Мышцы свело судорогой. Мико хотела закричать, но голос не слушался – из горла не вырвалось даже сдавленного хрипа. Она прижималась к тёплому телу сестры и едва могла дышать. Руки повисли безвольными плетями, ноги уже не держали ослабевшее тело, но Хотару не давала ей упасть, покачивая в руках.
– Всё хорошо. Засыпай. Засыпай. Засыпай…
«Когда свинья не боится смерти, мясо её вкуснее. Страх портит кровь», – отчего-то вспомнились слова отца, и Мико провалилась в темноту.
Глава 5
Бабочка в паутине
– Чтобы выковать действительно хороший меч, мало уметь бить молотом под правильным углом. Катану нужно чувствовать, понимать. – Отец вытер рукавом вспотевший лоб, опуская боккен[16 - Боккен – деревянный меч для тренировок, повторяющий форму катаны.]. – Для этого надо уметь ею владеть.
Мико, стараясь отдышаться, ослабила хват, и кончик боккена копнул землю. Отец подошёл, молча поправил ей стойку, вернув меч на исходную позицию, остриём вверх, и бросил на дочь осуждающий взгляд – касаться лезвием земли нельзя. Но боккен из дуба был слишком тяжёлым для её рук, а пользоваться более лёгким – из бука – Мико запрещалось.
– Тяжёлый, – зачем-то попыталась оправдаться она, хотя знала, что отца этот ответ не устроит.
– Это потому что ты работаешь руками. Руки должны быть расслаблены. Весь вес меча на спине. – Он ударил Мико между лопаток. Не больно, но обидно.
Мико всё это знала, тысячу раз слышала, но нужные движения давались с трудом. Её тело менялось, отвечая зову природы, – Мико уже исполнилось пятнадцать. Бёдра стали шире, ноги – крепче, груди – тяжелее, и ката[17 - Ката – упражнения для изучения стоек, боевых приёмов и передвижений.], которые раньше получались так легко, теперь будто бы приходилось учить заново.
– Сделай тысячу кесагири[18 - Кесагири – удар мечом наискось, по линии запаха кимоно (кэйкоги).], – велел отец.
– Сколько?!
– После пятисотого у тебя настолько устанут руки, что начнёшь делать удары правильно. – Отец отошёл к дому и сел на деревянный пол энгавы[19 - Энгава – открытая веранда традиционного дома в Японии и на островах Хиношимы.]. Отложил боккен, скрестил руки на груди и уставился на Мико. Он не уйдёт, пока не насчитает тысячу ударов.
Мико глядела на него в ответ, не решаясь приступить к заданию. От одной мысли о том, что ждёт её в ближайший час, тело пробивало дрожью. Она уже представляла, как будут выть от боли руки, как заломит спину и как завтра она будет реветь, пытаясь взять хоть что-то тяжелее сестриного веера. Эти мысли и боль, что ещё не наступила, сковывали тело.
– Начинай, – скомандовал отец, теряя терпение. – И помни, что сдаться значит умереть. И смерть наступает задолго до того, как меч противника пронзит тебя. Ты умрёшь ровно в тот миг, когда примешь решение сдаться. И этого уже будет не изменить. Хочешь сдаться сейчас?
Мико стиснула рукоять боккена и встала в стойку.
– Нет.
Мико с хрипом втянула ртом воздух, приходя в себя. Голова болела так сильно, словно её набили раскалёнными углями, и Мико не сразу поняла, где находится. А находилась она в тесной темноте, что спеленала её по рукам и ногам, лишив возможности двигаться. Темнота облепила лицо, и воздуха едва хватало, чтобы дышать.
Кокон.
Мико закричала от ужаса, но недостаток воздуха и прилипшая к губам паутина позволили ей лишь захрипеть.
Она в коконе.
Она в паучьем коконе!
Мико затрясло, она отчаянно задёргалась, но едва ли смогла пошевелиться. Снова закричала, и в этот раз звук получился больше похожим на сдавленный писк.
Надо выбраться. Пока цутигумо не вернулась и не сожрала её со всеми потрохами. Перед внутренним взором предстал облик Хотару. Это и была паучиха? Как она сумела принять облик сестры? Или… нет, конечно нет, это не могла быть Хотару. Люди не превращаются в цутигумо. По крайней мере, Мико хотелось в это верить.
