Нана, ты меня рассмешила
Не дрейфь, Рейч.
Мы с тобой
Мы поем хвалу Иисусу. Спасибо, Господи. Мы поем хвалу Иисусу. Спасибо, Господи.
Кажется, паства часами распевает одно и то же, потом хор постепенно стихает, песнопение завершается.
– Поаплодируем им. – Пастор Адекейе подходит к кафедре.
Под аплодисменты паствы хор покидает сцену.
Мне не верится, что я здесь, в церкви Всеобщего Радушия, по прошествии невесть скольких лет. С другой стороны, именно здесь меня ждет встреча с тем, кого я назначила своим бойфрендом. Утром, приняв душ, я перебрала свой унылый гардероб, кое-что примерила, сделала несколько селфи, чтобы легче было принять решение. В итоге польстилась на красочность и выбрала водолазку цвета фуксии и узкие джинсы-варенки.
Перебирая свои фотографии, я слабо надеюсь на то, что он не заметит, какой у меня плоский зад.
– Повторяйте за мной! – От голоса пастора Адекейе я подпрыгиваю и упираюсь взглядом в экран проектора. Пастор – харизматический персонаж, щеголяющий в ботинках из крокодиловой кожи.
Словно готовясь к торжественной речи, он одергивает свой блейзер и грохочет:
– Это мой год!
– Это мой год! – вторит ему паства.
Пастор Адекейе укоризненно кривится и замирает на месте.
– Что это было? Вы уснули? Я сказал: «ЭТО МОЙ ГОООООД!» – Он уже рычит, паства копирует его рык, сжимая кулаки.
Я тяну шею, выискивая глазами тетю Дебби, но в церкви слишком много народу.
– Я скажу вам одну вещь. – Пастор Адекейе идет к другому краю сцены. – В этом году Бог желает вам благодати, вы знаете это? Он желает осыпать вас милостями. ФИНАНСОВЫМИ.
Толпа рада это слышать, все, растопырив руки, кричат: «Аминь!»
– Аминь, – произношу и я, пусть и с опозданием в целую секунду. Теперь, став безработной, я бы нашла применение лишним денежкам – о нет!.. Сдалась Алексу безработная! Уволена по сокращению штатов… Уверена, он поймет.
Пока пастор Адекейе переходит на противоположный край сцены, я гадаю, каков Алекс собой. Носит бородку? Запустил щетину? Чисто выбрит? Или отрастил вавилонскую бороду?
Мне опять не удается додумать свою мысль до конца.
– Он хочет одарить вас крепким здоровьем!
– Да, пастор! – выкрикивают сразу несколько человек. – Свидетельствуйте!
– Некоторым из вас Он дарует детей.
– Аминь!
– А некоторым… – Пастор Адекейе держит драматическую паузу. – Некоторым будут дарованы внуки!
О да, мама это оценит. Можно подумать, что она прыгнула в бассейн, не умея плавать: разводит руками, сейчас забарахтается.
– Аллилуйя! – кричит она так, что у меня звенит в правом ухе. – Даруй мне внуков, и побольше!
– Это относится к тебе, – шепчу я на ухо Кеми, наклонившись к ней. Она прыскает и пытается меня ущипнуть. Лучше бы рядом с мамой села она: она регулярно посещает церковь Всеобщего Радушия и, наверное, привычна к маминым причудам.
Пастор Адекейе потеет на сцене и утирает лоб мятым платком.
– Хо-хо-хо, вот вы и проснулись! – смеется он. – А для некоторых из вас… – Он вдруг умолкает. – Вряд ли вы готовы это услышать.
– Говорите, пастор! Говорите!
– Что ж, раз вы просите… – говорит он с улыбкой. – Кое-кого среди вас Бог намерен одарить… хуз-бандом!
Паства сходит с ума. Именно так! Они топают ногами, машут руками. Маму сотрясает дрожь. Ее разбирает «лихорадка Джеймса Брауна», как я это называю: она начинает говорить на неведомых языках.
Я давлюсь от смеха. Далеко не все присутствующие женщины одиноки. Это означает, что многие из них подняли гвалт, радуясь за своих одиноких дочерей.
У меня чувство, что я оказалась на съемках программы Опры Уинфри, где она говорит: «Ты получаешь автомобиль. И ты, и ты».
Я озираюсь с озадаченным видом и вижу Дерека в черной униформе привратника, шагающего по центральному проходу.
Мы встречаемся взглядами.
Проклятье! Я торопливо отворачиваюсь. Вот черт! Я говорила Дереку, что больше не собираюсь бывать в церкви Всеобщего Радушия…
Я напряженно наблюдаю, как пастор Адекейе возвращается на свою кафедру.
– Садитесь, все.
Дружный шорох тел. Уже усевшись, я начинаю кое-что соображать.
Ну-ка, ну-ка! Как насчет прихожан-мужчин? Знаю, женщины здесь преобладают, но от пастора ждешь логики. Как насчет матримониальных перспектив у мужчин?
Но пастор Адекейе уже листает свою Библию.
– Так, откроем главу…
Спустя 20 миллионов часов
Я духовно истощена, но мне надо взять откуда-то энергию, чтобы произвести впечатление на Алекса. Наверное, это все же была не самая лучшая идея.
Люди вокруг меня встают и направляются к выходу. Я оглядываюсь на мать. Она переговаривается сразу с несколькими тетушками, торопящимися по проходу. Как я погляжу, популярности ей не занимать.
