Анна Литаврина "Виват, Романовы! Часть IV"

Александр (озадаченно). И думаете, это поможет? Не слышал про такое лечение…

Врач. Я тоже. Но давайте попробуем. Хуже уж точно не будет.

Перекрутка.

Спальня Елизаветы Алексеевны.

Елизавета Алексеевна сидит в кровати. Ест картошку с хлебом.

Врач и Александр стоят у окна.

Врач. Феноменально! Болезнь отступает… медленно, конечно, но появился шанс, что она не умрёт. Что вы делали?

Александр. То же, что и вчера, и как вы мне сказали. Обнимал и целовал. Только меня беспокоит, что у неё от этого такое сердцебиение, что как бы не было инфаркта.

Врач. Ну, вы знаете, что дальше делать.

Что-то пишет на листке. Отдаёт Александру. Уходит.

Перекрутка.

Спальня Елизаветы Алексеевны. Полночь.

Елизавета Алексеевна спит. Заходит Александр с фонарём. Ставит фонарь, раздевается, забирается в постель. Александр обнимает и гладит её под одеялом.

Елизавета Алексеевна(сонно). Что… (Просыпаясь.) Что… ты делаешь?

Александр(шёпотом). Тс-с-с… так надо. Так доктор велел.

Елизавета Алексеевна. Что он велел?

Александр. Это лечение. Нам надо вступить в близость.

Елизавета Алексеевна(недоумённо). Что значит «надо»?

Александр. Для твоего выздоровления. Ты болеешь от тоски и одиночества. Лучшее лекарство – близость со мной. И лучше всего физическая.

Целует её, раздевает.

Елизавета Алексеевна. Но как же… это так странно!

Александр. Не упрямься и не спорь! Нужно принимать лечение по схеме.

Елизавета Алексеевна. Ещё и схема есть?

Александр. Конечно. «Принимать "Близость" дважды в день, утром и вечером». И никаких отказов я не приму, так и знай! Так что лучше расслабься и постарайся получить удовольствие.

Елизавета Алексеевна (обнимаяего). Я и не собиралась отказываться… надо слушаться врачей. Я ведь не хочу умирать.

Александр (ложась сверху). Вот именно.

Гасит фонарь.

ГолосАлександрав темноте. А тебе так не тяжело? Ты же болеешь. Может, поменяемся местами?

ГолосЕлизаветыАлексеевны. Не беспокойся. Эту ношу я выдержу.

Сцена 13

Два дня спустя.

Зимний дворец. Гостиная. Сидят Марьфёдорна, Константин, Александра Фёдоровна и Николай.

Марьфёдорна. Не понимаю. Проблема совершенно не решается! Саша по-прежнему отстранён от государственных дел! Сначала он проводил время в Михайловском замке с бомжами, теперь он второй день не выходит из её спальни!

Константин (с усмешкой). Это я виноват. Я ему подсыпал в чай свой секретный отвар для усиления… в общем, для сил. Там первые сорок восемь часов ТАКОЙ эффект!

Марьфёдорна. Безобразие! Опять ты хулиганишь! Даёшь брату всякую гадость! Вот с самого детства: то песку в кашу насыплешь, то соли в варенье…

Константин. Ну чего… ничего ж плохого с ним не делается? Этот сбор не опасен для жизни. А Елизавета Алексеевна должна остаться довольной. В конце концов, всё это ради её здоровья. Чтобы она не померла. Только если от многочисленных повторяющихся припадков удовольствия…

Марьфёдорна осуждающе смотрит на Константина.

АлександраФёдоровна. О, знаете, а мне кажется, она совсем даже не больна!

Все смотрят на неё.

АлександраФёдоровна. Я вчера видела, как она ночью бегала по коридорам.

Николай (любезно). Дорогая, а что вы делали ночью в коридоре?

Марьфёдорна. Может быть, ей нужна была помощь?

