Юлия Александровна Ларина "Криокапсула"

Зрители опустились. Половины тела пациента снова соединились и неподвижно зависли в невесомости над их головами.

– Ваши тела будут помещены в специальные криокапсулы, которые постепенно охладятся изнутри до -196 Градусов по Цельсию, а затем наполнятся жидким азотом.

Из-под белизны мраморного пола лифта появилась голографическая криокапсула. Выглядела она поистине невероятно. Но за стеклом стояли настоящие криокапсулы. Александр видел её много раз на рекламных макетах и сайте компании, но никогда в живую. С прочными металлическим корпусом и прозрачной многогранной верхней панелью, которая подсвечивалась синими светодиодами по краю, – она была его дверью в другой мир.

Стеклянная панель голографической криокапсулы поднялась и тело пациента погрузилось внутрь. Гибкое силиконовые уплотнение на дне быстро приняло форму его тела. Встроенный в корпус электронный градусник начал отсчитывать падение температуры, и когда она достигла -196, азотный туман ворвался в замкнутое пространство, обволакивая лицо пациента. Криокапсула внезапно перевернулась вместе с человеком вверх ногами и прикрепилась к конвейеру среди других. Весь ряд начал движение, исчезая в никуда.

– Когда вы будете погружены в анабиоз, вашу криокапсулу переместят на длительное хранение в отсек – Криоконсервация.

Лифт медленно опустился ещё на один этаж. Александр, больше не боясь голографических макетов, подошёл к самому стеклу.

– Это последний отсек, где вообще тело будет находится, ожидая пробуждения в новом мире. – сказал Зилц, снова перебирая пальцами на планшете, – каждая криокапсула оснащена индикатором содержания азота, температуры и статичности криопротекторов.

Позади Норовского снова возникла голограмма криокапсулы, верхняя панель её поднялась, демонстрируя внутреннее устройство.

– Эти проводки контролируют состояние криопротекторов в вашей кровеносной системе, их подключат при помещении в криокапсулу, – доктор Зилц подсветил их красным, чтобы наглядно показать их месторасположение.

Но Александр уже не обращал на него внимания. Он припал к стеклу, оставляя на нём мутное пятно своего дыхания. Он завороженно смотрел в кажущиеся бесконечными ряды подвешенных криокапсул. Во мраке отсека криоконсервации свет излучали лишь негаснущие синие светодиоды и красные индикаторы. Можно было увидеть очертания лиц замороженных людей, застывших на десятилетия в своих жутковатых коконах. Норовскому казалось, что он попал в научно-фантастический фильм о далеких космических путешествиях.

– Искусственный интеллект следит за значениями на индикаторах, а так же просматривает видеозаписи в этом отсеке, чтобы анализировать движение или сбой. Пять сотен камер расположены так, чтобы каждая криокапсула попадала в зону видимости.

Неожиданно лифт начал подниматься. Проехав сквозь все подземные этажи, криопациенты и доктор Зилц снова оказались в белоснежном зале ожидания. Он вышел и снова встал на свой эллиптический пьедестал.

– Уважаемые криопациенты! – обратился Зилц к вышедшим из лифта людям, – все ли аспекты процедуры крионирования вам понятны? Пока мой коллега проводит экскурсию для другой группы, вы можете задать интересующие вас вопросы.

– Что будет, если криопротекторы заполнят организм не полностью? – донеслось откуда-то из толпы.

– Во время введения в криостаз может произойти образование внутриклеточного льда и обезвоживание клетки. КристалАннация внутриклеточной воды приводит к увеличению внутреннего объема мембранных структур, и эти структуры разрушаются. Это приведет к криоповреждениям тканей. На ранних этапах экспериментального крионирования это являлось самой большой проблемой, потому что риски криоповреждений были слишком высоки. Но благодаря инновационной магнитно-резонансной томографии мы можем проверить наполненность тела криопротекторами, добавив в него контрастное вещество, – ответил Зилц, важно расхаживая по своему эллипсу.

Спрашивающий удовлетворенно закивал головой.

– А что, если в криокапсулах произойдет какой-то сбой? – подоспел следующий вопрос.

– Внезапных сбоев быть не должно, поступление азота на субклеточном уровне все время контролируется искусственным интеллектом, также в случае каких-то технических неполадок с самой криокапсулой он уведомит нас об этом. Возможно, пациенту придется сменить криокапсулу, но он все равно останется пребывать в состоянии анабиоза.

На несколько минут преисполненные пониманием клиенты замолчали.

– А что, если за время нашего нахождения в криостазе произойдет технологический переворот и роботы будут управлять планетой или на Землю обрушится угроза из космоса? – молодой женский голос оборвал тишину.

Все обернулись к источнику позади. Зилц прищурил глаза и с некоторым предубеждением потер руки.

