– Госпожа Солнцева, на первый раз прощу, учитывая Вашу сегодняшнюю заслугу, – не обратил внимания на мой выпад. – В последующем…
– Не будет последующего. Вам стоит переговорить со своим подчиненным. Не подумайте – я вовсе не грублю Вам. Я оказалась тут при весьма специфических обстоятельствах. И как только закончится мое время или Вы уволите меня, тут же уйду. Я тут лишь для одного – для помощи. Меня не интересует ничего, кроме этого, – пересекла пространство, разделяющее нас, и встала напротив мужчины. – У Вас просто потрясающие черты, – взяла в ладони его лицо, поворачивая к свету под разными углами. Мужчина, обалдев от происходящего, застыл на месте. – Что Вы думаете о позировании?
– Госпожа Солнцева, Вы часом не обкурились? – выдал этот педант.
Я, отпустив его лицо, расхохоталась. Вот, что бывает, когда засовываешь бомбу замедленного действия без разговора с начальством. Виту о многом придется поведать своему шефу.
– Можно было просто сказать спасибо. Этого было бы достаточно. Я не из вашей этой корпоративной скучной свиты. В-общем, буду на месте. Виталю не ругайте сильно, он не нарочно, а я неисправима. Если уволите, буду рада. Хорошего дня, – улыбнулась ему и вышла из конференц-зала. Встретившись глазами с Олесей, подмигнула ей. – Я ему сказала. В вишневом будешь просто конфеткой! – напевая незамысловатую песню, скрылась за стальными дверями лифта.
Как только лифт унес меня вниз, Адам Волков появился в дверях конференц-зала, озадаченно смотря на своего секретаря.
– Осипова ко мне в кабинет. И личное дело Солнцевой. Живо!
Глава 4. «Жаркое» чтиво
Адам Волков ненавидел в своей жизни лишь одну вещь – неподчинение. Потеря контроля означала крах для всего. Для него существовало лишь одно правило – следовать его правилам. Этакий педантичный тиран. Мужчина прекрасно осознавал это. Не сказать, что это как-то осложняло ему жизнь – наоборот, все вставало на свои законные места. А то, что не складывалось в общую картинку – исчезало из его жизни. При всем этом самодуром он не был – все уважали его. Мужчины хотели быть похожими на него, а женщины мечтали занять место в его постели. Он просчитал свою жизнь на несколько десятилетий вперед, и все шло по определенному плану. Бизнес расширялся и рос, состояние увеличивалось, связи налаживались, влияние в обществе увеличивалось, выгодная партия подбиралась, элитные любовницы согревали постель номеров дорогостоящих люксов. До сегодняшнего, мать его, собрания!
Он видел много красивых женщин – натуральных и творений великих пластических хирургов. И считал, что удивить его в принципе чем-то слишком сложно. Как только странная девушка переступила порог конференц-зала вместе с одним из его лучших архитекторов, он в буквальном смысле подавился кофе. Быстро закончив разговор со своим лучшим другом Денисом, он с интересом вцепился взглядом в девушку.
Верите в ведьм? С этой минуты он в них поверил, потому как перед ним стояла колдунья в пестрой одежде с черными, как глубокая ночь, волосами, украшенными красными прядями, раскосыми ярко-зелеными глазами и пухлыми губами. На ней было много диковинных украшений, запястья и предплечья покрыты тату, изображающие созвездия. Из-под клетчатой рубашки выглядывали похожие тату в районе ключиц и груди.
Как только понял, что это и есть изобретатель идеи, стал перебирать в мозгу все личные дела сотрудников. Волков славился своей фотографической памятью еще со времен школы. И с удивлением ничего не обнаружил. Дальше – круче. Она весьма корректно его опустила, а после еще великолепно заключила контракт. Момент, когда он совсем лишился дара речи, врезался в его память прочно – эта чертовка ухватила его за подбородок и начала нагло рассматривать. Еще и о позировании его спросила! Дав указания Олесе, вернулся в свой кабинет в ожидании. И спустя десять минут перед ним стоял Виталий, а на столе лежало личное дело Солнцевой.
– Рассказывай, – пальцы стучали по пластику папки, а цепкий взгляд не отпускал из поля зрения Осипова.