Мысли о сестре немного успокоили Мико и придали сил. Она снова попыталась пошевелиться. На этот раз сдержаннее, прислушиваясь к своим ощущениям и возможностям. Вывод оказался неутешительным: шевелиться Мико практически не могла. Кокон оказался настолько тугим, что даже не давал грудной клетке полностью раскрыться, да и дышать становилось всё сложнее. Если так пойдёт и дальше, Мико задохнётся.
– Ну и где ты? – послышался мужской голос откуда-то издали. – Я слышал, как ты тут пищала.
Мико затаилась. Это ёкай, с которым разговаривала цутигумо? Это к ней он обращается?
– Тут сотни коконов, так что если хочешь, чтобы я тебя нашёл, подай голос ещё разок.
Мико не была уверена, что хочет. Велика вероятность, что это окажется последним решением в её жизни. Впрочем, решение не кричать тоже может стать последним. А если она выберется из кокона, то хотя бы сможет ещё побороться.
Мико с трудом наполнила лёгкие воздухом и издала подобие крика, которое прозвучало едва ли громче шёпота. Но для чуткого слуха ёкая этого оказалось достаточно.
– В другой ситуации я бы смог тебя учуять, но тут всё провоняло её ядом, сама понимаешь. – Голос приближался.
Мико не понимала, но спорить не стала. Она приготовилась сражаться. Послышался треск – это острое лезвие скользило по паутине, вспарывая её.
– Не дёргайся, – предупредил голос, когда лезвие подобралось к голове.
В образовавшуюся щель нырнули пальцы и потянули полотна паутины в стороны, выпуская Мико на волю. Она хотела выскочить наружу и броситься бежать, но ноги не держали, и Мико рухнула на пол, больно ударившись коленями и локтями. Яд всё ещё бродил в крови.
Мико вскинула голову. Над ней стоял Райдэн – тот самый ёкай, который напал на неё в рёкане. Чёрные глаза влажно блестели, губы расплылись в довольной ухмылке. В руке Райдэн держал нож, на поясе висела катана в ножнах, и ещё одна, подвязанная на длинных шнурках, болталась на плече.
– Ну, здравствуй, беглянка. – Ёкай продемонстрировал белые зубы с двумя выдающимися клыками.
Бежать! Бежать, пока он её не сожрал! Мико поднялась на ноги и, шатаясь, бросилась к выходу. Недостаточно быстро – её так мотало из стороны в сторону, что уже через три шага пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Нет, это была не стена, а ещё один кокон.
Мико отдёрнула руку и обвела взглядом зал. Сотни, если не тысячи коконов облепляли стены, в несколько ярусов висели под потолком. Серебристые, блестящие коконы, полные еды. Мико затошнило не то от яда, не то от ужасной картины. Она зажала рот ладонью и закрыла глаза. Ноги снова задрожали, и Мико осела на пол.
– Если тебя это успокоит, то все эти ребята заявлялись сюда, чтобы героически снести цутигумо голову, – сказал Райдэн. – И все они попались в ту же ловушку, что и ты. Кого ты увидела вместо паучихи?
Мико не ответила, только метнула в Райдэна злой взгляд. Злой, потому что не хотела показывать ему свой страх. Она понимала, что не сможет убежать от него, не в таком состоянии. Что ж, если придётся, она будет кусаться и царапаться до последнего, но легко ёкаю не дастся. Но Райдэн, кажется, не собирался на неё нападать. Он стряхнул с плеча меч и бросил его Мико.
– Лови, ты же за этим сюда пришла. И нам надо побыстрее убираться, пока цутигумо не заметила пропажу. И тебя, и меча.
Мико с сомнением покосилась на катану и перевела взгляд на Райдэна. Тот подошёл ближе и уселся рядом на корточки, так что их лица оказались на одном уровне.
– Ах да. Если хочешь жить, придётся мне довериться, – он пожал плечами так, словно говорил о пустяках. – И выполнить парочку условий.
Условия. Ну, разумеется. Мико стиснула зубы.
– У Акиры есть кое-что, что…
– Даже не проси меня вредить Акире!
Лицо Райдэна вытянулось, ухмылка исчезла, а взгляд ожесточился.
– Надо же, как ты заговорила. Или ты защищаешь каждого встречного мужчину, который был с тобой хоть немного ласков? – Его взгляд скользнул по лицу Мико и остановился на безобразном шраме. Краешек губ дрогнул.