– Разумеется, черные лебеди[2 - Черный лебедь – теория, рассматривающая труднопрогнозируемые и редкие события, которые имеют значительные последствия.] могут нагрянуть совершенно внезапно. Прогнозировать действия пришельцев, о которых мы не подозреваем, трудно. А что касательно порабощения роботами, я, как человек немного сведущий в научном прогрессе, считаю, что через сто лет это все ещё останется сюжетом для научно-фантастических фильмов. Впрочем, вам, мисс Рейн, вероятно, представится возможность увидеть подобные сценарии вживую. – доктор Зилц многозначительно посмотрел на молодую девушку в толпе.

Александр видел её впервые. Мисс Рейн стояла среди ещё таких же незнакомых шести человек, которые как будто появились из ниоткуда. Все они были одеты в одинаковые серые костюмы с эмблемой на груди и коротко подстрижены. Но все же девушка имела одно явное отличие от своих спутников. Если все они определенно были старше сорока, то девушке на вид – не больше двадцати. Её дерзкий взгляд был направлен на Зилца, а на лице застыла ехидная ухмылка. Она была невысокая и подтянутая, и Александр бы наверняка спутал её с мальчишкой, если бы Зилц не назвал её «Мисс».

Удивленный шепот пронесся среди криопациентов.

Чтобы внести ясность, Зилц решил представить вошедшую шестерку.

– Рад представить вам, наших криопациентов из группы А1, наша первая успешная заморозка сроком на пятнадцать лет.

– Золотые суицидники… – донесся до Норовского шепот пожилой пары, стоявшей рядом.

Все вокруг ещё сильнее зашептались. Но пришедших это нисколько не смущало. Рейн уверенно зашагала через весь зал к стеклянным дверям выхода. Затерянная среди прошлого и будущего «золотая суицидница» приковала к себе внимание Александра. С интересом разглядывая новоявленных пациентов, девушка на мгновение встретилась с ним взглядом. В её светло-зеленых глазах Норовский на мгновение поймал ощущение перехитрённого времени, пока девушка не оборвала эту связь.

Зал наполнился людьми с красными талонами, и Александр упустил её среди толпы.

***

Норовский стоял в сосредоточенном молчании около стеклянных дверей, над которыми горели синие неоновые буквы: «Элайв Крионикс, Проснись в будущем.»

Он перечитывал этот нехитрый слоган уже в двадцатый раз, чтобы как-то отвлечься от закрадывающегося под одежду холода. Время его прибытия наступало только через полчаса, и кроме сердито косящегося на него уборщика, управляющего механическими системами очистки стекол, в здании ещё никого не было.

Александр не волновался, скорее скучал. В правильности своего решения он был уверен. В руках Норовский сжимал небольшой чемоданчик с вещами, которые он посчитал необходимыми взять с собой в другой мир. Там лежали в основном научные исследования на разных носителях, отцовские электронные часы позапрошлого десятилетия с зарядным комплектом и вопиюще устарелые бумажные письма Агаты. Александр вообще не хотел их брать, потому что ненавидел бумагу и считал, что ей место только в уборной, но в чемодане оставалось ещё полно места, поэтому он все же прихватил с собой напоминание о его две тысячи семьдесят первом. Две тысячи семьдесят первом, когда Агата ворвалась в его жизнь, сдвинув его планету стабильности с орбиты, и также резко покинула её, когда поняла, что гравитация звезды эгоистичных целей Александра сильнее.

– Доброе утро, мистер Норовски! Не терпится проснуться в будущем? – знакомый чуть насмешливый голос заставил Александра обернуться. Он увидел доктора Зилца, подъезжающего на электромобиле.

– Доброе утро, доктор Зилц, – Александр вздохнул, – да, не хотелось бы больше задерживаться.

– Не торопитесь, в будущее мы всегда успеем, на то оно и будущее, – покачал головой молодой доктор и исчез за тонированным стеклом электромобиля.

Зилц стремительно проехал на подземную парковку, а Норовский с нетерпением затоптался на месте. Мучительные полчаса ожидания подходили к концу, и двери Элайв Крионикс наконец-то открыли.

Норовский вошел в зал ожидания. Светлое помещение с высоким потолком, белыми стенами, полом и причудливыми сидениями обтекаемой формы, сегодня оно было закрыто для обычных посетителей. Вход был разрешен только криопациентам по талону, который Норовский предъявил при входе на экране своего смартфона. Скоро должен был подойти доктор Зилц.

Постепенно в зале ожидания начали собираться и другие клиенты. Александр с интересом и осторожностью встречал каждого взглядом. Он подозревал, что некоторые собирались входить в анабиоз сегодня, а значит, среди них могут оказаться криопациенты из его экспериментальной группы, и если это так, то они будут единственными людьми его времени, с которыми он проснется в другом мире.

