Олег Синельник "Olegarhat Sinergentum"

Olegarhat Sinergentum
Олег Синельник

Антология знакомит с фрагментами многогранного творческого наследия одной из самых парадоксальных фигур северо-украинской традиции Непонятного. Книга содержит нецензурную брань.

Olegarhat Sinergentum

Олег Синельник

Иллюстратор Олег Синельник

© Олег Синельник, 2023

© Олег Синельник, иллюстрации, 2023

ISBN 978-5-0059-7525-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Уведомление для несведущих

Вниманию любопытствующего большинства, а также немногих причастных и отдельных избранных – фрагменты объёмного и многогранного творческого наследия О. Е. Синельника (1970 – 2970), чьим работам, кроме ярко выраженного мистико-философского аспекта, свойственна сложная полисемия, они полны странностей, тайной символики, иносказаний и парадоксов, а источники, вдохновлявшие автора на создание подобных произведений, остаются неразгаданными по сию пору.

За пределами родной Черниговщины в издательствах и средствах массовой информации его знали, как иллюстратора. Мало известно об иных авторских ипостасях, знакомство с которыми – одна из целей этой антологии наряду с презентацией основных направлений художественной деятельности мастера.

Тех, кто изъявит желание более детально ознакомиться с ландшафтами лабиринтов, где в атмосфере «лихих девяностых» проходило становление личности нашего героя, мы адресуем к его книгам «МАНДРАПАПУПА, или Тропами падших комет» (2020) и «Проперчение кармы по методу доктора Шмурденко» (2021).

Краткое вступление завершим экспликацией, текст которой вполне уместен и для нашего издания, а в первоисточнике предваряет апокрифический opus magnum северо-украинской традиции Непонятного:

«Дерзновенный искатель!

Пред тобою заповедный артефакт спецразлива с элементами авторских правд и анонимных врак, оазис гнозиса, криптофриканская сказка для вдумчивых штудий в изостудиях изгоев, альковах алхимиков и кунсткамерах смертников. Дегустировать без фанатизма. Принимать до и после чтения. На веру – вдохновенно, на грудь – с упоением.

Вэлкам ту зэ джангл, мучачос!»[1 - здесь и далее – выдержки из произведений, интервью и застольных бесед нашего персонажа, из различных отзывов о нём, его творчестве etc.]

Ересиархи

«Кстати, ему поручение: нарисовать меню с портретами «людей водоворота». Блюдаж включает великолепную пятёрку наиболее тайных ересиархов и святых угодников, архатов-пархатов, бесподобных и преподобных санта-клоунов, ненаглядно присутствующих в забытых культах будущего, чьё отсутствие в анналах спецслужб обусловлено уважительными причинами, кои запрещено оглашать во избежание утечек информации, поэтому внешность подопечных реконструирована интуитивно – на основе имён, фамилий, умолчаний, недомолвок, оговорок, намёков, экивоков, эвфемизмов и урывков обсценных лексем. Разблюдовка такова:

Тьфу Хвать – генетический нонсенс, сэнсэй агонии, гений телегонии, иерей евгеники и геноцида, рождённый путём этнической чистки, чемпион войны и мира по тьфуквандо и хватькидо, почётный инвалид умственного труда, энигма регионального значения и пастырь простофиль повышенной пастеризации, профессиональный любитель окормлять карму поп-кормом с хлороформом через проекции астральных транзакций на безымянной частоте, отсутствующей в реестре Международного комитета по распределению полос теле- и радиочастотного вещания…

Мандэла Штуцер – негроид-альбинос до седьмого колена, астралопитек в отставке, министр кайфа в изгнании, стерилизатор прозелиток, утилизатор эклеров и клерикал, в дикой природе встречался редко, был одержим размножением в неволе и манией вжиманий в жеманных инженю. Помимо антикварного фальцета владел целинным целлюлитом, элитным витилиго, помпезным люмбаго и аппетитом антропофага плюс состоянием в 4 миллиарда афро, что позволило ему занять все вершины тетраэдра в иерархии нейроафриканского культа У-Бого…

Лев Панно – обер-брадоруб берендеев бердянского обряда и тамбовский товарищ тасманских волков, тайком подвывавших на Луну о том, что полупокер Лев Панно в плане святости говно, гандоньер, гордец и гой, в остальном – ни в зуб, ногой выбил титул баронет, как потомственный брюнет, белок бил не в бровь, а в глаз (был на искры госзаказ), а как истовый адепт внёс немало толик лепт в тот концепт, что за мильярд приобрёл один бастард, уважаемый всецело в роли Штуцера Мандэлы…

