– Во время приступов у меня проблески ясновидения, в зависимости от ситуации.
– Могу подтвердить, – отозвалась Николь, оторвавшись от двери. – Рядом вода и судоходные гудки.
– Еще одна, – усмехнулась Эва.
– Ты что скажешь, молчаливый? – с вызовом обратился ко мне Януш. Его рубашка бордового цвета расстегнулась почти до ремня, открыв взору густо поросшую волосом грудь, и в совокупности с темпераментом и черной волнистой копной на голове это делало его похожим на цыгана.
Я оглядел темное помещение и всех присутствующих.
– Думаю, нам нужно объединиться, а не мериться силами. Искать причину.
– Какой умный, – покачал головой Януш, направившись ко мне. – Давай, ищи!
– Ян! – оборвала его сестра. – Хватит.
– Кто-то идет, – тихо сказала Николь, отпрянув от двери, которая вдруг затрещала, поскрипывая металлическими засовами, и отворилась.
Перед нами появилось шестеро вооруженных человек в темном камуфляже и масках, они оглядели нас и разошлись, уступая дорогу молодому мужчине в черном деловом костюме. Незнакомец шагнул внутрь и почему-то улыбнулся мне.
– Марк Равинский! Ну, здравствуй. Как тебе тут? А, впрочем, вариантов пока нет. – Мужчина посмотрел на остальных присутствующих, задерживая взгляд на каждом, будто сканируя, и продолжил: – Вам принесут еду, свет и спальные мешки, путешествие долгое. В том конце стены есть дверь в дополнительный отсек с биотуалетом. До встречи.
– Супер! – Недовольная Эва сложила руки на груди. – Нас ждет долгое путешествие. Какого черта здесь происходит?
Когда нам внесли все перечисленное, люди в масках по одному вышли за дверь, держа нас на прицеле до последнего. Замки снова щелкнули, и мы остались в прежнем составе.
– Этот тип с ними! – ткнул в мою сторону Януш. – Видели отношение?
– Знаешь их? – спросил меня Серафим.
Я покачал головой:
– Впервые вижу. Сам в таком же положении, что и вы.
– Я ему верю, – объявил Серафим.
Леон посмотрел на нас и нахмурился:
– Ну, и что теперь делать?
– Искать причину, – повторила мои слова Николь.
– Давайте знакомиться, – предложила Стефания. – Кто есть кто и откуда. Может быть, найдем связь.
По ходу знакомства выяснилось, что Димитровы Януш и Стефания из Болгарии, Николь Дюпон из Франции, Леон Берайя из Грузии, Эвелин Остин англичанка, Серафим Псарас из Греции, а Мия Гросс из Дании. Но все имеют русскоязычные корни и выехали с общей родины с родителями по разным странам уже в осознанном возрасте. Самая младшая среди нас Николь, ей почти двадцать, а старший – Серафим, ему двадцать шесть.
– А тебе особое приглашение? – раздраженно бросил мне Януш. Парень явно меня невзлюбил.
– Последнее время проживал на территории Финляндии, – ответил я. – Но родом из Карелии. Родина у нас одна.
– Все не то, – задумчиво произнесла Стефания. – Должно быть что-то еще, что нас объединяет или как-то связывает.
– Все же я тебе не доверяю, – с подозрением прищурился Януш, направившись ко мне. – Чувачок в галстуке явно тебя знает.
– Это ничего не меняет, потому что я не знаю его.
– А может быть, я прав? А? – не унимался задира.
– Ян, успокой себя! – крикнула Стефания.
– Давай, рассказывай нам… – Януш с вызовом дернул меня за рукав, но вдруг резко отлетел назад как тряпка и замер, распластавшись на полу.
Я заметил, как в этот момент Мия тяжело выдохнула, будто сбросила тяжелый груз, и снова опустила взгляд, монотонно переворачивая в руках мелкую вещицу.
Леон и Стефания подбежали к Янушу и стали трясти его, но тот не откликался, и рыжеволосый врач принялся делать искусственное дыхание, попеременно прикладывая ухо в район сердца.
– Что-то не слышу систолу, – тревожно шептал Леон, продолжая реанимировать пострадавшего.
Стефания выглядела испуганно и растерянно, и не сразу обратила внимание на действия медика, но как только пришла в себя, всхлипнула:
– Ты не там слушаешь… Нужно с другой стороны…
– Что с другой стороны? – отмахнулся Леон. – Подожди, я же знаю, что делаю.
