«Чем занимаешься?», – написала ему Хельга, сопроводив сообщение фотографией себя, лежащей в пенной ванне.
Джозеф уже было начал набирать ответ, потирая подбородок, но в этот момент на экране отобразился входящий вызов с именем Дэниэл.
– Да, Дэниэл, привет! – сказал Джозеф, взяв трубку.
– Джозеф! – нервно сказал Дэниэл. – Нам нужно срочно встретиться! Джозеф!
– Что случилось?! – озаботился Джозеф.
– Нам ну-жно сро-чно встретиться! – злобно повторил Дэниэл.
– Давай завтра, брат, – предложил Джозеф, именно сегодня совершенно не имея желания выслушивать жалобы брата на жизнь.
– Нет! – отрезал Дэниэл. – Сейчас!
– Что-то серьёзное? – спросил Джозеф.
– Это не телефонный разговор, – сказал Дэниэл. – Ты где?
– Я в БТЧ, здесь бар такой есть, «Смерть ортодоксии» называется. Знаешь?
– Найду, – сказал Дэниэл и повесил трубку.
Очень скоро Дэниэл, украдкой озираясь по сторонам, как какой-нибудь беглый преступник, вошёл в бар. Взглядом отыскал Джозефа и подошёл к нему, шепнув на ухо:
– Здесь есть где уединиться?
– Да… – растерянно сказал Джозеф. – Можно взять в аренду номер с караоке.
– Отлично, – сказал Дэниэл. – И пусть нам принесут бутылочку беленькой.
Закрыв дверь номера, Джозеф с тревогой в голосе спросил:
– Что с тобой, Дэн? Ты сам не свой. Даже не обнял брата!
– Прости, Джо! – всхлипнув, сказал Дэниэл и бросился обниматься.
Джозеф почувствовал, как брата потрясывало, и он, отстранив Дэниэла от себя, обеими руками взял его за плечи и сказал, глядя в его мокрые глаза:
– Выкладывай.
Дэниэл присел, налил себе стакан водки и залпом выпил.
– Всё хреново, – сказал он на выдохе.
– Бьюсь об заклад, – сказал Джозеф, – что всё как всегда проще, чем тебе кажется.
– Нет, Джо! – расширив глаза, воскликнул Дэниэл. – На этот раз всё действительно хреново!
Джозеф присел напротив и тоже налил себе водки, так же залпом опрокинул стакан и молча уставился на Дэниэла в ожидании его откровений.
– Ты помнишь, – спросил Дэниэл, – моего друга, Лайнуса Холли?
– Лайнус, Лайнус… – напряг извилины Джозеф.
– Ну помнишь, – подсказал Дэниэл, – у меня на дне рождения ты с ним ещё спорил, там, о чём-то высоком, о роли муз…
– А! Лайнус! – прозрел Джозеф. – Как же, как же! Припоминаю. Чересчур активный такой?
– Да! – подтвердил Дэниэл. – Он у нас сейчас руководит профсоюзом.
– Ах! – усмехнулся Джозеф. – Так вот кто стоит за вашими бюрократическими революциями.
– Ох! – обидчиво воскликнул Дэниэл. – Пожалуйста, вот только не надо утрировать! Всё немножечко сложнее, чем ты думаешь.
– Неужели?
– Видишь ли, – сказал Дэниэл, наливая себе новую порцию водки, – дело касается… перехода…
– А что не так с переходом? – спросил Джозеф.
– Дело в том… – сказал Дэниэл, – что нам всё врут…
– Ну кто ещё врёт? – пессимистично спросил Джозеф.
– Все врут, Джозеф! Все: политики, КПП, священники! Все! Нам пудрят мозги с самого детства!
– Да по поводу? Дэн!
– Да Господи, Джо! Я тебе всё говорю, а ты всё не понимаешь! Переход – это не то, чем должны пользоваться только лишь власть имущие. Это достояние всего человечества! Как ты не понимаешь?!
– Ах вот в чём дело! – сообразил Джозеф. – А этот твой Лайнус свою работу отлично делает! Прокомпостировал твои мозги основательно!
– Вот только не начинай! – вновь обиделся Дэниэл. – Послушай…
– Нет! – перебил его Джозеф. – Это ты меня послушай, своего старшего брата! Ты говоришь – нам всё врут! Экое открытие! Поздравляю! Но тогда что же ты так наивно полагаешь, что твой Лайнус – ангел праведный?! Думаешь, он вас всех прямиком в новую прекрасную жизнь приведёт? Скорее не он вас – а вы его, а точнее – он победоносно пройдёт в новую жизнь по вашим трупам!
Дэниэл хотел было возразить, потрясая указательным пальцем перед Джозефом, но Джозеф ударил рукой по его пальцу и продолжил:
– Революция, мой дорогой, ни к чему хорошему, ни к каким благам для всех существ никогда не приводила, а всегда была лишь средством перетекания миллионов по кровавым рекам из одних рук в другие.
