Прежде чем войти внутрь, Пайпер немного постояла и посмотрела, как он шагает прочь. Она не хотела прерывать зум-звонок Ханны, поэтому села на одну из бочек, позволяя тишине охватить себя. И впервые ощутила, что «Безымянный» – это немного больше, чем просто четыре стены.
Глава восьмая
Вечером того же дня Пайпер уставилась на упаковку говяжьего фарша и попыталась набраться смелости, чтобы прикоснуться к нему голыми руками.
– Не могу поверить, что мясо до того, как его приготовят, выглядит как мозги. Об этом все знают?
Ханна подошла к сестре сзади и положила подбородок на плечо Пайпер.
– Ты же знаешь, что не обязана это делать.
Ей припомнилась самодовольная физиономия Брендана.
– О да, обязана. – Она вздохнула, тыча в кровавый шматок указательным пальцем. – Даже если бы мы могли найти способ увеличить бюджет, чтобы каждый вечер покупать еду навынос, у тебя должна быть домашняя еда. – Переминаясь с ноги на ногу, она потрясла запястьями, сделала глубокий вдох. – Я старшая сестра, и я должна проследить, чтобы ты правильно питалась. Плюс ты убрала этот ад в туалете. На мой взгляд, ты заслужила ужин и причисление к лику святых.
Она почувствовала, как сестра вздрогнула.
– Не стану спорить. Там были пятна, оставшиеся со времен президентства Картера.
После рабочего звонка Ханна отправилась в хозяйственный магазин за чистящими средствами. Внизу, в кладовке бара, они нашли метлу, совок и несколько тряпок, и только. Это означало, что им пришлось потратить часть бюджета на отбеливатель, швабру, ведро, бумажные полотенца, губки, чистящие средства и металлические мочалки, чтобы заткнуть мышиные норы. Все восемь. Когда они отодвинули двухъярусную кровать от стены, оказалось, что панель за ней снизу напоминает швейцарский сыр.
Они убирались с середины дня, и студия, хотя и оставалась безнадежно грязной, уже выглядела намного лучше. Пайпер могла признать, что испытывает определенное удовлетворение от своих трудов. Словно участвовала в программе «До и после», только без макияжа или занятий с личным тренером.
Не то чтобы она собиралась привыкать к тому, чтобы работать уборщицей. Но все же.
Теперь здесь пахло лимонами, а не гниющим мусором, и это благодаря сестрам Беллинджер из Бель-Эйр. Дома никто бы не поверил. Не говоря уже о том, что ее маникюрша охренела бы при виде облупившегося лака на ногтях Пайпер. Как только они устроятся, на повестке дня встанет поиск салона с полным спектром услуг, от укладки волос до маникюра и эпиляции воском.
Но сначала – болоньезе.
Взглянув на разложенные в ряд ингредиенты, она вспомнила свой импровизированный утренний поход с Бренданом по магазину. Боже, он был таким самодовольным. Пока она не заговорила о его покойной жене. Тогда он уже самодовольным не выглядел. Скорее, он казался расстроенным. Как давно умерла эта женщина?
Если Брендан все еще носит обручальное кольцо, должно быть, смерть случилась недавно.
Если так, можно понять, почему он выглядит как грозовая туча.
Несмотря на свою неприязнь к крепкому бородатому рыбаку, она не смогла сдержать прилива сочувствия. Может быть, они научатся махать и улыбаться друг другу на улице в течение следующих трех месяцев. Если детство в Лос-Анджелесе и научило ее чему-то, так это тому, как заводить друзей. В следующий раз, когда их пути пересекутся, она также не прочь будет сказать ему, что освоила болоньезе и перешла на суфле и coq au vin[18 - Coq au vin (петух в вине) (фр.) – классическое блюдо французской кухни из курятины.]. Кто знает? Возможно, кулинария – ее нераскрытое призвание.
Пайпер повернула включатель конфорки на плите и, затаив дыхание, щелкнула поджигом. Нажала еще несколько раз.
