Когда не настало утро
Андрей Манилкин
История о природе человеческого зла. О том, как цепочка несложных решений, каждое из которых само по себе не представляет трудного морального выбора, шаг за шагом приводит героя на темную сторону.В начале осени 2013 года недавно женившийся молодой человек отправляется в столицу на заработки. Внезапно для себя самого, там он оказывается втянут в серьезную игру, становясь участником некой оперативной группы, обеспечивающей приход к власти нового политического порядка. С каждой новой операцией меняются не только внешние условия, но и предел допустимого, установленный главным героем для себя самого.Меньше, чем через год, изменения героя настолько фатальны, что он разрушает все, к чему успел прикоснуться. А начавшиеся боевые действия становятся триггером его окончательного безумия. Теперь он будет охотиться на собственную семью, уничтожая всех, кто окажется у него на пути.
Андрей Манилкин
Когда не настало утро
От автора
Это – совершенно вымышленная история, которая могла произойти где угодно, но случилась, почему–то, именно здесь.
Вступление
Он любил Настю. Точнее, он был от неё без ума. Но когда видеограф в свадебном лимузине спросил его, что такое любовь, он, вдруг, серьезно задумался. «Ну, ты чего?» – Настя толкнула его в бок локтем и он, смущаясь, ляпнул первое, что пришло ему в голову: «Ну, это когда ты и я… вместе… навсегда»
Настю этот ответ вполне устроил, видеографа тем более, а про себя Тарас решил, что без подготовки лучше и не ответишь, потому что нечего задавать такие дурацкие вопросы.
Родственники за окном лимузина кричали что–то праздничное и кидались друг в друга цветами и пробками от шампанского.
Держать всю церемонию под контролем не удавалось, и Тарас постоянно отвлекался от происходящего. Можно было, конечно, нанять распорядителя, как делают это модные столичные персонажи. Но определенно, то, что не пришлось брать кредит на всю эту свадебную чепуху, было очень в тему. Кому вообще нужны эти свадьбы, за которые потом приходится несколько лет пахать без продыху, отказывая себе во всём? И Тарас задумался ещё глубже: банкиров он недолюбливал, уже повязанный по рукам и ногам кредитами на свой небольшой бизнес. Настолько небольшой, что деньги для возвращения кредита ему частенько приходилось одалживать. Ещё одного займа он просто–напросто не потянул бы.
С Настей ему повезло: не бедная по местным меркам наследница погибшего в конце 90– х российского бизнесмена она безоговорочно влюбилась в высокого симпатичного, чуть расхристанного студента, который взял академический отпуск, как он говорил, для того, чтобы заниматься своим магазинчиком компьютерной техники.
Впрочем, он довольно быстро позабыл, что собирался вернуться к учебе, по уши увязнув в делах магазина, отказываться от которого не хотел, даже не смотря на почти полную убыточность этого предприятия. К тому же, наличие собственного бизнеса резко поднимало его статус в глазах провинциальных студенток, которых он не редко приводил туда после первого же свидания в местном ресторане, сделав вид, будто что–то забыл на работе. Разгоряченные вином и деликатесами девушки редко отказывали молодому и очень предприимчивому человеку.
А Настей у него сразу всё пошло не по плану: она просто зашла в его магазин, зачем, он теперь уже и не помнил. Зато он помнил, что этого чего–то у него не оказалось. Так бы они и разошлись, похлопав друг на друга и почти пустые витрины глазами, но девушка, вдруг, очаровательно улыбнулась и, открыв сумочку, достала несколько крупных купюр и визитку. И Тарас провел целый день, обзванивая знакомых поставщиков в поисках этого недостающего чего–то и удивляясь тому, как растерялся он при виде невысокой рыжеволосой девушки.
На следующий день он набрал ее номер, но так и не решился говорить ни о чем, кроме покупки. И когда она пришла в магазин, долго выписывал квитанцию, считал деньги. Слова будто застряли у него в горле. Впрочем, голова тоже была абсолютно пустая, так что даже если бы он захотел что–то сказать, сказать было абсолютно нечего. Только растерянная улыбка бродила тенью по его физиономии, мешая сосредоточиться. Наконец хлопнула выходная дверь, и Тарас остался стоять за прилавком с шариковой ручкой в руке и так и не убранными в кассу деньгами, которые он почему–то очень захотел вернуть девушке, но так и не тронулся с места.
