У одной из женщин во время бега слетел головной платок и показались огненно-рыжие волосы.
* * *
Старуха неспешно подошла к Тихомиру. На него она, кажется, не обращала никакого внимания, зато внимательно рассматривала объектив фотоаппарата. После короткой паузы она также неспешно молча развернулась и пошла в сторону лесочка.
* * *
Третьяк, стоящий рядом, развел руками:
– Вот такая она – наша Знахарка!
Разочарованный таким знакомством Тихомир обратил внимание, что на том месте, где стояли женщины, валяется много яичной скорлупы.
Третьяк перехватил его вопросительный взгляд:
– Знахарка ведет женщин собирать особенные травы и цветы, которые очень ядовитые, поэтому женщины закрывают все части тела, оставляя только глаза. Пред этим они обмазывают руки и лица яичным белком, а желтки выпивают. Этому учит Знахарка, чтобы женщины не отравились. Сбор таких трав очень опасен, поэтому для него привлекают только уже рожавших женщин, почти все из них являются одинокими или вдовами-«солдатками»…
* * *
На обратном пути к усадьбе, подъезжая к Дону, Тихомир увидел, как на крутом берегу несколько мужиков на скорую руку сбивают длинный дощатый стол, а на пологом берегу выкашивают траву. Он вопросительно посмотрел на Третьяка.
* * *
Третьяк, уже, видно, спешивший, быстро объяснил:
– На правом берегу, там, где усадьба, будет празднество. Но стол будет накрываться намного раньше, потому что существует традиция: постоянно есть во время работы. А на левом берегу, у луга, будут сжигать травы. Это место выбрано специально – вдалеке ото всех. Травы будут сжигать самые возрастные мужики или те, кто в чем-то провинился, потому что это очень опасная работа и некоторые люди потом сильно болеют и даже могут умереть.
* * *
К мужчинам спешил босоногий мальчонка, который, запыхавшись, проговорил:
– Начали грузить траву. Надобно еще телег.
Третьяк кивнул:
– Тихомир, прогуляйся сам, а я на работу.
– Довези меня до усадьбы. Оставлю фотоаппарат, – понимающе ответил тот.
* * *
Подъезжая к терему, Тихомир увидел сцену порки какого-то бородатого мужика. Мужик орал во все горло и попытался вырваться из привязей к лавке, но только получил плетью по лицу.
На крыльце стоял хозяин в стеганном атласном домашнем халате и наблюдал за экзекуцией.
Тихомир вопросительно посмотрел на Третьяка, но тот только пожал плечами и тихонько кивнул в сторону хозяина.
* * *
Поднявшись на крыльцо, Тихомир поравнялся с хозяином.
– Тихомир Богданович, мне бы фотопластины в погреб положить, – попросил он.
Хозяин был явно не в духе, он молча достал из кармана ключ от кабинета и отдал его Тихомиру.
* * *
Спускаясь в погреб, Тихомир увидел засов с внутренней стороны люка, на который он в первый раз не обратил внимания.
* * *
Он старательно пронумеровал и подписал фото пл астины. Когда он укладывал их в коробку, то улыбнулся, глядя на фотопластину с номером «4» и надписью «Забава».
* * *
В горнице Тихомира поджидала Лукерья Митрофановна:
– Тихомир Андреевич! Вы все утро пропадали. Мы беспокоились. Да и голодный, поди?
Тихомир виновато улыбнулся, а хозяйка пригласила:
– Перехватите завтрака! Полдник да обед еще далеко, а ужин и паужин все равно с Третьяком проходите!
На столе стоял самовар с чайником наверху и посуда с горячим картофелем, вареными яйцами, ржаным хлебом, вареньем, сливками, печеньем и кренделями.
Хозяйка махнула рукой, и в гостиную занесли блюдо с пышущей аппетитной кулебякой.
Тихомир уселся за стол. Он на самом деле испытывал жуткий голод.
Хозяйка подошла к нему и предложила:
– Вам чай байховый или цветочный?
Тихомир благодарно закивал головой с набитым кулебякой ртом.
Эпизод 2
Послание
13 ноября 1843 года, Ростов-на-Дону
Почти всю осень 1843 года Гор потратил на безуспешные поиски сбежавших по всей Средней Азии.
* * *
Он сидел в трактире чернее тучи и размышлял над неудачей, накручивая себя.
