Айден кидает на меня быстрый взгляд через зеркало заднего вида и кивает. Сначала он просто перестаёт набирать скорость и только потом плавно прожимает тормоз. Машина останавливается на обочине медленно, без резких толчков, но времени у меня катастрофически мало.
Я путаюсь в собственных ногах. Шиплю и стягиваю чёртовы туфли напрочь, босиком выбираюсь из машины и тут же оборачиваюсь. Как я и предполагала, Айден покидает водительское место и намеривается идти за мной.
Ну уж нет. Хватит с меня позора на сегодня.
– Оставайся в машине! – рявкаю я грозно. В трезвом состоянии я бы нашла другой способ убедить телохранителя, но сейчас я конечно же уверена, будто бы мой голос звучит достаточно угрожающе. – Понял меня? Ни шагу за мной.
Даже босиком мне всё так же трудно ходить. Не стоило мешать все эти коктейли и пробовать шоты… пускай первый, самый жёсткий этап опьянения уже миновал, я понимаю, что моя смелость будет аукаться мне ещё как минимум сутки.
Я не успеваю дойти до линии деревьев или хотя бы кустов. Просто наклоняюсь вперёд, практически посреди поля, и извергаю хотя бы часть этой отвратительной жижи, которую сама же вливала в себя этим вечером. Мне настолько плохо, что, если бы меня убило прямо здесь какой-нибудь чёртовой молнией, клянусь, я не была бы сильно против.
Когда меня наконец перестаёт выворачивать, я выпрямляюсь и пытаюсь отдышаться. Я надеюсь, что хотя бы сейчас Айден имеет совесть не смотреть в мою сторону.
Как же стыдно. Ужасно стыдно. За всё, что было сегодня. За этот треклятый алкоголь, за мои барьеры, за этот мой… приступ. И в конце концов за тошноту.
За меня саму вообще.
Когда я, ковыляя на неровной почве, возвращаюсь к машине, Айден всё ещё стоит возле водительской двери. Он подходит к переднему бамперу и кивает мне:
– Посиди. Подыши воздухом.
Я слишком вымотана, чтобы спорить. Преодолев ещё несколько шагов, я неловко сажусь на капот. Машина всё ещё заведена, тихий рокот двигателя почему-то навеивает на меня спокойствие. Краем зрения я вижу, как Айден открывает пассажирскую дверь и что-то достаёт с задних сидений. Секундой позже он протягивает мне бутылку с водой, заранее открытую.
Как же это кстати. Я жадно отпиваю несколько глотков, в то время как Айден присаживается на капот рядом со мной. Только сейчас я осознаю, как же сильно меня трясёт – буквально колбасит. Похоже, он тоже это замечает, ибо тихо произносит:
– Похоже на алкогольное отравление. Зачем столько пить?
Мне нечего ему ответить. Что я, пущусь в объяснения, что таким образом я пыталась ослабить прутья своей же собственной клетки? Смешно. Театрально.
И горько. Уже не метафорически. Может, просто потому что меня недавно стошнило.
Где-то вдалеке раздаётся низкий, гулкий звук. Я не сразу признаю в нём гром и опасливо поглядываю на небо: с севера оно настолько чёрное, что не видно звёзд.
– Скоро гроза. – Айден лёгким движением поднимается с капота и протягивает мне руку. – Поедем, пока не начался ливень.
В машине я засыпаю почти сразу же. Вымотанный организм наотрез отказывается внимать моим призывам открыть глаза и хотя бы добраться до комнаты. Лишь однажды мне удаётся ненадолго прорваться сквозь дрёму: когда меня вдруг поднимают с сиденья машины и куда-то аккуратно несут. Кто? Куда? Почему?
Плевать. Мне так тепло и спокойно. Возможно, окутавшее меня ощущение полнейшей безопасности и покоя – ложное, но на этот раз я ему поддаюсь. Мне слишком это необходимо.