Мирча Вбрык – дохералиссимус ордена иллюминьонов, не столь казист и тpaнcвeстист, сколь анонимный аутист и неистовый выкрест из истых, крещённый навыворот с перелицовкой изнанки подсознания и перековкой личности до полного разотождествления со всеми тождествами, кроме тех, где он подпольный унтер-пердун в звании штабс-кабздец с уздечкой, почтенный форс-мажордом дома Боржоми-и-Борджиа, мета-кавалер ордена Фольги княгини Ольги, заслуженный бас-профундо Восточно-Европейской равнины, раввин нирваны и вор рванины…

Яцек Еле-Поц – вице-охренарх отторжан сермяжного извода, садхака по вызову, по дуркам безвизово, всегда с распростёртыми и маслом натёртыми, брат по разуму, драт по-разному, подозревался в серийном руководстве сектами, культами, орденами, медалями, рулями, педалями, прочими итакдалями, умел маскироваться и внешностью меняться, по данным экзитполов, в подпольях Интерпола, офшорах Шорашима, сортирах Крыма, Рима, Марселя и Мендосы, в торосах Сарагосы, песках Мадагаскара, пещерах Пешавара, трущобах Ришикеша и шхерах Марракеша…»

Tutti-frutti

«Однажды вечером художник Олег Синельник сел рисовать натюрморт, представлявший собою ананас в интерьере. Последний был представлен отрезом серой ткани, любовно натянутым твёрдой рукой художника Олега Синельника на бэкграунд суровой действительности, по странному совпадению оказавшейся в тот вечер особенно серой.

Когда на холст были нанесены первые штрихи и форма ананаса только начала проявляться, в дверь мастерской художника Олега Синельника постучали. За дверью оказался даровитый обыватель Бухлюк с тоскливой литеркой красного и неземной кручиной в красноватых же глазах. Литерка красного разошлась быстро – исключительно в целях разбавления серости окружающей действительности. Когда даровитый обыватель Бухлюк покинул мастерскую художника Олега Синельника, последний был исполнен творческой решимости дописать-таки ананас в интерьере. Но поскольку при смешивании красненького вина и серенькой действительности в тонких сущностях художника произошёл сдвиг кислотно-щелочного баланса, серый цвет фона был решительно изменён на глубокий и завораживающий синий – под цвет сумерек…

…под цвет сумерек, в которых пока что терялась ещё одна личность, упрямо торившая дорогу к убежищу художника Олега Синельника. Чтобы не совсем потеряться, личность по имени Шмурденко купила пару бутылок шмурдяка и, мистическим образом добравшись до цели своих блужданий, постучала в дверь…

…тело ананаса в синем интерьере было практически закончено, и художник Олег Синельник позволил себе впустить личность и совершить долгое вдумчивое возлияние с беседами на мистические темы…

…под стать беседам, совершенно мистическим образом, в мастерской материализовался практикующий фруктовую тантру г-н Ёкин и предложил «дёрнуть пяточку». Надо ли говорить, что халявная пяточка из рук самого г-на Ёкина – не самое последнее средство для возвышения духом? Художник Олег Синельник, чувствуя всевозрастающую ответственность перед мистическим ананасом, решительно принял вызов и возвысился. Возвысилась и личность, принесшая шмурдяк, но, видимо в силу слабости духовной мускулатуры, отрубилась и на сигналы горних сфер реагировала чрезвычайно слабо. Г-н Ёкин был уязвлён и по этой причине дематериализовался, что несколько огорчило художника Олега Синельника. Вызвав для личности такси и погрузив последнюю в первое, он вернулся к ананасу…

…мистический ананас оказался в на редкость плачевном состоянии. Художник Олег Синельник всерьёз заподозрил в этом фруктового йога Ёкина, ибо основной предмет натюрморта был дематериализован до уровня невнятных огрызков. Печально вздохнув, художник Олег Синельник решил дорисовывать натюрморт по памяти…

…не полагаясь более ни на память, ни на органы чувств, в это время тропами падших комет к мастерской художника Олега Синельника пробирался Некто-с-усами…

…натюрморт по памяти получался вдохновенно – приукрасив действительность, как это свойственно всем кудесникам и любимцам богов, художник Олег Синельник широкими движениями начал выводить пучок листьев на верхушке мистического ананаса, обильно украшая его желтыми кругами – дань патриотизму и ГОП-АРТу была воздана…