Следующей после Александра в зал вошла пожилая, но энергичная пара. Одеты они были современно, но не вычурно, и каждый вез рядом большой чемодан. Они о чем-то воодушевленно перешептывались, поминутно улыбаясь друг другу. От улыбок морщинки собирались на их лицах, но глаза мужчины и женщины были ясные, с любовью смотрящие друг на друга.

На мгновение Александру даже стало завидно. Он наклонился в их сторону, пытаясь подслушать разговор.

– Ты взял с собой фотографии?

– WHD[3 - WHD – (wireless hard drive), беспроводной жесткий диск. Запоминающее устройство на жестких магнитных дисках с возможностью беспроводной передачи информации по WI-FI, Bluetooth и др.]?

– Да.

– Взял, как ты и сказала, но все файлы я закинул в облако Advantix, так что не думаю, что в нём будет необходимость.

– А если через сто лет его заблокируют?

– Зельда, это самая масштабная и защищенная современная платформа хранения информации, данные хранятся на множестве серверов, не думаю, что она пропадет просто так…

– Ну, знаешь, в сети можно как создать что-то невероятное, так и уничтожить его в один клик.

Александр задумался. Он мысленно согласился с женщиной и похвалил себя за практичность, ведь его чемодан был завален различными носителями.

– Может, ты и права, – мужчина погладил женщину по плечу и снова улыбнулся, – а то я не переживу, если не смогу больше увидеть твои фотографии.

Он простодушно засмеялся.

– Но я все равно буду любить тебя, даже если ты станешь металлическим андроидом! – женщина насмешливо толкнула его в бок локтем, – ведь я люблю твое сознание…

– И я твое…

Идиллию пенсионеров внезапно нарушили крики детей.

Целое семейство с огромной электронной повозкой чемоданов и коробок надвигалось гурьбой в холл. Там было пятеро детей, двое из которых, вероятно, едва достигли возраста добровольного погружения, четыре подростка и четыре человека среднего возраста: одна женщина и трое мужчин. Александр не сразу понял кто кем кому приходился, но спустя несколько минут наблюдения, Норовский рассмотрел в них брата с сестрой, которые решили отправиться в будущее, прихватив с собой своих партнеров и детей. Семейство подошло в холл, не переставая шуметь, пока один мужчина в рубашке с какими-то космическими узорами не собрал детей вокруг себя, увлеченно показывая в своем планшете что-то невероятно интересное для них. Даже подростки стали коситься в его сторону, а вскоре тоже подошли и стали смотреть какую-то интерактивную научную передачу.

Александру было так любопытно, что он собрал все свое мысленное сосредоточие и направил на свои слуховые возможности. Передача была об освоении других планет. Чтобы лучше слышать, мужчина присел на белый продолговатый диван рядом с ними.

Заслушавшись об открытиях новых экзопланет, Норовский не заметил, как весь зал наполнился людьми. Он так и не успел узнать сколько световых лет лететь до ближайшей к Земле экзопланеты, как его отвлек незнакомый бодрый мужской голос с мексиканским акцентом.

– Вы на собеседование или уже погружаетесь?

Стараясь сохранять невозмутимость, Александр медленно пополз взглядом в направлении звуков, до последнего надеясь, что обращались не к нему. Однако кроме источника вопроса рядом никого не оказалось. Молодой чуть смугловатый мужчина с длинными волосами, уложенными назад, и ореховыми глазами, одетый во что-то клетчатое и яркое, продолжал вопрошающе смотреть на Норовского.

– Вы мне? – неуверенно переспросил Александр, не ожидающий, что там, где каждый второй – напыщенный гражданин первого класса, с ним кто-то заговорит.

– Ну не детям же, – усмехнулся мексиканец, оглядываясь вокруг.

– Погружаюсь. – ответил Норовский, надеясь, что продолжения беседы не последует.

– О мои поздравления! А я вот на собеседование… Волнуюсь… – мужчина поджал свои худые плечи под желто-коричневым пиджаком, – как на первом свидании.

Стараясь выразить понимание, Александр промычал.

– Кстати, не представился… Эухенио Гартьер Гуаренте, – мужчина протянул Норовскому жилистую руку с длинными пальцами, – композитор и музыкант.

– Угу, – недружелюбно кивнул Александр. Он смекнул, что этот товарищ тоже метит в экспериментальную группу, и вздохнул с надеждой, что его заявку не одобрят.

– А вы?

– Александр Норовский, – без особо желания пожал руку Александр своему невольному собеседнику, выплюнув, – физик.

– О! Понимаю-понимаю, хотите бороздить просторы космоса?