Над крышей дома раздаётся мощный раскат грома. Он вырывает меня из дрёмы, заставив вздрогнуть. Я испуганно приподнимаюсь на локтях, но опьянение в компании с усталостью не позволяют мне даже толком сесть. Всё, на что я способна, это лишь узнать свою кровать и комнату. Окно приоткрыто – потому гром так сильно слышен. Занавески чуть покачиваются, видимо, поднимается ветер. Туманным взглядом я смотрю в темный оконный проём, ожидая увидеть вспышку молнии.
Айден стоит около стола и размешивает в стакане с водой какую-то растворимую таблетку. Возможно, от тошноты и подобных отравлений. Несколькими секундами позже он подходит к кровати и тихо произносит:
– Пей. Надо.
Меня так мучает жажда, что даже если бы мне подмешали в воду какой-нибудь смертельный яд, я бы всё равно выпила. Пока я опустошаю стакан до дна, Айден закрывает окно и поворачивается обратно ко мне. Я с трудом различаю его взгляд, но никак не могу понять, чем он наполнен.
– Теперь спи. Я останусь здесь.
Мне так и хочется спросить: все ли приказы он раздал? Но язык отказывается слушаться, и вместо слов я издаю какое-то тихое мычание, уткнувшись лицом в подушку.
Я останусь здесь. Почему-то эти его слова никак не выходят у меня из головы, но я не понимаю, почему мне стоит о них задуматься. Шум дождя кажется мне странно уютным, и я не напряжена в ожидании грома, как это бывало обычно.
Чёрт. Какой же беспорядок в мыслях.
Я слышу, как Айден садится в кресло возле электрического камина. Звуки его присутствия должны были бы напрягать меня, а выходит почему-то ровно наоборот. Если бы он не предупредил, что останется здесь, я бы наверное попросила сама. Только напившись в стельку я бы позволила себе такое.
Позволила бы себе признать, что нахожу в этом человеке то единственное и банальное, в чём страшно нуждаюсь.
Безопасность.
Глава 14: Ночь
Рыдания рвутся из горла, но я не могу выдавить из себя ни звука и просто хватаю ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
Выброшенная и заодно выпотрошенная. Истерзанная, дохлая тушка, пригодная только для падальщиков. Вот как я себя ощущаю.
Тишину разрывает оглушительный крик – но уже не мой. Этот почти нечеловеческий вопль полон ярости, боли, жажды возмездия. Я едва ли узнаю голос своей матери, когда она совершает рывок, и из моего собственного рта наконец вырывается испуганный возглас. Яркие обрывки событий мельтешат перед глазами, грубо сменяя друг друга будто бы в сражении за моё внимание. Я крепко зажмуриваюсь, отказываясь понимать и заново проживать самый жестокий момент в моей жизни.
Стоп. Это всё… уже было.
Это сон. Мне снова снится кошмар. Нужно просто проснуться. Вырваться из этой череды воспоминаний, звуков, образов, запахов… страха.
Как же громко кричит мама.
– Шелл.
Череда образов замедляется, останавливается и вязнет. Этот голос точно не принадлежит моей матери. Он глубже, ниже, спокойнее. И точно принадлежит мужчине.
– Тише. Проснись.
От новой вспышки страха я хватаю ртом воздух и резко открываю глаза. Тут же сажусь в кровати ровно и едва ли не сталкиваюсь с тем, кто разбудил меня. Мне требуется несколько долгих мгновений чтобы осознать, где я и кто передо мной.
Айден медленно убирает ладонь с моего плеча. На его лице заметна тень усталости, глаза чуть прищурены – видимо, он успел уснуть прямо в кресле. Он что, так и не ушёл к себе?
Я не сразу вспоминаю, почему Айден вообще здесь находится. События минувшего вечера возвращаются ко мне медленно, неохотно. Им сопутствует давление в висках и тошнотворное ощущение будто бы во всём теле. С тихим мучительным стоном я опускаю голову обратно на подушку и кутаюсь в одеяло с головой, как в кокон.
– Похоже, ночные клубы – это совсем не для тебя, – тихим, немного хриплым от сна голосом произносит Айден.
– Угу, – бурчу я, утыкаясь носом в подушку.
