Кран пошатнулся, стая муравьёв уже была на кабине, девочка встала и помахала им рукой, пока кто-то из толпы внизу не выстрелил.
Я кинулся в быстрой спешке к ней, схватил правой рукой за талию, мои глаза намокли от слёз: «Она сейчас упадёт, что мне делать?!» – в ужасе думал я. Над моим ухом началось тихое бульканье, пока я прижимал её к себе, тёплая жидкость стекала мне на плечо. Прижав её голову, я старался не смотреть на её кровоточащий живот, она что-то пыталась мне сказать, а мои щёки только сильнее намокали. Сзади доносились крики, я не мог её удержать и замечал, что муравьиные клешни постепенно приближаются к нам, пуская свои невидимые металлические усы. Левой рукой я со страшной болью взял её голову и решил посмотреть на её лицо. Такая красивая, она теряет фокус лица и постоянно опускает глаза, во рту собирается красная пена, и она, как шампунь выплевывает её.
– Я обещаю тебе, мы всегда будем вместе, – говорю я и целую её в лоб.
Она плачет и отталкивает меня.
Всё, что мне остается, – это смотреть, как она отдаляется от меня, выпуская мои ладони, летит вниз с распростёртыми руками и улыбается. Последняя секунда, последний вздох, последняя капля крови, упавшая в толпу, и я парализован. Я знаю, что нужно сделать – пойти за ней, просто спрыгнуть вниз, но тело не двигается, только ужас и её мертвые глаза, в которых отражается ночное небо. Что мы наделали?!
Один шаг, стоя на краю крана. Я прыгну к ней в объятия или нет? Слышу ветер, который разносит её аромат, смотрю последний раз вниз, на толпу, которая не знает, как снять её тело. Я любуюсь им в последний раз. Наша сладкая кровь разольётся по этому миру, и, может, о нас сложат легенду, и только чувство вины никогда не покинет меня, даже после смерти.
Глава 4.
Незнакомец
Рикардо Кастаньери стоял на улице Святого Стефана, он хотел побыть в одиночестве, но больше всего его заботило душевное состояние. Прошлой ночью ему приснился кошмар. Может, слишком реальный сон или он просто воспринял его близко к сердцу? Парень стоял на набережной, было часа два ночи, ему завтра на работу, но он не хотел домой, а точнее, к своим родителям. Бессовестный поступок, но он очень уставал после работы, и тысячные вопросы каждый вечер просто капали ему на голову, ощущаясь как пытка: «А когда ты найдешь себе девушку? Как дела на работе, сынок? А вот наши знакомые, а вот я в твоём возрасте…»
Стоя и вдыхая запах моря, Рик хотел закурить, как это делают герои фильмов, вечно задумчивые и очень грустные, но, к сожалению, он не курил и брать в рот свёрток бумаги не казалось ему привлекательным.
– Простите, сэр, у вас сигаретки не будет? – поинтересовался кто-то молодым голосом.
«Интересное совпадение», – подумал Рикардо, повернулся полубоком и посмотрел на паренька лет двадцати, хотя, может, это ошибочно: в свете фонаря видны только светлые волосы, аккуратно лежащие, средней длины, так что его можно было принять за девочку.
– Не курю.
Обычно люди сразу уходят, но этот парнишка улыбнулся ему, он явно хотел что-то сказать или, может, ему просто скучно… Главное, чтобы не искал предлог подраться…
– Знаете, на самом деле просто поговорить хотел, а вы на вид старше меня, извините, не хотел вас оскорбить.
– Я так и подумал.
Мой ответ был лёгким и непринуждённым, но мои мысли завертелись с бешеной скоростью: «Оскорбил? Что он этим хотел сказать? Что его кожа упругая или что он бегает гораздо быстрее меня? Неужели я так плохо выгляжу, что морщины видно даже ночью?! Если всё так плохо, значит, в импотенты меня записал? Ох, я ему покажу!» Звучало бы обиднее, если б это соответствовало действительности. Или он не об этом? Ох уж это самолюбие…
– Никоим образом, малец, если хочешь, можем пропустить по пиву. Ой, прости, наверно, ты несовершеннолетний, – сказал я, улыбаясь во все зубы.
