Я сходу выдумал пяток примет, хороших и плохих. Девушка осталась довольна. 126 рублей чаевых.
* * *
Подъезжаю за клиентом к воротам роддома. Звоню, чтобы уточнить, нужно ли проникнуть через шлагбаум внутрь.
– Здравствуйте, это ваш водитель. Я подъехал по адресу и стою на улице, но, может быть, вы хотите, чтобы я подал машину во двор?
– Какой водитель?!
– Водитель такси. С вашего номера телефона сделан заказ такси.
– Я не делал никакого заказа. Что за такси? Вы о чём?.. У меня телефон глючит, наверное…
– Я вас понял. Тогда снимите заказ, пожалуйста. Он у вас оформлен, из роддома на улице Херсонской.
– Погодите. Я хотел сделать заказ. Но потом передумал. Но машина нужна. У вас минивэн?
– Минивэн.
– Нам понадобится минивэн. Я сейчас скажу охране, чтобы вас пустили. Заезжайте.
Пассажиром, сделавшим заказ, оказался счастливый папа уже шестой по счёту дочери. Временами казалось, что он в прострации – наверное, это обычная реакция на такое количество женщин вокруг…
Мы приехали на место, мама с малышом в окружении родственников поднялась в квартиру, а мы с папашей закурили во дворе.
– Понимаешь, я о дочке мечтал тогда. Говорили, молись за дочку. Я молиться то не умею, бормотал какие-то глупости… И вот теперь – как сына-то сделать?
Я молчал: совета на этот случай у меня не было.
– Тёща из Иваново у нас теперь прописалась. Мать моя помогает. Вокруг одни бабы. Я мужиков только с балкона вижу. Да по телевизору.
– Так сильно хочешь сына?
– Очень хочу.
– Усынови. Тогда точно лотереи с полом не будет.
Папаша прикурил вторую сигарету.
– А вот об этом я не думал. Отличная идея. Сейчас обсужу это в курятнике.
– Не рановато? Там другим сейчас заняты. Погоди с годик-другой.
– Не рановато. Поищи в Яндексе, где усыновить ребёнка, я ни черта не понимаю в ваших телефонах.
Я подумал, что Яндекс по-настоящему уникальный сервис. Он не просто привозит из роддома, но и тут же ищет следующего ребёнка для усыновления.
* * *
– А дайте ваш телефончик. У меня часто групповухи.
Девушка лет тридцати смотрит на меня в зеркало спокойным открытым взглядом.
– Хм. Я, наверное, староват для групповух-то…
– Да нет, я не об этом. У вас автобус удобный для групп небольших. Я экскурсовод. Нам часто нужны такие вот машины.
* * *
Пока что самым тревожным и потенциально опасным типом заказов является развоз со свадеб.
Подуставшие невесты (многие, как водится, с токсикозом), разгорячённые, с лентами через всю грудь и рубашками навыпуск из-под пиджаков свидетели. Страдающие новоявленные свекрови. Мирно спящие со слюной на штанах женихи. Звон полупустых бутылок в пакетах, расставленных в ногах по всему салону. Багажник, скрипящий упакованными в блестящее миксерами и утюгами. Выпиленные лобзиком заграничные слова Love, покрашенные белой гуашью и пачкающие обивку…
Чаще всего гости и брачующиеся едут домой хмурыми, уставшими, сонными и совершенно несчастными.
Возможно, оттого, что везёт их домой не роскошный лимузин, списанный из такси Лас-Вегаса, а банальное такси, без оформления куклами и цветами, ибо в новой жизни, куда ворвалась молодая семья, нужно быть рачительнее…
* * *
– В шоубизе щас тоже гонорары говно…
Пассажирка в алом брючном костюме сидит на переднем кресле, боком, нога на ногу, предлагая для обзора умопомрачительное декольте.
Я обозреваю и одновременно прислушиваюсь к подвеске: хорошо бы поменять амортизаторы… Но в парке экономят на обслуживании и наверняка откажут.
– У меня было аншлаговое на открытии ТэЦэ на МКАДе, репертуар огненный, хореография, костюмы, а эти козлы платят десять тысяч. А мы только на такси потратили четыре. Кстати, а чё у вас такие тарифы высокие?
Молча развожу руками: дескать, что же я могу поделать. Была б моя воля, я бы… А так…
– У вас есть зарядка для айфона экс? Она родная? Можно подключусь?