Пламя вырвалось из черного кованого железа, и она вскрикнула, отшатнувшись к сестре, которая, к счастью, поддержала ее.
– Может, стянешь волосы в хвост? – предложила Ханна. – Пальцами сегодня вечером еще можно пожертвовать, но давай не будем терять эти легкие пляжные локоны.
– Боже мой, ты так права, – выдохнула Пайпер, стягивая черную резинку с запястья и завязывая аккуратный хвост. – Спасибо за заботу, Ханнс.
– Не за что.
– Хорошо, я просто это сделаю, – сказала Пайпер, растопырив пальцы над говядиной. – Он сказал жарить на сковороде, пока не подрумянится. Звучит не слишком сложно.
– Кто сказал?
– А. – Она пренебрежительно фыркнула. – Утром в супермаркете был Брендан. Устроил парад придурков из одного человека. – Закрыв глаза, она взяла мясо и бросила его на сковородку, немного встревожившись от последовавшего громкого шипения. – Он вдовец.
Ханна обошла плиту сбоку и оперлась локтем о стену, которая была намного чище, чем сегодня утром.
– Как ты это узнала?
– Мы поспорили. Я сказала, что мне жаль его жену.
– Блин!
Пайпер застонала, тыкая в мясо ржавой лопаткой. Она, типа, должна в какой-то момент все перевернуть?
– Я знаю. Тем не менее он вроде как не сильно винил меня за то, что я затронула эту тему. И это удивительно. Он правда мог бы меня обвинить в бестактности. – Пайпер на мгновение прикусила губу. – Неужели я действительно выгляжу избалованной?
Сестра сунула руку под красную бейсболку, чтобы почесать висок.
– Мы обе избалованны, Пайпс, в том смысле, что нам дали все, что мы могли пожелать. Но мне не нравится это слово, потому что оно подразумевает, что ты… испорченная. Как будто у тебя нет хороших качеств. И ты так выглядишь. – Она нахмурилась. – Он назвал тебя избалованной?
– Это явно подразумевалось.
Ханна фыркнула:
– Он мне не нравится.
– Мне тоже. Особенно его мускулы. Фу.
– Мускулы определенно присутствуют, – неохотно согласилась Ханна. Затем она обхватила себя за талию и вздохнула, давая Пайпер понять, о ком именно она думает. – Однако он не может конкурировать с Сергеем. Никто не может.
Осознав, что руки стали жирными от мяса, Пайпер потянулась к раковине, которая находилась совсем рядом благодаря кухне шириной всего в четыре фута, и сполоснула руки. Обтерла их тряпкой, положила ее на стол и снова принялась тыкать в мясо. Оно стало довольно-таки коричневым, поэтому она бросила туда ломтики лука, поздравляя себя с тем, что станет второй Джадой[19 - Джада (Джада Памела Де Лаурентис-Томпсон) – итальяно-американский шеф-повар, писательница, журналистка и телеведущая.].
– Тебе всегда нравились художники-голодранцы, – пробормотала она Ханне. – Измученные.
– Не отрицаю. – Ханна сняла бейсболку и провела пальцами по волосам. Волосы у нее были средней длины, такие же красивые, как у Пайпер, но уложены гораздо небрежнее. По мнению Пайпер, это было преступлением, но она давным-давно уяснила, что Ханна останется Ханной, и не пыталась ничего изменить в сестре.
– Сергей, однако, другой. Он не стремится быть в тренде, как другие режиссеры, с которыми я работала. Его искусство горько-сладкое, трогательное и суровое. Как ранние песни Дилана.
– Ты разговаривала с ним с тех пор, как мы приехали сюда?
– Только на общих созвонах. – Ханна подошла к узкому холодильнику, достала диетическую колу и открутила крышку. – Он с таким пониманием отнесся к этой поездке. Я сохраню свою работу, а он сохранит мое сердце, – задумчиво сказала она.
