– Ладно, – соглашаюсь я через минуту, надеясь на то, что руки сами вспомнят движения.
– Правда?
– Почему бы и нет, – пожимаю плечами я, а Картер соскакивает с кровати и спустя мгновение оказывается рядом со мной
– Давай на раз-два-три.
Я киваю, внимательно наблюдая за братом.
– Раз, – Картер вытягивает руку вперед в кулаке. – Два, – он внимательно смотрит мне в глаза. – Три.
Не успеваю среагировать, как оказываюсь на ковре. Морщусь от импульса, пронесшегося по телу. Картер нависает надо мной с ухмылкой. Его глаза горят торжеством:
– Ты оборотень, Эден.
– Я была не готова, – хриплю я.
– Глупости. Мы всегда говорили языком жестов и взглядов. Ты не отреагировала ни на один.
Не нахожусь что ответить. Чем Джексон думал, когда привез меня сюда без инструктажа и подготовки? Это очередное издевательство надо мной. Я сжимаю кулаки и отталкиваю Картера.
– Эй, полегче, – ухмыляется брат.
Сердце несется куда-то галопом, а я совсем не успеваю за ним. Лишь темные круги перед глазами маячат то тут, то там.
– Послушай, Картер, я больна. Джексон забрал меня из больницы, не спросив готова ли я ехать к семье в таком состоянии, – тычу я ему в грудь, подходя к Картеру ближе. – Я не в том расположении духа чтобы играть в дурацкие шарады. Каждая ваша фраза пропитана сотней оттенков эмоций и подтекстов, которые я, в данный момент, не в силах разгадать. Если ты хотел поглумиться надо мной, то будь добр, уходи.
– Я пришел сюда чтобы узнать, что произошло с тобой.
– Мы говорили об этом, – рычу я.
– Ты лгала мне, сестренка, – глаза Картера темнеют, но не теряют былого блеска. – Я же пришел узнать правду.
– Нет никакой правды.
– Поверь, даже если тебе кажется, что ее нет, она существует.
– А если я не знаю правды?
– Значит надо ее найти.
– Легко сказать, – бурчу я, массируя виски.
– Просто расскажи мне, Эден, – говорит Картер, усаживая меня на кровать. – Ты можешь мне верить. Мы всегда были близки, но, когда я не смог остаться жить в Бостоне, на первое место для тебя встал Джексон. Не спорю, он тоже был близок нам, но я остался тут один. С сумасшедшей бабкой, занятым отцом и огромным пустым особняком.
– Картер…
– Я предупреждал тебя. Бостон не так безопасен, как о нем говорят. Ты изменилась. Твои глаза совершенно другого цвета, с совершенного иным взглядом. Думаешь, я могу остаться в стороне сейчас?
– Я не знала…
– А Джексон? Он тоже что-то скрывает. Вы оба ведете себя так, будто свершился конец света.
– Возможно, так и есть, – вздыхаю я, а Картер устраивается поудобнее, в ожидании пожирая меня взглядом.
Пульс учащается, дрожь проносится по телу и даже не знаю, как я позволяю себе произнести эти слова:
– В моей крови нашли наркотики.
– Что?!
Крик Картера заставляет меня съежится, а его эхо проносится в голове вновь и вновь. Я шикаю на него.
– Как ты?..
– Я не знаю, Картер. Я очнулась в больнице, не помня ничего. Совершенно ничего. Рядом сидел Джексон. Он был так зол. Сказал про аварию и про вещества в моей крови. Я чувствовала, что это катастрофа. Если в семье узнают, про все это…
Картер мрачно кивает, давая понять, что понимает. В нашей семье наркотики табу. Лучше ты убьешь человека, чем будешь их принимать. Даже впервые проснувшись, я знала это правило.
–Джексон сам предложил скрыть все это. Он решил все возникшие проблемы. Кроме того факта, что, приехав сюда, я должна знать элементарные вещи о нашей жизни. Но я не вспомнила толком ничего. Не представляю кто я и что мне теперь делать. Не знаю, почему попала в аварию, почему в моем организме вещества… Врачи говорили, что многие раны возникли раньше аварии. Джексон уверен, что я связалась с плохой компанией.
– Если даже так, мы вряд ли это узнаем.
– Почему?
– Нам нельзя появляться в районе темных. Чудо, что, оказавшись там, ты осталась жива.
– Тогда как узнать правду?
– Есть полно других методов, – говорит Картер, задумавшись. – Ну и никто не говорит о том, что у твоих братьев нет возможности выведать нужную информацию.
– То есть ты это сделаешь?
– Естественно. Я не намерен мириться с тем фактом, что ты оказалась в таком состоянии из-за наркоманов. А отличие от Джексона, я готов постоять за тебя.
– Мы не знаем, вдруг он…
– Была бы его воля, он давно бы разнес их. Мы можем попросить и других…
– Нет! – перебиваю я Картера. – Я не доверяю Нику и Рэю.