Крики за окном лимузина сменились на визги и хохот, снова сбивая Тараса с мысли. Видимо родственники открыли ещё одну бутылку шампанского.
«… и у нас будет трое детей!» – закончила свою мысль Настя на камеру. Видимо, пока Тарас отвлекся, видеограф задал очередной дурацкий вопрос.
«Хорошо, что у меня тогда осталась визитка, – подумал Тарас, – ведь если бы она сама не позвонила на следующий день, я бы уж точно сделал это первым!»
***
Сумерки слишком глубокие, чтобы видеть внезапно появляющиеся на пути деревья. Тяжелый автомат больно бьёт по спине и Настя перехватывает его руками, выставляя перед собой, чтобы защититься от веток и кустарника. Сбивается дыхание, бежать сложно, когда приходится всё время петлять. Но нельзя сбавить темп, нельзя остановиться, чтобы передохнуть. Передвигаться в тумане было бы куда безопаснее, но откуда взяться туману, когда даже дождя не было уже несколько недель? Девятилетняя Аня, соседская девочка, бежит чуть вперёди и гораздо проворнее уворачивается от темных, как ночь, деревьев.
Только сейчас Настя поняла, что деревья темнее неба. Светает, значит и снайперу они тоже стали заметны. И с каждой минутой ситуация будет только ухудшаться. «Словно загнанные вампиры» – мелькнула мысль. Чуть не выронила автомат и снова забросила его за спину. Слишком тяжелый.
Оглушительно щелкает пуля, проходя почти невидимое дерево насквозь, выворачивая его тысячей щепок. Спустя мгновение доносится звук выстрела. Когда стреляют в тебя, пуля всегда прилетает первой.
Растительность недостаточно густая, чтобы быть надежной защитой, поэтому приходится бежать наперегонки со временем, подгоняемой предательски светлеющим небом. Но даже эта редкая защита вдруг заканчивается, открывая почти пустое поле со стволом поваленного дерева посередине. На другой его стороне, возле небольшой рощи, ряд едва различимых в полумраке пограничных столбов. Ещё есть шанс добежать, укрывшись отступающим сумраком. И этот сумрак – последнее, что у них осталось. Ни в скорости, ни в силе, ни в точности преимущества у них нет. Но то, что делает оружие таким смертоносным, мешает и стрелку: оптический прицел. Целиться в движущуюся мишень в утреннем полумраке крайне непростая задача.
За горизонтом медленно наливается ослепительное сияние, предвещая скорый рассвет. И впервые в жизни для них восход солнца означает смерть. Они будут как на ладони на этой открытой местности, и тогда пуля – это только вопрос времени.
Девушки замирают на границе поля, но только на секунду. «Беги, прячься за тем деревом» – Настя показывает на поваленный ствол посреди поля, вскидывает автомат и тщательно прицеливается в сторону холма, откуда по ним ведут огонь. «Давай!» – и, слыша, как Аня срывается с места, делает несколько выстрелов, а потом бросается вслед за ней.
Пуля попадает ей в бедро, когда она уже почти добежала до дерева. Настя вскрикивает и падает рядом с Аней.
Адреналин, который выбрасывают в кровь надпочечники, обостряет чувства до предела. Ей кажется, что она слышит, как лязгают металлически части затвора, когда снайпер перезаряжает оружие. Пока оглушительная боль не накрыла ее с головой, Настя выдергивает из джинсов кожаный ремень и плотно перетягивает им ногу. Пуля с такого расстояния, конечно, прошла навылет, но бедро сильно кровянистая часть тела, достаточно нескольких секунд, чтобы потерять сознание – и тогда всё, не понадобится даже снайпер, просто истечешь кровью.
Аню кровью не напугать, они обе уже так перемазаны ей, своей и чужой, что мало похожи на двух симпатичных девчушек, в другое время сошедших бы за сестер.