– Ты вчера не сказала, что сегодня придешь.
Я поворачиваюсь к Кеми. Она положила голову на плечо Уче, тот водит большим пальцем по ее руке.
– Вдруг пришла такая мысль… Рада тебя видеть, Уче! Ты вот-вот станешь отцом.
Уче рассказывает, до чего он воодушевлен этим обстоятельством, перечисляет каналы в YouTube, помогающие ему готовиться к отцовству. Я тронута. Уче очень славный. Мне достался хороший зять.
– Что-то я подзабыла, когда роды… – говорю я, когда Уче умолкает.
– Что у тебя с памятью, Инка? – возмущается Кеми. – Двенадцатого апреля! Я повторяла это тебе не меньше десяти раз.
– Знаю, не серчай. – Я достаю телефон. – Сейчас вставлю дату в свой дневник, чтобы больше не забывать.
Открыв календарь, я мысленно возвращаюсь к своему плану. Когда Кеми родит, я буду чаще видеться с матерью и с тетушками. Надеюсь, встреча с Алексом не пройдет даром.
– Нам надо кое-что вернуть в Argos. Потом пойдем с мамой в B&Q.
– Мы покупаем краску для детской, – объясняет Уче и встает, чтобы помочь подняться Кеми.
– Хочешь с нами? – предлагает мне Кеми, вдевая руки в рукава поднесенного Уче пальто.
Я кошусь на мать, гордо рассказывающую одной из тетушек о том, что «ждет девочку». Куда подевалась тетя Дебби? Без нее встрече с Алексом не бывать.
– Лучше в другой раз, – отвечаю я сестре.
Та, к счастью, не развивает эту тему. Я обнимаю на прощанье ее и Уче.
Вдруг кто-то хлопает меня по плечу.
– Инка! Так и знал, что это ты.
Я вскакиваю и делаю книксен перед тетей Чиомой, владелицей салона красоты, все знающей о чужих делах. На носу у нее знатная бородавка, тональный крем на лице отличается тоном от крема на шее. Яркий платок на голове так велик, что мне жаль того, кто сидел в церкви у нее за спиной.
– Как делишки, Инка? Давно тебя не видела. – Красные губы тетушки Чиомы растягиваются в улыбке.
– Спасибо, хорошо, тетушка. – Краткость и вежливость – сестры спокойствия.
Тетя Чиома слегка раскачивается из стороны в сторону и озирается – не иначе, кого-то ищет. Я хмурюсь и тоже смотрю по сторонам.
– Вот скажи, где твой хуз-банд, а?
Я через силу улыбаюсь. Надо было это предвидеть. Мать предупреждала, что тетушка Чиома давно старается женить своего сына. Я ходила вместе с ним в воскресную школу; по рассказам подруг, он теперь пристрастился к азартным играм. Мне везет: прежде чем она успевает его представить, в наш разговор встревает моя мать. Она торопливо здоровается с тетушкой Чиомой и сообщает, что нам пора уходить.
– Смотри, не забудь рассказать Инке о моем сыне Эммануэле!
– Да-да… – Мать неопределенно машет рукой и толкает меня вперед.
– Мама!.. – возмущаюсь я.
Мы пробираемся в толпе в центральном проходе. Я уже нервничаю. Вдруг Алекс окажется совсем не таким, каким его расписывала тетя Дебби? Но менять решение уже поздно, мы подходим к сцене, где народу чуть меньше. Что бы вы думали? Нас ждет тетя Дебби, разодетая, как на скачки в Аскоте.
– Инка! Вот и ты. – Она прижимает меня к груди и кормит своим жемчугом. – Я не говорила о тебе Алексу. Знакомство получится спонтанным. – Она рассматривает мою прическу и, не спрашивая разрешения, поправляет прядь. – Идем! – она с ухмылкой тянет меня за руку.
Мы движемся вдоль ряда кресел, переступаем через ноги и сумки. Тетя Дебби прокладывает путь, за ней иду я, мама – замыкающая. Тетя Дебби останавливается за спиной у мужчины в синей рубашке, сидящего в переднем ряду.
У меня ухает сердце. Что ж, затылок у него в порядке, а это уже кое-что!
– Алекс! – Тетя Дебби хлопает его по плечу. – Хочу кое с кем тебя познакомить.
Мужчина оборачивается. Клянусь, я перестаю дышать.
Нехватка воздуха не мешает мне мысленно чертыхнуться. Господи, прости! Святые угодники! Алекс хорош. До чего хорош!
Он встает и оказывается верзилой выше шести футов ростом. У него такая гладкая шоколадная кожа, что у меня сразу возникает мысль о кокосовом масле. Вылитый Тайсон Бекфорд[13 - Американский актер, фотомодель.]. Какие глаза! А скулы! А губы! Боже, вот это губы! Нижняя – розовая, как я люблю.
Я глотаю слюну.
– Привет, – произносит мой рот. Тетя Дебби опоздала с представлением. – Я Инка. (А ты с ума сойти до чего хорош!)
– Инка – моя племянница, – спохватывается тетя Дебби, пока я на него таращусь. – Инка, это Алекс, один из моих жильцов.
– Рад знакомству, – урчит Алекс, вызывая у меня дрожь в коленках. У него сексуальный бас – ночь напролет слушала бы такой!
Алекс протягивает руку, я медленно пожимаю ее. Ого, крепкое же у него рукопожатие!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68892573&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
