Николай Иванович Липницкий "Приключения Мишки в Тонком мире"

– Так, по миру ходим, смотрим, как люди живут, – уклончиво ответила Найка.

– Счастливые! А, можно мне с вами?

– С нами может быть опасно. Не боишься?

– Тогда, тем более, я вам пригожусь. Я сильный!

– Норники, действительно, очень сильные, – подтвердила Найка.

– И тебя отпустят? – удивился Миха.

– А кому меня держать? Родителей нет, а тётка, только, рада будет. Одним ртом меньше.

– А что с родителями случилось?

– Отца звери в лесу загрызли года два назад, мать померла позапрошлой зимой. Зима тогда лютая была, вот и простыла где-то. Уж как её Чурфан, наш знахарь, отпаивал, так и не встала.

– Жалко. Найка, а у тебя, кстати, что с родителями?

– А у болотников родителей не бывает, – рассмеялся Шпат.

– Что, правда?

– Правда, – подтвердила девчонка. – Взрослые икру в общий садок откладывают, а, когда, мальки вылупляются, там уже не разберёшь, где чей. Всех скопом и растят.

– Ужас!

– Почему?

– Ну, как же? Не знать, кто твои папа и мама, это тяжело.

– Твои родители, ведь, тоже умерли?

– Да. Давно уже.

– И ты сильно переживал?

– Наверное. Я плохо помню. Плакал сильно, точно.

– А ты? – повернулась Найка к Шпату.

– Конечно, переживал!

– А мне не по кому переживать. Я – сама по себе.

– Ну, не знаю. Кстати, Шпат, ты так и собрался с нами босиком идти?

– Почему босиком? У меня дома сапоги есть. Просто, я их берегу. Да и не зима сейчас, можно и босиком походить. Зато сапоги целее будут.

– А где тут можно сапоги купить?

– У скорняка. А, что, вам надо?

– Надо, конечно. Видишь, в чём Миша щеголяет?

– Пошли, покажу. Тут недалеко.

«Недалеко» оказалось на другом конце деревни. Уже привычно широкий и невысокий норник обрабатывал шкуру какого-то зверя, натянутую на раму. Услышав, что от него требуется, он, молча, посмотрел на ноги Мишки, скрылся у себя в норе и вернулся с сапогами. Обувь оказалась впору, и Миха подивился, как точно скорняк подобрал размер.

– Три медяка, – буркнул мастер. – Обувка хорошая, не сомневайся. Ко мне с соседних деревень заказывать приходят.

– Как это у вас такой маленький размер нашёлся? – удивился парень. – Я думал, что заказывать придётся, а потом ждать.

– У меня детская обувь про запас всегда есть. От шкур обрезки остаются, которые на взрослую лапу уже не пойдут. А дети обувь быстро портят. Бегают много и лезут, куда ни попадя. Вот и шью в свободное время по вечерам.

Сапожки понравились. Лёгкие, удобные, кожа мягкая, а шерсть короткая, приятная на ощупь. Миха одел их на ноги, притопнул пару раз каблуками и довольно улыбнулся.

Выходили на рассвете. Ещё за медяк купили у Шуматики продуктов в дорогу и старенькую, но крепкую торбу для Найки взамен её перемётной сумы, которая, мало того, что вся ветхая была, да ещё и маленькая. На улице, у дверей, уже топтался Шпат, на этот раз обутый и в одетой поверх рубахи безрукавке мехом внутрь. За спиной у него виднелся внушительный сидор, лук и колчан со стрелами, а на поясе – топор на длинной ручке. Похоже, что это стандартное вооружение всех норников. В этой экипировке он, даже, старше выглядел. И солиднее. Пока не шмыгнул своим носом – картошкой. А, как только шмыгнул, сразу опять стал обычным деревенским парнишкой.

– Ну, куда пойдём? – поинтересовался Шпат.