Они обе синхронно фыркнули, но звук замер в горле Пайпер: над столешницей взметнулось пламя.
Столешницей?
Нет, погодите. Тряпка, которой она вытирала руки.
Она была в огне.
– Черт! Ханна!
– О боже мой! Какого хрена?
– Не знаю! – Пайпер рефлекторно швырнула лопатку в огонь. Неудивительно, что пламя от этого и не подумало угомониться. Пылающие оранжевые языки становились только больше, а облицовка на столешнице практически отсутствовала. Может ли загореться весь стол? Это же просто хрупкое дерево.
– Это та тряпка, которую мы использовали для уборки?
– Думаю, да. Она пропиталась этой лимонной дрянью.
На периферии внимания Пайпер переминалась с ноги на ногу Ханна.
– Я сбегаю вниз и поищу огнетушитель.
– Не думаю, что у нас есть на это время, – взвизгнула Пайпер. Ее вывело из себя то, что в этот момент неминуемой смерти она почти слышала, как Брендан смеется на ее похоронах. – Ладно, ладно. Вода. Нам нужна вода?
– Нет, я думаю, что от воды станет только хуже, – с тревогой отозвалась Ханна.
Мясо уже было охвачено пламенем, как и вся ее недолгая кулинарная карьера.
– Ну, господи. Я не знаю, что делать!
Она заметила пару щипцов на краю раковины, схватила их, поколебалась долю секунды, зажала угол пылающей тряпки и перетащила все горящее месиво в сковородку, поверх мяса.
– Что ты делаешь? – закричала Ханна.
– Не знаю! С этим мы уже определились! Я просто хочу вынести все за пределы здания, прежде чем мы сожжем это место дотла.
А потом Пайпер сбежала со сковородкой вниз по лестнице. Сковородкой, в которой кипел ад из мяса и пропитанной средством для уборки тряпки. Она слышала, как Ханна бежит позади нее, но не расслышала ни слова из того, что говорила сестра, потому что была на сто процентов сосредоточена на том, чтобы выбраться из здания.
Проходя через бар, она поймала себя на том, что думает о недавних словах Мика Форрестера. Этот парень, ваш отец, здорово смеялся. Клянусь, я порой все еще слышу, как от его смеха вздрагивают стропила этого дома. Воспоминание на мгновение заставило ее замедлить шаг и поднять глаза к потолку, а потом она пинком распахнула входную дверь и с пылающей сковородкой выбежала на оживленную Вестпорт-стрит, зовя на помощь.
Глава девятая
Брендан делал вид, что просматривает меню на доске в «Красном буе», хотя уже чертовски хорошо знал, что закажет рыбу с жареной картошкой. Каждый понедельник вечером он встречался с Фоксом в маленьком ресторанчике Вестпорта. Заведении, которое существовало с тех пор, как их деды работали на рыболовецких шхунах. Брендан всегда брал здесь одно и то же. Зачем что-то менять, ведь в «Красном буе» – лучшая чертова рыба в городе.
Местные жители приходили и уходили, здороваясь друг с другом, большинство из них брали еду навынос, чтобы отнести домой своим семьям, под мышками были зажаты засаленные пакеты. Сегодня вечером Брендан и Фокс заняли один из трех столиков в заведении, ожидая, когда им принесут их заказ. И если Фокс и обратил внимание, что Брендан слишком часто поглядывает через улицу на «Безымянный», то ничего не сказал.
– Ты сегодня молчаливее обычного, – заметил Фокс, откинувшись на спинку стула так далеко, что было удивительно, как он не опрокинулся. Но Брендан знал, что он не упадет. Его лучший друг и сменный капитан «Деллы Рэй» редко допускал промахи, оправдывая свое имя[20 - Фокс – «лис» (англ.).]. – Что за крабы у тебя в мозгу, кэп?
Брендан хмыкнул, снова глянув через улицу.