– Сердце не там… У Яна инверсия…
В этот момент все вскинули головы и посмотрели на Стефанию.
– Инверсия? – переспросил Леон. – Ты не ошибаешься?
– Нет, – качнула головой девушка, – мы оба родились такими, мы двойня.
– Вот это да, – присвистнул Серафим. – И у меня инверсия.
– Я тоже с такой проблемой, – робко подняла руку Николь.
– Похоже, нашлась причина, – заметила Эва. – И у меня инверсия.
Я вопросительно посмотрел на Леона, который кивнул, признаваясь в таком же пороке развития.
В этот момент Януш очнулся и, озираясь, поторопился подняться с пола.
– Не понял, что за наезд? – в своем тоне рявкнул он, но сестра его резко одернула.
Обернувшись на Мию, я спросил:
– Ты тоже?
Девушка подтвердила, исподлобья глянув на Януша.
– Уже что-то, – кивнул я, – одну общую деталь нашли. Я тоже обратник.
– Мне одной показалось, что нас боятся? – Стефания оглядела всех, отряхивая плечо брата. – Зачем эти здоровые дядьки, выходя из дверей, до последнего держали прицел?
– Есть такое, – согласился Серафим. – Тоже заметил.
– А что в нас особенного, что может их пугать? – развел руками Леон.
– Здесь что-то не сходится, – задумчиво произнесла Эва.
– Эй, молчун, есть версии? – кивнул в мою сторону Януш, отряхиваясь и одновременно поглядывая на меня. – Напрягает твое спокойствие. Кстати, инцидент не исчерпан.
– Что ты пристал к нему? – возмутилась Эвелин. – Это ты у нас эмоционально изобилуешь, хвала небесам, что с нами один такой экземпляр. Достал…
– Даже не думай, – предупреждающе покачал головой Серафим, глядя на Януша. – Не подходи к ней.
– Англичанок любишь? – съязвил задира. – Жаль, мне не вставляют дойные коровы, а так бы поборолись с тобой.
– Боже… Хватит уже, – цыкнула Стефания, хватая брата за рукав, чтобы оттащить в сторону. – У нас проблемы другого характера.
– Вот именно, у нас проблемы, – выделил Януш, оглядев всех. – А эти двое словно вообще не при делах. Может, у них есть ответы? – Он направился к сидящей в углу Мие. – Эй, блонди, расскажи о себе, почему ты не переживаешь, не общаешься? Че ты здесь сидишь? Признавайся, следишь за нами?
Я видел, как Мия в этот момент еще сильнее закрылась, она так и сидела с опущенной головой, зажав в кулак вещицу, которую монотонно крутила все это время.
– Отойди от нее, – обратился я к Янушу.
– С тобой отдельный разговор, – отмахнулся тот в ответ, нависнув над головой Мии. – Че молчим? Мы про тебя ничего не знаем, ты в подозрении.
– Завязывай, Ян, – устало бросила Стефания. – Мы все в равных условиях.
– Выйти хочешь? – не унимался ее брат. – Тогда вставай и действуй! Слышишь? Поднимайся!
Я не выдержал и направился к дебоширу.
– Вставай! – снова прикрикнул Януш, протянув руку, чтобы схватить Мию за плечо, но в эту же секунду его вдруг отбросило к противоположной стене.
Все опешили, прослеживая расстояние полета. Бросив на обидчика взгляд исподлобья, Мия снова стала крутить вещицу, неотрывно глядя на свои движения, только теперь ее руки дрожали, а глаза раскрылись в каком-то страхе.
Я присел рядом и тихо спросил:
– Это ты сделала?
Мия остановила движение вещицы и подняла большие синие глаза, будто решая, можно ли мне доверять.
– Просто кивни, я пойму.
Девушка кивнула, снова бросив взгляд на Яна, который не мог понять, что произошло.
– Тебе страшно? – спросил я. – Ты боишься его?
– Не его, – глухо отозвалась Мия. – Стены.
В этот момент раздался страшный скрежет, и Николь отскочила от двери. Наше помещение закачалось и словно куда-то поплыло.
– Судя по всему, нас перетаскивает кран, – сказал Серафим. – Если мы в порту, возможно, на грузовое судно. Путешествие начинается.
– А почему мы не возмущаемся? – тряхнула кудрями Эвелин. – Сидим, как овцы на заклание, ждем участи.