Парень сделал вид, что покраснел, как барышня, жестом завёл несколько волос за левое ухо. У меня в голове сработала кнопка: «Пора валить, больно чудной он».
– Мне двадцать четыре. Да, наверное, я не соответствую параметрам внешности, – добавил этот мелкий.
«Хотя какой там, он почти мой ровесник! Чёрт-те что, выглядит, как баба! Вот я-то подкаченный, широкоплечий, и скулы широкие, а это чудо явно не стоит со мной сравнивать. Ладно, мать природа породила всех, я к ней претензий не имею».
– Мне завтра на работу. Предлагаю тут постоять, чего уж, – я сделал вид, что посмотрел в телефон и удивился времени: – Почти три ночи! О как! Давай говори – и по домам, – у меня прям отлегло, что не придется идти с ним в бар, такие новые знакомства до добра не доводят, да ещё посреди ночи.
– Знаете, я лунатик, но в последнее время моё хождение стало несколько другим, как, например, сейчас, я даже не знаю, сплю или нет. Родные меня не понимают, да я и сам себя не понимаю. Каждую ночь хожу и гуляю, хорошо если встречаю людей, есть хоть с кем поговорить, а так мне очень одиноко, – он запнулся, видимо, ждал моей реакции.
«Странный тип, ещё страннее, чем я думал».
– А если ты попробуешь уснуть дома, типа как все? – спросил я, даже не думая, просто чтобы поддержать разговор.
– Я не сплю. Последний раз я ложился в кровать год назад. Знаете, лежишь, овец считаешь, откроешь телефон, почитаешь новости, иной раз бегаешь перед сном, чтобы устать, и я уставал, но только физически. Врачи и психологи лишь выписывают лекарства, думаю, такие, как я, долго не живут, и да, я слышал, что не один такой. Связывался с другими людьми, которые тоже не спят по ночам, но их максимальный срок – пять дней, неделя, месяц.
Я попытался представить себе такую картину и сделать вид, что мне не всё равно, с мыслью: «Скорее всего он обдолбался наркотой и понапридумывал всякого».
– Как тебя зовут? Ты был очень откровенен.
Парень немного расслабился и стал со мной вровень, облокотившись левым локтем на балюстраду:
– Кевин.
Я отмахнул комара и стал его успокаивать:
– Слушай, не считай свой лунатизм недостатком жизни, я скажу, что это твой большой плюс. Ты опережаешь всех людей по времени, если захочешь, опередишь и в развитии, только приложи к этому усилия и не броди попусту по улицам. Нынче здесь небезопасно.
Я смотрел на море, которое было видно только на границе с песком, оно шелестело, как пузырьки в газировке. Вдоль набережной, в фонарях, кружили стаями мошки, слева от меня изливался незнакомый человек, как будто время останавливалось, и на душе становилось спокойнее. «Пора домой».
– Пожалуй, вы правы, слуш…
Я не дал ему договорить:
– Кевин, скоро светать будет, у меня нет твоего дара, ещё час – и завтра я превращусь в помятый помидор. Думаю, мы не прощаемся, я иногда сюда прихожу, если что, заглядывай, – и хлопнул его по плечу.
Он что-то хотел добавить и как-то испуганно взглянул на меня. В свете фонаря я увидел его голубые глаза, такие девчачьи и очень милые, как у щенка.
По пути домой я обдумывал происшедшие события: новости по TV, пойманная русалка, кошмарный сон про клубнику. В переулках натыкался на спящих бомжей, бродячих животных, летающих на паутинках пауков и выходил на заметно шумящие улицы. Осень веяла депрессией и скукой. «А что, если Варофеи предскажут правление других президентов? Что они принесут в наш мир и будет ли это миром?». Закрытые и озлобленные люди сидят в домах, и им только повод дай – они выйдут на эти самые улицы и будут выдвигать свои требования, кричать на весь мир, что все виноваты. Единственное, что меня удивило, так это пойманная русалка с пчелиными глазами: «Интересно, что о ней узнают ученые и расскажут ли они нам правду?»
