– Ясно, пойду к госпоже Диодоре, а вы мне пиалу пшеницы или кукурузы принесите.
– Аглая, узнай у хозяйки, есть ли у неё йод?
– Нет, мы даже не знаем, что это такое. Может аптекариус знает, но это на рынок в Солунь надо ехать.
– Надо поговорить с госпожой, доложи ей обо мне.
– Ты можешь помочь девочке?
– Думаю, что да.
Девушка убежала, затем вернулась и пригласила меня к хозяйке.
– Госпожа Диодора, девочка болеет и может умереть. Сама она вряд ли оклемается.
Видя, что Диодоре абсолютно все равно, умрёт маленькая рабыня или нет, пришлось пускаться в пространственные объяснения.
– Дело в том, что существует опасность развития у девочки болезни под названием дизентерия. Это заразно, и тогда все мы в поместье можем заболеть и помереть.
– Боже мой, эта так опасно?
– Опасно, госпожа Диодора.
– Лечи эту девочку. Что для этого надо?
– Найти порошок под названием йод. Возможно, что он есть у продавцов лекарств или эскулапов.
– Папас, запрягай тарантас, поедешь со Святом и купишь всё, что он скажет.
«Вас понял, госпожа Диодора», – ответил управляющий и отдал приказ конюху запрячь повозку.
Мы покатили в город, где сразу оправились в ряды, где торговали аптекари. Папас стоял рядом, а я задавал вопросы. Продавец-аптекарь разговаривал со мной, дублируя свои ответы для Папаса.
Я же спросил аптекаря: «У вас есть йод?»
– А это что такое?
Хм, его ответ поставил меня в тупик, значит, йод ещё не выделен местными алхимиками.
– А высушенные коричневые водоросли?
– Есть, молодой человек, мы растираем их в порошок и используем в лечении больных, прописывая его пить.
– Правильно делаете, а сколько стоит этот порошок?
– Вот этот сосуд стоит 10 драхм.
– А сколько у вас есть?
– Двадцать глиняных сосудов.
– Да вы охренели такие цены гнуть за обычную траву, 10 драхм – это целый солид! Я куплю у вас все запасы этого порошка или просто сушёную морскую траву за 3 солида, как оптовый покупатель. А ваши помощники насобирают вам вдоль берега ещё водорослей.
В общем, мы сошлись на 5 золотых солидах, но тут я увидел ещё одну «хреновину».
– А это что такое у вас, почтенный Агрипп?
– Это фиолетовый порошок, он очень полезен для живота.
– Это же марганец! Я возьму его тоже на 5 солидов.
Разорив хозяина на 10 золотых, я возвращался в поместье, сидя в повозке рядом с кучером и Папасом. Эконом или управляющий, как он любил себя называть, все время бухтел, что я разорил господина Гармаха и, если у меня не получится, то мне мало не покажется.
Прибыв в поместье, я отправился с порошком из водорослей в свой сарай, захватив и кружку зёрен. Парни мне помогали, разведя костёр и поставив закипать воду, перетирая зерно в муку, чтобы у меня был хоть какой-то крахмал. В итоге, я все сделал, как делали в войну в 1942 году, получив синий йод. Концентрация была слабая, но все же это был синий йод объёмом примерно в два литра. Чтобы придать какой-то вкус, я добавил туда сока из нескольких мандаринов.
– Ларочка, надо попить этого синего киселя. Тебе станет легче.
Несколько раз за ночь мама просыпалась и поила дочку, а девочка пила грамм по сто. Утром она уже улыбалась.
– Теперь этот розовый раствор пей сегодня весь день понемногу.
После обеда девочка уже бегала.
Наши рабы и ближних поместий перешёптывались между собой о новом лекаре. Мои акции, как авторитетного учёного и «народного целителя» поползли вверх. Вскоре мне пришлось совершить ещё один лекарский подвиг, но тут я работал вместе с нашим лекарем Угрём и Любомиром, которые мне ассистировали. А дело оказалось в том, что один работяга прорубил себе икроножную мышцу, неудачно упав. Вот я ему и сшивал рваную рану большой цыганской иглой и такой же грубой льняной ниткой, которые нашлись в поместье, наложив несколько швов.
На следующий день я сопровождал барыню Диодору на рынок.
– Дай слово, что не сбежишь.
– Даю слово.
– Я верю тебе, отведите его к Варсаве, пусть раскуёт раба.
А про себя я подумал: «Куда же мне бежать одному. Сам–то я раскованный уйду без проблем, а вот как товарищей потом из беды вытащить – проблема. К тому же, убегу я, а им тяжелее придётся».