– Адам Богданович, я все могу объяснить! – архитектор переминался с ноги на ногу в напряжении.
– Уж потрудись.
– У меня возникли некоторые трудности с контрактами, и я решил привлечь со стороны знатока.
– Это ее-то? – скептически переспросил Адам.
– Загляните в ее дело. И все поймете, – Адам углубился в бумаги, с удивлением вчитываясь в строки. Один из самых лучших университетов страны, повышение квалификации за границей, пять языков.
– Но она же…
– Художница, все верно. Но, как видите, архитектор она высококлассный. Фирмы, в которых она работала, с трудом ее отпустили. Я решил, что нам не помешает свежий взгляд. Контракт на застройку для Соколова, вилла Астахова и курорт Воробьева – ее рук дело. Она очень нам помогла. Приплюсуйте еще швейцарские шале. По соглашению она проработает у нас полных шесть месяцев.
– Ее внешний вид неприемлем…
– Я это понимаю, поэтому она работала лишь в офисе.
– Впредь на встречах и на рабочем месте она обязана выглядеть соответствующе, – строго сказал Адам.
– Не думаю, что получится, – вздохнул Виталий. – Но, шеф, поверьте, она нужна нам! Сделайте поблажку, прошу Вас!
– Это не обсуждается, – отрезал Адам. – Правила созданы не для того, чтобы их нарушали.
– Порой мне кажется, что она была создана для того, чтобы их нарушать, – тихо возразил Вит уставшим голосом. – Понимаю, что прошу слишком многого. И мне вообще не стоит с таким к Вам обращаться, но… Возможно ли немного подстроить существующие правила под нее? Обещаю, это будет того стоить.
Адам откинулся на спинку кресла, взглядом не отпуская мужчину напротив себя. Было видно, что к тому пришел откат от стресса, испытанного накануне, и усталость явно проглядывалась в каждом движении, каждом слове, каждом вздохе.
– Твою группу стоит расформировать – то, что Солнцева сделала за две недели, они не могли сделать месяцами. Это не обсуждается, Виталий. А по поводу нее самой… Я обдумаю и сам скажу ей об этом.
– Как скажете.
– На сегодня свободен. Предлагаю провести остаток дня в поиске кандидатов.
Вит попрощался, поблагодарив и еще раз извинившись перед начальником, и покинул его кабинет. Как только дверь за ним закрылась, Адам вновь обратился к досье на девушку. В нем она выглядела немного иначе – красные пряди были розовыми. Безусловно ее успехи и заслуги впечатляли. Умениями, которыми обладала девушка, не каждый его сотрудник мог похвастаться. Сделав пару звонков и получив отличные отзывы и зависть бывших работодателей, мужчина пришел к одному выводу. Контракт подразумевал полугодичную работу, причем увольнение было исключено. Ну только если она захотела бы выплатить огромную неустойку. Виталя постарался, заключая контракт. Девушка либо не обратила внимания на это, либо слишком доверяла другу. Рука мужчины потянулась к селектору и нажала кнопку.
– Лесь, Солнцеву ко мне.
– Сейчас все будет, Адам Богданович.
***
Знаете, чем еще меня раздражали корпорации? Суетой. Искусство ее не любит. Невозможно создать что-то прекрасное, находясь под гнетом постоянной спешки и излишнего беспокойства. Думала, что немного передохну после переговоров, но не тут-то было! Не прошло и получаса, как меня снова дернули наверх. Причем в приказном порядке и желательно используя телепортацию. Все, больше никогда не пойду на поводу у жалости – она мне боком уже третью неделю выходит. А за сегодняшний день я уже со счета сбилась!
Зайдя внутрь кабинета шефа, нашла там очередное доказательство педантичности этого деспота. Такой невозмутимый, он сидел за своим столом, активно что-то печатая. Осмотревшись и не найдя стульев, про себя хмыкнула.
– Полагаю, мне положено стоять и внимать? – на звук моего голоса его голова дернулась, а глаза впечатались в мои.
– Умница, – саркастично улыбнулся этот говнюк.
– Судя по тому, что я тут, а не в отделе кадров, смею предположить – увольнения не будет?
