– Ты сейчас уезжаешь? – я поднялась с места, наблюдая, как папа нервно копается в телефоне.
– Да.
– А ты не мог бы меня сначала отвезти домой, а потом ехать на работу?
– Не могу, милая. Там паутина проблем. – Он оторвал взгляд от телефона. – Трэвор, проводит тебя до дома. Если ему не сложно.
Я чуть не заскулила от возмущения и отчаяния.
– О, без проблем.
– Хорошо.
– Почему бы тебе не пригласить своего друга к нам на ужин? – задумчиво пробормотал он. – Мама будет рада познакомиться.
Мама и рада – как два ботинка на левую ногу, не подходят.
Я закусила губу, лихорадочно придумывая отговорку, но, мне не хотелось расстраивать папу. Он переживает за меня и желает, чтобы я была довольна не только новым домом, но и новой школой.
Ужин, значит. Хорошо, напичкаю мясо мышьяком, а салат заправлю цианистым калием.
– Да, конечно.
– Прекрасно. – Он поцеловал меня в щечку, пожал руку Трэвору и убежал. Я отвернулась к окну, безнадежно желая повести себя, как Анна Каренина и бросится под машину отца, только чтобы не торчать наедине с Трэвором.
Когда его машина отъехала, и прозвучал гудок клаксона, я махнула ему рукой.
Я люблю тебя, папа… но, ты предатель.
Развернувшись к Трэвору, я вскинула подбородок.
– Дай, пройти.
Он поспешно выскользнул из-за стола. Я обогнула стол и села напротив, поймав его удивленную физиономию.
– Могла бы попросить, и я пересел бы.
Фыркнув, я потянулась за коктейлем, как Трэвор перехватил стакан, заглядывая внутрь.
– Ты уже выпила. Хочешь еще? – он пододвинул свой стакан. – Пей.
Я лучше выпью яда.
– Брезгуешь? – Трэвор пожал плечами и, схватив маффин, подкинул его, поймав ртом. На доли секунды, я увидела, как в его рту, что-то блеснуло. Сережка? У него проколот язык? Ах, ну, теперь, понятно, почему он так усердно убеждал меня в том, что его язык имеет достоинства. Девочкам нравится и бла бла бла… – Ладно, если не хочешь пить мой, то я куплю тебе коктейль.
Чтобы быть у него в должниках? Черта с два.
Он поднялся с места, двигая к кассе.
Я скрестила руки на груди, надувшись, как наседка над яйцами, которые, черт их разберешь, не желают вылупляться.
Уже начал меня шантажировать? Быть с ним милой, втереться в доверие к родителям. Если он хоть попытается добраться до моей семьи, если он откроет свой поганый рот, я устрою ему такую войну, что ангелы, будут вымаливать убежище в аду.
Трэвор поставил передо мной стакан с шоколадным коктейлем и тарелку с булочкой… с корицей. Ненавижу корицу.
– Я ненавижу корицу. – Озвучила я свои мысли.
– И что?
Я упрямо уставилась на него.
Он пожал плечами и забрал тарелку.
Не угадал парень, не я буду с тобой милой. Тебе еще аукнется, что ты связался со мной.
Через пару минут, вернулся Трэвор, на этот раз с точно такой же булочкой, только без корицы. Я поджала губы. Если он думает, что задобрит меня тестом, то тоже ошибается. Этим добром, меня и мама может обеспечить.
– Ешь, Кристалл.
– Зачем? – буркнула я.
– Затем, что ты ничего не ела на ланче. А мне ты нужна сильной.
Что значит, нужна сильной? Он меня готовит к мировому забегу по хард-кору, с плетками, зажимами для сосков и дилдо?
– Мне тебя кормить? – Трэвор сузил глаза, потянувшись к булочке.
– Тронешь ее, и я рассвирепею.
Он поднял руки в жесте – окей, понял, не дурак.
Я притянула к себе тарелку, но не собиралась, есть булку. Не желаю принимать его подачки.
Трэвор закинул руки за голову, изучая мое лицо, опуская взгляд на шею, а после на грудь. Ну, да, учитывая, как я зла на него, моя грудь поднимается очень часто, а его это, судя по всему, очень интригует. И дело вовсе не в бюстгальтере.
– Вчера, твоя грудь была меньше.
Я хлопнула себя по лбу. Какого черта?!
– За ночь отрастила.
Он склонил голову набок, а в его глазах вспыхнули искорки иронии.
Дьявол, и зачем я только ему ответила грубостью? Зачем испортила его футболку? Я могла промолчать. Я могла просто извиниться, но чертов ОКР,[7 - ОКР – обсессивно-компульсивное расстройство личности. Характеризуется чрезмерной склонностью к сомнениям, поглощённостью деталями, излишним перфекционизмом, упрямством, а также периодически возникающими навязчивостями. (Прим. автора)]крепко прижал меня к стене, вынуждая блеснуть всем своим приобретенным обаянием.
– Это твой натуральный цвет волос?
О, теперь, поговорим о моей внешности?
– Да.
– И у тебя… необычные глаза.
– Это ты о своих говоришь?
Трэвор вскинул брови.
– А что с моими глазами не так?