Так что Диодора на колеснице с кучером, Аглая вместе с ней, а я пешком снова отправились в Солунь. Мы бродили в торговых рядах городского рынка, ища интересующую хозяйку модную одежду. Мимо нас проходил нурман, который не заметил «боярыню» и, в прямом смысле слова, оттолкнул мою хозяйку, чтобы не мешалась под ногами.
Та закричала, подняв хай, как это умеют делать южные женщины, но молодой воин только рассмеялся в ответ, сплюнув ей под ноги.
Диодора растерянно посмотрела на меня. Её, всесильную хозяйку своего курятника, откровенно послали. Я скучающе пожал плечами, пробуровив: «Рабу нельзя поднимать руку на свободного. Но, если госпожа прикажет, то я уделаю этого кекса».
– Но это же викинг.
– Ну и что, а я варяг.
– Я приказываю тебе наказать этого наглеца.
Эти слова слышали окружающие торговцы и покупатели. Викинг тоже услышал их и обернулся. Парень был молодой, но довольно крепкий, все-таки на вёслах сидеть и мечом махать сила нужна приличная.
Я подошёл к нему, он расправил плечи и, смеясь, посмотрел на меня.
– Ты обидел мою госпожу, извинись или будешь валяться на земле у её ног.
Я героически обернулся к Диодоре, ведь такая речь должна была быть оценена по достоинству, не забывая смотреть за викингом. Тот плюнул уже мне под ноги и стал сближаться. Я тоже развернулся и, уклонившись от удара рукой, от души врезал тому кулаком в челюсть – нокаут.
– Видали мы всяких викингов! Научись вначале классическому боксу, а потом лезь кулаками махать, лапоть. Желание госпожи исполнено.
– Ой, как здорово!
– Ничего себе!
Под эти возгласы толпы мы двинулись дальше по рядам, присматривая всякую всячину. Воин, полежав с минуту на земле, очухался и поднялся на ноги. Я оглянулся, увидев, что воин завёлся и сейчас будет вторая часть «марлезонского балета». Оглянувшись по сторонам, я заметил на прилавке одного из продавцов неплохие дубовые трости в помощь хромым людям.
Викинг вытащил меч и решительно, то есть, пинками растолкав стоящих на пути людей, ринулся на меня. Я перегнулся через прилавок и интеллигентно схватил пару палок где-то в метр длиной, да ещё и с кривой ручкой на конце.
– Спасибо, товарищ Шубов, научил в своё время грамотно и рационально пользоваться палками, шестами и другими подручными хреновинами с целью обездвиживания противника.
Нурман зло оскалился, куда там палкам против меча, на что я заметил: «Не скажите, товарищ викинг, палки против меча ещё далеко не проигрыш».
Не знаю, перерубит ли средневековый меч высушенную дубовую трость в два сантиметра толщиной, однако, если её подставить под удар меча, то меч выбьет её однозначно – даже сильная кисть не удержит дубинку. Так я и не буду подставлять палку под прямые удары. Чтобы он не порубил моё тело мне надо лишь сбить меч в сторону, нанося свои удары по касательной. А в итоге, выбить оружие из рук противника, с чем две палки вполне справятся.
Так мы и закружились в вихре сражения. Атака, уход, удар меча в пустоту, я бью палкой по мечу, второй по голове нурмана. Он уклонился, но тут снова двойной удар в разные части тела. Он разорвал дистанцию, уйдя в защиту.
– Что, парень, кусается добыча. Сейчас я приноровлюсь к тросточкам, да крючками-рукоятками тебя «забодаю».
Собралась куча зрителей, все болеют за своего бойца. Два белокожих воина дрались насмерть на потеху публике. Однако, нужно заканчивать бой, пока к нурману не подошла помощь.
Атакую уже я, он отбивает палку тычком меча, но я рукояткой бью ему по кисти и второй палкой в лицо. Он пропускает оба удара, а я, сближаясь, целю рукояткой в горло. Он махнул мечом горизонтально земле, пытаясь рассечь мне живот, но меч наткнулся на подставленную трость, а рукоятка первой палки достала его кадык. Он закашлялся, тут я заработал палками, обрабатывая его голову и руку с мечом, вначале выбив его, а затем завалил нурмана на землю, подцепив тому ногу тростью.
Быстро налетев на упавшего парня, нанёс пару тяжёлых ударов по лицу, вскочил, поднял меч и отобрал у него висящий на поясе кинжал со словами: «Трофей победителя. Госпожа, надо бы сваливать поскорее отсюда, пока их банда не набежала».
– Молодец, мне понравилось. Сваливаем быстрее отсюда.