– Почему?
– Не знаю. Мне кажется, они замешаны в этом. Я боюсь их.
– Ты удивляешь меня, Эден. Если дело касается темного района, то наша семья активный борец с ними, а не союзник. Поэтому ты помнишь то правило. Его внушают с самого детства. Наркотики – яд, район темных – порождение зла. Все это связано с семейной легендой.
– Семейной легендой?
– Долгая и нудная история, поверь. Это все суеверия наших предков.
– Ты поможешь мне?
– А для чего я здесь?
Я обнимаю Картера так крепко как позволяет аппарат в груди.
– Спасибо, – наконец шепчу я ему в ухо.
– Только обещай не повторять свои ошибки.
– Я их не помню.
– Не употребляй больше. И не ходи в район темных. Если они сами найдут тебя, у тебя есть братья. Звони.
– Я справлюсь, – срывается шепот с моих губ.
– Знаю, – вторит мне Картер, сжимая в своих объятиях.
Глава 3.
Каждый раз стоит Джексону открыть рот, я готова провалиться сквозь землю. А стоит ему замолчать, как становится не по себе.
Не знаю насколько хорошо я справилась с уикендом. Возможно, ужасно, раз Джексон молчит. Но, думаю, если отец и дядя были в хорошем расположении духа, значит все прошло неплохо. Будь все иначе, бабушка давно бы устроила истерику.
– Джексон, – зову я брата, и через пару мгновений ловлю его взгляд, а потому продолжаю. – Я знаю, это глупо, но я так и не поняла. Чем занимается наша семья? Я понимаю, что мы влиятельны и богаты, но…
Смех Джексона прерывает меня. И я молчу. Жду, пока он насмеется, но, черт возьми, уже готова ему врезать.
– А тебя не смутило, что родственникам не доложили о результатах анализов? Не смутило, что я вел себя в больнице как дома?
– Причем тут больница?
Джексон лишь ухмыляется, глядя на меня:
– Эверетт – министр здравоохранения и социальных служб штата Массачусетс.
Я ошарашенно смотрю на Джексона, ожидая его смеха. Это же шутка?
– Еще скажи, что весь город наш.
– Нет, конечно, – Джексона явно это забавляет. – Фактически, северная часть и окраины.
– Она принадлежит дяде?
– Отцу. Кстати, фармакологическая компания тоже принадлежит ему.
Наверняка, я просто избалованная девица с набитым кошельком и самомнением. Иначе, как объяснить наркотики в моем организме?
Мы едем в молчании. Думаю, Джексон решил, что мне нужно время на переваривание информации. Мысль сразу оказывается смехотворной. Джексон просто не хочет со мной разговаривать. Видно же, что я его раздражаю.
– Как ты себя чувствуешь?
– Я в порядке.
– Точно? Или ты говоришь так чтобы я не вернул тебя в больницу?
– Точно, Джексон. Точнее не бывает.
Если я осталась бы в палате еще на одни сутки, то непременно сошла бы с ума.
– Ты что-нибудь вспомнила? – осторожно спрашивает Джексон, нервно поглядывая на меня.
– Ничего конкретного. Вспомнила парочку фактов из детства, кузенов Брасс и колледж.
Джексон кивает и переводит тему:
– Док была уверена, что уикенд с родственниками в семейном поместье помогут тебе вспомнить больше.
Холодок пробегает по коже, а сердце пропускает стук.
– Тебе не по себе, – кидает на меня быстрый взгляд Джексон.
– Да, мне не по себе.
Еще бы! Я не помню семьи, друзей, собственный дом. Черт, я не помню саму себя. Откуда я могу знать кому стоит верить, а кому нет? Мои братья. Их странные разговоры.
Я пытаюсь переключиться на более приятные мысли. Чем больше я паникую, тем сложнее воспринимать информацию, сложнее размышлять логически и контролировать дыхание. Сердце бьётся, но стоит мне забыться, как оно взорвётся, словно бомба или замолчит навеки.
Дорога совершенно мне незнакома. Структурированные фасады зданий, порт, разноцветные блики солнца в волнах.
Бостон. Я влюбляюсь в него. Отмечаю особенности города, вплоть до разрушенных лестниц в маленьких улочках и старых витрин в новой части города. Сохраняю в памяти эти моменты как подборку эстетики в интернете. И даю самой себе обещание никогда больше не забывать.
– Нам обязательно было уезжать в этот уикенд?
– Боюсь, что да. Каждую неделю наша семья собирается в поместье. Это своего рода традиция. Кажется, мы уже говорили об этом.
Я игнорирую его последнее предложение и продолжаю:
– Я могла сказаться больной. Тем более, что это правда.
– Понимаешь ли, Эден, – голос Джексона становится резким и ядовитым – не к добру это. – Если они вдруг решат, что ты больна до такой степени, что не можешь приехать, то приедут сами и начнут безграничную заботу и контроль над тобой.