– Мне нужно идти. На столе ещё одна таблетка, но последняя. Советую выспаться.
По тихим шагам я догадываюсь, что Айден возвращается к креслу, подбирает пиджак и покидает комнату. Дверь за собой он закрывает так же тихо, и ничто больше не напоминает о том, что он вообще был здесь.
За окном занимается рассвет. Небо, поддёрнутое пеленой перистых облаков, наливается светом и бледнеет, скрывая последние, самые яркие звёзды. Меня странно утешает мысль, что там, где-то невероятно, невообразимо далеко, эти звёзды всё равно продолжают сиять, извергая колоссальную силу в безмолвное пространство.
Я поворачиваюсь на спину, наблюдая за светлеющим кусочком неба. Спать больше не хочется – во многом из-за страха перед возвращением кошмаров, но отчасти и из-за нахлынувших мыслей. Я вновь и вновь перебираю в памяти вчерашние события. Где-то со стыдом анализирую свои ошибки, продумываю, как могла бы повести себя и поступить, будь я чуточку смелее и свободнее. Будь я прежней Шелл.
Но все эти самокопания так или иначе перебиваются воспоминаниями о том, как повёл себя Айден. Вроде ничего особенного – он отлично выполнял свои обязанности, однако почему-то от мысли обо всём этом я сталкиваюсь с настолько противоречивыми эмоциями, что вовсе трусливо сбегаю к любым другим размышлениям.
Надо бы написать Сэм. Спросить, как всё прошло, хотя я почти уверена, что она отлично провела время.
Ради поисков телефона приходится выбраться из тёплой кровати. Я зябко ежусь и быстро шарю по полу в поисках крохотной сумочки, с которой я вчера ездила в бар. Достав телефон, я в удивлении приподнимаю брови, читая на заблокированном экране уведомления о трёх пропущенных звонках и семи сообщениях. Всё это – от Сэм, которая пол ночи пыталась достучаться, как я.
Мягко говоря, я не ожидала, что ей будет не всё равно. Да, Сэм предупреждала, что напишет мне и говорила, чтобы я была на связи… но я не думала, что она это всерьёз. Приятное ощущение вперемешку с уколом вины заставляет меня улыбнуться. Я пишу быстрый ответ, уверяя, что всё в порядке. И искренне благодарю Сэм. Может, не совсем за эту поездку в бар, но точно за её искреннее тёплое отношение ко мне.
Однако весь этот день я брожу словно в воду опущенная. К счастью, никаких дел у меня нет, но даже привычные развлечения не завладевают моим вниманием достаточно, дабы вытянуть из-под пелены задумчивости и растерянности.
Что-то незримое происходит во мне. Это трудно сформулировать даже мысленно, не говоря уже о словесном определении. Смесь неясной тоски, задумчивости и растерянности перед ответами, которые я пытаюсь найти. Я лелею надежду, что этот странный период – лишь ступень на пути к возвращению в привычное русло. В самом деле, страшнее было бы, если бы никаких перемен со мной не происходило вовсе.
Ещё пару дней я без зазрений совести провожу в стенах своей комнаты. К счастью, мне сопутствует редкостная для Сиэтла непогода. Настоящий сезон гроз охватывает город и его округу, и я, прямо как в детстве, прячусь от непогоды за плотно закрытыми окнами. Я подолгу слушаю грохочущие раскаты, рисуя какую-то абстрактную неразбериху в скетчбуке.
Одним из таких тихих пасмурных вечеров я решаю, что достаточно. Пора приводить себя в порядок. А для этого мне стоит проветриться. Заняться чем-то, что мне хорошо знакомо и любимо.
И сегодня я снова покину дом отца тайком. Одна. Это необходимо мне так же, как и остальные составляющие моего плана. Остаётся надеяться, что Айден не решит проверить мою геометку посреди ночи.
Подняв телефон с тумбы, отключаю его от зарядки и открываю общую беседу с ребятами из мастерской. Набираю краткое сообщение, от которого улыбка сама собой налезает на губы:
«Встретимся сегодня на нашем месте».