Пощёчина вышла неожиданно звонкой, и Райдэн, явно не ожидав такой реакции, повалился на пол.
– С ума сошла? – зашипел он, хватаясь за мгновенно покрасневшую щёку.
Мико потёрла ушибленную ладонь. Внутри у неё всё горело от гнева, теперь уже настоящего, острого и горького. Она огрела Райдэна прежде, чем сумела осознать возможные последствия, хотела защититься, показать, что сюда, по больному, её бить нельзя – можно получить сдачи. Но сейчас, глядя в чёрные глаза Райдэна, она отчего-то не смогла выплюнуть ему эту правду, поэтому сказала:
– Проси всё, что хочешь, но не смей вредить Акире. Он был добр ко мне, и я не собираюсь…
Райдэн вскочил на ноги. А Мико отшатнулась, закрываясь рукой от возможного удара.
– Да если бы ты… – он осёкся, стиснул зубы, но тут же как-то обмяк и расслабился, закрыл лицо рукой, а когда убрал, к губам уже вновь прилипла привычная ухмылка. – Я спас тебя сегодня, так что ты теперь у меня в долгу. Теперь что бы я ни попросил, ты сделаешь так, как я скажу. А ещё ты никому – слышишь? – никому не сможешь рассказать о нашей с тобой встрече и нашем договоре. И это не обсуждается.
С этими словами Райдэн схватил Мико за запястье, укусил себя за большой палец и кровью нарисовал на её ладони витиеватый кандзи[20 - Кандзи – иероглифы, которые в Японию пришли из Китая, а на Хиношиму – из Империи Хэ.], каких Мико прежде не видела. Едва он закончил, знак вспыхнул золотом.
– Глотай, – велел Райдэн и поднёс ладонь со знаком ко рту Мико, но та плотно сжала губы, глядя на ёкая исподлобья. – Глотай, если хочешь выбраться отсюда живой.
Он снова подтолкнул, и Мико, с опаской покосившись на нож в руке Райдэна, прильнула губами к ладони. Она – и другие дети – часто так делали в детстве, рисовали на ладони кандзи «храбрость» или «ум» и «съедали», чтобы обрести их силу. Только теперь это была реальная магия. Язык обожгло, а в воздухе запахло дождём. Мико «проглотила» кандзи и покосилась на руку – знак исчез, будто его и не было.
– И когда ты исполнишь условия сделки, – выдохнул Райдэн, как показалось Мико, с облегчением, – долг будет уплачен.
Она вырвала руку и снова уставилась на ладонь – та всё ещё немного пульсировала после щедрой пощёчины, но не более.
– А теперь – на выход, – бросил Райдэн и подхватил Мико на руки. Так легко и быстро, будто она ничего не весила.
– Пусти меня! – Мико взбрыкнула, но ёкай уже поставил её на ноги.
– Спокойно, пойдёшь на своих двоих. Просто сделай это побыстрее, пока цутигумо развлекается со своей служанкой.
Так цутигумо здесь не одна! Вот как паучиха так быстро настигла Мико – похоже, подслушанный разговор Райдэн вёл не с цутигумо, а с её служанкой. А сама паучиха всё это время была где-то рядом, и Мико её просто не замечала.
Мысленно поругав себя за невнимательность, Мико подхватила меч и развернулась к выходу. Внезапно она поняла, что чувствует себя гораздо лучше: головная боль утихла, а ноги держали крепче. Она оглянулась на Райдэна. Это он сделал? Но как? И как узнал, что она здесь? И как сумел обойти цутигумо? Мико нахмурилась, а Райдэн истолковал её взгляд по-своему.
– Прости, беглянка, но с тобой я не пойду. Мне пока что придётся задержаться. Советую бежать. Мой чуткий слух подсказывает, что хозяйка вернётся с минуты на минуту. И после своих утех она будет очень голодна.
Решив, что ответы на вопросы не стоят жизни, Мико побежала. Она мчалась не оглядываясь. Миновала тронный зал, оплетённый паутиной, и рванула в проход, что вёл наверх. Но, кажется, за ней никто не гнался.
Когда впереди замаячил выход, Мико прибавила шагу, несмотря на то, что лёгкие уже горели от быстрого бега, а катана оттягивала руку.