– И снова в точку, Солнцева.
– Виталю точно ждет сеанс глубокого массажа простаты от дивизиона трансов, – зло пробормотала. – Не люблю ходить вокруг и около. Предпочитаю знать все целиком. Зачем я здесь, если не для увольнения?
– Вы читали контракт? То, что обычно пишут между строк и мелким шрифтом, – он откинулся на спинку кресла, отодвинув от себя мак. Руки легли на подлокотники, пальцы неторопливо забарабанили по коже.
– Это то, где прописана огромная компенсация в энное количество ноликов? Признаюсь, чтиво – огонь. Гиперион ничем не отличается от тех корпораций, где я имела честь работать. Нагнуть и жестко трахнуть в случае непослушания – ваше кредо? – иронично улыбнулась, сложив руки на груди.
– Не думаю, что Вы обладаете такими средствами.
– Думать вообще вредно, шеф. Ох… Жарковато стало. Это шантаж, господин начальник?
– Это констатация факта, только и всего.
– Заканчивайте ментальную прелюдию, и переходите к делу. То, что увольнения не будет – уже понятно. Не то, чтобы я не могла выплатить неустойку, но… – подошла ближе к столу, положив ладони на его поверхность и подалась немного вперед. – Меня посещали такие мысли, не спорю. Но реакция людей, окружающих меня, подтолкнула меня на то, от чего отказаться просто невозможно. Обожаю нести хаос.
– Полгода и подчинение правилам – все просто.
– Вы такой серьезный, шеф, – стол был большим, поэтому я с легкостью запрыгнула на его край и села в позе лотоса. Не подумайте – это не наглость и не сумасшествие. Это отчетливая уверенность, что они во мне нуждались больше, чем я в них. Ох, и да. Это его «постойте, пока я посверлю вас проницательным взглядом». Пускай засунет его в свою очаровательную задницу – нет стульев, ну и мы не аристократы. На столе тоже удобненько.
Сказать, что он разозлился – это преуменьшить размер проблемы величиной с планету. Взгляд стал острее и жестче, брови нахмурились, а пальцы сжали кресло, что отчетливо послышался его хруст. Ал всегда говорил мне, что я – редкая заноза в заднице. Сейчас я просто поддерживаю имидж.
Не уверена, чем закончилось бы наше противостояние взглядами, если бы нас не прервали. Уверенный стук в дверь, и на пороге показалась Олеся. Увидев происходящее, она резко стушевалась и, покраснев, начала что-то бубнить себе под нос.
– Олеся Владимировна! Присоединяйтесь, – весело махнула ей рукой.
– Адам Богданович, там к Вам Анна Борисовна пришла, – девушка собралась и громко произнесла, при этом продолжая смотреть в пол. – Что ей сказать?
Расстояние между нами было большим, и все сказанное чуть тише не было бы слышно зашедшему. Переведя взгляд с девушки, снова наткнулась на сверлящие меня глаза цвета шоколада.
– Адам… – тише произнесла. – Богданович. Красивое у Вас имя, шеф. Серьезное, – весело ему подмигнула, заметив, как он тяжело вздохнул. И добавила уже громче, спрыгнув со стола, – полгода. Я согласна, думаю, что мы поможем друг другу. С правилами все намного хуже – у меня с ними взаимная неприязнь. Буду нужна – Вы знаете, где меня искать. Ох, и… Стулья – довольно важный компонент беседы. Подумаете об этом, Адааам Богданович, – я проворно достигла дверей, протиснувшись между ними и Олесей. Оглушающая тишина и сгущающаяся аура позади меня говорила мне делать ноги как можно быстрее. А-то кто их там знает этих педантов! Поди там внутри черти загорают, попивая секс на пляже.
