Юлька выставила указательный палец и пробасила:
– Должок!
– Он обещал мне живую воду.
– И что ты с ней будешь делать?
– Понятия не имею. Может, тыквы буду поливать, чтоб точно выросли, а то из меня агроном, как из тебя шпалоукладчица. Но для начала мне надо найти книгу-чудесницу. Пока тебя не было, я перебрала все барахло в шкафах бабули – книжки так и не нашла.
Я вздохнула и стала качаться на стуле по старой дурной привычке. Тут взгляд мой упал вниз, и я чуть не свалилась со стула. Я вытащила потрепанную книжку из-под ножки стола, тот слегка покосился, и пустая коробка от пиццы подъехала к краю.
– Она! – воскликнула я. На красной обложке черными, словно обугленными буквами было выведено: «Книжка-чудесница. Пособие для начинающей ведьмы».
Пока Юлька разбирала свои вещи и обустраивалась в соседней комнате, я плюхнулась на живот на широкой кровати ведьмы и с замиранием сердца открыла книжку. Не знаю, чего я ожидала – каких-то спецэффектов, вроде вспышки пламени, магического света или хотя бы запаха серы, – но никак не банального содержания с указанием страниц.
– История ведьм, техника безопасности, основы зельеварения, – пробормотала я себе под нос. Я как будто вернулась в институт. Раскрыв книгу наугад посередине, наткнулась на рецепт.
«Порча бытовая. Ингредиенты: две горсти семян подсолнуха, клок шерсти черного кота, три слезинки ребенка (лучше – девочки до шести лет). Семена истолочь в ступе вместе с шелухой и спалить с шерстью, добавить в пепел слезы, тщательно перемешать. На вкус горчит, добавлять к сладкому. Результат на следующий день: дела путаются, все валится из рук, уныние и пустая трата времени».
«Приворот. Ингредиенты: ложка дикого меда, капля крови привораживаемого и капля крови клиента, яйцо жаворонка. Яйцо взбить в пену, скорлупу выбросить, осторожно смешать с медом и кровью. Выдержать трое суток в темном холодном месте, добавлять в чай, кроме шиповникового. Результат через шесть суток: неуемная тяга к заказчику, томление, плохой сон».
Пробежав глазами еще пару муторных рецептов с мышиными экскрементами и глазами змеи, я наткнулась на главу «Проклятия». Начиналась она не очень обнадеживающе для водяного:
«Сила проклятия зависит от потенциала ведьмы. У слабых и молодых заклинания, в том числе и проклятия, держатся пару месяцев. У опытных сильных ведьм проклятия могут переходить на весь род до седьмого колена».
Дальше вместо рецепта шла какая-то абракадабра, которую следовало произносить в спину проклинаемому, причем обязательно преисполнившись черной злобой.
А вот и про снятие проклятия! Я, воодушевившись, вперилась взглядом в мелкие строки: «Снятие проклятия относится к светлой магии. Осторожно! Возможны сильные головные боли, ожоги на руках, ломота в суставах, сыпь, обострение хронических болезней, нервный тик. Молодым ведьмам проводить этот ритуал крайне не рекомендуется».
И ни слова о том, как это самое проклятие разрушить!
Я захлопнула бесполезную книжку. Не диво, что Маргарита засунула ее под ножку стола. За триста лет бабуля небось запомнила, сколько семок и мышиных какашек брать для каждого пакостного зелья.
Я отбросила книжку в сторону, перевернулась на спину, изучая потолок, который, кстати, было бы очень неплохо побелить. В какой-то момент собственный дом стал моей идеей фикс. После аварии, которая унесла жизни родителей, я лишь однажды возвращалась в старую квартиру. Забрала фотографии, памятные вещи. Уже через месяц там жила другая семья – фирма, где работал папа, предоставила квартиру другому ценному работнику. А я жила в институтском общежитии, потом кочевала по съемным квартирам и теперь нашла место, где могу пустить корни.
Но, похоже, нет смысла приводить дом в порядок – я не смогу выполнить условия, составленные коварной бабкой. Кормить жабу и кота – это пожалуйста, а вот колдовать, портить людям жизнь – это не по мне, даже за тридцать золотых.