АлександраФёдоровна. Да нет. Мне так не показалось. И ещё вчера, когда император днём уходил, я к ней заглянула, чтобы справиться о самочувствии. Так она сидела в кровати, читала и одновременно ела пирог за обе щеки. И жареную картошку.

Марьфёдорна. Возмутительно… Она обманывает Сашу! Опять!

Константин. Он сам обманываться рад. Особенно благодаря моему отраву… отвару.

Марьфёдорна. Да, конечно, в некотором роде это разумное поведение.

Перекрутка.

Спальня Елизаветы Алексеевны.

Елизавета Алексеевна и Александр лежат в постели. Целуются и обнимаются.

Александр (шёпотом). Тебе хорошо?

Елизавета Алексеевна. Да, очень хорошо… Если бы ты ещё не спрашивал меня об этом каждые две минуты, то было бы совсем хорошо.

Александр. Кажется, тебе лучше. Ты поправляешься!

Елизавета Алексеевна. Да, это правда. Лечение работает. Правда, я не могу сказать, чтобы совсем хорошо стало… в том смысле, что необходимо ещё лечение продолжать какое-то время.

Александр. Я вот тут подумал… не будет ли у этого лечения побочный эффект?

Елизавета Алексеевна. Какой же?

Александр. Вдруг на этот раз у нас всё-таки получится ребёнок? Я бы очень хотел. Я очень старался. И ещё могу постараться.

Елизавета Алексеевна. Вообще доктор после моих последних родов сказал, что новая беременность будет опасна для моей жизни, но я готова рискнуть.

Александр (испуганно). Опасна? Для жизни? Тогда я не готов! Что же ты сразу не сказала, что такое лечение может принести тебе вред?

Елизавета Алексеевна (испуганно). Никакого вреда! Одна польза… Ты ведь спас мне жизнь!

Александр (отстраняясь от неё). Чтобы обменять её на твою смерть при родах? Нет! С лечением пора заканчивать!

Елизавета Алексеевна (обречённо). Язык мой поганый… Вот почему я не могу научиться держать его за зубами?

Перекрутка.

Константин (смотритначасы). Уже полдень, а они всё никак не… закончат лечение своё. А у нас сегодня парад. Вечерний.

Марьфёдорна (в ужасе). А если она ещё и забеременеет? Вот люди на смех поднимут! С ума они, скажут, сошли в их возрасте..?

Голос в углу. Императрица не забеременеет. Александр Павлович бесплоден.

Все поворачивают головы. В углу, в кресле, сидит седой сгорбленный старик с палочкой.

Марьфёдорна. Боже? Вы кто?!

Николай. И как давно вы здесь?

Старик. Я медикус. Семейный врач. Лечил ещё Екатерину Алексеевну и Павла Петровича… Точнее, как лечил: пытался уговорить их принимать лечение, однако, Екатерина Алексеевна пилюли выплёвывала, а Павел Петрович…

Константин. Так, так! Стоп. Ты до этого что сказал? Что император бесплоден?!

Врач. Ну да. Увы. Это последствие прививки от оспы на фоне перенесённой в детстве краснухи. Я говорил Екатерине Алексеевне, что она перебарщивает с закаливанием. Что надевать мальчику мокрые штаны… да и женить его в 15 лет…

Марьфёдорна (всплеснувруками). Так вы тот самый медик?! Которого все искали? Когда умирала императрица?! Где же вы были все эти годы?!

Врач. Да здесь был… не показывался просто. Я ж честно государыне про Александра Павловича сказал. Она меня слушать не стала! Глупости, мол, я говорю… Так я пошёл и сам ему сказал! Я подошёл к нему (ему лет одиннадцать было) и сказал: «Мальчик! Ты более не мужчина!» (Тяжело вздохнув.) А тут зайди Павел Петрович да как огрей меня палкой… сказал, что ежели на глаза ему попадусь, он меня прибьёт. Вот я и сидел. А потом забыл выйти.

ГолосАлександра. Я… бесплоден?