В холле почувствовала на себе взгляд и сразу нашла причину. Ею оказалась высокая ухоженная девушка – этакая жертва рук пластических хирургов. Но рук умелых, надо сказать! Нос аккуратный, губы чуть пухлые, словно накануне они получили тысячу страстных поцелуев, идеальный третий размер выглядывал из треугольного разреза темно-голубого облегающего платья известного модельера. Босоножки на высоком каблуке подчеркивали загорелую кожу, русые волосы чуть ниже плеч каскадом ниспадали на спину волосок волоску. Все бы ничего в этой куколке, но ее взгляд! Холодные и злые серые глаза врезались, словно осколки в кожу. Что было весьма странным, ведь ее я видела впервые. Странно ощущать такую леденящую ненависть от того, с кем была незнакома. Вот кому стоит пообщаться с психологом. Учитывая ее агрессию и то, что лично не была с ней знакома, я отвернулась и пошла к дверям лифта. Уже внутри откинулась на дальнюю стену и прикрыла глаза. День выдался напряженным, и усталость накатывала. Улыбка тронула мои губы. И все же в этом хаосе было кое-что, что заинтересовало меня. Возможно, все-таки Вит был прав – мы сможем помочь друг другу.
***
– Кто это? – Аня фурией влетела в кабинет, оттолкнув секретаря.
– Лесь, два кофе, – Олеся, тактично кивнув, вышла, оставив их наедине. Адам, переваривая произошедшее, встал и прошел к белоснежному дивану. – Снизь тон, Аня. Переигрываешь.
Николаева Анна Борисовна была девушкой видной – не без помощи квалифицированных хирургов, на что Адаму было плевать. Являясь дочерью влиятельного бизнесмена, она была хорошей партией для любого крупного игрока на арене. Из минусов – навязчивость и глупость. Но для картинок в глянце она подходила как-никак лучше. Их «отношения» развивались в течении последних шести месяцев, за которые мужчина попросту от нее устал. Он не был ангелом – череда любовниц за его спиной хорошо это подтверждала. Адам расставил все точки над «и» в самом начале их романа, но девушка упорно не хотела их замечать. Мужчина чувствовал, что скоро этим отношениям придет конец. Удобство часто сменялось раздражением, а это было недопустимо.
Адам сел на диван, кивком головы указывая девушке на ее место. Та быстро присела напротив него на мягкое кресло, закинув ногу на ногу, соблазнительно выпячивая при этом грудь. Картинно надула губы, вызывая только одно чувство – раздражение. Он невольно сравнил ее с той, что гордо и расслабленно восседала на краю его стола недавно с вызовом в глазах. Разница колоссальная, как ни крути.
– Что хотела? – грубо спросил, не обращая внимания на ее вид.
– Адяя, – заскулила она. – Кто эта девушка?
– Хренадя. Еще раз так назовешь, и мы попрощаемся тут же.
– Прости, не сдержалась. Я скучала, милый. Завтра вечером благотворительный прием, и мне хотелось бы узнать о наших планах, – мда… переобуваться она умеет четко – этого не отнять.
– У меня нет на них времени, ты же знаешь. Если это все, то можешь идти, – аккуратный стук в дверь деликатно прервал их разговор, и на пороге появилась Олеся с небольшим подносом в руках. Ловко расставив чашки с кофе и угощения к ним, она бесшумно ретировалась из кабинета, оставляя их наедине вновь.
– Но там будут все! И ты обещал, что мы пойдем. Тем более ты пожертвовал на аукцион несколько лотов, – она перекочевала на место рядом с ним, переместив пальцы на его бедра. Легкими массирующими движениями начала поглаживать, ловя его взгляд.
– Точно, – тяжело вздохнул, вспомнив об этом. Совсем забыл про них! Работа перекрывало все вне, то иногда создавало трудности. – Ты только за этим приходила?
– Нет, – картинно облизнулась. – Хотела сделать тебе сюрприз.
Секунда – и она стояла на коленях между его ног, продолжая массировать внутреннюю поверхность его бедер, подбираясь выше к самому главному. Взгляд скучающе проехался по девушке, которая прильнула губами к его члену. Одинаковые пустышки, годные только на одноразовую поездку. Этой повезло больше – рожденная в приличной семье, она имела хоть какие-то перспективы. Адам прикрыл глаза, пытаясь отдаться только желаниям тела. Почему бы и нет? Организм требовал разрядки хоть в каком-то виде, и Аня с радостью была голова ему в этом помочь.
