– Хорошо?! – Я не согласен с такой оценкой. – Не хочу, чтобы она ненавидела меня. Хочу, чтобы она простила меня.
– Пусть ты и не хочешь, но ты это заслужил. Я рада, что она не простила тебя.
– Ты должна быть на моей стороне, но ведь ты и сама это знаешь, да?
– Я на твоей стороне. – Она кивнула и набрала что-то на своем телефоне. – Но я и на стороне тех, кто считает, что ты законченный говнюк и должен унижаться, если хочешь, чтобы она простила тебя.
– А ты прощаешь меня? – Я отвел взгляд от дороги и взглянул на нее.
– Я всегда прощаю тебя, Бекхэм. – Она улыбнулась и положила телефон в карман пиджака. – Но я, вероятно, прощу тебя еще быстрее, если ты отвезешь меня в клуб поесть пломбира с фруктами, орехами и шоколадным сиропом.
Я закатил глаза и засмеялся. За сладости Фрэнки можно уговорить на что угодно.
– Мы можем это сделать.
Мы приехали в клуб, и я заметил машину Джози. Я не видел ее после нашего разговора в коридоре и понимал, что именно этого она, вероятно, и хотела. Она не желала иметь со мной ничего общего. Хотя, поддавшись минутной слабости, она и позволила мне поцеловать ее, это ничего не значило. Ничего не значило для нее. Но для меня значило слишком много, потому что мне отчаянно хотелось сделать это опять.
После того, что произошло с нами, я отчаянно мечтал прикоснуться к каждому дюйму ее тела и доказать, что я не такой, как она думает. И неважно, что я как раз такой, способен быть таким и даже хуже, намного хуже, но мне хотелось доказать ей, что это не так.
Она смотрела на меня как на дьявола, некогда именно этого я и хотел, но сейчас я сделал бы все, чтобы это было не так.
Мы вылезли из моего кроссовера, и Фрэнки взяла меня под руку. Идя в зал ресторана, мы не зашли в кабинет моего отца, ведь он, вероятно, занят, к тому же я не в том настроении, чтобы выслушивать еще одну нотацию.
– Давай сядем снаружи. – В это время дня зал ресторана по большей части пустовал, но я знал, что там сейчас находится Джози, она вряд ли хотела бы меня видеть.
А я не хотел ставить ее в неловкое положение на ее работе, ведь в школе все и так уже пошло в жопу. Из-за ее возвращения, сплетен гребаного быдла в школе и болтовни Лукаса обо мне все вообще пошло в жопу.
– Хорошо. – Мы прошли через зал и сели за столиком под тем, что оставалось от летнего солнца.
Вскоре из зала вышла Элли и улыбнулась нам. Я пошарил глазами за ее спиной – нет ли там Джози. Мне плевать, если она сочтет, что я отчаянно желаю ее подругу, потому что так оно и есть. Я отчаянно хотел ее всю.
– Привет! Что вам принести? – Элли улыбалась, и, глядя на нее, никто бы не догадался, что я только что обманул ее подругу. Если Элли и зла на меня, она этого не показывает. Ее заученная улыбка выглядит приветливой.
– Я хочу пломбир с фруктами, орехами и шоколадным сиропом, дополнительный сироп и стакан молока. – Фрэнки даже не посмотрела в меню. Мы ели здесь с рождения и знали его наизусть.
– Мне то же самое. – Я кивнул, но не перестал высматривать за стеклом темно-каштановые волосы. – Джози здесь?
Я знал, что мне не стоило спрашивать. Стоило промолчать и не впутывать Элли, но я ничего не мог с собой поделать.
Элли замялась, затем медленно кивнула. Улыбка сползла с ее лица. Она больше не хотела ничего говорить мне о своей подруге. Она всегда была добра ко мне, но она очень предана своей подруге. – Ты хочешь, чтобы я ей что-то передала?
– Нет. – Я забарабанил пальцами по подлокотнику и посмотрел на дверь. – Мне просто любопытно.
– Хорошо. – Элли отступила на шаг, и я почувствовал, что она изучающе смотрит на меня. Наверняка сейчас она пытается понять, куда я клоню. – Я скажу, чтобы приготовили ваш пломбир.
Она исчезла за дверью, и я заставил себя отвести глаза. Затем опять посмотрел на Фрэнки, которая наблюдала за мной, и улыбнулся.
Я знал, что она не купилась ни на секунду.
– А где Олли и Карсон?
– Карсону понадобились новые бутсы, и Олли поехал с ним.
– А почему ты не с ними? – Она склонила голову набок.
– Потому что я здесь, с тобой. – Я поставил локти на стол и поглядел на нее. Она так похожа на меня, что даже немного страшно. Единственное настоящее различие между нами заключалось в том, что я – вылитый отец, а она унаследовала мягкость нашей матери.
– Мама хочет знать, где мы сейчас. – Она постучала по экрану своего телефона. – Похоже, из-за тебя она следит за нами обоими, как коршун.
Я фыркнул, но она права. Моя мать почти так же взбешена тем, что произошло, как и мой отец, но, сердясь, она вела себя не так, как он. И из-за этого я всегда чувствовал себя куда более виноватым.