«Когда всё настолько изменилось? Ведь свадьба была всего год назад. Всего? Прошел уже целый год…» – Настю раскачивает мягкий противный поток. Если ему поддаться, потом будет очень трудно заставить себя встать. «Что он тогда сказал в лимузине? Это ещё написано на свадебной фотографии…» – мысли путаются – «Свадебные фотки… в телефоне… Телефон!» Настя поднимает глаза на Аню. «Когда я скажу, беги к тем деревьям!» – достает телефон, включает на нём фонарик и кидает обратно, как можно дальше от себя, в сторону опушки, откуда они прибежали. Телефон, кувыркаясь в воздухе, на мгновение освещает пространство вокруг и падает в траву. «Давай!» – выталкивает ребенка из–за укрытия.
Сознание ускользает. Настя кожей чувствует, каким вязким становится время: «Раз – и, два – и» – считает она про себя, чтобы не потеряться. И слишком медленно поднимается из–за ствола, слишком медленно вскидывает автомат и слишком долго целится, каждое мгновение ожидая увидеть вспышку ответного выстрела. Но видит только слабый отблеск оптики поворачивающегося к ней прицела и успевает нажать на спуск. Два выстрела звучат почти одновременно.
Часть первая
Это был один из теплых вечеров в начале сентября, когда природа, надышавшаяся за день горячим южным солнцем, словно замирает перед наступлением ночи. Теплый асфальт и камни домов никак не отпускают раскаленный послеполуденный воздух, который уже отчетливо пахнет маячащей на горизонте осенью, а настороженные этим запахом деревья упираются в темнеющие небеса, подметая их своими опаленными солнцем ветвями, чтобы расчистить дорогу звездам.
Настя погасила свет и вышла на улицу. На неё накатила жаркая духота вечернего города. Она чуть задержалась на крыльце, закрывая ключом двери цветочного магазина с большим стеклянным фасадом. Сзади бесшумно возник Тарас. Обхватил одной рукой за талию, подкрался губами к шее, вдыхая запах ее волос и поцеловал чуть ниже мочки уха.
Настя почти привыкла к такому поведению своего мужа, но каждый раз приятно замирала, прислушиваясь, как тело отзывается на его прикосновения.
– О, привет… Как день?
Тарасу меньше всего хотелось сейчас говорить о том, как он почти весь день провел один в пустом магазине.
– Ну, так… пара клиентов…
Настя повернулась к Тарасу, упираясь теперь в него ставшим уже довольно заметным животиком. Интересно, мальчик или девочка? Они вместе решили не проверять этого. Впрочем, женское любопытство иногда брало верх, и Настя подумывала, не сходить ли к врачу самой. А что тут такого? Можно ведь и не говорить Тарасу, если он не хочет.
Глаза их встретились близко–близко. Но губы упрямо произносили что–то свое:
– Что– нибудь купили или носом вертели?
Тарас поддерживал эту игру, позволяя диалогу идти совершенно отдельно от того электричества, которое проскакивало между их телами:
– Ну, так… несколько планок памяти, да блок питания. А что у тебя?
Насте было чем похвастаться:
– Скупили почти всё! Просто цветочное безумие какое–то!
И тут Тарас вытащил из–за спины букет огромных темно– красных роз в шикарной серебристой обертке, за которыми специально посылал сегодня своего приятеля. Шах и мат! Партия заканчивается убедительной победой гроссмейстера! Но Настя почему–то улыбнулась:
– Ты продавцу цветов решил букет подарить?
– Я жене своей решил букет подарить. К тому же ты в них разбираешься, значит оценишь. А если не оценишь, можно завтра загнать его в твоем же магазине!
И Настя рассмеялась в ответ. Разговору окончательно вернулось привычное ироничное настроение.
– Удобно!
– А главное находчиво! – продолжал Тарас. – Можно целый бизнес на этом построить: букеты напрокат. Вечером на свидании подарил, утром сдал обратно за полцены.
Настя подхватила:
– И до следующего вечера не дожил!
Тарас комично сморщил нос:
– Об этом я как–то не подумал!
– Вот–вот! Какая ж девушка отдаст подаренные цветы без боя?
– Какая… практичная. Удобно же! И порадовались, и деньги сэкономили. А так утром завянут – и никакой выгоды!
Теперь задумалась Настя:
– Сложно спорить, но что–то со всёй этой конструкцией не так!
Не давая ей опомниться, Тарас вручил Насте букет, взял под локоть и они отправились по направлению к дому по теплым вечерним улицам.