На рынке вовсю обсуждалась новость, как раб, даже не поцарапавшись, уделал непобедимого нурмана. Побеждённый и сильно помятый воин понуро побрёл к себе, ведь потеря боевого оружия – это очень плохо, позор воину. Что скажет ярл?
– Кнут, что случилось?
– Нарвался на раба с севера, варяга, мы дрались, и он меня победил.
– Надо найти и наказать его.
– Я буду искать его, ярл Харальд.
В поместье Аглая тоже расписала бой, который она видела, в лицах передавая, как наш варяг палками накостылял викингу с настоящим мечом! Возничий подтвердил её слова.
– Да-а-а уж, братцы, видал я драки, но так быстро разделать нурмана – это круто. Если наши рабы-северяне все так дерутся, то…
Что подразумевалось под словом «то» он не договорил, зато каждый додумал по-своему. Гармах потрепал меня по щеке.
– Диодора рассказала мне о твоём бое с викингом. Удивил ты меня, Свят. А вы все порадовали меня, когда сделали механизацию полива моего поля и бассейн с водопадом. Так что теперь ваши руки пригодятся мне на других работах. Объявляю вам выходной день, тем более, что завтра большой праздник. Что ещё можешь сделать, чем порадовать старика?
– Давеча, будучи в городе, видел пьесу, которую ставили бродячие артисты.
«Театр, как это мило, хочу в театр!» – застрекотала Диодора.
– Хорошо, жёнушка, сходим с тобой в театр. Так что ты хотел этим сказать, раб?
– Все эти сказители, может быть, и хороши, но довольно однообразны, нет в них реалий жизни. Скучные стихи, да пафос один. Причём, стихи не лучшей рифмовки.
– Ты против поэм Гомера?
– Это лучше и интереснее, но насколько я понял, там трагедии местного разлива. Гомеровская «Илиада» или «Одиссея» настоящие приключенческие романы в стихах – это хорошие произведения, но я бы сказал, что нужно что-то новое.
– И что ты предлагаешь?
– Предлагаю для вас и ваших гостей поставить спектакль силами рабов и всех желающих.
– И что это будет?
– Это будет интересно.
– Хорошо, Свят, удиви меня.
– Но я один не могу играть в спектакле, мне нужны будут помощники и я должен сочинить его, в конце концов.
Я задолбался работать на товарища Гармаха, поэтому мне хотелось как-то официально сачкануть. А заодно дать отдых нескольким парням и девушкам.
– Хорошо, два дня тебе на сочинение и неделя на постановку спектакля. Диодора, дорогая, проконтролируй, чтобы они сделали что-нибудь путное. Мы созовём у нас дома симпозиум для просмотра спектакля.
– Я займусь этим со всем усердием, мой муж. Свят, что тебе нужно для написания спектакля?
– Таблички из глины, где я запишу текст героев, мел и чтобы меня не трогали.
– Писать будешь у меня в коридоре.
– Слушаюсь, госпожа Диодора.
– Только попробуй не сделать интересным его, я очень огорчусь.
– Я постараюсь, чтобы спектакль вам понравился, господин Гармах.
Целый день я сочинял роман про рабовладельцев и рабов, несчастную и счастливую любовь. Правда, меня уже третий раз отрывали на доклад. Докладывать приходилось в постели, вводя хозяйку в перипетии спектакля, и лично показывая, как главный герой любил героиню, скача на Диодоре, словно хазар на своём скакуне. Такими темпами я не то, что создам спектакль, я забуду, что вообще хотел написать из-за упадка сил. Что делать, дорвалась баба до мужика, который ей подошёл.
Весь вечер я пыхтел, проговаривая и фиксируя речи героев, а проснувшись утром, вспомнил, что написал почти «Собаку на сене» испанца Лопе де Веги, только в более раннем, византийском варианте. Ну, Вега так Вега, какое мне дело до его пьесы. Потом мне пришла мысль, что сейчас в моде трагедии, поэтому пришлось добавить «Рабыню Изауру с Ромео и Джульетой» в части отвергнутого почитателя главной героини – тирана Леонсио. Главная героиня, графиня Марица, окажется старшей сестрой другой главной героини – рабыни по имени Дарица – украденной в юности плохишами и проданной в рабство злому Леонсио. Подлец Леонсио подбивает клинья к графине Марице, как к богатой наследнице. Но пока та ему отказывает, он цепляется к Дарице, пытаясь затащить её в кровать. Подлеца Леонсио играл Амброс.
– Я хочу играть не подлеца Леонсио, а принца Луидора.
Я представил себя Абмроса в роли принца и понял, что графиня Аглая не доживёт до конца спектакля, а сама спрыгнет со скалы от перспективы такого замужества.