– Нам, туда, – махнул рукой в ту сторону, откуда доносился зов, Мишка. – А, как идти туда, сам думай.

– Ну, это легко. До границы с Летучками проведу. Будьте спокойны. А на Землях Летучек, придётся дорогу спрашивать.

– Хоть так, и то, хорошо.

Шпат встал во главе маленького отряда, и они зашагали прочь от деревни. Дорога углубилась в лес, и над ними зашелестели кроны вековых деревьев. Стало темно, и, только, яркий диск солнца с трудом пробивался сквозь листву. Мишке стало неуютно, и он робко оглядывался на густые кусты, растущие вдоль дороги.

– Не бойся, – заметил его настороженные взгляды норник. – Здесь безопасно. Охотники давно из этих мест зверьё отвадили.

– А разбойники?

– Какие разбойники? У нас о них и не слышали. Может, дальше шалят, и то, вряд ли. У нас с этим строго.

– Знаю-знаю, – кивнул Миха. – Вниз головой в землю.

– Ага. Откуда знаешь?

– Кордонные стражи рассказали.

– Правильно рассказали.

– Шпат, а что там, впереди?

– За лесом будет деревня, потом, дорога через поля пойдёт, через речку переправимся и опять лесом пойдём. Ничего интересного.

– А ночевать где будем?

– В лесу.

– В лесу?

– Да. Что тебя не устраивает?

– Ну, хотелось бы крышу над головой.

– Тогда нам придётся сильно вправо забрать. Если хочешь, пошли туда. Только, это такой крюк большой будет.

– Нет, – подумав, мотнул головой Мишка. – Сворачивать не будем. В лесу, так, в лесу.

– Да ты не думай! Я ночёвку оборудую, залюбуешься!

– Слушай, а откуда ты все эти места знаешь?

– Да я наши земли вдоль и поперёк исходил! У меня отец торговлей промышлял и меня брал всегда с собой. А, потом на него напали звери.

– Я думал, что его на охоте звери загрызли.

– Нет. Мы с товаром ехали от деревни к деревне. На севере, глухие места есть. Вот там, на дороге, и напали.

– Ты, что, тогда с ним был?

– Да. Я в телегу забрался, тюками с товаром обложился, и топором отмахивался. Спасибо, купцы караваном ехали. Они меня и отбили.

– Жутко как! – Найка поёжилась и стала со страхом оглядываться по сторонам.

– Места у нас тихие, леса в основном, – философски заметил Шпат. – Мы, густо селиться, не любим. Таких городов, как у Летучек, нет. Только деревни. Но зверьё не шалит особо. Разве, только в глухих местах на севере.

– А, мы не пойдём на север? – похоже, девчонку слова норника не успокоили.

– Ты, разве, не видишь, что мы на запад идём?

– Откуда я знаю? Нигде же не написано, что, там юг, а там – восток.

– Ты по солнцу смотри.

– Сам смотри. Много ты в этой листве увидишь?

– Если захочешь, увидишь.

– А ну, тихо! – прикрикнул Миха, видя, что назревает ссора. – Будете собачиться между собой, прогоню. Идите сами, куда хотите.

– А что она на ровном месте панику разводит? – Шпат не собирался просто так сдаваться.

– Прогоню!

– Ладно-ладно, всё!

Деревню прошли, не задерживаясь. Местные жители повылезали из своих нор и удивлёнными взглядами провожали странную троицу. Человека, болотницу и норника в одной компании, здесь, похоже, видели впервые. В полях стрекотали кузнечики, шуршали в траве какие-то мелкие грызуны, а в небе звенели маленькие птички, зависшие в воздухе высоко-высоко. Через реку перешли по шатким мосткам, и Мишка всё время боялся, что они рухнут в вниз, туда, где свои воды несла довольно бурная река. Но мостки выдержали. На ночёвку встали на лесной поляне, которую выбрал Шпат. Он же расширил ямку в земле для костра, натаскал валежника и нарубил лапника для лежанок. Получилось довольно уютно. Сразу было видно, что норник бывалый человек.

