– Вряд ли осмотр этого общежития входит в экскурсию, но я надеялась, что мы все равно сможем попасть внутрь. Вдруг Адриенна захочет показать тебе кое-что.
– Я действительно не…
– О чем вы там шепчетесь? – Майкл наклонился между нами. – Вы нашли в электронной таблице Мелани противоречивые данные? Или колонка слишком широкая?
Вероника повернулась и без улыбки посмотрела на мужа.
– Нет, Майкл. Мы обсуждали общежитие Буист Риверс.
Майкл сделал удивленные глаза.
– Общежитие Адриенны, – пояснила Вероника.
– Понятно, – сказал он и, тяжело вздохнув, посмотрел себе под ноги. – Оно включено в экскурсию? Думаю, нам не нужно заходить внутрь.
– Нет, оно не включено. – Вероника на миг умолкла. – Просто я хочу вместе с Мелани попробовать зайти туда и осмотреться. Держу пари, мы найдем кого-нибудь, кто впустил бы нас внутрь.
Я была удивлена, увидев на лице Майкла смирение, а не злость или неприятие, которых я ожидала. Все наши предыдущие разговоры на тему выяснения того, что случилось с Адриенной, закончились скверно. Возможно, тот факт, что Вероника наконец согласилась продать семейный дом, стал той оливковой ветвью, в которой он так нуждался. Или же водой, залившей огонь. Хотя пламя и погасло, я была уверена, что все еще чувствую пар.
– Хорошо, – сказал он. – Но только вы двое. Я не хочу участвовать в этой чепухе, Мелани. Мне все равно, действительно ли вы разговариваете с мертвыми или просто притворяетесь. Делайте, что вам нужно, а затем снова присоединяйтесь к нам. Я остаюсь с Джеком и девочками.
Он зашагал прочь, но затем на мгновение обернулся, посмотрел на Веронику, покачал головой и пошел дальше. Я поискала глазами Джека. Заметить его не составило труда: он и Майкл были самыми высокими в группе. Он стоял позади Нолы, но, подняв брови, смотрел на меня.
– Вы сообщите Джеку, Майкл?
Он, не оборачиваясь, кивнул, и мы с Вероникой направились к старому общежитию Адриенны. Чем ближе мы подходили, тем тяжелее становился запах «Ванильного мускуса».
– Чувствуешь? – спросила я.
Вероника покачала головой:
– Это ее духи? Раньше, после ее смерти, я часто чувствовала этот запах, но теперь не так сильно.
Я кивнула и подняла взгляд на коричневое оштукатуренное здание.
– Какое оно уродливое. Я бы тоже не хотела здесь жить.
Я повернулась к Веронике, чтобы узнать ее реакцию, но она, склонив голову набок, смотрела на стеклянные входные двери.
– Здесь многое изменилось с тех пор, как я была здесь… последний раз.
– Когда это было?
Она посмотрела мне в глаза:
– Когда я пришла, чтобы собрать ее вещи после того, как… после. Я думала, что мне придется делать это в одиночку, потому что мои родители не могли этого вынести, но Майкл пришел мне на помощь. Без него я бы не справилась.
– Как жаль, что она заперта, – сказала я, дергая за ручку, готовая развернуться и уйти.
В этот момент подошли двое студенток, обе нагруженные рюкзаками, слишком занятые своим разговором, чтобы обращать на нас внимание. Одна из девушек провела по замку удостоверением личности, и они обе вошли. Но прежде чем дверь успела закрыться, Вероника протянула руку и придержала ее для меня.
Она стояла у открытой двери. Я на мгновение замешкалась.
– Я знаю, как это тяжело для тебя, Мелани. И мне неловко просить тебя сейчас, когда у тебя полно своих забот. Но я чувствую срочность, какой я никогда не чувствовала раньше. У Адриенны осталось совсем мало времени. – Она умолкла, и по ее лицу промелькнуло странное выражение. – Я не могу вновь ее подвести.
Прежде чем я успела спросить, что она имеет в виду, к двери с пропуском в руке подошла другая жиличка. Мы с Вероникой вошли в вестибюль и придержали для нее дверь, после чего дали ей закрыться за нами.
Я едва не задохнулась от запаха ванильного мускуса. Более того, я поймала себя на том, что меня тошнит, как будто его влили мне в горло и брызнули в ноздри. Вероника достала из сумочки чистую салфетку и протянула мне.
– С тобой все в порядке?
Я подняла руку и кивнула:
– Через минуту. – Я указала на свою сумочку.