– Не без этого.

– Да, – протянул Гуаренте, – сейчас порой из дома-то не так-то просто выйти, а тут в космос…

– Ну конечно, сейчас свернули все космические полёты и исследования других планет! – переполненный досадой процедил Александр.

– Ну что же, если Ротенгер счёл финансирование исследований космоса бесполезным вложением… Разумеется, лучше купить себе новый остров и выводить на нем кабанов-мутантов для охоты.

Норовский посмотрел на Гуаренте с напряжением. В глубине души он был того же мнения, но в нынешних обстоятельствах считал более мудрым —помалкивать.

– Будьте осторожны, произнося имя Верховного распорядителя, при незнакомцах, – тихо шепнул он, чуть наклонившись.

– А мы же познакомились, – Эухенио улыбнулся.

– Ах, ну да, – Норовский с предубеждением чмокнул губами. На несколько минут воцарилась тишина. Александр продолжал сидеть неподвижно, боясь, что любое неловкое движение или вздох чуть громче обычного привлечёт внимание Гуаренте, и он обязательно что-нибудь прокомментирует.

– А вы путешествуете налегке, как я погляжу, – внезапно заметил Эухенио, оглядывая чемоданчик Норовского, в который он вцепился.

– Да.

– Как интересно, – Эухенио задумчиво всплеснул руками, – почему все эти люди так хотят в будущее?

– Если вы не хотите, так зачем вы здесь? – ехидно сузил глаза Норовский.

– Отправится в будущее – не на курорт съездить. Обратного пути нет. – ответил Эухенио, с вдохновением отбросив пряди волос назад, – но порой дорога обрывается и в настоящем…

Александр застыл в шевелении мысли, намереваясь что-то сказать.

– Александр Норовски, пройдемте со мной. – продекламировал доктор Зилц, вошедший в зал.

Норовский вздрогнул от тревожной неожиданности, сжавшейся в груди. Он подхватил свой чемодан стремительно проследовал за Зилцем. Они вошли в стеклянный лифт и опустились в отсек хранения.

– Доброе утро, мистер Норовски, – обратился к мужчине нерзимый электронный работник за стойкой обслуживания, – положите, пожалуйста, ваши вещи на транспортерную ленту.

Недолго думая, Александр положил свой чемодан. Механические захваты подхватили чемодан и положили в сейф. Послышался треск металлических замков, а на черном экране высветилось: A. Norovsky.

– После нулевого отсека ваша одежда будет доставлена сюда и помещена в дополнительный отсек вашего сейфа. Туда же будут помещены вещи, которые отправят вам из настоящего во время вашего анабиоза, – добавил работник, – приятного погружения!

– Спасибо. – ответил Александр, ему было совсем не страшно. Он знал, что делает. Зилц и Норовский опустились в нулевой отсек.

– Здесь я вас оставлю, – сказал доктор Зилц, – после гигиенических процедур, вас встретит ваш личный доктор, отвечающий за ваше погружение в криостазис. Возможно, я встречусь с вами ещё в адаптационной группе, если за сто лет изобретут что-нибудь для продления жизни, – Зилц усмехнулся, – надеюсь вы найдете в будущем то, что ищете.

– А я буду надеяться, что за сто лет изобретут что-нибудь для продления жизни, – Норовский улыбнулся, впервые за долгое время, и пожал доктору руку.

Стеклянные двери лифта закрылись за доктором, и Александр вошел в нулевой отсек.

– Мистер Норовский, пожалуйста, положите ваши вещи в контейнер, они будут отправлены в дополнительный отсек вашего сейфа, – сказал ему женский электронный голос из кабины, панель управления загорелась.

Сбоку от кабины красные светодиоды пластикового контейнера загорелись. Не раздумывая, он положил туда свою одежду. Светодиоды загорелись зеленым и контейнер задвинулся внутрь кабины.

– Александр, пожалуйста, войдите внутрь кабины и встаньте лицом к стеклу. Стеклянная двери раздвинулись перед ним. Норовский выполнил указания.

– Сейчас я избавлю вас, от волосяного покрова. Не беспокойтесь, это совершенно безопасно и не повредит ваши волосяные луковицы. По пробуждении вы сможете снова отрастить волосы. Пожалуйста, закройте глаза.

На голову Норовскому упала какая-то густая кремообразная масса, которую роботизированные руки стали втирать ему в голову массажными движениями. Александр видел, как целые пряди волос падали на пол и постарался об этом не беспокоиться. Когда процедура была закончена, на него полилась вода и по бокам вылезли механические мочалки, которые стали намыливать его тело и смывать остатки средства для удаления волос.

Вода перестала литься и теплый приятный воздух подул со всех сторон. Норовский ощущал себя таким чистым, будто заново родился.