Идя, я вслушивался в тёмные переулки, можно было заметить парочки, которые уединялись и стонали за гаражами, грызущихся собак и патрулирующих полицейских. Холодно. Я сунул руки в карманы, пальцы сжались в кулак, но я был уже возле дома, такого родного и чужого одновременно. Чем я становился старше, тем мои взгляды больше менялись, отличаясь от родительских, и это часто вызывало споры и упрёки… «Пора съезжать!» – твердил я себе пятый год, но финансы пели не то что романсы – целый оркестр и рядом не стоял!
– Добрый вечер всем и тебе, Маркиз! – сказал я родителям и коту, входя в двери.
Они ответили тем же плюс пара стандартных вопросов, и мы уже по разные комнаты; кот меня, кстати, проигнорировал.
Я по стандарту включил «компухтер» и увалился в кресло, размышляя о том о сём. Нескоро заметил, что у меня чешется рука, сначала подумал: «Ну, раз левая, то к деньгам». Потом поднес её к лампе и увидел красное пятно: «Так, блин, надо искать в интернете. Красные пятна, шершавая кожа, лишай?! Какого хрена… Причины возникновения: бытовое, стресс… Стресс! Вот оно что! Так я умру скоро, если все болезни из-за стресса… Зато радует рука-робот, которую я заказал по почте для монитора, теперь экран можно вертеть как хочешь – и в режиме кинотеатра, и для игр, как бы наклоняя назад, а когда работаешь ставишь его выше, и глазам, и шее удобно смотреть, спина не устает. Так, пора заняться статьей. Жизнь журналиста – поганая вещь. Итак, я возьму удачу за хвост, а точнее, русалку! Надо сварганить кипящий текст, чтоб у читателей потекли слюнки, а мой шеф оброс жиром от удовольствия, сидя в кресле».
Глава 5.
Рабочие будни
«Выходишь во двор, впереди красивый сад цветов, твои ноги топчут аккуратно выложенные камни, ты набираешь глубоко свежий воздух и сливаешься с тишиной. Уйдя в себя, начинаешь слышать, как медленно капает роса, падая с листика на листик. Такая красивая роза стоит перед тобой, такая невинная и беззащитная, тебя тянет к ней, ты делаешь шаг в сад, аккуратно переступая маленький мир под тобой. Слизни выглядывают из-под камней и ползут к твоим ногам, но нужно быть осторожным и обойти всех, и вот один, второй, десятый… Ты на пальчиках идёшь среди цветов по камушкам, а вокруг грязь и нельзя оступиться, ты же в домашних тапочках, а до розы ещё метров пять.
Вдалеке – она, такая красивая, слева от неё кусты малины, справа клубники, вокруг растут маленькие розы, ромашки, нарциссы, тюльпаны и другие цветы. Ты, медленно делая шаг, прикасаешься к ним, стряхиваешь с них росу, они содрогаются и капли попадают на листья, потом на стебель, медленно стекая до корней, впитываясь в почву. На кончиках пальцев остаётся роса, и ты невольно облизываешь её. Туман медленно передвигается между растений, обнимая их своей прохладой.
Я делаю шаг и пытаюсь дотянуться до розы, а между нами – лужа, на ветках висят пауки. Роза распласталась на весь забор, раскидывая свои щупальца. Мою руку не просунуть, не задев её охранную систему в виде паучьих сетей, на которых висят капельки, или, может, это фата? Острые шипы делают её недоступной и завидной невестой. Бархатистый цвет её лепестков очень мягкий, и хочется коснуться их, но остаётся лишь наслаждаться дивным ароматом на расстоянии и уходить обратно в заросли, где её уже не видно, и чем дальше, тем больше она отдаётся в объятия тумана».
– Боже, что за хрень мне приснилась?! Я никогда не придавал значения своим снам, но очень хорошо их запоминал, например, вчера их было семь, позавчера – десять. Каждый сон я легко могу отделить от другого, некоторые повторяются, но есть и исключения – сны, которые заканчиваются. Никогда не встречал людей, которые бы досмотрели свой сон. Это хорошо или плохо? В итоге я за день могу прожить несколько жизней. Ладно, пора вставать, – сказал я себе и выключил будильник.
Моё утро редко начиналось с разминки, единственное, я мог наклониться за упавшей вилкой, и то это требовало усилий. Без кофе сложно было прожить, и обычно я покупал молотый, заваривая его в турке
– Что у нас есть? – заглянув в холодильник, я достал утиный паштет, хлеб и огурцы.
