– Товарищ подполковник, майор Шта?нов!.. – Юрий Дмитриевич приложил руку к козырьку.
Он очень обижался, когда его фамилию произносили с ударением на второй гласной. Первое время именно так его и называли, но это уже в прошлом. А кто вдруг забудется, он напомнит.
– Что майор Шта?нов? – улыбнулся Малахов.
Он видел, что Юрий Дмитриевич не собирался рапортовать по полной. Обычно Артему хватало одного лишь бодрого начала рапорта, а сейчас ему вдруг захотелось слегка подразнить подчиненного. Но доклад закончила Люба.
– Майор Штанов просыхал после пива, – ухмыльнулась она. – Докладывает, что просох!
– Можно гладить? – улыбнулся Стасов.
– Утюгом. Против шерсти.
– Может, лучше пивка холодненького? – спросил Малахов. – За встречу!
– Пиво хорошее, – кивнул Штанов. – А рыба браконьерская!
– Зато вкусная. И недорого, – хмыкнула Люба.
– А рыба браконьерская! – взглянул на нее Штанов.
– Уговорил! – фыркнула она.
– Будем работать, – без улыбки сказал Малахов.
На самом деле проблема серьезная, даже более чем. Артем работал с документами, изучал досье на своих предшественников, ознакомился с материалами следствия. Полковник Земский застрелился в своей квартире, подполковник Хохлатов умер от отравления алкоголем, у майора Чиркова случилась острая аллергическая реакция, сам он оказать себе помощь не смог, а рядом, как назло, никого не оказалось. Но все это официальные версии, в которые никто не верил. И дознание проводилось, и уголовное дело возбуждалось, и следственная бригада из Москвы приезжала, а только версии о насильственной смерти не подтвердились. Преступники, что называется, сработали чисто, не оставив следов. Это указывало и на профессиональный уровень убийц, и на не менее высокий статус их нанимателя.
Под подозрение попадал некто Борщовников Вячеслав Евгеньевич, криминальный авторитет, в сферу интересов которого входила черная икра. Ему даже предъявили обвинение и какое-то время держали за решеткой под следствием, но в конце концов он оказался на свободе. Не нашлось смельчака, который смог бы удавить этого ублюдка или хотя бы пропустить его через пресс-хату.
– Завтра и начнем, – сказал Малахов. – А сегодня отдыхать… Банька есть?
– Баньки нет! – развела руками Люба.
– Плохо.
– Ванная есть. И вода горячая!.. Все удобства!..
– Сойдет.
– И река под боком. Река, рыбалка!
– Хорошо.
Артем вошел в дом. Действительно, все удобства. Приличная отделка, обстановка. И места всем хватит, даже останется.
На кухне уже пахло борщом, жареным мясом и соленой рыбой. Но Максим с пивом еще не подъехал, Люба же только собиралась накрывать на стол. Артем вышел из дома, через огород спустился к реке. Стасов за ним.
Волговодск стоял, можно сказать, на слиянии двух рек, дом, который сняла Люба, выходил на Недвигу. Река в устье широкая, но тихая, спокойная. И незаболоченная, камыш растет только на берегу, в воде совсем чуть-чуть. Берег не очень высокий, обрывистый. От яра к заплёску вела крутая обрывистая тропа, а над водой стелился дощатый причал с пришвартованной к нему лодкой. Обычный деревянный ялик с уключинами для весел.
– Видать, Дмитрия Сергеевича лодка, – произнес Стасов, кивком указав на дом, у хозяина которого Люба разжилась балычком.
– Не похожа на браконьерскую.
– А кто ж браконьерскую лодку так просто бросит? Там такие байды, до ста в час разгоняются. Попробуй обгони!
– Осетр, белуга, стерлядь, – кивнул Малахов.
