– Да вы знаете, я вообще, в разведке, в армии служил – сказал он – нас учили разные особенности подмечать, а она знаете такая, словно бы без лица. Вот вроде бы есть лицо, а вроде бы и нет. И такая, холодная, ка лёд. Вот посмотришь на неё, аж трясти начинает. И губы такие, знаете, словно бы застывшие в усмешке.
Кажется, мы уже видели такую, заключила про себя Наташа, неужели здесь была охотница? Значит Школьников связан с Организацией? Но что проку Организации в нём?
Не спеши с выводами, одернула себя девушка, собери больше информации.
– Без лица – повторила Наташа вслух – а что ни будь еще об этой девушке можете сказать?
Охранник пожал плечами.
– Да нет – сказал он – я вообще эту историю бы не вспомнил, если бы в новостях не увидел, что её убили – он почесал переносицу – знаете, что, поговорите с кем-нибудь из торговых рядов, туристических. Она с фирменным пакетиком стояла, вероятно, что-то купила там.
Наташа кивнула.
– Ясно – сказала она – благодарю за помощь.
Охранник заулыбался.
– Всегда рад помочь, барышня – сказал он.
Наташа вежливо попрощалась с мужчиной и поспешила вернуться к Воротынцеву.
* * *
Рынок, что указал Наташе, охранник представлял собой типичную для подобного места торговую зону с палатками, магазинами, сувенирными лавками, мелкими закусочными. Обычно, здесь скорее всего было не протолкнуться от туристов, жаждущих купить пару матрешек и шапок-ушанок. Однако теперь было тихо и меж закрытых палаток гулял ветер. В городе ввели режим «рекомендованного карантина», и лишь немногие торговцы рискнули сегодня показать свои носы.
Нацепив очки, в очках её всегда меньше узнавали, Наташа подошла к одному из киосков и деловито постучала пальцем по металлической крыше. Секунд через десять перед ней возникла дородная женщина в синей майке и повязанном поверх нее фартуке.
– Доброго утречка – энергично заявила она – сувенирчики интересуют. У меня лучшие. Качественные. Оно-то у других китайское всё, а у меня наше отечественное.
Женщина, видно очень гордилась этим фактом.
– Пожалуй, в другой раз – улыбнулась Покровская – сегодня мне нужна информация. Вы здесь видели эту девушку?
Торговка осклабилась.
– Так я вроде не СОВИНФОРМБЮРО – сообщила она – я сувенирами торгую. Есть деньги, покупайте! Нет, проваливайте! А то ходят тут, барышни разные на вроде вас. Выспрашивают всё. А потом всякая ерунда случается.
Наташа нахмурилась. Кажется, она пришла по адресу.
– А мы как раз и интересуемся этими разными барышнями – сказала девушка, протягивая торговке фото вместе с банкнотой в тысячу рублей – очень интересуемся.
Женщина опасливо покосилась на непрошенных гостей, но фотографию взяла. Нацепив на нос толстые очки, она стала вглядываться в снимок.
– А-а-а, это вам Семёныч нужен – почти медовым голосом произнесла она – он поболее моего знает. Он с нею общался. Я сейчас вам его приведу.
Наташа только флегматично вздохнула. Женщина вытерла руки о фартук и покачиваясь из стороны в сторону направилась куда-то в дальний конец рынка. Минуты через две она вернулась, но уже в компании с маленького роста лысиком в потертых джинсах и бежевом джемпере.
– Вот Семеныч – сказала женщина – твоей туристкой интересуются, что фотку тебе впаривала. Я ведь говорила, тебе, твердолобому чурбану, что не надо тебе в эту историю было лезть, только головную боль схлопочешь, и вот пожалуйста.
Семеныч вспыхнул.
– Да много ты понимаешь, баба – фыркнул лысик – ты знаешь, какие мне деньги за неё бы предложили. Да ты таких денег с роду никогда не видела.
Воротынцев резко встал между ними.
– Так хватит – жестко сказал он – потом между собой разберетесь. Кто сколько денег видел.
– Вы про девушку расскажите лучше – добавила Наташа – вы её точно видели.
Лысик энергично закивал.
– Да лучше глаза бы мои не видели – сказал он – так точно. Крутилась она здесь. Фотографию старинную показывала. Просила узнать её историю. Я же барышня не всё время здесь торгую. Это так, прибавка небольшая. Зарплата-то в университете – слезы, а до пенсии ещё топать и топать. Сейчас реформу провели… Вообще хоть помирай.
– Так что за фотография была? – нетерпеливо спросил Воротынцев – что?
Лысик махнул рукой.
