Когда дверь закрылась, Джонни произнес будничным тоном, рассматривая ногти на руках:
– Что ж, мистер Рокстоун, вы чертовски счастливый сукин сын! – Веллингтон поднял голову, и колючий взгляд голубых льдистых глаз заставил поёжиться. – Вам повезло, что вы смогли удержать свои яйца в штанах и потому они останутся при вас.
Он достал из кармана своего смокинга стальную гильотинку и сигару. Срезав ее кончик острым лезвием, и отправив в рот, Коробочка чиркнул спичкой и раскурился.
Подойдя ко мне вплотную, он выпустил струю едкого дыма мне прямо в лицо и произнес:
– Но руки при себе вы удержать так и не сумели.
Гаденько улыбнувшись, обнажая свои ровные зубы, Джонатан щёлкнул пальцами и наручники из рук двух верзил, прибывших с ним, захлопнулись на моих запястьях. Третий пригвоздил к стене, навалившись на меня сверху и упершись локтем в грудь, сдавив внутри все органы и не давая дышать.
– За это я отрежу вам палец, – произнёс он, пощелкивая лезвиями гильотинки. – Выбирайте, какой, детектив.
– Пошёл в жопу! – огрызнулся я.
– Не нужно мне дерзить, мистер Рокстоун! – приблизившись, он заглянул через плечо пригвоздившего меня к стене и выпалил мне в лицо. – Еще одна выходка и я отрежу вам два пальца!
– Они все слишком дороги мне, – понимая, как быстро приближается неизбежность, протянул я.
– Что ж, – он пожал плечами и выпустил в меня очередное облако серого дыма. – Тогда я выберу за вас.
Правую руку, зажатую в тиски пальцев, подняли вверх. Веллингтон осмотрел её и съязвил, мерзко хмыкнув:
– Кажется, кто-то сделал выбор за нас обоих.
Он развернул мою кисть так, чтобы я мог видеть ее и рассмотрел в свете потолочных звёзд отпечаток губ у основания указательного пальца.
Молли… чтоб тебя, Крошка.
– Какая ирония, не правда ли? – его весёлый тон отнюдь не забавлял меня, заставляя покрываться испариной. – Мы тут с вами спорим, а она уже всё решила за нас.
– Впрочем, как и всегда, – эхом отозвался я, почувствовав, как стальное кольцо гильотинки опускается на указательный палец. Будто очнувшись, я добавил, – вы же не серьезно? Я ничего не сделал!
– Еще как серьёзно! – сказал Коробочка и начал нажимать на кнопки по бокам гильотинки.
Сталь лезвий стала медленно сходиться, жадно вгрызаясь в кожу, распарывая её, продвигаясь вперёд, начиная насыщаться первой кровью. Алая вспышка пронзила мозг, взрывая его сигналом о боли.
– Боюсь, если я сейчас не сделаю этого, то вы так и не поймете, что Молли моя и всегда будет только моей! – истерически закричал Веллингтон и одним резким движением нажал на лезвия до упора.
Кровавое марево поглотило разум, растворяя его в красной обжигающей кислотной хмари. Мир вокруг закружился и подступила предательская тошнота.
– Держитесь от неё подальше, детектив! – зло произнёс Джонни, пока я задыхался, барахтаясь в раскалённом облаке боли. – Если вы ещё хоть раз пальцем к ней прикоснётесь или нет, если ещё хоть раз подойдете к ней, вы лишитесь не только пальца. Я отрежу вам яйца под самый корень. Так, что вы, блядь, больше даже поссать нормально не сможете! – похлопав меня по израненной ладони, он добавил, – я надеюсь, мы с вами договорились, и вы усвоите этот урок.
– Да, – процедил я сквозь сжатые зубы.
Щелчок, и вот я уже рухнул на пол, больше не поддерживаемый чужими руками. Острый носок лакированного ботинка достаточно ощутимо пнул под ребра, и сверху донеслось:
– Больше не смейте приближаться к ней, детектив! – Джонатан нагнулся и, подняв мой валяющийся недалеко палец, завернул его в платок. – А это я заберу с собой, чтобы у вас не было соблазна пришить его на место.
Пока я катался по полу, пытаясь зажать рану и остановить текущую до самого локтя, и капающую на ковёр кровь, меня, наконец, оставили в одиночестве.
Часть 11. Ложь во спасение
Воспоминания того дня в очередной раз обожгли душу, и глаза снова защипало от соли. Пальцы стёрли зарождающуюся влагу, и я продолжил читать.