Протягиваю певице кабель, заверив, что он именно для айфона экс и самый родной.
– Так что, скоро сама таксовать пойду. У вас с автоматом бывают?
Утвердительно киваю. Бывают, конечно.
– В Нальчик зовут меня. Там и жених, и дом. Вы бывали в Нальчике?
Качаю головой. Хотел бы, мол, но не доводилось.
– Они же дикие там, сами понимаете. Я вот и думаю… Сколько с меня? Округлим до пятисот. До свидания.
* * *
– Давайте тут не будем поворачивать. Дальше повернём.
В салоне шестеро хмурых загорелых таджиков. Единственный из них, кто говорит по-русски, просит поехать не по указаниям навигатора.
Я посадил их в Ашане на пересечении МКАДа и Можайки, везу по какому-то адресу на Генерала Дорохова.
Мы сворачиваем в узкий проезд между высокими заборами и медленно ползём по разбитой дороге куда-то внутрь совершенно нежилой, жуткой зоны. Передо мной освещённая башня ТЭЦ на горизонте. Остовы разобранных битых машин в закутках справа и слева. И вот куда-то в чёрную неизвестность я везу шестерых мрачных человек.
– Вы не бойтесь, нам просто дальше нужно, там узко, но проедем.
Набираю воздуха в лёгкие и интонацией Чака Норриса отвечаю:
– Главное, чтобы вы со мной не боялись… – я расплываюсь в бесстрашной убедительной улыбке.
Вроде бы, понимаю, что «ситроен» мой вряд ли им нужен, налички у таксистов обычно немного, две мобилы относительно недешёвые – плохой трофей для изощрённого ограбления. То есть, вроде бы, бояться не надо…
Минуты полторы петляем по жутким тропам и оказываемся перед ангаром. Ну, думаю, сейчас и узнаем: поездка ли это с клиентами или что-то другое.
Мужики выходят из машины, протягивают 600 ? (на счётчике – 571 за 12 минут езды).
– Рахмат, брат. Нас многие высаживают на дороге, сюда не едут. Прости. Мы уставшие просто. Купили поесть. Голодный? Заходи к нам.
Беру деньги и отказываюсь от приглашения. Надо ехать работать. Спасибо, парни. Берегите себя и удачи.
Вдруг всё встало на свои места. Вокруг десятки цементовозов. Эти таджики – или водители, или механики, живут в ангаре, вкалывают. Ближайший магазин, где можно купить еды – Ашан, пешком туда не дойти никак.
Мрачные? Да просто уставшие. Тихие и вежливые. Все поблагодарили, кивнув и приложив ладонь к сердцу. Пожелали хорошего пути и показали, как удобнее развернуться на пятачке рядом с ангаром.
* * *
– А как в Москве можно продать измеритель сахара?
Пенсионерка из Иваново. Едем с Курского в Перово, там живёт подруга.
Год назад ударила предплечье. Пошла в травмпункт. Сказали – ушиб мягких тканей, мажьте гелем, делайте йодовую сеточку.
Шли недели. Гель и йод не помогали. Рука болела и не поднималась.
Поликлиника, терапевт, анализы. У вас диабет. Покупка сахарного показометра, таблетки для снижения сахара, снова анализы – в очереди долго ждать, но можем сделать платно…
Всё ещё болит? Вам к мануальному терапевту. И к невропатологу. Каждый нашёл проблемы и назначил терапию, выписал таблетки.
– У нас в Иваново они очень дорогие. Мне из Москвы присылают иногда. Тут дешевле.
Месяцы терапии. Тратит заначки, помогают дети. С диабетом сомнения: сахар всю дорогу в порядке, никаких намёков на аномалию, но на всякий случай проверяет регулярно: диагноз-то поставлен… Иголки для показометра только недешёвые: должны быть бесплатно, но в наличии их нет, приходится покупать самой, с пенсии.
А рука всё болит и не поднимается.
– Я в швейном цеху работаю всю жизнь. Там рука всё равно лежит на машинке, поднимать её не надо. Но вот с полки на кухне взять что-то уже не могу. Только левой. Вышла на пенсию, но с этим лечением пришлось идти обратно работать.
Снова заход на новый круг обследований и анализов. У вас рак. Щитовидка. Уже не спасти. Но можно попробовать препарат. Он, правда, дорогой.