– С ними точно, что-то не так. То они у тебя голубые, а потом становятся черными. Что это? Неудачное преломление лучей? Просроченные контактные линзы или о, так бы написали в книгах – в его глазах, отражался весь спектр эмоций. Но единственная, что отвечала за его суть, была поглощающей, потому что вся желчь, не способная задержаться в кишках, пропитала его зрачки, оттого, они такие мрачные, как тени на стенах кладбища. – У меня пересохло во рту, потому что я выдала монолог, практически на одном дыхании.
Трэвор изогнул одну бровь и растянулся в улыбке.
– Не плохо, но с моими глазами все в порядке.
Ну, ну, рассказывай.
Он прищурился, пристально вглядываясь в мои глаза.
– Они светло-серые, с ярким кольцом на зрачке. Впервые вижу такие.
Я фыркнула, так же назойливо испепеляя его взглядом.
– У моей бабушки были такие глаза. Я похожа на нее.
– Тогда, твоя бабушка, была очень красивой.
Я должна схватиться за сердце и упасть в обморок от комплимента? Простите, но свою романтичную хрень, похоронила ящике с надписью – хлам.
– Удивлен, что ты не пришибла своего отца, за то, что он называл тебя девочкой.
Я заскрипела зубами.
– Он мой отец и ему позволено так меня называть.
– Потому что ты девочка или потому что, ты для него еще девочка?
Я глубоко выдохнула. Пора узнать, что ему от меня надо. Тянуть кота за яйца, даже живодеру порой надоедает. Вытянув локти вдоль стола, я уткнулась лбом, в сжатые кулаки.
Очередной выдох.
– Я задам тебе один вопрос, Трэвор. – Я подняла голову. – И ты ответишь мне честно. Без смеха. Без приколов и без наигранной серьезности. Понял?
Трэвор опустил руки, подавшись вперед. Правда, пока я это все говорила, его взгляд был прикован к моим губам.
– Честно? Хорошо.
Я сделала глубокий вдох.
– Ты читал мой дневник?
Он сузил глаза, и, откинувшись обратно на спинку диванчика, взял маффин. Сунул в рот и нарочито медленно стал жевать. Я ждала его ответа, а в голове, выстроилась огроменная очередь мыслей и все они сводились к единственному – он читал. А сейчас, все что он делает, так это испытывает мое терпение, которое вскоре закончится. Чаша треснет, и я пойду в разнос. Мегера покинет мое бренное тело и начнет рвать, и метать.
– Да. – Прожевав, ответил Трэвор. Прежде чем, я заикнулась, он поднял палец. – Но, только первые несколько строчек, там, где ты пишешь, «Привет, я – Кристалл Свигер и это мой дневник. Жизнь на страницах этого дневника, когда-нибудь станет достоянием моих преемников. Когда-нибудь, они будут читать это и смеяться».
– И это все?
– Пока, да. – Он пожал плечами.
Пока не страшно, потому что я разглагольствую на тему жизни. О, том, что жизнь – это проблема и люди, это тоже проблема. Вообще, жизнь, это одна, сплошная проблема. А когда минус на минус, дает плюс, то иногда задумываешься, тогда откуда, черт возьми, они берутся? Но, после…
У меня встали волосы на теле, и холод оцарапал позвоночник.
Дальше, будет только хуже, если он начнет его читать.
Он узнает о том, насколько у меня болезненны месячные и как я с этим справляюсь. Таблетки? Упаси Боже, тонна сладкого. Я кидаюсь на запасы конфет и шоколадок, как акула на аквалангиста и съедаю все подчистую, а после жалею об этом, потому что лишние фунты дают о себе знать. Я пишу о том, почему предпочитаю тампонам, прокладки. Потому, что с прокладками удобнее, а от тампонов, такое ощущение, что в твоем воздушный шарик и он расширяется. К тому же, у меня страх, что я могу потерять девственность этим гребаным колпачком с веревочкой…
Дерьмо…
Я застыла, прокручивая в голове все, что записывала в этом гребаном дневнике.
– Эй, – он пощелкал у меня перед лицом. Я моргнула, но едва ли остекленелый взгляд ожил. Мое сердце бешено колотилось под ребрами, перебивая кофемашину. – Ты здесь?
– Да. – Прохрипела я.
Трэвор нахмурился, потянувшись к моей руке. Тепло его пальцев больно обожгло мою кожу, и я одернула руку.
– Тебе не нужно читать этот дневник.
Он склонил голову набок.
– Не нужно.
Тогда, какого черта он его держит при себе? Ему мало того, что я итак, как говорящий комок нервов?
– Скажи, что ты хочешь от меня, Трэвор. Я сделаю это, ты отдашь мне дневник, и мы разойдемся, как в море корабли.
– Трудно сказать, что конкретно я хочу от тебя. – Он постучал пальцем по губам.
– Шантажировать – это грязно.
– А разве я не говорил, что ты и я, играем грязно?
Мои глаза защипало, но только потому, что я перестала моргать.
Он хочет извести меня. Хочет завербовать моих родителей… что дальше? Захочет, соприсутствовать на родах тети Эмбер или отчитать безвременно умершего дальнего родственника?
– Ладно. Я скажу, чего хочу. – Трэвор наклонился ко мне, а я задержала дыхание. Что он может придумать? Чтобы я пробежала голышом по всему городу, горланя – Трэвор Блэк – красавчик! Я хочу от него ребенка! Или я хочу, стать его сводной сестрой, потому что, сводиться – это все о чем я мечтаю!? – Я не буду читать твой дневник с одним условием, если ты сама мне все расскажешь.