«Когда Джонатан понял, с каким трепетом я отношусь к тебе, как сильно дорожу, он решил убрать тебя с дороги. Накануне нашей встречи в «Неоновом зайце» он застал меня с твоим платком руках, единственной вещью, напоминавшей о том, что ты действительно есть. Живой, настоящий, не придуманный.
Помнишь, как ты оставил этот небольшой кусочек хлопка с вышитыми в уголке инициалами, когда мы однажды столкнулись в той самой кондитерской «У Бернини»? Не специально, конечно же, просто так получилось. Ты стёр этим платком сахарную пудру с моего носа, когда я испачкалась, наслаждаясь ароматом заварных трубочек, а затем молчаливо позволил вытереть им пальцы, которые запачкались кленовым сиропом. Я обещала выстирать его и вернуть тебе, но так и не смогла этого сделать.
Вдыхая горький запах твоего одеколона, ещё хранившийся в переплетении тонких хлопковых нитей, я воскрешала в памяти ту встречу в кондитерской, ставшей для меня знаковым местом, и вспоминала наш разговор. Ты же помнишь, его? Тогда было сказано не очень много, но этот диалог был так важен для меня. Так нужен. Смею надеяться, для тебя он тоже остался запоминающимся событием, и ты всё ещё не забыл произнесенные тогда мною слова…
Я теребила ткань в руках, зарывшись в неё носом и закрыв глаза. Даже не знаю зачем. Неосознанный жест. Дань грусти по тому, чего у меня никогда не было.
За этим занятием меня и застал Джонни. Я так сильно погрузилась в воспоминание, что даже не услышала приближавшиеся шаги, и только в самый последний момент, едва уловив тонкий аромат морского бриза, почувствовала, как нечто большое и сильное вырывает платок из моих рук. Клянусь, в тот момент вся кровь отлила от лица. Руки и ноги похолодели, а через позвоночник будто просунули замороженный железный штырь. Я думала, благодетель убьёт меня, когда он увидел инициалы на платке.
Решив, что я встречаюсь с тобой в тайне от него, он уже собирался ехать к тебе. Надеюсь, не нужно говорить зачем. Мотив и так слишком очевиден.
Мне едва удалось остановить Джонатана и убедить, что между нами ничего не было. Той ночью мне пришлось быть особенно ласковой и обходительной, и я всеми силами старалась ублажить его со всей страстью, на которую была способна, пытаясь дать понять, что в моей жизни есть лишь один мужчина – он. Но как бы сильно я ни старалась, по пробуждении, когда мы ещё лежали в кровати и я прижималась к его подтянутому обнажённому телу, он сказал:
– Я хочу сам убедиться в правдивости твоих слов, – вдруг благодетель встал и начал одеваться. – Назначь своему воздыхателю встречу сегодня. Представь всё так, будто теперь ты свободна и желаешь сбежать с ним. Всячески провоцируй и изо всех сил старайся соблазнить. Только старайся хорошо, чтобы и он, и даже я, поверили твоим словам.
– Но Джонатан, – начала я, откидывая простынь и вытягиваясь в соблазнительной позе. – Разве тебе было мало доказательств этой ночью?
– Считай, что себя ты оправдала. Тем не менее, хочу убедиться лично, что он не воспользуется ситуацией. И если он действительно так благороден, как ты говоришь, я отпущу его, обещаю… – протянул, жадно целуя меня в губы. – Но только с одним условием. Детектив больше никогда в жизни не подойдёт к тебе. И если ты тоже не будешь стремиться встретиться с ним, то можешь быть спокойна, я никогда не нарушу данное слово, и Освальд будет жить.
Мне ничего не оставалось, как пойти на этот шаг. Хотя в тот момент было невыносимо горько понимать, что это должна была быть наша последняя встреча и потому, прося всех богов подарить мне силы выглядеть невозмутимой, я согласилась.
Благодетель лично выбирал мне наряд для этой встречи. Даже запретил, чтобы я выглядела особенно соблазнительной, надевать рубашку под корсет, отчего тот казался ещё более жёстким и неудобным. Джонатан сам шнуровал его и настраивал миниатюрную камеру, замаскированную под один из шипов, расположенных на груди.
В конце он спрятал в цветке георгина, прикреплённом к шляпке, крошечный микрофон.
Джонни довёз меня до «Неонового зайца» и, чтобы всё выглядело правдоподобно, уже оттуда отправил к тебе моего мальчишку-поводыря, который обычно помогает передвигаться по городу. С той самой запиской, где я прошу о встрече.