Потом, он разжёг костёр, вытащил из своей торбы довольно объемистый котелок, сходил к ручью, журчащему неподалёку, за водой, подвесил его над огнём и принялся кашеварить. Миха с Найкой, оставшись не у дел, завалились на лапник и смотрели за своим товарищем, хлопотавшим у костра. Ноги у Мишки гудели с непривычки. Целый день в дороге – не шутка для городского паренька. Никогда ещё ему не приходилось столько ходить. Парень грустно вздохнул, подумав о том, что завтра ему тоже придётся шагать и шагать. Даже зло взяло на дракона этого. Не мог коня выделить, что ли? Хотя, говорят, что, если верхом ездить не умеешь, то это ещё хуже, чем пешком. Интересно, сколько лошади стоят? У него, ведь, деньги есть. И, если верить Найке, то деньги немалые. Особенно, золотые. Их девчонка, вообще, запретила кому-нибудь показывать. Говорит, что за такую сумму и убить могут.

От костра, наконец, потянуло ароматом варёной гречки, и они придвинулись поближе к огню. Шпат снял котелок и поставил посередине, так, чтобы каждый мог дотянуться. Гречневая каша с кусочками копчёного сала оказалась очень вкусной, и котелок умяли быстро. На лес уже опустилась ночь, и вокруг сгустилась темнота. Только освещённый пятачок вокруг костра и искры, улетающие в звёздное небо. Норник опять сбегал к ручью, вымыл котелок, принёс ещё воды и опять подвесил его над огнём. Похоже, он в дороге – незаменимый спутник. Многое знает, многое умеет.

– Страшновато как-то, – поёжилась Найка, оглядываясь на темноту.

– А мне не страшно, – легкомысленно пожал плечами Шпат. – Наоборот, хорошо.

– Ну, не знаю, – Михе, тоже было неуютно. – Такое впечатление, что там, в темноте, постоянно кто-то ходит.

– Лес – живой. Поэтому так кажется. Но, это лучше, чем он был бы мёртвым.

Шпат снял с огня котелок, сыпанул туда морковного чая и смородиновые листочки. Сразу в воздухе запахло смородиной. Они разлили чай по кружкам и продолжили свою беседу.

– Разве такое бывает?

– Что? Мёртвый лес? Конечно! На Южных холмах растёт. Вот, там жутко!

– Как это, мёртвый? Сухой, что ли?

– Нет. Не сухой. Деревья растут. Только, они какие-то, ржавые, что ли. И кусты такие же. Травы, вообще, нет. И звери там неживые. И волки, и медведи. А, больше там никто не водится.

– Дохлые? – немного нервно засмеялась Найка.

– Нет. Не живые и не мёртвые. Облезлые такие, не рычат, не скулят, и глаза горящие, словно уголья. Охотники, которые там побывали, говорят, что их ни одна стрела не берёт. Там часто путники пропадают, которые отваживаются через этот лес ехать. Заехал вот так, и пропал. Ни слуху, ни духу.

– Страсти какие-то!

– Это ещё не страсти. Страсти были бы, если бы звери эти из Мёртвого леса дальше бы разбрелись. А, пока они за границы его не выходят, то это не страшно.

– Шпат, – спросил Миха. – А почему вы под землёй живёте?

– А где же нам ещё жить? Мы же норники.

– Ну, норниками, как раз, вас и назвали за ваши норы. Но, почему не строить дома на поверхности?

– Потому, что мы вышли из-под земли. По легенде, когда-то мы были червями. А потом, по велению Судьбы, мы обрели разум и стали такими, какие мы есть.

– Глупости всё это.

– Почему?

– Я видел в школе на картинке в учебнике. Червяки – простейшие безмозглые существа. Там ни костей, ни сердца, ни желудка. Одна кишка через всё тело. А вы – почти, как люди.