Спохватившись, я дописываю следом:
«И, пожалуйста, пусть кто-нибудь, кто не будет кататься, привезёт мою машину».
Не то чтобы у всех членов нашей команды есть официальное водительское удостоверение, но навыками добротного вождения обладает даже Лео. Думаю, он не упустит возможность прокатиться сегодня до нашего места. Ему я в этом плане доверяю даже больше, чем, например, Лиаму.
В беседе начинают всплывать ответы.
«Конечно, красотка», – Лиам, в своём репертуаре добавляет к сообщению похабный стикер.
«Давно пора!», – а вот и восхищённый перспективой Лео. Сомневаюсь, что ему стоит проводить так много времени в компании Лиама, но эти двое прямо на моих глазах становятся едва ли не лучшими друзьями.
«Будем к одиннадцати, Лео уже забил место на твоей машине», – пунктуальный Ноа, как и всегда, кажется самым сдержанным, хотя я прекрасно знаю, насколько он рад впервые за долгое время размять кости.
«Наконец-то», – пишет Джексон и добавляет стикер рокера, который в ажиотаже складывает пальцы в присущий им знак.
Улыбка меркнет на моём лице. В череде этих сообщений особенно остро не хватает ответа Питера. Я заглядываю на его профиль: «был в сети в 14:09». Значит, он по крайней мере достаточно жив, чтобы иногда открывать переписки. Тревога за Пита оседает на подкорке сознания и остаётся там очень надолго. Я снова пишу другу несколько требовательных сообщений, но в Сети он так и не появляется.
***
Когда я добираюсь до места встречи, все остальные уже в сборе. Старая недействующая стоянка грузовиков давно служит нам отправной точкой любых совместных поездок – из-за возможности на долгое время припарковать машину, что трудно сделать в городе, из-за наличия продуктового ларька неподалёку, и, наконец, из-за одинаковой удалённости от наших домов и мастерской.
Только вот теперь я добираюсь сюда почти два с половиной часа. Однако это безусловно стоит того. Заждавшиеся ребята горячо приветствуют меня, а подпрыгивающий от предвкушения Лео отдаёт мне ключи от моей машины.
– Наш мелкий отлично водит, – горделиво произносит Лиам и ерошит волосы на макушке парня. – Не скрою, моя заслуга.
Лео почти сияет от похвалы и улыбается во все тридцать два. Я давно замечала за Лиамом негласное наставничество и опекунство, которое он осознанно или же случайно взял над младшим. Эти двое стоят друг друга, балансируя на полных противоположностях, и помимо наших общих увлечений связывает их одна деталь – ненависть к отцам.
– Ну да, ну да, – меланхолично роняет Ноа. Именно он стоит за долгим, вдумчивым обучением Лео навыкам вождения, на которое он потратил больше полугода. – Вот и езжайте вдвоём.
Машины ребят припаркованы позади. Столь знакомый взгляду Ford F-150 Джексона, как истинная рабочая лошадка, более чем просто пригоден и для наших сегодняшних планов. Потрёпанный годами Lancer Evolution IV, принадлежащий Лиаму, разукрашен и обклеен винилом так, что не видно настоящего цвета. Он забавно контрастирует со стоящим рядом спорткаром Ноа – он единственный из нас, кто смог позволить себе дорогую гоночную тачку. Извечному поклоннику Nissan повезло быть владельцем знаменитой Skyline, за полной боевой комплектацией которой ему пришлось чутко охотиться несколько добрых лет. Страшно прикинуть, сколько средств, времени и сил он уже успел вложить в тюнинг. Пожалуй, никто не справится с этой норовистой японочкой лучше, чем наш Ноа.
Я окидываю их взглядом и выдыхаю:
– Готовы?
Парни переглядываются. Джексон расправляет плечи, Лиам разминает пальцы и хищно улыбается. Лео едва ли не сгорает от нетерпения, а Ноа молчаливо кивает.
– Тогда вперёд.
Когда я сажусь за руль, всё кажется таким… правильным. Естественным. Спустя долгое, невозможно долгое и тяжёлое время я наконец-то ощущаю себя на своём месте.