Вероника взялась открывать ее и в конце концов вытащила маленькую бутылочку с водой, которую я всегда носила с собой. Когда же она заметила мой набор «на всякий случай», в который, помимо всего прочего, входил небольшой баллончик с универсальной смазкой WD-40, контейнер с дезинфицирующим средством для рук, газовый баллончик «Мейс» и пара плоскогубцев, ее глаза полезли на лоб. Не говоря ни слова, она открутила крышку бутылки и протянула мне воду.
– Спасибо, – сказал я, залпом выпив полбутылки. – Это была…
– Адриенна?
Я кивнула:
– Я думаю, она пыталась привлечь мое внимание. – Я окинула взглядом пустынный вестибюль со стерильной мебелью и флуоресцентными лампами под потолком. – Это сработало.
Я застыла неподвижно, ожидая, пока рассеется запах «Ванильного мускуса».
– Ты слышала?
– Что именно?
– Эту музыку?
Вероника покачала головой:
– Нет. Но мы же в общежитии колледжа, так что ничего необычного в этом нет.
– Согласна, но это старая песня. Не то, что будет слушать современная молодежь. Нола скорее предпочла бы обрить голову.
– Думаешь, это Адриенна?
– Не знаю. Но я думаю, что должна выяснить, откуда она исходит. – Я подошла к лифту и нажала кнопку. – Комната номер 210?
Вероника кивнула, ее лицо было белым как мел.
– Можешь остаться здесь, если хочешь. Сомневаюсь, что смогу попасть в комнату, так что это не займет много времени.
– Я в порядке. Честное слово. Просто сейчас все не так… как раньше.
Дверь открылась, и мы вошли в лифт.
– Его отремонтировали, помнишь? Так что все будет не так.
Мы вышли на втором этаже, и Вероника свернула направо. Я шла следом за ней, хотя в этом не было необходимости. По мере того как мы шли, музыка звучала все громче, а запах духов Адриенны вновь вернулся. Мы одновременно остановились перед выкрашенной в белый цвет дверью, рядом с которой на стене был прибит черный номер 210. Сама дверь была густо покрыта картинками талисманов женского студенческого сообщества и греческими буквами. По обеим сторонам двери на ламинированном картоне красивой каллиграфией были выведены имена жильцов.
Вероника печально улыбнулась:
– Все точно так же, как когда Адриенна жила здесь. Просто другие имена.
Песня теперь звучала на таком зашкаливающем уровне децибел, что я была уверена, что Вероника ее слышала. Я было открыла рот, чтобы спросить ее, но тут дверь распахнулась и музыка резко оборвалась.
Молодая женщина – то ли Джессика, то ли Рэйчел, судя по приметам, – отступила назад. Ее удивление мгновенно сменилось тревогой. Она сняла наушники, но металлический ритм рэп-песни продолжил звучать. Я уставилась на наушники. То, что слушала эта юная женщина, определенно не было той музыкой, которую слушала я.
– Я могу вам чем-то помочь? – спросила она.
Вероника шагнула вперед.
– Мы знали одного человека, который раньше жил в этой комнате. Мы просто надеялись заглянуть внутрь…
Джессика/Рэйчел в упор посмотрела на нас и покачала головой:
– Как вы сюда попали? Я вызываю охрану.
Она вошла в комнату, приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы я смогла заглянуть внутрь и увидеть по обеим сторонам крошечного пространства две узкие двухъярусные кровати, застеленные одинаковыми пестрыми одеялам, после чего дверь захлопнулась у нас перед носом.
– Пойдем, – сказала Вероника, дернув меня за руку, и мы быстро зашагали по коридору к лифтам. Она остановилась перед дверью и повернула ручку. – Заперто. Но ее нашли именно здесь. Ты что-нибудь чувствуешь?
Я закрыла глаза, но ничего не услышала и покачала головой:
– Извини.
Когда внизу дверь лифта открылась, мы поспешили через вестибюль к выходу, то и дело оглядываясь через плечо, нет ли рядом охранника.
– Адриенна была там? – спросила Вероника, когда мы благополучно вышли наружу.
– О да. Она определенно там была. Я чувствовала запах ее духов. И я наконец-то вспомнила название той песни, которую все время слышала, и теперь не могу выкинуть ее из головы. Она из разряда тех прилипчивых песен, которые, стоит их услышать, будут крутиться в голове снова и снова, и, как ни старайся, их невозможно забыть. Кстати, песня старая, кажется, начала восьмидесятых. Моя соседка по комнате на первом курсе была одержима музыкой восьмидесятых, и особенно этой песней, и крутила ее снова и снова.
– И что это за песня?
– «О, Супермен».