Беспокойство не отпускало ни на минуту, пока я сидела там, в номере, в ожидании твоего стука. Я все думала, что же скажу тебе, справлюсь ли со своей ролью. Репетировала про себя, подбирая слова. Но, чтобы ни придумывала, всё казалось фальшивым и неправдоподобным, а в глубине души я надеялась, что ты не придёшь.
Стук в дверь, как удары погребального колокола, звонящего по нашим встречам, раздался неожиданно и резко. Бом. Бом-м. Бом-м-м.
Впустив тебя в комнату, я выпустила наружу свою внутреннюю актрису и старалась играть, как никогда убедительно. Не знаю, верил ли ты мне тогда или нет, но, даже не знаю почему, по какой-то причине была абсолютно убеждена, что ты не поддашься на мои откровенные провокации.
Даже когда я попросила поцеловать меня и почувствовала твою близость, сводящий с ума аромат тысячи трав и сбивчивое дыхание на своих губах, я знала, что ты не сделаешь этого. Тем не менее, на всякий случай прикрыла камеру твоей рукой.
Но я напрасно боялась, ты лишь произнёс:
– Хватит дразнить меня, Крошка…
Затем ты погладил меня по плечу, отодвинулся и резко удалился. Внутри всё оборвалось с диким вздохом облегчения… и разочарования, но внешне я этого не показала. Я не имела права выдать себя, опасаясь за твою жизнь.
Встав на ноги, едва сдерживая слёзы, пошла на твой запах и, нащупав спину, обняла сзади, понимая, что это моя последняя возможность прижаться к твоему телу. Мне хотелось как можно дольше держать тебя в объятиях и напоследок по полной насладиться ароматом кожи и запомнить его до самой последней низкой ноты. Сердце разрывалось от одной только мысли, что я потеряю это навсегда, и казалось, оно вот-вот вырвется, разворотив грудную клетку.
Времени почти не оставалось, ведь с минуты на минуту должен был войти Джонатан и я, всеми возможными словами уговаривая себя не плакать, прошептала тихое:
– Прости меня.
Ты даже сначала не понял, к чему я сказала это. Ах, Освальд. Мой бедный, дорогой Освальд! Если бы ты знал, что я чувствовала тогда, понимая, какую боль причиняю своим поступком. Но она того стоила, и не шла ни в какое в сравнение с той, которую мог бы причинить Джонни, если бы я не согласилась. Я выбрала меньшую из зол. И прости, что сделала приняла это решение за тебя.
Щелчок замка прозвучал в ушах ещё одним колокольным звоном по нашим с тобой встречам. Бом-м. Бом-м-м. Бом-м-м-м.
– И что это тут у нас происходит? – протянул до боли знакомый голос благодетеля, и внутри всё сжалось от тоски.
– Пожалуйста, Джонатан, – резко отпрянув и теряя драгоценное тепло твоего тела, прошептала я.
Неуверенным шагом, ориентируясь на аромат морского бриза, исходящего от шеи Джонни я подошла к нему.
– Он прошёл твою проверку и устоял, – елейным голосом прошептала я, переключая его внимание на себя.
Прижавшись к нему, со всей страстью я обняла его, и нежно погладила по выбритой щеке, пытаясь понять, насколько сильно он напряжён. Поняв, как крепко от негодования и злости стиснута его челюсть, я встала на цыпочки, и начала целовать Джонатана. И мой язык с отчаянным остервенением кружил вокруг его языка до тех пор, пока Джонни не расслабился.
– Я всегда буду только твоей. Рокстоун тебе не соперник… – я снова поцеловала благодетеля в попытке убедиться, что хоть немного, пусть совсем чуть-чуть, но мне удалось смерить направленный на тебя гнев.
Если бы я не сделала этого тогда, он бы просто убил тебя, Освальд. Тогда это было единственным, чем я ещё могла помочь.
Ответный поцелуй убедил меня в том, что я достигла цели и произнесла:
– Он никогда не осмелится. Отпусти его.
– Уведите её, – слова звучали, как приговор.
Получите. Распишитесь. Обжалованию не подлежит.
Чьи-то пальцы сомкнулись на моей руке выше локтя и потащили за собой. Меня уводили силой, а ты всё отдалялся, оставаясь где-то там, далеко во тьме, за пределами досягаемости.
– Прости меня, Освальд, – всё, что успела сказать я, пытаясь надышаться тобой последние мгновения перед вечной разлукой. – Мы оба жертвы этой жестокой игры.