Не любил читать новости с самого утра, моё пробуждение длилось около часа.
Позавтракав, я быстро одевался и бежал на автобус, который обычно был забит народом. Чтобы не слушать тупые разговоры, я брал с собой наушники. Надвигающийся рассвет, как всегда, был прекрасен. Когда я выходил из дома, он своим теплом разгонял туман, я шел через парк и смотрел, как просыпается живность. Птицы слетались вместе и начинали петь. Такая погода очень напоминала весну, но деревья уже сбрасывали листья, а карканье грачей навевало тоску. И моё настроение могло поменяться в любую секунду.
Когда я сел в автобус, рука сразу же потянулась за телефоном и Вивальди, я воткнул его в уши, и в мозг поступил самый легальный наркотик. «Мир перестал существовать для меня», только иногда я следил за старушками, которым вечно надо было уступать место. В голове проскользнула мысль: «Было бы круто разделить общество и создать автобусы для старушек и детей… Хм, нет, нереально придумал. Создать для каждого человека отдельную систему передвижения? Тоже нет, машины уже есть… Для таких, как я, легче создать телепорт!»
Я включил переднюю камеру телефона и поправил волосы, глаза были серые и уставшие, как эта жизнь. «Нет, я не пессимист и не реалист, просто хочу в отпуск». Доехав до перекрёстка Вилкел-Мурс, я вышел и направился на проходную, где меня ждала мисс Тёрнер, она всегда проверяла, в трезвом ли я состоянии. «Я что, похож на алкоголика? Оу, нет. Только иногда прихожу в неопрятном виде».
А в это же время в здании офиса раздавались телефонные гудки.
– Абонент…
– Всрался мне этот абонент! Где его носит?! Анжела!!! Где Анжела? Куда все делись? Нет, уволю всех к чертовой матери! – кричал мужчина средних лет.
– Бегу, бегу! Фред, что ты так вскипел? Ну подумаешь, люди после выходного дня, ты же сам творческий человек, себя вспомни.
– О! Не сравнивай меня с ними, с этими птенцами, ничего не умеют, только нервы трепать. Нам нужно выпускать сегодня газету, ты понимаешь?! Ладно Кортни и Джордж, но Рик! Я ему доверил важное дело, вот куда он запропал? Я весь на нервах!
– Тебе бы одежду шить, Фреди, так заботишься о читателях, вроде они эти газеты носить на голове будут с твоей подписью.
– А вот сейчас обидно было, Лилиан. Ты лучше всех знаешь, как я слежу за всем, и только благодаря мне мы не идём по миру.
Лилиан Кортер и Фред Мури стояли в комнате для собеседования, пока Рик пытался незаметно прокрасться мимо них.
И вот я сижу в углу, мои вены на стопах набухли и мышцы стали ныть. «Нужно больше заниматься зарядкой». Пять шагов меня отделяют от лестницы на второй этаж офиса. «На пути пешка – Сара Вирерди, позади неё стоит кофе-машина и наливает себе латте босс второго уровня Клинтон. Вот его трудно обойти», – отметил я про себя и почесал нос. «Пустите меня в о-о-офис!» – крикнула моя душа, а ноги начали дрожать. «Почему я прячусь? Не сделал статью, которую просил шеф, занимался своими делами, бла-бла-бла, а ещё опоздал. Что может меня спасти? Ящик сокровищ с полным набором патронов, и я завалю обоих!». В голову пришла блестящая идея: «Нужно купить пончики!» Медленно достав телефон, словно пистолет, я отправил сообщение в доставку. Потом кинул наушники на пол, подальше от себя, и стал медленно подниматься. «Сделаю вид, что выронил их». К Саре я пошел спиной. «Сзади меня трудно узнать, разве что по пятой точке, но мы вроде не так близки». Потянувшись за наушниками, я сделал вид, что долго искал их, а после увидел непредвиденную катастрофу.
– Ты вернулся! – я услышал знакомый голос и сделал фейспалм.
«Боги, он завалил мне такую миссию!». На меня бежал этот маленький белобрысый придурок. «Ну как ему было двадцать пять и роста моего, я ему был, как старший брат». Роб всегда жизнерадостный и беззаботный, но его минусы – его же и плюсы.