Если у него и не было крабов в мозгу, ему, черт возьми, обязательно стоило их туда засунуть. Через пару недель они отправятся на сезон в Берингово море. В течение двух недель будут охотиться в холодных, но знакомых водах, делая все возможное, чтобы набить брюхо шхуны достаточным количеством крабов и до следующего года прокормить команду из шести человек.
У каждого члена экипажа и матроса «Деллы Рэй» была круглогодичная работа – они рыбачили в гавани Вестпорта в дополнение к участию в сезоне, но камчатский краб был для них основной зарплатой, и люди Брендана на нее рассчитывали.
– Изучал карты, – наконец сказал Брендан, заставляя себя сосредоточиться на разговоре, а не на здании напротив. – У меня такое чувство, что русские собираются поставить сети там, куда мы бросали свои в прошлом году, полагая, что это место проверено и верно. Но в этом году сезон начался раньше обычного, и приливы и отливы более изменчивы. Нет ничего надежного.
Фокс задумался:
– Прикидываешь, не пойти ли дальше на запад?
– На север. – Они обменялись понимающими взглядами. Оба знали, что в этом направлении лежат более бурные воды. – Не могу припомнить ни одной команды, которой за несколько лет повезло бы добраться до острова Святого Лаврентия. Но у меня есть предчувствие.
– Ага. Твои предчувствия всегда радовали мой банковский счет. – Фокс подался вперед, чокнулся своей бутылкой «Бада» с бутылкой Брендана. – Черт, давай так и сделаем.
Брендан кивнул, довольный воцарившейся тишиной.
Но заметил, что Фокс, кажется, скрывает улыбку.
– Хочешь что-то сказать? – наконец спросил Брендан.
Губы Фокса расплылись в ухмылке, которая делала его столь популярным среди женщин. На самом деле его не было в «Безымянном» в воскресенье вечером, потому что он отправился в Сиэтл, чтобы повидаться с девушкой, с которой познакомился онлайн. Учитывая, что он провел там две ночи, Брендан мог предположить, что свидание прошло… успешно, хотя он скорее отрезал бы себе язык, чем стал расспрашивать о деталях. В такого рода вещи лучше не влезать.
По какой-то причине тот факт, что лучший друг пользуется популярностью у женщин, раздражал его сегодня больше, чем обычно. Он не мог понять почему.
– Возможно, мне есть что сказать, – подтвердил Фокс тоном, который предполагал, что он это сделает. – Сегодня утром я прогулялся до гавани. Слышал, в старом Вестпорте появилась парочка приезжих из Лос-Анджелеса. Говорят, у тебя вышла небольшая стычка с одной из них.
– Кто говорит?
Его друг пожал плечами.
– Какая тебе разница.
– Значит, кто-нибудь из команды. Сандерс.
Фокс явно наслаждался происходящим.
– Ты пялишься в окно «Безымянного», кэп. – На щеке сменного шкипера появилась глупая ямочка. Она всегда у него была? Неужели женщинам нравится такая пошлость? – Слышал, она не отступила перед твоим смертельным взглядом.
Брендан почувствовал отвращение. Главным образом потому, что Фокс был прав. Пайпер не отступила. Ни прошлым вечером, ни сегодня утром.
– Ты говоришь, как девочка-подросток, сплетничающая на своей первой вечеринке с ночевкой.
Фокс рассмеялся, на мгновение вернулся к своему пиву, но его улыбка немного потускнела.
– Знаешь, все в порядке, – сказал он, понизив голос из уважения к другим клиентам, ожидающим своих заказов. – Прошло семь лет, приятель.
– Мне известно, сколько прошло времени.
– Хорошо. – Фокс смягчился и, зная Брендана достаточно хорошо, сменил тему. Не тему жены. А тему того… что надо двигаться дальше… Рано или поздно, хоть когда-нибудь. Даже намек на этот разговор заставлял его нервничать. Как и все остальное в его жизни, у него вошла в привычку мысль, что он женат. Она не исчезла даже со смертью жены, потому что стала привычкой. Своего рода утешением. Так что он не хотел никаких новых знакомств.