Вероника внезапно остановилась, ее лицо побледнело.
– Лори Андерсон?
– Ты ее слышала? Но как?
– Она была на компакт-диске, который был в плеере Адриенны, когда ее нашли. Однако мы так и не поняли почему. Она ненавидела эту песню.
– Странно, – сказала я.
– Что она ненавидела эту песню?
– Нет, все ненавидят эту песню. Я имела в виду, странно, что песня не только была в ее плеере, но что с ее помощью она заманила меня наверх в свою комнату в общежитии. Это должно что-то значить.
Мы присоединились к остальной группе. Я заметила Джека, и мое сердце сделало свое обычное сальто, однако тотчас же упало, стоило мне вспомнить, что между нами по-прежнему разлад и он не вернется домой вместе со мной.
Он проводил нас до внедорожника Фарреллов и подождал, когда Нола села внутрь. Не имея заранее отрепетированных слов, я молчала, хотя и желала что-то сказать.
– Джек…
Он пристально посмотрел на меня, и мне стоило неимоверных усилий не броситься ему на шею. Я поймала себя на том, что наклоняюсь к нему, потому что он мягко положил руки мне на плечи, не давая мне упасть.
– Да, Мелли?
– Ты оставил в шкафу полку со спортивными штанами и худи. Поэтому я их все развернула, перерыла и сорвала с полки сделанную мною же этикетку.
Его губы дрогнули, а в глазах промелькнул намек на так хорошо мне знакомый лукавый блеск.
– Ну, это прогресс. Поздравляю. – Он наклонился мимо меня, чтобы попрощаться с другими пассажирами внедорожника, а затем отступил назад. – До свидания, Мелли, – сказал он с улыбкой, затем развернулся и зашагал прочь. Я уже начала ненавидеть эти слова.
Я забралась во внедорожник, села, а когда пристегивала ремень безопасности, почувствовала что-то у себя за спиной. Пошарив рукой, я вытащила красную подушку в форме сердца. Даже не рассматривая ее, я знала: это подушка Адриенны с мелкими аккуратными стежками и оборкой по краю. Я нашла ее в коробке с вещами Адриенны на чердаке Вероники. У подушки имелась странная привычка неожиданно появляться в любом месте, независимо от того, куда ее положили в последний раз. Подняв глаза, я поймала на себе взгляд Вероники. К счастью, Майкл выруливал на улицу и его взгляд был сосредоточен на дороге. Вероника вопросительно подняла брови.
– Позже, – одними губами произнесла я и положила подушку в сумочку. Оставшуюся часть короткой дороги до дома я смотрела в окно, и все время то, что сказала Вероника, когда мы были в общежитии, эхом отзывалось в моей голове: «Я не могу подвести ее еще раз».
Надо будет спросить у нее, что она имела в виду. Вернувшись домой, я заперлась в ванной и дала волю слезам, но так, чтобы Нола меня не услышала. После чего начала новую электронную таблицу, чтобы помочь себе самой разобраться с проблемой, хотя я понятия не имела, с чего начать.
Глава 3
Я сидела за кухонным столом с ноутбуком, открытым для новой пустой электронной таблицы под заголовком Мелани Версия № 107. «Сто семь» было лишь моим предположением – реальное число, вероятно, было гораздо большим, – но пока я была готова признать лишь то, что число моих фальстартов, попыток стать улучшенной версией себя любимой уже было по меньшей мере трехзначным.
Вверху каждого столбца были проставлены дни недели, но описание дел было заполнено только в одной строке. «Одеться». В колонке «четверг», то есть сегодня, была напечатана единица. Вот уже почти тридцать минут курсор мигал слева от второго ряда.
Я сделала еще один глоток кофе и поморщилась. Миссис Хулихан и ее превосходное умение варить кофе вернутся лишь в понедельник. Я поставила кружку и, неохотно подняв руки, заставила их напечатать «утренняя пробежка». Джейн каждый день звонила мне, предлагая возобновить наши с ней утренние пробежки, но, как бы тяжко мне ни было, я еще не настолько ненавидела себя, чтобы до наступления рассвета выползти из постели, натянуть на себя что-то, что толком меня не согреет, а затем куда-то бежать.
Впрочем, считалось, что это мне на пользу. К тому же это было нечто такое, что я могла делать на пару с моей сестрой. И это заставило бы меня выйти из дома и не думать постоянно о том, как он пуст. В общем, все то, что новой Мелли нужно было принять, чтобы стать улучшенной версией себя. Правда, мне казалось, что я смогу получить те же преимущества, поговорив с Джейн за чашечкой кофе с пончиками.