– У тебя есть варианты? – усмехнулась Стефания. – Против вооруженной охраны?
– У нас даже нет предположений, зачем мы им нужны, – развел руками Леон, – кроме общей инверсии. Но что это дает? С медицинской целью, на опыты?
– Заткнись, – фыркнул на него Януш. – Я не сдамся на такое, пусть выкусят. Димитровы не для опытов родились на этот свет.
Наш контейнер со скрипом опустился на твердую основу и через время мы поняли, что плывем.
Вся ситуация была странной, никто не понимал причины нашего похищения, а это было именно похищение с удержанием в плену группы людей. Зачем им восемь молодых человек с разных концов земли? Нас взяли каждого в определенное время, что-то вкололи или еще как-то воздействовали, чтобы в беспамятстве привезти сюда. Теперь нас везут к следующему пункту, предоставив условия в виде еды и спальных мешков, значит, им нужно доставить нас невредимыми. Снова зачем? Мужчина в костюме меня знает, и мои подозрения пока текут только в одном направлении, но я бы все отдал, чтобы это было ошибкой.
– Все равно сбегу, – сквозь зубы прорычал Януш, споря с сестрой. – Живым не дамся, ты меня знаешь. Твари… Еще посмотрим, кто кого.
– Может, поесть? – протянула Эвелин, разворачивая контейнер с едой, который мы получили от мужчины с галстуком. – Сколько часов уже плывем.
– Давай, красавица, – радостно пристроился к ней Серафим, – составлю тебе компанию.
Я заметил, как Ян посматривает на Николь, и в его взгляде совсем нет раздражения, а наоборот, это совершенно другой взгляд, чувственный.
– Эй, Ники, – позвал ее изменившийся задира, – у тебя есть спальный мешок? Ты бы села на него, на полу можно заболеть. Кто потом будет отвечать за твои сопли?
Николь смущенно улыбнулась и, подвинув мешок, перелезла на него и поджала ноги.
Леон вполголоса беседовал со Стефанией, и мне показалось, что все нашли себе пару, только я и Мия продолжали сидеть в одиночестве, замкнутые, нелюдимые, словно социофобы.
Я не всегда был таким. В детстве – намного общительнее, как рассказывала мама. Мое развитие опережало сверстников, но все же мне удавалось социально адаптироваться.
По мере взросления, мне открывали тайны семьи, и эти тайны негативно влияли на мое психологическое и духовное состояние, замуровывая в кокон интроверта. И даже будто бы оставляли невидимые раны, которые с возрастом не заживали, а наоборот более ныли и воспалялись. Осознание всего, что связало мою семью и меня самого, с годами раскрывалось все больше и яснее, и от этого становилось тяжело. Я сильнее замыкался в себе, ощущая некие проблески странных воспоминаний, которых не было в моей жизни, а значит, они были в моей другой жизни – внутриутробной. Знаю, это невозможно, но я говорю правду. Я вспоминал. И предпочел бы никогда не знать этого. Мама пыталась сгладить острые углы тайны, и только Константин, которого я называл отцом, не щадил меня, считая, что знание проблемы принесет пользу. Возможно, он прав. Правду необходимо знать, потому что незнание не освобождает от ответственности.
Я Марк Равинский, родился и вырос в счастливой любящей семье, но эстафетную палочку по продолжению принять не смогу, потому что однажды, еще во внутриутробной жизни, я был поврежден темным существом, верховным древним духом, который уничтожил во мне клетку любви.
– Хватит, Ян! – крикнула Стефания, оттаскивая брата от Мии. – Перестань, это не сработает!
Я кинулся на помощь одинокой девушке, которая втянула голову в плечи и напряглась, словно ожидала нападение разъяренного быка. Встав на пути дебошира, я предупреждающе вытянул руку:
– Тебе лучше отойти.
– Это она меня откидывает, я понял! – Януш пытался вытащить рукав из цепких пальцев сестры. – Она странная, так пусть поможет нам вскрыть эту чертову дверь!
– Остынь, – повторил я, чувствуя ту самую волну, что не раз вырывалась из меня и причиняла боль людям. Она поднималась внутри независимо от моего желания в опасных и напряженных ситуациях. И сейчас я ее почти упускал.
– Пусть так же толкнет двери! – не унимался Ян. – Что ей стоит? Все равно сидит без дела. Эй, блонди, не хочешь выйти отсюда?