Я выпрямился и увидел взгляд босса, упс.
– Рикардо, наконец-то ты пришел! – я пытался жестами заткнуть рот Роберту, чтобы он понял, что здесь стоит Клинтон, но…
«Леший его просри, это же невыносимый человек!». Роберт полез обниматься, но я вежливо его отпихнул. Эта бурная сцена заставила босса прокашляться, и видно было, он что-то хотел сказать, как тут:
– Кто заказывал пончики? – голос ангела снизошёл ко мне.
– Ой, это мне! – я подбежал к разносчику и всё, что было в кармане, отдал ему, не знаю, хватило или нет, но я посоветовал обратиться к Болли Кон, которая стояла как раз около дверей.
Жестом официанта я поставил коробку на ладонь и понёс к боссу, ожидая, пока он переключит свой взгляд с моего облика на еду. «Всё же я был прав, я не в его вкусе, а жаль, премиальные мне нужны».
Аэрон Клинтон – босс второго уровня, замещал у нас уже три года директора Морена, который, упокой его душу, скончался в командировке. Вообще, хочу вам сказать, отдел у нас дружный. Недавно мы съехались с IT-шниками, а там пруд пруди этих веб-дизайнеров, художников и всяких таких странных личностей. Однажды мы с Робертом это обсуждали: «Да тебе все странные, поди поэтому и бабу найти не можешь! Думаю, эти ребята от тебя тоже не в восторге, ты постоянно просишь Бэдгара дать поиграть тебе в игры только потому, что комп стоит двести косарей». Я возразил: «Вот что ты заладил, и не бабы, а девушки! А в компе не это прикольно, там на мышке сенсорное управление». Роб замолчал и закатил глаза, мы продолжили накатывать пивко.
Босс Клинтон взял себе три пончика. «Он же на диете, его пузо уже в двери не пролазит», – подумал я, ставя коробку на общий стол для всех:
– Желаю всем продуктивного утра! – и вместе с Робом пошел в его кабинет.
Вслед мне тоже закричали:
– Доброе утро! Спасибо!
Не любил я сладкое, а недавно передали, что оно укорачивает жизнь. Бред, но я его и так не ем.
– Рикардо, тебе тут пришло на общий сервис письмо из ФБР.
– Знаете, такие вещи надо сообщать либо медленно, либо никогда! Мне тикать с города?
Роб помялся, потом выдал:
– Слушай, а это не из-за того случая, когда мы в бар ходили?
Я задумался и произнёс:
– В смысле, когда ты нажрался и облапал паренька?!
Роб покраснел, и глаза его забегали в быстрой спешке, он схватился за свой пиджак и одёрнул его:
– Ты всегда мне это припоминать будешь? Надоело уже!!! Я просто перепутал!
Мы стояли в его кабинете.
– Рик, ещё слово, и я тебе врежу! Я за тот случай говорил, когда ты шлюху цеплял! Да-да, а она тебя отшила и после вывела охрана!
Улыбка сошла с моего лица, и я вспомнил латексную диву, но Роб ошибается, я её не лапал, просто хотел кое-что спросить.
– Да, вспомнил. И всё же при чем тут ФБР? Они теперь защищают проституток? Не мели чушь, сейчас пойду и выясню, что у них там за письмо.
Пока шел, слышал крики вдалеке.
– Ты охренел? Слушай, я за тебя ещё проект должен делать, давай дуй в офис!
«Жара кипит, – подумал я. – Что у нас, что у них». И постучал в дверь:
– Драсте!
– Заходи уже ты, и так ходишь сюда чаще, чем остальные. Может, по рюмашке? – Бэдгар по стандарту с утра любил накатить, особенно в трудный день, а ещё бросал курить; мужик страдал диабетом, плюс был женат и с двумя детьми, ему было тридцать.
«Звучит как приговор, но он держится бодрячком», – отмети я.
Бэдгар Андреевич у IT-шников был вроде начальника, ну, у них свободный график, почти, как и у журналистов, но у нас строже, частые сборы и совещания. Как Роб и сказал, хожу я к Бэдгару за играми, да и потому что у него самый крутой комп.