***
Диса всегда ждал его под этим фонарем. Нужно было только набрать номер и правильно спросить. Сегодня он был тут даже чуть раньше договоренного времени. Нервничал. И из–за предстоящего разговора, и из–за визита куратора из… впрочем, он толком и не знал, откуда ему привозят порошок. Для себя он решил, что из столицы, но куратор был только похож на местного. Внимательному глазу его выдавала военная выправка. Хотя, может и не военная: безопасники тоже чем–то неуловимо отличались от простых граждан, которых Диса навидался по роду своих занятий много и разных: богатых и бедных, гламурных и быдловатых, терпил, бандитов, ментов и даже судей. Но этот был не таким: иногда Дисе слышался странный акцент, настолько легкий, что проще было списать его на разыгравшееся воображение. И тогда Диса сосредотачивался на смысле разговора, чтобы не палить перед куратором факт того, что он и сам иногда любил попробовать привозное снадобье. Может, даже чаще, чем следовало бы. Впрочем, Дису не отпускало ощущение, что куратор знает.
Диса был неимоверно худой и при этом довольно высокий, выше Тараса почти на голову. Возраст? Молодой, может 25, а может и 30. При такой внешности не разберешь толком. Плохим человеком Тарас его назвать не мог, но недолюбливал, как и всёх, кому был должен. Диса чувствовал деньги и знал свою выгоду. Пару раз они даже проворачивали вместе небольшие махинации. На большие Тарас не подписывался – было боязно, да и Дисе он всё–таки не доверял: барыга – он и есть барыга. Но Диса ценил постоянных клиентов, тем более с Тараса было, что взять. Опять же, удачный брак только повышал кредит доверия, и Диса на многое закрывал глаза. Постепенно Тарас стал брать у него всё больше и Диса решил, что Тарас и сам взялся приторговывать порошком. Ему это было только на руку, и он даже выделил некоторое количество товара юному предпринимателю в рамках развития бизнеса, но назойливый колокольчик интуиции не давал Дисе покоя вот уже несколько дней. В их отношениях что–то неуловимо изменилось. Тарас начал его избегать. И Диса стал серьезно опасаться за свои инвестиции. А тут ещё куратор лично в гости пожаловал. В общем, разговор между Дисой и Тарасом намечался не самый приятный. И оба это знали.
Тарас остановил Настю, когда они пересекали аллею городского парка.
– Настя, погоди тридцать сек, – он кивнул головой в сторону курящего под деревьями Дисы, – я ему ноут обещал подогнать.
Не дожидаясь ответа, Тарас нырнул в тень под деревьями. Диса заметил его и тоже отошел с освещённой части дорожки под раскидистую крону высокого каштана. Словно и не было никого.
Тарас первым подал руку: – Здоров!
– Чё как? – привычно ответил Диса.
– Да, как обычно, – Тарас замялся, не будучи уверенным, как правильно продолжить разговор. Но Диса его опередил:
– Деньги–то принес? Или как обычно? – в его руке мелькнул пакетик белого порошка, но отдавать Тарасу он его не спешил.
– Часть, – Тарас вытащил из кармана сложенные купюры. Протянул их Дисе. Тот схватил, нервно пересчитал и удивленно уставился на Тараса.
– Да ты издеваешься! – зашипел он, зависнув над Тарасом, словно выпавший из листьев питон, – Ой, смотри Тарасик! Два месяца я за тобой бегаю. Меня там, – неопределенно махнул рукой, указав куда–то в сторону, – за такую щедрость по отношению к тебе вообще не поняли. Пришлось свое отдавать. Так что, если ты думаешь, что я не хочу переломать тебе ноги прямо сейчас, то нет, очень хочу!
Тарас понимал, что этот разговор рано или поздно состоится. И опасался, зная, что Дисиных покровителей даже менты не трогают. К тому же разговор клеился плохо, и Тарас нервничал, переставая соображать. За что злился сам на себя и нервничал ещё больше. И вместо заготовленного и тысячу раз повторенного себе объяснения он виновато промямлил:
– Я же тебе говорил, там дурацкая ситуация вышла…
– Да, знаю я всё эти ситуации! А, главное, мне вообще пофиг! Жена, вон, молодая красивая с цветами ходит. И магазинчик у нее новый, стеклянный весь. А? Чего, дорого по современным меркам стеклянные фасады выходят? Может мне у неё денег попросить, раз ты этот вопрос закрыть не можешь? Чё, как на это смотришь?