– Ох интересная – сказал он – фотография-то Великой княжны Анны, царствие ей небесное, дочери последнего царя нашего, вот значит, которую она своему возлюбленному подарила, когда он на фронт уходил, Великой войны.
Наташа нахмурилась. Что-то она не слышала ни о каких возлюбленных дочерей последнего царя.
– Да такое фото историческая ценность – нашелся Воротынцев – кто тебе мог предлагать подобное?
Лысик испуганно охнул.
– Бес попутал – начал каяться он – я же вижу, фото-то и верно редкое. Я дамочке этой и говорю. Мол оставить себе его должен. Для исследования. Она, нет, давайте вы лучше со мной поедете. А у меня, даже лупы с собой завалящей не было. В общем сказал ей, что вечером приеду. Попросил адрес оставить. Ну, короче распрощались мы. Это всё под утро было. Ну на вроде, как сейчас. А когда я уже киоск-то свой закрывал. К дамочке той собирался ехать. Взял инструмент кое-какой. Это вечером было. Ещё дождь зарядил. Чувствую взглядом меня сверлит кто-то. Поворачиваюсь, девица стоит. Только совсем другая. Пальто на ней длинное бордовое, типа тречна, бархатное с капюшоном, и ещё с какими-то шнуровками и застежками, и оторочка кружевная, а лица не видать, только нижнюю половину. Подбородок белый, как из льда. Не понравилась она мне шибко. Я ей и говорю, «закрыта лавка. Завтра приходите». А она фыркнула и говорит: «Я издалека. Слышала тебе сегодня интересную фотографию показывали» Я ей «тебе-то что за дело?». А она «Скажешь, где, заплачу, щедро». У меня так душа в пятки и ушла «Катитесь вы барышня отсюда со своими деньгами», говорю «Не видел я никакой фотографии». Она даже внимания не обратила «То, что не видел, тебе повезло», шипит, «где с продавцом встречаешься скажешь»
– И вы сказали!? – грозно спросила Наташа.
Мужчина съёжился под её взглядом.
– А что мне было делать? – сварливо спросил он – ждать пока меня удавят, как котенка?
Наташа покачала головой. Ох уж мне этот простой люд, подумала девушка, нет она, конечно, не причислила себя к принцессам крови, но это простофильство доводило её порой просто до белого каления.
– Ах ты ж шкура, а! – воскликнул Воротынцев.
Мужчина опасливо покосился на офицера.
– Вы её не видели! – посетовал он – она словно падший ангел, такой и не это расскажешь, что теперь меня убивать за это? – жалобно поинтересовался мужчина. Видно, что даже вспоминать гостью ему было не по себе.
Наташа призывно подняла руку.
– Хватит причитать – веско произнесла она – сделанного, как говорится не воротишь. Что ещё вы можете сказать про девушку, которая фото приносила.
Лысик замотал головой.
– Да она особо не говорила ничего – сказал он – да и знаете, в таком деле, меньше знаешь-целее будешь. Мне кажется меня поэтому, та вторая девица, отпустила.
– Что же это за чудовище такое? – иронично спросил Воротынцев – что вы даже сейчас трясетесь.
Лысик фыркнул.
– Будто бы вы не знаете – нервно бросил он – что за девицы такие ходят. Есть такие девицы, которые если к тебе пожалуют, то сразу эпитафию пиши, если они конечно тебе позволят. Ни жди от них ни жалости, ни пощады. Они сама смерть.
Наташа вздрогнула. Неужели к этому торговцу явилась охотница? Эти девицы всегда были на уровне конспирологических историй. Наташа в силу природной любви к логике не поверила бы, если бы не испытала на себе их э-эм… возможности.
– Значит девушка к вам пришла с фотографией – заговорила Покровская – просто, можно, сказать с улицы, и вы сразу захотели сделать оценку?
Лысик пожал плечами.
– Да я же говорю, что не вникал особо – бросил он – меня только бабки интересовали, хотел уломать её продать снимок мне.
Наташа с ухмылкой на лице посмотрела на Воротынцева.
– Полковник – сказала она – а вы поверите в то, что этот прелестный мужчина не поинтересовался откуда у девушки антикварный фотоснимок, да и ещё определив сразу кто на нём изображен?
Воротынцев поморщил лоб.
– Да мне кажется, что даже если ему фото кота или собаки принесли бы – ухмыльнулся офицер – он и тогда бы поинтересовался откуда.
Наташа кивнула.
– И не сделал бы он этого в одном лишь случае – мягко сказала девушка – если бы с девушкой его попросили бы встретиться и попросил человек, которому он доверяет. Вот тогда бы он не боялся оказаться где-нибудь на пере у антикварного авторитета.