Как и всегда, я еду впереди. Прямо за моей машиной следует Джексон, позади него держится Лиам, а замыкает цепочку Ноа. Я включаю на проигрывателе недавний плейлист, и музыка погружает меня в расслабленную, безмятежную атмосферу. На шоссе мы выезжаем ровной, ничем не примечательной вереницей. Соблюдаем простой скоростной режим… но только до того момента, как пересекаем границу Сиэтла.
Что-то внутри меня взрывается адреналиновой бомбой, когда я вжимаю педаль газа в пол. С губ срывается вскрик, перебиваемый искренним смехом. Я опускаю стёкла переднего ряда сидений и позволяю порывам холодного воздуха заполнить салон машины. От шума ветра и рёва двигателя я почти не слышу музыку. Одну руку я высовываю из окна, встречая сильный поток воздуха ладонью и будто бы перебирая его пальцами.
Свобода. Вот, зачем мы здесь.
Машина Лиама с шумом проносится по соседней полосе и обгоняет мою. Я с ухмылкой провожаю цветастый Lancer взглядом, а после прожимаю педаль газа и слегка поворачиваю руль, мигнув фарами. Лиам решает не играть с огнём и догадливо освобождает мне мою полосу. Однако теперь он держится рядом – по правую сторону от моей Cerato.
Несколькими мгновениями позже Ford Джексона с впечатляющим яростным рёвом модифицированного движка набирает скорость и занимает полосу по другую сторону от Лиама. Теперь мы едем втроём, единой линией, и только Ноа не спешит выпендриваться и занимает место позади меня. Хотя его Skyline ничего не стоит обогнать нас всех за считанные секунды.
Где-то там, далеко впереди, виднеются последние лучи заката. Небо позади поглощено тьмой, но и она обманчива, ведь прямо над нами сейчас бескрайняя россыпь сияний. Их не видно из-за скорости и огней освещения шоссе, но я точно знаю: там, наверху, неизменно горят мои любимые спутники.
Бывают поистине особенные ночи. Такие, в которых темнота неба приоткрывает безграничные просторы не только далёкого пространства, но и будто бы тебя самого. Открывает нечто, с чем стоит остаться наедине с собой. Создаёт моменты, которые хочется вдохнуть полной грудью, впитать в себя, запечатать каждую эмоцию, каждое ощущение.
Такая ночь как ничто другое заставляет меня чувствовать себя живой.
Яркий Lancer Лиама с рёвом набирает скорость и вырывается вперёд, уносясь дальше по шоссе. Я с ухмылкой принимаю вызов: поднимаю стекло, переключаю трансмиссию в режим «Sport» и придавливаю педаль газа к полу. Пора встряхнуть стариной.
Шоссе практически пустое. Мне лишь изредка приходится лавировать по полосам, огибая еле ползущие попутные машины, да и то, скорость сбавлять не приходится. Ладони будто бы приросли к рулю, никакая сила не смогла бы заставить меня отпустить его прямо сейчас. Адреналин опьяняет, заставляет сердце с силой биться в груди, и каждое прожитое мгновение кажется драгоценным.
В противостоянии с Лиамом мы приезжаем к точке назначения. Он, что закономерно – вторым. Выходя из машины, я никак не могу сдержать победоносную улыбку. Пожалуй, даже несмотря на долгий перерыв, я всё ещё что-то могу.
Под капотом мягко ворчит двигатель. После скоростного заезда от машины веет приятным жаром, и я едва ли могу прикоснуться к бамперу – до того он нагрелся. Кажется, будто всё моё существо пылает точно так же.
Лиам с тихим скрипом тормозов останавливает свой Lancer рядом.
– Я просто поддался, – сразу же заявляет он, опуская стекло со стороны водителя. – Ты еле ползла, не хотелось тебя расстраивать.
– Неправда! – Лео карабкается ближе к окну, прямо по шипящему Лиаму, и сквозь громкий смех выкрикивает: – Ты бы слышала, как он завопил, когда ты обогнала его перед поворотом!