Солнечный свет ослепил её, но Мико не остановилась и поскакала по ступеням вниз с холма, как можно дальше от пещеры, как можно дальше от паучихи, как можно дальше от Райдэна.
Подошва соскользнула с мха, и Мико, едва не выронив меч, проехала остаток ступеней ногами вперёд. Копчику и спине такое путешествие не понравилось, хорошо хоть затылок удалось уберечь. Мико со стоном села и увидела Акиру. Он беспокойно ходил по площадке из стороны в сторону, так глубоко погружённый в свои мысли, что даже не заметил её впечатляющего появления.
– Акира, – позвала Мико, поднимаясь и отряхивая позеленевшие хакама. – Я вернулась.
Акира оглянулся на голос и замер, будто бы не веря своим глазам, потом его взгляд метнулся к мечу, и лицо просияло улыбкой.
– Я знал, что ты справишься! – сказал он и, вдруг оказавшись рядом, заключил её в крепкие объятия. – Я очень за тебя переживал! Тебя не было целые сутки!
Мико вздрогнула, укрытая теплом широких рукавов.
– И ты всё это время был здесь?
– Я не мог уйти без тебя. Я верил, что ты обязательно вернёшься.
Скрывая улыбку, Мико уткнулась лбом в грудь Акиры. На душе почему-то потеплело. Её ещё никто так долго не ждал.
Глава 6
Кимоно в снегу
Мико чувствовала себя наивной дурочкой, но ничего не могла поделать с тугим клубком смущения и радости в груди. Акира смотрел на неё с восхищением, почти с трепетом, как будто она действительно поразила его до глубины души. Он излучал тепло и свет, согревая им Мико и заодно весь лес, который будто ожил и расцвёл вслед за его улыбкой.
– Как же жаль, что я не видел твоего триумфа! Ах, если бы я мог хотя бы приблизиться к пещере, если бы мог прорваться сквозь заклятия! Но я рад, что тебе совсем не понадобилась моя помощь!
Ей было немного совестно – Акира искренне верил, что справилась она со всем самостоятельно, и Мико даже пыталась рассказать ему правду, но всякий раз, когда открывала рот, язык будто прилипал к нёбу, а ладонь, на которой Райдэн нарисовал знак, начинало жечь. Но Акира учтиво не расспрашивал её о подробностях, а вместо этого продолжал сыпать комплиментами, не сомневаясь в силе, ловкости и уме Мико.
Они устроили небольшой привал прямо в лесу, расположившись на камнях, и Акира достал из седельных сумок флягу с водой, онигири[21 - Онигири – рисовый пирожок с начинкой или без, обычно заворачивается в лист нори.], завёрнутые в листья нори, и яблоки.
– Подумал, что ты наверняка проголодаешься, – сказал он, протягивая Мико рисовый колобок. – Страшно там внизу было?
Мико пожала плечами, не уверенная, что сделка позволит ей ответить, но на удивление у неё получилось:
– Страшно. – Она взяла рисовый колобок и уставилась на него невидящим взглядом, вспоминая холод пещеры, тесноту кокона и чёрные глаза Райдэна, от одного взгляда в которые у неё кровь стыла в жилах. Аппетита не было, от яда паучихи всё ещё подташнивало.
Нежные пальцы Акиры коснулись её ладони.
– Ты справилась, – вкрадчиво сказал он, и его янтарные глаза разогнали холод. И Мико снова почувствовала запах жасмина и весеннего ветра. – Для того чтобы спуститься туда, нужна была недюжинная храбрость, но ты не отступила. Ты не только спустилась в логово чудовища, но и вернулась целой и невредимой. Это повод для гордости. Ты потрясла меня. И моё сердце замирает от восторга, когда я смотрю на тебя.
Его рука сжала её ладонь, и Мико снова согрелась в лучах света, что излучал Акира. Она очень хотела ему поверить и одновременно очень боялась этого. Никто прежде не говорил ей столько приятных слов, не называл её потрясающей, не смотрел с восхищением. Ей одновременно хотелось принять похвалу Акиры и оттолкнуть её, убедить его, что это всё неправда, что это ложь и что сама она лгунья, недостойная его тепла. В конце концов, отчасти это было правдой. Она бы не выбралась без Райдэна, это не её заслуга. Но об этом Мико Акире рассказать не могла.