Взять бы сейчас удочку, насадить червя на крючок, и неважно, что там попадется, крупный лещ или мелкий пескарь, лишь бы клевало. Лишь бы ощутить приятную дрожь в удочке, на леске которой бьется добыча. А запрещенный лов рыбы интересует его как начальника отдела полиции, в задачу которого в том числе входит борьба с браконьерством.
– Люди гибнут за икру, – сказал Стасов, вынимая из кармана пачку сигарет.
Малахов как раз смотрел на темный топляк метрах в тридцати от берега. Полузатонувшее бревно медленно плыло по течению реки. Или коряга. По форме чем-то напоминающая человека. Голова, волосы, верхняя часть спины, куртка с воротником.
– Ты думаешь, это человек? – нахмурился Артем.
– Где человек?
– А ведь это не топляк, – покачал головой Малахов. – Это утопленник!
По реке действительно плыл мертвый человек. Из воды выглядывала только верхняя часть тела, голова затылком вверх, плечи. Именно в таком положении всплывают утопленники. Артем очень хотел ошибаться. Не успел появиться, и началось. Может, это предупреждение, что зря приехал? Может, сам Борщевик черную весточку отправил.
– Ну да, похоже на то! – всматриваясь вдаль, закивал Стасов.
– Ну чего стоим? Давай за веслами!
Стасов кивнул, сошел с помоста и, набирая ход, направился к соседскому дому. Малахов вынул смартфон, открыл карту, сориентировался на местности. Рано еще звонить в полицию, еще не совсем ясно, что плывет по реке, может, на самом деле обычный топляк. Смеху потом будет. Но если труп, нужно объяснить дежурному, как добраться до места.
Стасов не заставил себя долго ждать. Принес весла, полез в лодку, вставил в уключины одно, затем другое.
– У хозяина не спрашивал, – сказал он. – Смотрю, возле калитки лежат. Взял, а чего время терять?
– Время терять нечего, – согласился Малахов.
Течение медленное, но утопленник все же потихоньку плыл вниз по реке, почти незаметно смещаясь к берегу. Так понемногу и уйдет в Волгу, если снова не ляжет на дно. Или к берегу не прибьется.
Лодка старая, но воды на дне почти нет. Или хорошо просмоленная, или лодкой недавно пользовались, вычерпав из нее воду. Лодку отвязали, отшвартовались, Стасов взмахнул веслами.
Увы, Артем не ошибся, по реке действительно плыл покойник. Черные волосы, синяя кожа, жуткие трупные пятна, джинсовая куртка, на шее петля с обрезанной веревкой. В лодку тело загрузили с трудом. Труп тяжелый, разбухший от воды, слизкий, но делать нечего. Взялись за гуж…
– Не знаю, кто это сказал, но, кажется, пираты. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет, – с усмешкой сказал Стасов.
– Значит, или не вешали, или не тонул.
– Могли сначала повесить, а потом уже в воду.
– Разберемся.
Малахов набрал номер полиции. Представляться не стал, просто сообщил о трупе с признаками насильственной смерти, объяснил, как проехать к месту. На просьбу дежурного представиться назвал первую же пришедшую на ум фамилию.
Они уже причаливали, когда появился красномордый мужчина с воспаленными глазами. Видавший виды охотничий костюм с накладными карманами, резиновые сапоги, а в руках двуствольное ружье, направленное на Малахова.
– Я вам покажу, как лодки угонять! – Он угрожающе взвел курки.
Но Малахов даже бровью не повел. Он не бравировал, смерть его на самом деле не пугала. А если пугала, то не настолько, чтобы умолять о пощаде.
– Идиот, мы из полиции! Утопленник у нас! – отпустив одно весло, Стасов покрутил пальцем у виска.
– Опусти ружье, Дима! – сказал Малахов, вспомнив, как Люба величала рыбного соседа.
– Ну, Дима… А вы кто такие?
– Соседи. Люба рыбу вчера у вас покупала.
– А-а, Люба!