Но почему-то как ни пытался отключить голову, не смог – слова дерзкой девчонки о ментальной прелюдии и кредо застыли в мыслях. Чутье подсказывало ему – их сотрудничество еще выйдет ему боком. Хотя… Открыв глаза, он хмуро усмехнулся. Посмотрим…
Глава 5. Помощь «другу»
Остаток дня прошел без происшествий, и я упорхнула на выходные с чистой совестью. Покидая здание, не могла отделаться от ощущения, что это только начало. Дразня быка, нужно иметь план «Б» за красным плащом. Иначе – все окончится, так и не начавшись.
С Витом общаться, откровенно говоря, не хотелось – я ведь действительно доверяла ему, когда подписывала этот чертов контракт. И увидев сумму компенсации неприятно удивилась. Он всегда поражал своей целеустремленностью, но сейчас он в буквальном смысле шел по головам. Я могла ее оплатить, но!
Женщина – мстительная натура по природе, вы ведь знаете? Никогда не была кровожадной, но обиженная женщина – тот еще зверь. Невиданный науке и не поддающейся логике. Виталя попытался поставить раком не того. И очень неприятно удивится тому, что получит в итоге. Прежде чем нагнуть кого-то, узнай кого именно нагибаешь. Ведь в конечном итоге тебя может ожидать неприятный сюрприз. Это же относилось и к его чудесному шефу. Этот засранец решил воспользоваться ситуацией и использовать меня, но его ожидания не оправдаются.
Утром наткнулась на очередное сообщение от родителей. А после на десяток пропущенных от брата. Я говорила, что, став художницей, пошла против семьи? О, да… Никто из них не был рад, что я последовала своей мечте. Никто не верил в меня, для всех нужна была красивая картинка, которую я испортила. Уже спустя годы, они примирились, но каждую нашу встречу продолжала выслушивать комментарии о том будущем, которого себя лишила. И никого не волновало, что я состоялась. Что мое состояние ежегодно увеличивалось на приличную сумму. Что меня уважали и мною восхищались. Для них я так и осталась непутевой дочерью, просравшей идеальные кандидатуры женихов и престижную работу. Вздохнув, решила, что все-таки стоит показаться. Поставить галочку и зажить своей жизнью снова. Я любила своих родных, но они жили в своем придуманном мире. Долгие годы непринятия и обид превратились в осознание того, что ничего не поменяется. И от этого сразу стало легко.
Приглашение на одну персону лишало меня возможности скрыться за чужой спиной и предрекало наискучнейшее времяпрепровождение. Была просто уверена, что это было сделано неспроста – родители постарались, так как затею с удачным замужеством так и не бросили. Моя семья известна благодаря своему аукционному дому – через наши руки прошло множество красивых и изысканных вещиц. Сегодняшний вечер не являлся исключением – несколько лотов я с радостью отдала на благотворительность. И как представитель обязана была присутствовать. День быстро пролетел в сборах и выборах того, в чем пойду. Мой гардероб мало чем напоминал гардероб приличной и изысканной леди. Скорее леди, у которой пмс или кризис ментального восприятия мира. Не подумайте – все было высокого качества, но уж больно специфически выглядело. Меня вполне устраивало, но вот для таких вечеров я все же заручалась поддержкой опытных стилистов.
Ровно в семь вечера я нырнула в свою машину в приподнятом настроении. Мне подобрали потрясающее корсетное кружевное платье в пол темно-шоколадного оттенка. От середины бедра обтягивающий силуэт сменялся полупрозрачной ниспадающей тканью, плечи украшали толстые бретели, от которых в стороны распушались своеобразные рукава. Минималистичное ожерелье украсило шею, а длинные сверкающие серьги – уши. Изящный макияж в коричневых оттенках выделил глаза, а вишневая помада сделала губы манящими. Ярко-красные пряди были завиты и убраны в низкий пучок. О, да… И я могу выглядеть как аристократка, не обессудьте!
Машина рванула с места, и я направилась прямиком в один из музейных домов, который на этот вечер стал местом проведения аукциона. В данном здании проходила выставка ювелирных изделий, принадлежащих правительству и нескольким знаменитым магнатам. Два этажа, винтажные узкие окна, из которых струился мягкий свет, каменная лестница, каждая ступень которой была украшена изображениями цветов и животных. Окруженный розами и надвигающимися сумерками, он вызывал невольное восхищение.