Потом меня отвезли домой и я, напившись настоящего лондонского мартини, который впервые попробовала благодаря тебе, уснула, затерявшись в ярких неоновых снах».
– Молли… Крошка. Прости меня… – не в силах держать и дальше накопившуюся внутри горечь, я снова заплакал. – Если бы я только знал о пережитом тобой. Я ведь и, правда, думал, что ты только играешься со мной, не был до конца уверен в твоих чувствах. Прости, что был полным придурком, зацикленным на себе и собственных переживаниях. Прости, что последние полтора года считал тебя настоящей предательницей и старался вырвать из себя, как надоедливую занозу. Если бы я только знал…
Слёзы, как капающие на струны арфы капли дождя, заставляли душу исполнять свою пронзительно печальную и траурную песню скорби.
– Как сильно ты любила меня, – слова пришли, как откровение, как знак свыше. – Прости меня, Молли… я не заслуживал твоей любви.
Собрав всю волю в кулак, я вновь погрузился в написанные строки.
«Мне снился домик на берегу моря. Небольшой одноэтажный дом, окружённый розами и сандаловыми деревьями. Уютный, утопающий в зелени особнячок на краю этого грязного мира, расположенный близ Хоуп Сити, на уходящей вниз, к огромному зданию старого театра, Джой стрит.
Прямо за зданием, всего в пятнадцати минутах ходьбы от дома, располагался рынок. Красивый, яркий, и такой солнечный. С деревянными прилавками и неприлично вежливыми продавцами. И там были арбузы, дыни, черешня и жёлтая смородина. Кстати, я даже не знала, что такая вообще существует. Я пробовала чёрную, красную и даже белую. Но там продавалась именно жёлтая. Прямо на ветках. В придачу к ослепительным улыбкам торгашей.
А ещё там были совсем уже странные фрукты, названия которых я уже не помню, но выглядели они, как гроздья малюсеньких квадратных бананов. Я даже попробовала одну такую штуку. Плод оказался сладким, но очень волокнистым и служил скорее для очистки зубов, нежели был предназначен для еды.
Мне снилось, что мы живём в особнячке под номером семь, вместе с нашими четырьмя детьми и собакой по имени Шелли. Джонатан остался где-то далеко позади, а прошлое не имело для нас никакого значения.
Каждый день мы занимались любовью, а ты целовал меня при каждой удобной возможности, не теряя ни единой минуты, проведённой рядом. И я помню сумерки, окрашивающие мир во всё синее, когда мы стояли с тобой на крыльце дома и я шептала тебе о том, как соскучилась за проведенные без тебя минуты, любуясь на грядки с клубникой, в огороженном низким чугунным забором небольшом соседском саду. И как ты предложил своровать у неосмотрительных соседей несколько сладких спелых ягод…
Я всё ещё помню вкус этих ягод.
Проснувшись со слезами, почувствовала себя удовлетворенной, удивляясь, как давно не ощущала подобного счастья. Я запомнила этот город до мелочей. Эти набережные и булыжные мостовые. Восточный базар посередь города и двухэтажные, увитые диким плющом закусочные, где пахло жареным мясом и маринованным луком. Запомнила парк с белыми храмами, уходящими в небо и невероятно зелёными аллеями. Маленький парфюмерный магазинчик на центральной площади, где в воздухе витал аромат пудры и розового масла…
Я проснулась и осознала, сколько всего потеряла после этой роковой встречи в «Неоновом зайце»…
Часть 12. Один лондонский мартини
Описания города, такие яркие, цепляющие, почти ослепляющие, поразили меня своей живостью и реальностью. Представив увиденное ею во сне, я словно сам окунулся в эти безумные цвета и увидел домик, утопающий в зелени, восточный базар и её, такую счастливую, в окружении детей. Даже ворчливую, и неповоротливую мопсиху Шелли, лежащую на подушке у ног Молли.
Но больше меня поразили не эти до щемящей боли реалистичные описания, а то, что во сне она могла видеть. Видеть так отчетливо, так красочно. И именно эти описания навели меня на мысль, что любимая раньше могла видеть.
Тоска снова сжала сердце от жалости, стоило представить, какой красоты была лишена Молли в реальности, не позволяющей увидеть ей ничего, кроме темноты. Вечной, сжимающей со всех сторон, тьмы, поглотившей в себя целый мир, и ни на мгновение не отпускающей его.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69185728&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