Мужчина спал с лица.
– Да не просил меня никто – замотал он головой – она сама пришла, сама.
Наташа осклабилась.
– Ну да, мы уже в песне это слышали – сказала она – невиноватая я, он сам пришел. Только вот, девица, что к вам после приходила тоже скоро догадается, что вы ей не все сказали, и она с вами задушевных бесед вести не будет и с тем, кто вас просил тоже.
Лысик испуганно заморгал глазами.
– Есть один человек – тихо сказал он – его называют «Собиратель». Он хозяин над всеми дилерами. Вот он меня просил.
– Где его можно найти? – спросила Наташа.
– Не знаю – сказал лысик – он же мне не докладывает.
– Но узнать можно? – допытывалась Покровская.
– Послушайте, я не хочу с пером в боку оказаться – заныл лысик – «Собиратель», он такой… ему чего не понравится, он кивнет, так, обстоятельно и ты в Неве.
Наташа пожала плечами.
– Ну если для вас предпочтительно быть с перерезанным горлом… – задумчиво начала девушка.
Лысик вновь заморгал, взвешивая шансы.
– Гостиница «Британия» – быстро произнес он – номер 639 люкс. Он его всё время снимает, когда в Петерштадт приезжает. Только я вам ничего не говорил.
– Вот – сказала Наташа – значит разум вам не чужд. Выбирать правильно, всегда полезно.
Лысик только заломил в отчаянии руки.
– Господи Боже! – заверещал он – это же что делается? Уже и антикварную вещь просто так купить нельзя. Когда такое было, а? Да куда же это мы идем-то?
У Наташи ответа не было. Она сама не знала, куда.
* * *
Старинная дача лежала окутанная тишиной и сизо-сиреневым туманом рассвета. Вот его входная дверь тихонько скрипнула, и в прихожую бесшумно проскользнул Штильхарт, закатывая чемоданы. В четыре часа утра он получил смс от подруги, где она в своей обычной лаконичной манере, иными словами, не объясняя ничего, попросила его привезти все их вещи на дачу.
Вкатив чемодан в гостиную, Флориан, подошёл к буфету, откупорил недопитую бутылку вина и понюхав пробку, как заправский сомелье, налил немного в бокал. Его всегда умиляла эта местная привычка: спокойно оставаться на ночь в чужом доме, совершенно не зная хозяев. Нет он не страдал брезгливостью, боже упаси, просто ко всему в этом мире он относился с изрядной долей рациональной осторожности. Его же подруга была, по-моему, готова верить и помогать всем, в любой ситуации, даже не надеясь на результат.
– Можешь чем-нибудь порадовать? – раздался за спиной голос. Штильхарт резко развернулся, он, наверное, никогда не привыкнет к её манере подкрадываться. Впрочем, сейчас, его подруга не подкрадывалась, а просто сидела сзади и потягивала кофе.
– Могу несильно расстроить – сообщил Флориан – у твоего друга – доктора, весьма богатая биография.
– Предпочту краткое содержание – ответила Кристина, не отрывая взгляд от журнала «Глобализация сегодня».
Флориан сел в кресло напротив и тоже налил себе кофе.
– Биография у него действительно необычная – сказал он, намазывая маслом тост – он из профессорской семьи. Его дед был одним из учеников академика Павлова. Он получил блестящее образование. В конце 80-х учился интернатуре во Франции, что, сама понимаешь, по тем временам было непросто. В общем подавал большие надежды. Однако в процессе научно-практической работы у него открылась совершенно неуемная страсть к разного рода экспериментам, любовь к изобретению разного рода новых веществ, связанных с влиянием на генетическую структуру человека, что естественно требовало согласований с научным миром, но его методы были столь резки и революционны, что он не нашел никого из коллег, кто бы его поддержал. В результате о нём поползли разные нехорошие слухи, и он стал переезжать из города в город и в конце концов он так настроил против себя всех корифеев тамошней медицины, что был вынужден покинуть Францию и перебраться в Швейцарию.
Девушка всё-таки оторвала взгляд от журнала.
– Признаться не вижу ничего криминального? – честно призналась она, подливая сливки – типичные научные дрязги.
Она снова погрузилась в журнал.
Флориан широко улыбнулся.
– Не волнуйся, сейчас увидишь – сказал он – в Швейцарию, наш друг перебрался не просто так, а с умыслом. Потому что там, в Лозаннском университете преподавал доктор Хельмут Ланге.
Кристина приподняла бровь.
– А это что ещё за личность? – спросила девушка.