Я побоялась идти в душ, страшась снова услышать голос водяного, хватит того, что и на унитаз садилась с опаской. Прополоскав рот минералкой, заглянула к Юльке – та спала, отрубившись на диванчике. Осторожно стянув с подруги тапки, я погасила свет, вернулась в свою комнату и юркнула в постель. Утро вечера мудренее. Может, я смогу как-то извернуться и все же заполучить этот дом себе.
Тяжесть могильного камня давит на грудь, не дает дышать, от холода кожа вся в мурашках. Сырой запах земли проникает в ноздри, острые корешки пронзают кожу, впиваются глубже, прорастают сквозь мое тело… Я застонала и проснулась.
Кот сидел на мне и переступал передними лапками, выпуская острые коготки.
– А ну брысь! – рявкнула я.
Грех фыркнул и спрыгнул на пол, оцарапав мне живот.
– Вот вредная скотина! – Я села, и серый трупик мышки скатился с меня на пол. – Спасибо, блин! – крикнула я вслед исчезнувшему коту. – Но больше так не делай!
– Чего не делать? – Юлька появилась в дверях с полотенцем на голове.
– Это я коту. – Я брезгливо взяла мышку за хвост через салфетку и выкинула в приоткрытое окошко.
– Грех признал тебя хозяйкой.
– Какое счастье, – буркнула я.
– Давай живее собирайся, Ярополк уже во дворе ждет.
Я мрачно протопала в душ, открыла вентиль на полную.
– Водяной, слышишь меня? – Я подождала с полминуты и уже собиралась залезать под водяную струю, когда услышала знакомое бульканье.
– Слышу. Но не вижу пока. – В его голосе сквозило явное сожаление.
– Если будешь за мной подсматривать, я не стану снимать проклятие. И я ведь узнаю, если ты соврешь, я – ведьма! – Блефовать так блефовать.
– Василиса, ты нашла способ расколдовать мой пруд?! – В душе ощутимо запахло тиной и едва заметной сладостью кувшинок.
– Возможно. – Я скрестила пальцы за спиной. – Все, кыш отсюда!
– Понял, ухожу, – согласился он и после паузы тихонько добавил: – Я и вчера все рассмотрел.
– Я вас всех ненавижу, – вздохнула я, стащила через голову сорочку и шагнула под душ.
Через полчаса я спустилась вниз при полном параде: длинное черное платье, серебристые босоножки и клатч такого же цвета, волосы еще влажные, но я легкомысленно решила, что по дороге они как раз высохнут. С макияжем мудрить не стала – тушь для ресниц и красная помада. Бабкин кулон лег в декольте идеально, устроившись в ложбинке меж грудей. Туда и уставился Ярополк, когда я подошла к нему. Воевода сегодня надел длинный синий кафтан, украшенный лентами, и его голубые глаза стали яркими, как васильки. В разрезах на рукавах виднелась белая рубаха, красные сапоги, расшитые золотом, посрамили бы любые лабутены, широкие плечи укрывал переливчатый серый плащ, закрепленный на ключицах искусной застежкой. Единственным диссонансом в роскошном облике были потертые ножны, которые цеплялись за черные бархатные штаны.
Я кашлянула, и Ярополк, встрепенувшись, посмотрел мне в глаза.
– Я уже видел такое украшение, – задумчиво сказал он.
– У бабки? – спросила я. – Так это ее и есть.
– Нет, не у ведьмы, – покачал головой Ярополк. – У царицы не так давно появился похожий кулон.
Он пошел вперед, открыл дверь, пропуская нас с Юлькой. Подруга в длинном голубом платье и с русой косой, уложенной вокруг головы, смотрелась рядом с воеводой очень гармонично, и я на миг ощутила укол ревности.
У забора нас ждала карета, на дверцах сверкали орлы, кучер в расшитой золотом ливрее распахнул их перед нами. Мы с Юлькой загрузились внутрь, а воевода вскочил на гнедого коня и поехал вперед.