Взяв себя в руки, он вспомнил, чему его учили: нет мысли – отвлекись на другое, нейтральное.
Он подозвал полового и заказал еще препоганого местного пива.
– Еще три копейки, милостивый сударь, – сказал тот, поднося кружку с пивной пеной, оседавшей прямо на глазах.
Гор отмахнулся от него и стал рассуждать: «Я нахожусь в Ростове-на-Дону. По европейским меркам это город не большой, но и не малый. Как мне сказали, в нем постоянно живет больше, чем двадцать тысяч человек, да на заработки приходит тысяч пятнадцать, но с полумиллионной Москвой, конечно же, не сравнить».
Добрый глоток пива поднял ему настроение.
«Почему Ростов-на-Дону растет? Потому что процветает промышленность и торговля. Одних купцов с семействами, как мне сказали, в городе больше тысячи».
* * *
Тут в трактир завалилась веселая компания, двое мужчин из которой были одеты по-европейски. Компания уселась за соседним столом и заказала водки и закуски. «Соседи» громко разговаривали про какой-то «поташ», что его лучше покупать не летом, а осенью, когда цены значительно упали. Но это было не главное. Главное было то, что двое европейцев говорили на английском и говорили про Лондон!
* * *
Гор невольно улыбнулся: ему пришла идея, а точнее – сразу две.
Первая – он продолжит поиски от центра – из Москвы.
Вторая – он попросит Магистра о помощи: лишние руки и головы не помешают.
Но Гор снова задумался: сообщать Магистру о провале или нет?
* * *
Его мысли прервал один из английских торговцев, который за столом вовсю флиртовал с «не очень свежей барышней фривольного поведения». Он собирался «освежиться» и пытался вырваться из цепких рук «барышни». Та в шутку называла себя «Мадмуазель», а его обзывала «похабными» словечками, но очень певучим и нежным голосом. А тот, ничего не понимая, кивал и улыбался. Устроенный Мадмуазель спектакль веселил всех русскоязычных, включая и кухонных девок, которые наблюдали в приоткрытую дверь.
«Вот яркий пример того, что надо знать разные языки!» – подумал Гор и направился вслед за англичанином, пока тот еще что-то соображал.
* * *
Торговец что-то мурлыкал себе под нос на пути в уборную, когда ему дорогу преградил Гор.
Торговец хотел было закричать, но Гор прикрыл его рот рукой и сказал на английском:
– Ты, мой соотечественник, должен помочь мне, а значит, и Великой Британии.
– Каким образом? – удивленно спросил тот.
– Просто передай записку в Лондон, и все, – объяснил Гор.
Торговец прищурил глаз и спросил:
– Кому передать?
Гор тихо, но отчетливо ответил:
– В Милдхолл.
Глаза торговца округлились.
Гор приложил указательный палец к губам:
– Только помни: это секретная миссия! Никому ни слова.
Торговец часто закивал головой, уже и забыв, куда направлялся, прошептал:
– Мой номер «11». Я буду ждать в нем.
* * *
Выждав, когда торговец поднимется на второй этаж, Гор проследовал за ним. По узкой нескладной лестнице, ступеньки которой были покрыты затоптанной ковровой дорожкой, он подошел к своему номеру «7», располагающемуся почти напротив одиннадцатого номера, через коридор. Подойдя к двери и посмотрев по сторонам коридора, он снял с ее верха тоненький волосок, прикрепленный к дверному проему. Убедившись, что в комнату никто не входил, Гор спешно достал из саквояжа блокнот в благородном твердом переплете, выполненном в мягкой коже, и миниатюрную походную чернильницу с пеналом. Вырвав лист, Гор закрепил стальное штампованное перо на ручке и, обмакнув его в чернила черного цвета, быстро написал послание, которое можно было перевести на русский язык так: «Она мертва. Есть дочь. Нужна помощь в поиске. Встреча по московскому адресу».
* * *
Выйдя из комнаты, Гор установил секретный волосок на место и постучал в номер «11».
Торговец ждал его прямо у двери.
– Могу я рассчитывать на вознаграждение? Судно отправляется завтра с первыми лучами солнца. Путь будет долгим… А так я отложу все свои дела и меньше чем через месяц доставлю послание по адресу, – с жадностью спросил он.
Гор, ожидая такого вопроса, протянул ему монету в один фунт:
– В Милдхолле ты получишь «сколько пожелаешь».
Торговец замялся:
