Приказал, а сам пошел к шкафу, стоящему в дальнем углу кабинета. Открыл ящик, достал металлическую резную коробку и вернулся ко мне.
– Арсоев, вы что, храните медикаменты в кабинете? М-м-м… кажется, я поняла. Видимо, я не первая, кто получает травму в вашем доме.
– Ну, начнем с того, что у меня не бывает незваных гостей, а тем более таких, которые суют везде свой маленький нос в поисках приключений и обязательно находят.
– Я, вообще-то…
– Так, все! Ротик свой прикрой и не мешай, я тебе обработаю рану.
Я замолчала только потому, что сама так решила. А не потому, что он приказал. Взял ватку, осторожно намочил перекисью и прижал ко лбу. Щиплет, пришлось прикусить губу, чтобы не пискнуть.
– Немного кровоточит, как так умудрилась… из двери что, гвозди торчат? – бубнил он себе под нос.
У меня бывает такое, от удара может лопнуть кожа, но не стану же я ему сейчас рассказывать. Он мне не друг, не товарищ. Украдкой смотрю на его сосредоточенное лицо, как он обрабатывает мне ссадину: «Чуть сжал губы, у него красивые глаза и брови густые, длинные ресницы, ярко выраженные скулы – приятная внешность».
Талхан
– Нравлюсь? – вдруг спросил он.
– Что… кто? – я закатила глаза и отвернула лицо в сторону. – Нет, конечно! Мне вообще мало нравятся люди, которые пытаются меня лапать, Арсоев!
Вернул в исходную позицию мою голову, взяв за скулы.
– Не верти головой, Снегурка, и не закатывай глаза… не люблю.
– Не смейте мне приказывать, я не ваша прислуга. И уберите свои руки от моего лица. Вы мне не нравитесь… категорически, Арсоев, – сказала я спокойным, но твердым тоном.
Хищно сощурил свои серые глаза и, усмехнувшись, убрал пальцы с моих скул, закрепив, наконец, пластырь. Отошел, чтобы убрать аптечку.
«Он опасен», – подсознательно я это чувствую. – «Вот так вляпалась… Видно, что он искушенный и избалованный вниманием женщин к своей персоне. Нужно быть слепой, чтобы не заметить, насколько он хорош собой как фигурой, так и лицом. Ему не нужно брать женщин силой, они и сами ноги раздвинут. Фу-у… что за мысли крутятся в моей голове! Прочь… мне вообще плевать на него», – и все же одна мысль крутится в голове. – «А зачем тогда он приставал ко мне в клинике? Показать какой он, коз…».
– Так зачем же ты приходила? – спросил Арсоев, резко сменив хищный взгляд на спокойный, чем еще больше меня насторожил, прерывая поток моих мыслей.
– Эм… – взяла себя в руки и ответила, зачем, собственно, я сюда и пришла. – Хотела попросить у вас, достать из машины мои вещи. Я понимаю, что машину засыпало снегом, но я сама могла бы откопать лопатой, пока метель утихла.
– Что? Откопать? – снова усмехался он.
– Да, Арсоев, откопать… а что такого? Это что, так сложно?
– Талхан.
Нахмурилась и сразу почувствовала, как в районе лба отдало болью. Прикоснувшись к ранке, поинтересовалась:
– Не поняла?
– Говорю, меня зовут Талхан.
– О-о-о… – стала поправлять рукава халата. Надо же… вспомнил, что неплохо было бы и представиться. Вот оно, воспитание богачей! А что так рано? Перед моим отъездом было бы в самый раз, на прощание, так сказать. В размышлении не заметила, как закатала рукава почти до локтей. – Пожалуй, я пойду. Видимо, ничего не добьюсь у вас, Арсоев, – демонстративно назвала его по фамилии.
– Сумки твои занесли в дом вчера ночью, они в фойе, – говорил, пристально всматриваясь с прищуром в мое лицо. – Не подняли только потому, что ты спала.
– Благодарю вас. Пойду, наконец-то, надену свою одежду.
– Я запомнил, и при случае обязательно позову тебя «откопать». Тем более, будет что, – прилетело мне в спину.
– Ну, конечно, зовите, – развернувшись, ответила я. – Надо же, хоть как-то оплатить свое пребывание в вашем доме, Арсоев!
– Это что, сейчас было? К совести моей решила обратиться? – он закинул голову и заржал конем.
Боже… какой мерзкий смех, и как только еще люстра не упала. Хорошо, что это продолжалось всего несколько секунд.
– Не выйдет, девочка, тебя за язык никто не тянул.
– Простите, но от вашего гогота у меня уши заложило, – повернулась лицом к дверям и, подобрав подол, пошла на выход.
– Не рекомендую тебе так со мной разговаривать. Задумайся, Ма-ри-на.
Его слова меня остановили, и я осознала, что переборщила. Но ничего не ответив, после секундного замешательства я все-таки вышла из этого кабинета.
Талхан
Как красная тряпка для быка… Не так я планировал провести эти дни, но мне начинает нравиться. Будет весело – девчонка с огоньком. Улыбнулся, сказав сам себе, что работу никто не отменял. Повернулся и пошел к столу, только сел, как вспомнил, что ее вещи некому отнести. Вова на улице. Пока утихла метель, расчищает с охраной путь к гаражам, чтобы загнать внедорожник. Встал, пошел принести ее вещи.
Подошел и молча забрал у нее сумку с рюкзаком. Она удивленно посмотрела на меня.
– Ни слова, если не хочешь меня разозлить.
Она закрыла рот, так и не успев ничего сказать, и пошла за мной.
Поднял все в комнату, где гостит Марина. Положил их на стул, нахмурился. Мое обоняние уловило затхлый запах. Подумал, что показалось. Вдохнув еще пару раз, понял, что не ошибся и запах идет от ее вещей, спросил:
– Это что за запах? Ты что, кого-то расчленила и положила в сумку?
– Ой… это же мой пирожок! – воскликнула она, расширив глаза, как бы извиняясь.
– Что, прости?
– Ну, пирожок с вишенкой, – пыталась донести до меня, рисуя пальцами в воздухе форму пирожка.
Я, как мог, сдерживал рвущийся смех. До нее стало доходить, что прозвучало с двойным подтекстом, ее извиняющееся выражение лица стекло, она покраснела. Снегурка, остолбенев, уставилась в одну точку.
– Пожалуй, пойду, – сказал я, хохотнув, направляясь к выходу.
Хотел сказать, что с удовольствием бы посмотрел на ее «пирожок», но сжалился, не стал добивать, она и так красная как рак. Зато меня распирало от веселья, она мне уже нравится.
Вышел, оставив ее одну, иду, улыбаясь, и думаю о том, как она смущается. Это странно при ее язвительности. А вот интересно, спала она с главным врачом? Думаю, да… Я и тогда был полон уверенности, что так и есть, поэтому и… А собственно, с каких это пор я заглядываю под чужое одеяло? Пора работать…
К обеду пришла Галя и оторвала меня от работы, позвав на обед.
– Талхан Алиханович, обед готов.
– Угу… хорошо, что у нас на обед?
– Ирэн приготовила на первое – леберк… никак не запомню, австрийский говяжий суп.
– Угу… я понял «леберкнедльзуппе».
– Да… он, а на второе – жареные караси в сметане с картофельными чипсами и овощные салаты.
– Угу-у… ну, накрывайте на стол.
– Хорошо, – ответила Галя и развернулась, чтобы выйти. Я оторвался от работы, выпрямившись над столом, и окликнул ее, вспомнил о Снегурке.
– Галя, а что наша гостья, чем занята?
– Ой… так в библиотеке, читает. Больше ведь нечем бедняжке заняться.
– В библиотеке, это хорошо… значит, любит читать… – хм… мне нравится. – А что, ее пальто почистили?
– Уже у нее в гардеробе, как вы и наказывали.
– Хорошо, спасибо, Галя. Можешь быть свободна, и не забудь позвать «бедняжку» к обеду.
– Пошла звать…
– Постой-ка… Скажи Ирэн, чтобы у нас с завтрашнего дня на столе были сдобные пирожки с вишней.