– Вот бы тут выставку замутить, – пробормотала, восторженно рассматривая этого архитектурного гиганта.
– Добрый вечер! Я могу забрать Вашу машину? – ко мне подошел невысокий молодой человек в темно-синем костюме.
– Да, конечно. Вот, – протянула ему ключи и, прихватив сумочку, вышла из автомобиля через дверцу, любезно открытую парнишкой.
– Приятного вечера.
– И Вам, – подхватив юбку, я неторопливо поднялась по ступеням и прошла внутрь, показав приглашение дворецким на входе.
Для аукциона целиком освободили холл, который по совместительству служил еще и гостиной. Комната в виде полукруга была довольно просторной, и в центре имела широкую лестницу, ведущую на второй этаж. Сегодня она выполняла роль постамента для демонстрации лотов и места для ведущего. Напротив были выстроены обитые темно-синим бархатом стулья, на каждом из которых лежали таблички с номерами. По обеим сторонам от ступеней расположились музыканты, развлекающие публику. Официанты в идеально отглаженной белоснежной униформе обслуживали разодетых в пух и прах особ. Со стороны красивая картинка на деле была попыткой показать свой статус, выделится или заручится поддержкой. По мне – сомнительное мероприятие. И если бы не деньги, которые шли на благотворительность – ноги моей тут не было бы. За каждой улыбкой последует зависть, за каждым комплиментом – осуждение.
К началу я опоздала – но так и задумывалось сначала. Пропустить приветствия и занять место – что может быть идеальнее? А если с кем-то не здоровался, то и прощаться не нужно, не так ли? Из меня вышел бы идеальный дипломат.
Как только я зашла внутрь, освещение немного ослабили, предлагая занять гостям свои места. Пробежавшись по свободным стульям, выбрала на мой взгляд самое удачное – прямо в противоположном углу от макушки брата и сидящей с ним маменьки.
Рядом с Алом восседала какая-то расфуфыренная блондинка, которая мало напоминала мне прошлую пассию. Ух… Мама будет в восторге. Аккуратно приземлившись на стул, закинула ногу на ногу и с интересом уставилась вперед. Отец прекрасно справлялся со своей ролью. Казалось, в этой жизни нет ничего, чтобы господин Солнцев не смог бы продать. Лотов было много, а соседи – вежливыми и тихими. Как я это поняла? Все просто – они молчали. То-то! Идеальные соседи. Представляемые вещи были прекрасны, но ни одна не привлекла моего внимания. Даже не заметила, как очередь подошла к моим картинам. Я пожертвовала аукциону два полотна – две абстракции, которые при просмотре под определенным углом являли образы мужчины и женщины. Картины являлись элементами одной композиции, и я с удовольствием обнаружила, что отец все же решил не разделять их, а продать вместе. Силуэты мужчины и женщины были расположены спинами к друг другу, но отчаянно тянули ладони навстречу. Стартовав с отметки в сто тысяч, ценник плавно рос вверх.
– Миллион, – хриплый тягучий голос раздался рядом со мной. – Я даю миллион.
– Миллион от джентльмена в дальнем ряду! – отец оживился. – Кто даст больше?
– Полтора, – дама в жемчужном ожерелье в первом ряду вскинула вверх морщинистую руку.
– Миллион семьсот, – ох, мля… Кажись, это Гриша – мой несостоявшийся жених. Ну по крайней мере он был такого мнения. Мамам умеет качественно обрабатывать. Даже представлять не буду, что он будет с этими картинами делать.
– Господин Шолохов, вот это ставка! – восхищенно пропел отец. – Миллион семьсот – раз. Миллион семьсот – два… Ну же господа! Миллион семьсот…
– Два, – сказал сосед, вскинув руку вверх. – Даю два миллиона.
– Два миллиона – раз. Вот это борьба! Два миллиона – два. Два миллиона – три! Продано! – громкий стук молотка оповестил соседа о его новой покупке.
– Ты же не хотел ничего покупать, – женский голос за соседом привлек мое внимание. Где-то я его уже слышала. Как и голос того, кто находился рядом. – Зачем тебе эта мазня?