Юлька вынула из сумочки фотик, я кокетливо улыбнулась, соблазнительно изогнувшись на бархатной подушечке, но тут карета тронулась, и я чуть не свалилась с сиденья. Через несколько минут тряски по ухабам мы с Юлькой, совершенно очумевшие, выпрыгнули на траву. Кучер, натянув удила, недоуменно на нас обернулся.
– Яр! Мы так живыми не доедем, – простонала я. Юлька глубоко дышала, борясь с тошнотой. – Что у вас за дороги? Что за карета? Где амортизаторы?
– Обычные дороги, а карета – самая лучшая, – пожал плечами воевода. – Вы, надеюсь, не завтракали? А то у дам бывают конфузы.
Бутерброд с колбаской, который мне заботливо соорудила Юлька перед выходом, встал поперек горла вместе с утренним кофе.
– И долго еще до дворца? – спросила я.
– До обеда доберемся, ежели поспешать.
– Слушай, Вась, может, ну ее, эту присягу? – простонала подруга, промокая платочком взопревший лоб.
– Без присяги жизнь Василисы под угрозой, – помрачнел Ярополк. – Неблагонадежные ведьмы никому в царстве не нужны. Да и мне было бы спокойнее на душе, если бы ведьма поклялась в лояльности царю.
– А если Вася расписку напишет, что никому вредить не собирается? – предложила Юлька.
Воевода только покачал головой. Русые волосы рассыпались по высокому воротнику.
– Ладно, у меня есть идея получше. – Я вынула из серебристого клатча красную книжицу. – Тут есть инструкция по применению ступы.
– Может, я по старинке, на коне? – с сомнением предложил воевода.
Он вытащил ступу во двор, ощупал темный, потрескавшийся от времени бок.
– Боишься? – коварно улыбнулась я, потом уселась на край ступы и перекинула ноги внутрь, на миг ослепив Ярополка разрезом платья. Юлька потопталась у ступы, просительно посмотрела на воеводу, и тот с готовностью подсадил подругу, обхватив талию ладонями. Вот почему я так не умею?
– Не боюсь, – вздохнул Яр. – Скорее, опасаюсь. Она точно троих выдержит?
– Написано – грузоподъемность двенадцать пудов. Пуд – это шестнадцать килограммов. Мы с Юлькой по пятьдесят…
– Шестьдесят, – прошептала мне на ухо подруга.
– Ты… ну, девяносто точно есть, – оценила я мощные плечи воеводы.
– Шесть пудов с лишком, – отозвался Ярополк.
– Потянет!
Он легко перебрался через высокий край ступы, стал позади нас с Юлькой, упершись руками по обе стороны.
– Давай, ведьма, колдуй.
– Я не ведьма, – отмахнулась я, пытаясь сосредоточиться на заковыристом заклинании. Не так-то это просто, когда сзади прижимается горячий мужчина. – Аер взняти аер долу! Борзо буди взняти!
Юлька только открыла рот, наверняка чтобы подколоть мое старославянское произношение, как ступа задрожала, а потом взмыла вверх так быстро, что мои каблуки вжались в дощатое дно. Я вцепилась в руку Ярополка, показавшуюся мне надежнее ступы. Юлька визжала на ультразвуке, и казалось, мое правое ухо сейчас взорвется.
– Управляй, Василиса! – крикнул воевода во второе ухо, которое пока еще не оглохло. – Скорость сбавь!
– Косно! – вспомнила я инструкцию. Ступа замерла в облаке, окутавшем нас холодной моросью, а потом стала снижаться. – Одесно!
Мимо, истошно крякая, пронеслась утиная стая. Какая-то неуклюжая птица с гулким стуком вписалась в ступу. Воевода витиевато выругался и, высвободив рукав из моих цепких пальцев, выдернул из бороды застрявшие перья.
Мы вырулили из облака, я увидела внизу синюю лужицу пруда, деревенские домишки рассыпались крошками у изножья холма. Крыша моего дома, укрытая черепицей, выглядела спекшейся каплей крови.
– Куда нам? – Я повернулась к Ярополку, и его губы случайно скользнули по моей щеке, борода уколола шею.