Потрачены «гробовые», прощается с родственниками, хлопочет о месте на кладбище. Денег почти не осталось, но не перекладывать же расходы на детей…
В ивановской клинике за плату попадает к лучшему онкологу. Тот почти смеётся в голос: какой рак, откуда, даже намёка нет, не морочьте голову, идите домой.
Идёт домой, обзванивает родственников, отменяет договорённости по кладбищу.
Но рука всё болит.
Вам в Москву, разводят руками ивановские гиппократы. Здесь, в столице, делают МРТ. Сухожилие оторвалось. Нужна срочная операция. Иначе, рука будет болеть и не будет подниматься.
Кредит в банке. Поездка в Москву. Операция. Ждите месяц, всё будет хорошо.
Прошло три месяца. Рука болит и не поднимается. В столичной больнице, успешно прооперировавшей пациентку, разводят руками: ну чёрт его знает, приезжайте, посмотрим, «что у вас опять не так»…
И вот наша героиня снова в златоглавой. Рада, что ни один диагноз, поставленный ранее, не подтвердился: ни диабета, ни сосудов, ни сахара. Здоровье, вроде бы, в порядке.
Рука вот только не работает: болит и не поднимается. В столичной клинике должны разобраться, за такие-то деньжищи…
– Вы пробовали писать куда-то? В Минздрав? – задаю ей глупый, возможно, вопрос.
– Писала. Ответили – врачебная ошибка. Мне потом главврач наш звонил, приносил извинения. Говорил, теперь все анализы только бесплатно будут делать. А я им про руку снова…
* * *
Везу группу щебечущих китаянок. На светофоре торможу – и колодки начинают чудовищно скрипеть.
Такое бывает иногда. Видимо, разогретые до определённой температуры, выше и ниже которой всё в порядке, они начинают издавать ужасные звуки.
– I beg my pardon. These braking pads… you know… they’re from China.
Девушки замирают на мгновение в гробовой тишине, а потом взрываются диким смехом.
* * *
– Сергей Михалыч, снимай охрану с объекта. Не хотят давать списки, значит мы там не нужны. Директор пожаловалась в департамент, будто ты её в школу не пускаешь, представляешь?
Руководитель ЧОПа в каком-то сибирском городе разруливает проблему всю дорогу до Домодедово.
– Да я им и говорю: что значит, директора в школу не пускаем? Вы что такое несёте?! Она врёт им, понимаешь. Лжёт и порочит нас, скотина. Я лечу уже. Я разберусь. Михалыч, снимай охрану. Пусть по домам идут. Что?.. Не понял. Как это – не пускали? Вы что, директора школы не пускали? Вы что, идиоты? Какой список? Зачем тебе список? Вы почему директора школы не пускали внутрь? Идиоты! Зачем ей быть в списке?! Она же директор, Михалыч. Она заслуженный учитель. Она сейчас жалобу в гороно пишет. Ты Путина тоже не пустил бы? Она для тебя – Путин! Она эти списки пишет сама! Ты что, идиот? Ты понимаешь, что сейчас будет? Иди к ней, извиняйся!.. На колени падай, баран! Я сейчас прилечу, я тебя выебу и высушу! Вы почему директора не пускаете в его школу, дебилы? Что?.. Пускаете? А, понятно. То есть, всё-таки пускаете. Верно? Тогда снимай охрану. Хватит это терпеть. Мы им парты таскали, а никакой благодарности. Она же змея, ей на пенсию вот-вот, она сейчас будет врать про нас… Ты же понимаешь. Она всем говорит, будто вы её в собственную школу не пускаете. Да. Я понял. В смысле? Так всё-таки пускаете или нет? Михалыч, заткнись! Заткнись, не говори ни слова! Не хочу тебя слушать! Заткнись! Я спрашиваю, пускали или нет?! Ответь: да или нет?! Говори! Пускали? Ну хорошо. Видишь, она же врёт. Она врёт не переставая. Будем отбиваться в департаменте. Я уже лечу. Созвон.
* * *
Мой пес Алекс никогда не ездил в моей рабочей машине. Но всегда ею очень интересуется, описывает ей колёса, обнюхивает со всех сторон, смотрит потом на меня внимательно и вопрошающе: это вот этим от тебя теперь пахнет всю дорогу?..