…Некто-с-усами, словно чувствуя величие творящихся в студии действий, долго не решался постучать и так нервничал, что даже откусил и съел маленький кусочек марки, похожей на почтовую, которую он уже давно готовился преподнести в качестве подарка. Ему было столь неловко, что, когда художник Олег Синельник открыл дверь, Некто-с-усами смог сказать лишь только: «Вот, откушай, любезный друг мой, художник Олег Синельник», вручить кусочек марки, похожей на почтовую, и убежать в ночь неисповедимыми земными путями…

…художник Олег Синельник, человек не робкого десятка, вытер руки о полотенце-тряпочку, взвесил все за и против и поступил так, как предлагал Некто-с-усами – откушал марочку, которая в жёлтом свете мастерской уже нифига не походила на почтовую…

…уже светало, когда художник Олег Синельник посмотрел на чудесным образом законченную работу и понял, что ананас мистическим образом стал чем-то другим, чем-то большим, нежели остатки дезинтегрированного йогом плода. Взглянув в окно, художник Олег Синельник увидел, как алой точкой сверкнул и растворился в утренних сумерках Барсум, он же Марс. И тогда яркой вспышкой шарахнуло озарение, которое не замедлил подтвердить внезапно донесшийся из астрала громогласный рык клинического духовидца и фруктового йога г-на Ёкина, который рек: «Се – божество Марса!». В справедливости его слов было сложно усомниться и это тот единственный случай, когда художник Олег Синельник решил, что абсолютно согласен с г-ном Ёкиным…»

Антиевро

«Разве это европейский уровень? Где запорожцы, заливающие спермой шаровары в экстазе гопака? Где их переполненные борщом с варениками ляльки-пердолки в веночках? Где благоухающие навозной правдой жизни портреты пейзажей в натюрмортах? С таким отношением к искусству не видать тебе членства в самой европейской „Спiлке митцiв“. Забудь о священном звании „Заслуженого дiяча мистецтв“, при упоминании коего трепещут покрытые плесенью и евроремонтом картиномогильники от Конотопа до Жмеринки. Не надейся попасть на важнейший арт-форум мира – областную выставку „Й iпанеться у барвах Душа, наче птах“. Тебе не светит даже почётная грамота за 48 копеек, торжественного вручения которой жаждут все евроуровневые члены…»

9-й опус

«Поверхностью объекта стал кусок старой холстины, которую покойный фотограф Серёга Самардак содрал с глянцевательной машины времён Сталина и вручил с напутствием:

– Захерачь на этой тряпке такую мудотень, чтобы всем вашим критикам и чертям худфондовским тошно стало!

Захерачил, разумеется, не сразу. Под верхним слоем черни и золота покоятся пять опусов-сюрпризов, диаметрально различных по стилистике и содержанию, написанные поверх друг друга, что подтвердит рентгенограмма, если некий потомок озаботится провести её в рамках экспертизы по выяснению причин, провоцирующих странные спецэффекты со стороны артефакта.

Называю такие вещи экспроментальной графикой, а она весьма энергозатратна, хотя и льётся песней. Верхний слой – почти сутки тотального экспромта, без эскиза, сразу начисто. Вплавлены скрытые послания и девять ярусов постижения. Первый, традиционно, на поверхности – очевиден и понятен почти всем. Восьмой доступен лишь жреческому сословию, представителей которого в наше сумрачное время именуют по-разному: социальными инженерами, дизайнерами жизни, серыми кардиналами, агентами закулисья и так далее. А некоторые так и вовсе разделяют данное сословие на две ветви, считая их представителей воплощением дуальности непримиримо сосуществующих сил, чей конфликт сродни балансированью ницшеанского канатного плясуна, образ которого ежесекундно отражают 95% человечества… И ещё один уровень – запасной. За гранью добра и зла. Это на случай тотального краха ньютоно-картезианской парадигмы.

Для авантюристов, утративших дух ивантуризма (а кем был Иван Турист для трэш-культуры Пи-поколения, полагаю, напоминать излишне) и потихоньку забывающих, как выглядят большие хорошие глупости из рубрики «Шедевр за день», эта вещь станет дружеским напоминанием об относительности бинарных оппозиций, ограничивающих метафизику чуда. Марочные прозорливцы узрят до 85% смыслов, вотканных в полисемию сермяжного узора, по ошибке именуемого «замыслом творца». Ординарным тайнофилам явятся три в одном: дежавю, жамевю и прескевю. Тех, кто владеет инструментарием эксплуатации изображений в своеобычных и самовидных целях, ждёт нечаянность открытий и прекрасных катастроф имени доктора Гальванеску. А всех прочих она вдохновит на приятные экскурсии в лабиринтах грановитых палат разума…»