Он молча ткнул пальцем в горизонт, где призрачной тенью вырастал город, оплетенный зубчатыми стенами словно шарфом.
Приземлились мы удачно – плюхнулись прямо посреди базарной площади, распугав весь честной народ. К счастью, визг Юльки было слышно издалека, так что обошлось без жертв. Я не переставая твердила «косно», что должно было означать «медленно», но зубы все равно клацнули, когда ступа брякнулась о брусчатку. Воевода выпрыгнул из ступы, трижды размашисто перекрестился на сверкающие купола собора.
– Думал – все, смерть моя пришла, – скупо признался он.
– Не ты один так думал. – Юлька протянула руки, и воевода с готовностью подставил широкие плечи, помогая ей вылезти из ступы. – Вася, если бы ты нас угробила, я бы тебя прибила!
– Немного нелогично, – заметила я, самостоятельно выбираясь наружу.
– Ступу куда девать? – спросил Ярополк. – Не переть же ее с собой.
– Эй, народ! – зычно крикнула я. – Кто тронет ступу – прокляну!
Люди, с интересом пялящиеся на нашу троицу, бросились врассыпную, где-то навзрыд заплакал ребенок.
– Я же в шутку, – пробормотала я, не ожидая такой бурной реакции. Юлька взглянула на меня, и глаза ее расширились. Она молча протянула мне зеркальце, а потом согнулась от беззвучного хохота.
Я мрачно посмотрела на свое отражение – не так все и страшно! Да, тушь размазалась до подбородка, волосы дыбом, все в перьях и пухе, ну так попробуйте пролететь через облако и утиную стаю – я на вас посмотрю!
Оттерев тушь влажной салфеткой и по возможности пригладив волосы, я пошла следом за Ярополком, который сохранял суровый и невозмутимый вид, а может, просто делал вид, что мы незнакомы. Юлька с любопытством озиралась по сторонам, то и дело щелкая мыльницей и по ходу вытаскивая из моих кудрей перья. Ее же коса лишь немного растрепалась, на висках и над шеей завивались тонкие прядки. Завлекушечки – так называла их моя мама.
Столица напоминала скорее большую деревню: почти все дома деревянные, максимум в два этажа, выкрашенные вразнобой, так что улица выглядела пестрой, как лоскутное одеяло. Каменные дома с высокими крылечками смотрелись солиднее, но с многих балкончиков прямо на головы прохожих свешивалось влажное белье.
На нас с Юлькой озирались, тыкали пальцами, если б не воевода, то быть нам битыми, как пить дать.
– Надо было скромнее одеваться, – прошипела подруга, ковыляя на каблуках по брусчатке.
Мужики тут были сплошь бородаты, в полотняных рубахах и штанах, кто попроще – носил рубаху навыпуск, кто побогаче – подпоясывался кушаком. Девушки делили волосы надвое, перекидывали косы, украшенные лентами, через плечи, женщины постарше и, по-видимому, замужние – закручивали косу вокруг головы, совсем как Юлька. Сарафаны и платья почти достигали земли, выставляя напоказ лишь кончики туфель, расшитых бусинами, либо простых лаптей.
Воевода вывел нас к высоким воротам в длинной белокаменной стене, которая, как я успела заметить с воздуха, описывала маленький круг внутри города. Стражники посторонились, отвесив поклон Ярополку, и я с интересом посмотрела в спину воеводы. Выходит, Юлька права, его должность имеет вес. Подруга кокетливо подмигнула правому стражнику, высокому юнцу с неопрятным пушком вместо бороды, а потом наклонилась ко мне и громко прошептала:
– Надо тут барбершоп открыть, будем устанавливать тренды.
Я взяла ее под руку, вынула из косы одинокое белое перышко – не иначе как с меня упало.
– Хотела вчера с тобой поговорить, да ты уже дрыхла.
– Здоровый сон – залог здоровья.
– В общем, я очень сомневаюсь, что требования бабуси выполнимы. Изучила я книжку-чудесницу…
– В смысле мельком пролистала?
– Типа того. Так вот ведьмы – воплощение зла.
– Да ладно!