– Ты сообщила ей, что мы в ресторане?
– Да. – Фрэнки кивнула. – Мама сказала, что они с папой встретятся с нами здесь.
Я сделал глубокий вдох. Ну конечно! Отец знал, что Джози рядом, и не доверял. И я не мог его за это винить.
– Пока они еще не подошли, скажи мне, кто этот парень, который слонялся рядом с твоим шкафчиком?
Мой вопрос явно поставил Фрэнки в тупик, и это было так мило.
– Ты о Майке? Он мой напарник по лабораторным работам.
– Напарник? – Я откинулся на спинку стула и ухмыльнулся. – Это что, кодовое слово для обозначения бойфренда?
Я всего-навсего дразнил сестру, и она это знала. После Лукаса Фрэнки не проявляла внимания ни к кому из парней.
– Разумеется, нет. – Она выпрямилась на своем стуле в тот самый момент, когда появилась Элли, неся два стакана молока. – Я не питаю к нему такого интереса.
Элли молча поставила наши стаканы на стол, и мы поблагодарили ее, прежде чем она удалилась.
– А к кому-то другому? Ты думала, с кем ты могла бы пойти на зимний бал?
В нашей приготовительной школе зимний бал – большое событие. Куда значимее, чем обычный ежегодный школьный бал из тех, которые проводили в других школах. Его устраивали каждый год в каком-нибудь шикарном месте, и он был слишком сногсшибательным для каких-то там подростков. В этом году, став одиннадцатиклассницей, Фрэнки впервые могла участвовать в нем, это что-то вроде обряда посвящения.
– Вряд ли я пойду.
– Почему? – Большинство девушек с нетерпением ждали этого чертова бала с девятого класса.
– Потому! – Она произнесла это так, будто одно это слово объясняло все. – Никто не захочет пойти со мной. К тому же, по-моему, это отстой.
Это невыносимо, что она так думает. Любому парню польстило, если бы она выбрала его.
– Мы пойдем туда вместе.
Она посмотрела на меня так, будто я сошел с ума.
– Я и так уже выгляжу достаточно жалко. Я не пойду на бал со своим братом.
– Ничего ты не жалкая, – почти прорычал я. Ничего не бесило меня больше, чем тот факт, что она думает так. Ничего не бесило меня больше, чем сознание того, что я причастен к тому, что у нее появились такие мысли.
– О чем вы? Что вам кажется жалким?
Мы с Фрэнки подняли глаза, услышав голос отца. Они с мамой шли по внутреннему дворику, держась за руки, и хотя отец становился все слабее, он все равно выдвинул стул, чтобы мама села.
– Фрэнки говорила мне, что на бейсбольном поле она переплюнет меня, но ты видел эту ее пародию на бицепсы?
Фрэнки улыбнулась, и я понял: она рада, что я сменил тему. Теперь ей невыносимо говорить о себе, но еще невыносимее слушать, как о ней говорят наши родители. Это заставляло ее чувствовать себя слабой, невидимой, а я знал об этом только потому, что как-то раз после ужина застал ее плачущей.
– У Фрэнки отличные бицепсы. – Мать наклонилась, поцеловала Фрэнки в лоб, затем посмотрела на наши стаканы. – Нам подадут десерт?
– Да, подадут. – Фрэнки улыбнулась, когда появилась Элли, неся пломбир.
– Здравствуйте, мистер и миссис Клермон, что вам принести? – Элли улыбнулась моим родителям, и на сей раз ее улыбка была искренней на сто процентов.
– Привет, Элли! – Отец улыбнулся ей. – Я могу получить мой обычный бургер и картошку фри?
– Конечно.
– Мне то же самое и стакан воды. – Мама окунула палец в мой шоколадный сироп и облизнула его.
– Хорошо, сейчас принесу.
Как только Элли ушла, родители переключили внимание на меня.
– Я слышала, что Джозефин пришла сегодня в школу.
Мать скрестила руки на груди и наклонилась к столу. Вот что мне особенно нравилось в ней: она не была дотошной приверженкой приличий и фальшивого жеманства.
Она ожидала от нас хороших манер, но никогда не требовала, чтобы мы вели себя идеально.
– Где ты это услышала? – Я заерзал на стуле. Взгляд матери на мгновение встретился с взглядом Фрэнки, но и этого было довольно. – Значит, это ты, Фрэнки?
– Что? – Она всплеснула руками.
– Надеюсь, ты держался в стороне от нее. Ты же знаешь, что после того, что ты сделал, ее отец вышел на тропу войны.
– Я этого не делал, – в сотый раз сказал я. Мои родители впервые не верили мне. Отец сказал, что меня снедает ярость, и он был прав, но я не делал того, в чем меня обвиняли.
– Ты не ответил на мой вопрос. – Мама устремила на меня один из своих взглядов, который всегда пугал меня.
– Ты не задала мне никакого вопроса.
Мой отец фыркнул, а мать продолжила:
– Сегодня ты держался в стороне от нее?