Мужчина опустил ружье, помог пришвартоваться. Но труп из воды вытаскивали без него. А тело тяжеленное, удивительно, как оно могло держаться на воде. Вдвоем еле управились, и то потому, что на дефицит физической силы никто не жаловался.
– Кто это? – с ужасом спросил Дмитрий Сергеевич.
Лицо покойника разбухло от долгого пребывания в воде, посинело, потемнело, изъеденная гнилью и водными тварями кожа сморщилась, размякла. И руки представляли собой жуткое зрелище. От воды кожа на ладони вместе с ногтями отделилась от кости, образовав самую настоящую перчатку. Обычно в таких случаях ее называли перчаткой смерти. И перчатку эту нужно срезать с руки, чтобы затем в лаборатории натянуть на кисть манекена, тогда уже можно будет провести дактилоскопию. И то не факт, что получится.
– А куртка у него охотничья, – выразительно глянув на Диму, сказал Стасов. – Камнями набили.
Артем кивнул. Куртка длинная, с резинкой по нижнему срезу. Резинку затянули, под куртку набили камней, застегнули и бросили в воду. А шнурок почему-то развязался, камни высыпались, и труп всплыл. Несколько камней так и остались под курткой.
Возможно, для подстраховки к веревке привязали большой камень. Но тогда кто мог обрезать веревку? И зачем?… Может, кто-то нарочно вернулся к трупу, освободил его от камней и пустил в плаванье? В расчете на то, что тело выловят. Но зачем? И кому это нужно? Вода в реке сейчас далеко не самая теплая. Да и само по себе нырять за трупом сомнительное удовольствие.
– Да нет, спортивная куртка, – качнул головой мужчина. – Цвета хаки.
– Ну, может, и спортивная, – ощупывая карманы, пожал плечами Стасов и качнул головой, обращаясь к Малахову. Нет ничего, пусто.
Малахов же вопросительно глянул на мужчину. И тот правильно понял его.
– Новая куртка, Никита ее недавно купил, в августе.
– Никита?
– Драбов Никита! – уточнил мужчина.
– Вы его знаете? – оживился Малахов.
– Ну да. Он тут недалеко живет.
– А вы Дмитрий Сергеевич… Как фамилия?
– Волчков. Фамилия Волчков!
– Подполковник полиции Малахов.
– А-а, да, да… У Любы муж, я видел, фуражка у него.
– Фуражка… – кивнул Стасов, глядя на Макса, который спускался к ним с обрывистого яра. – С кокардой.
– А Вика все в Москву звонит. – Волчков озадаченно поскреб затылок.
– Вика? В Москву?
– В Москву? – Волчков будто спохватился, резко опустил руку, как будто его застали за привычным, но неприличным занятием.
– Кто такая Вика?
– Вика?… Ну, жена Драбова.
– Драбов должен был уехать в Москву?
– Ну, я не знаю. Знаю, что Вика извелась, ищет его.
Макс присвистнул, увидев труп, но ничего не сказал. Переглянулся со Стасовым, посмотрел на Малахова, который вел опрос.
– В полицию обращалась?
– Не знаю. – Глазки у Волчкова забегали.
– Почему?
– Почему не знаю?
– Почему не обращалась?
– Не знаю, может, и обращалась.
– А может, у вас не принято в полицию обращаться? – спросил Малахов.
– Почему не принято?
– Я так понимаю, вы, Дмитрий Сергеевич, рыбой занимаетесь?
– Ну, как занимаюсь, рыбачу иногда.
– Вы не в курсе, что вылов осетровых запрещен? – нахмурив брови, сурово спросил Малахов.
– А-а, так я в частном хозяйстве!.. Друг мой осетров на вылов разводит!..
– Кто, где, когда?
– Если честно, рыба после браконьеров осталась, – заелозил Волчков. – Иду, смотрю, плывут. Все вспоротые!.. Без икры, но еще совсем свежие! А чего добру пропадать?…
– Не убедили.