– Хорошо, передам…
Галя вышла, а я растянул губы в улыбке. Хочу видеть еще раз ее смущение, а может и не раз. Возможно, хоть на какое-то время ее язык останется за зубами.
8 глава. Талхан
– Ты позвала, Галя? – спросил я, сидя за столом.
– Да, сейчас придет.
– Ты знаешь, я люблю пунктуальность во всем и не намерен ее ждать, – сказал и взялся за поданное блюдо. Не успел открыть, как появилась Снегурка.
– Добрый день, – произнесла при входе в столовую.
Так и застыл с крышкой в руке. Рассматриваю ее внешний вид, пока она шла к столу. Халатик в мелкий горошек мягко выделяет очертания груди… Интересно, у нее пушап? На первый взгляд «двоечка», ну может чуть больше. Поясок на узкой талии, от нее по округлым бедрам спускается небольшой трапецией юбочка до колен, образовывая легкие воланы. Коленки мелькают при ходьбе. Небольшие, как мне нравится. Рассмотреть бы их, а то только мельком, не особо понятно. Взглядом спустился по икрам, идеальные. Мать твою, какие у нее красивые лодыжки… люблю такие, длинные ножки, стройные икры и узкие лодыжки. Интересно, она везде такая узкая? Блять! Рядом с ней я становлюсь озабоченным. Прочистив горло от образовавшегося кома, сухо сказал, медленно убирая крышку с блюда:
– Ты опоздала.
Проследил глазами как она, вытянув и без того длинную шею, грациозно села и положила руки на стол до локтей, ладонями вниз. Глядя на меня, она горделиво выпятила свои пухлые губы. Это смотрелось сексуально, но, открыв свой рот, разрушила это впечатление.
– Не знала, что опаздываю, а то поторопилась бы. Обязательно попрошу расписание в следующий раз.
– В следующий раз можешь остаться и вовсе без обеда. Чем занималась? – проглотив ложку наваристого бульона, поинтересовался я.
Она смахнула с себя напускную браваду, словно устав от этого, прикусив губу, и через пару секунд ответила, сняв крышку с первого блюда.
– У вас замечательная библиотека, я читала.
– И какого автора ты предпочла? – спросил, оторвав голову от тарелки, обратив внимание на то, как она маленькими порциями скорее пробует, в не ест суп, поднося ложку ко рту, смакуя каждый глоток бульона как маленькая девочка. – Так и что же ты читала?
Подняв свой взгляд на меня и облизнув губы, ответила:
– «Отверженные».
– М-м-м… Виктор Гюго, прекрасный выбор.
– Да… Я удивлена вашей богатой библиотекой.
– Что так? Думала, что богачи не читают, а только «тусят», соря деньгами налево и направо? – ухмыльнулся, глядя ей в глаза, которые она поторопилась спрятать. Моя ухмылка тут же сползла, как только я понял, что попал в десятку.
– Серьезно? Ты так думаешь?
– Ничего я не думаю! Мне вообще все равно, чем вы занимаетесь, и уж тем более, как зарабатываете. Знаете ли… я не привыкла считать чужие деньги.
– И правильно делаешь. Мне нравится это в тебе.
– А я вам и не спешу понравиться. Это чтоб вы знали, я с вами не кокетничаю.
– Это я и без того понял, но спешу заметить, что сам решаю, – ответил, глядя на нее в упор, отодвигая пустую тарелку и ставя второе блюдо перед собой.
– Что вы имеете в виду? – нахмурившись и склонив голову, поинтересовалась она.
– Все.
– Диктатор?
– Ну, зачем же… я собственник. Если вижу то, что мне нравится, забираю себе… вот и все, – улыбнувшись, ответил ей.
– То есть вы покупаете все и всех… Если быть до конца честной, то я даже и не сомневалась. Но не все же продается. Что вы делаете в этом случае, как боретесь с отказом?
– Я уже озвучил.
– Забираете себе? – прищурившись, спросила она, чуть подавшись вперед. – Вот так запросто?
На что я просто улыбнулся, доедая второе блюдо.
– «Вот так запросто», и раз уж на то пошло, я тоже буду честен и скажу, что такого еще ни разу не было. Мне не отказывают.