– А ты поверила бы мне, если бы я сказал да? – Я скрестил руки на груди.
– Вероятно, нет. – По крайней мере, она откровенна.
– Тогда нет. Я не стал держаться от нее в стороне.
Моя мать закатила глаза и стукнула по руке отца.
– Бек, мы уже об этом говорили. Что бы ни произошло, ты должен держаться в стороне от Джози. Ее отец недоволен.
– Ее отец может поцеловать меня в зад.
Фрэнки рассмеялась, но папа не присоединился к ней. Он был серьезен. По его мнению, страха перед ее отцом достаточно, чтобы заставить меня держаться в стороне от Джози, но он ошибался.
Мне плевать, что, по мнению Джозефа Воса, он мог погубить меня, и плевать, что, по его мнению, я пытался погубить его дочь. Он пригрел змею на своей груди. Его драгоценный пасынок способен на многое, и ему сойдет с рук, что он запостил видео с Джози точно так же, как до этого видео с Фрэнки.
Мне хотелось бить его опять и опять, пока он не утратит способности говорить. Но родители велели мне держаться в стороне и от Лукаса. Я могу общаться с ним только во время тренировки по бейсболу или на игре. Отец знал, что, когда я вижу Лукаса, мне хочется расквасить ему рожу.
Когда я сказал родителям, что не постил то видео, в их глазах отразилось сомнение. И оно только усугубилось, когда я обвинил в этом Лукаса. Отец остался при своем мнении, даже когда я показал, кому отправил видео. Он решил, что я просто пытаюсь перевести стрелки на Лукаса и свалить свою вину на него. Наверняка Джози тоже так думает.
Вся наша бейсбольная команда имела доступ к аккаунту в инстаграме. Я не мог солгать, что такого доступа у меня нет. Видео имелось на моем телефоне, и было очевидно, что это я его записал.
Мой план оказался глуп, а сам я гребаный идиот, так как не подумал о последствиях, когда отправил запись Лукасу. Я невероятно злился на него и переспал с его сестрой. Только это и имело для меня значение. Мне следовало учесть, что Лукас ни перед чем не остановится. Он ни за что не позволил бы выйти после отправки видео сухим из воды. Не знаю, как я вообще мог ожидать от него чего-то другого, ведь хорошо знал, кто такой Лукас Вос. Он подтвердил это. Мне не удалось бы добраться до него через Джози. И неважно, что их отец разочаровался бы в нем из-за того, что он не позаботился о ней. Ему было плевать на сестру, да и на всех.
– Ты же понимаешь, что он мог подать на тебя в суд, не так ли? Это могло бы разрушить твою жизнь.
– После того, что Лукас сделал с Фрэнки, с его стороны глупо даже пытаться. – Мне было тошно говорить это вслух при сестре, и я увидел, как ее поза чуть заметно изменилась после моих слов.
– Здесь не место для таких дискуссий, – сказала мать, и тут на террасу вышла Элли, за ней следовала Джози.
Мое тело замерло. Я не ожидал, что увижу ее здесь, тем более несущую заказ моим родителям. Элли поставила напитки и приправы.
Джози не смотрела на меня, но приветливо улыбалась моему отцу, и я гадал, насколько это тяжело для нее. Возможно, она считала, что он так же жесток, как я, или думала, что вся моя семья такая.
– Привет, Джози! – На лице отца написана такая же неловкость, как и та, которую испытывал сейчас и я.
– Привет, мистер Клермон! – Взгляд Джози скользнул по мне, затем остановился на моей сестре: – Привет, Фрэнки!
– Джози, это моя жена, Элла.
Джози поставила перед матерью тарелку и улыбнулась натянутой улыбкой, и я понимал, что ей, наверное, хотелось бы оказаться за тридевять земель отсюда. Зачем Элли попросила ее принести заказ?
– Рада с вами познакомиться, миссис Клермон.
– А мне приятно познакомиться с тобой. – Улыбка моей матери была искренней и печальной, и я знал: она хочет извиниться перед Джози. Ей стыдно за меня, за то, что я, по ее мнению, натворил. И я ее не винил.
Джози повернулась и пошла прочь, ни разу не посмотрев на меня. Я понимал, что мне не следует за ней идти, но ничего не мог с собой поделать. Мне хотелось прокричать ее имя и потребовать, чтобы она выслушала меня. Она совсем рядом, до нее можно дотянуться, но я не мог коснуться ее.
Я отодвинул стул, и мать коснулась моей руки: «Бек!» Я понимал, что мне следует послушать ее. Я только что разрушил жизнь Джози, к тому же она на работе. У меня нет права с ней говорить. Но я не мог заставить себя остановиться и последовал за ней, зная, что она видит меня в стекле. Джози шла уверенно и быстро, не оглядываясь. А вот Элли повернулась и посмотрела на меня так, будто я сошел с ума, и, возможно, так оно и есть.
Джози зашла на кухню, будто думала, что это остановит меня. Ну нет, я не боялся войти за ней и выставить себя дураком. Мне плевать, что обо мне могут подумать. Джози единственная имела для меня значение.