И ты – всего лишь один из этих дурачков, которые готовы пожертвовать своей жизнью ради того, чтобы вырваться из Дукхи. Но революция – это и есть Дукха! Но Сатори доступно лишь тем, кто всю жизнь упорно трудится, кто посвятил свою жизнь любимому делу! Благородному делу, Дэниэл!
– Ох ты, смотри, какой благородный! – дождался своей очереди Дэниэл. – Что ты мне тут втираешь про благородство?! Ты от того на лимузине по городу разъезжаешь? От непомерного благородства?!
Джозеф усмехнулся. – Типичная болтовня человека, – сказал он, – голову которого нафаршировали революционными лозунгами.
– Ну а твою голову, – сказал Дэниэл, – думаешь, не нафаршировали лозунгами? Думаешь, тебя не используют?
– Используют, Дэниэл, используют! Но в этом для меня хотя бы есть очертаемая перспектива. А тебе с твоим Лайнусом ничего кроме забытья не светит!
Дэниэл разочарованно присел. Налил ещё водки и выпил.
– Как же ты не понимаешь?.. – с грустью сказал он. – Ты размышляешь категориями материального. Ты думаешь, что богатства гарантируют тебе переход!
– Не гарантируют! – согласился Джозеф. – Я это знаю! Но богатство – лишь следствие целеустремлённости. И вот целеустремлённость – это, на мой взгляд, нечто куда более благородное, чем самопожертвование. Ты говоришь – лимузин. Да. Но это всего лишь символ. И в какой-то даже степени – оберег. Да, оберег от таких, как Лайнус. Ведь такие, как Лайнус, видят только символ, и за этим символом охотятся. Но своим же последователям рассказывают сказку про благородство самопожертвования.
Но все ваши Лайнусы-Шмайнусы… возможно, конечно, они сами также верят в эту сказку… но подсознательно лишь стремятся пересесть с седана на лимузин. Они пообещали вам, что распределят ресурсы по справедливости, чтобы каждому был доступен качественный переход. Но на деле – это утопия. Ибо на деле это осуществить невозможно. У Лайнусов просто не хватит мозгов, чтобы всё это организовать качественно, и в итоге всё сведётся к очередной эксплуатации. Переход для всех – это утопия. И ты это прекрасно знаешь, так как под ВСЕМИ ты имеешь в виду только таких, как ты, якобы угнетённых работников Долины. Лучше стремись, создай что-то достойное, и тогда переход будет тебе доступен. Тогда есть хотя бы шанс. Но с Лайнусами, с этой утопией качественного перехода для всех – это качество на итоге получит куда меньше людей.
– Да-а-а, Джо! – разочарованно сказал Дэниэл. – Ты окончательно стал марионеткой в руках своих боссов! Впрочем, ты можешь продолжать верить в благородство своих депозитов. Но, поверь мне… Назревает нечто куда более глобальное, чем Второе великое восстание! Так что – мой тебе совет, Джозеф: сегодня перспективней вкладывать в революцию. Ты вот всё задвигаешь про целеустремлённость. Но тебе просто повезло.
Джозеф усмехнулся.
– Да, Джозеф! – продолжил Дэниэл. – Тебе просто повезло разбогатеть на волне условного мира. Но мир не может продолжаться вечно. Жизнь так не устроена. Революция на самом деле – неотъемлемая часть эволюции. И сегодня, когда революция зреет, когда её неизбежность не видит только слепой, я бы не стал уповать на надёжность своих депозитов, а вкладывал бы в то, что перспективно – в революцию!
Джозеф откровенно и злорадно засмеялся.
– Ох, Дэниэл! Стоило ли ради этого так долго распинаться! Вот видишь, всё оказалось куда прозаичнее! Просто Лайнус науськал вас побираться за счёт своих более успешных родственников и друзей. А ты говоришь – благородство! Ха!
– Деньги нужны революции только потому, – возразил Дэниэл, – что ей приходится бороться с мощью финансовой системы. А клин, знаешь ли, клином вышибают.
– Угу! – отрешённо произнёс Джозеф. – В том то и дело, что вышибают. Но на месте клина потом остаётся такая огро-о-омная дырень! Руины отлаженной системы! Потом, конечно, по прошествии многих десятилетий, новое общество осознает, что оно из руин построило по сути то же, что и было. И это в лучшем случае. Так что, мой дорогой Дэниэл, я сторонник той философии, которая гласит, что худой мир лучше хорошей войны.
Тут уже настала очередь Дэниэла усмехнуться.
– Это только в том случае, – сказал он, – если худой мир является результатом выбора. Но выбора нет. Это иллюзия. И скоро ты осознаешь это так бесповоротно, и так горько, когда свора голодных повстанцев будут рвать тебя заживо. В чём тогда будет для тебя выбор? Если уж говорить о выборе, ещё пока он для тебя есть. Сегодня пока есть. И я потому лишь пришёл, чтобы предупредить тебя. Мне твои деньги не нужны, Джозеф. Я твой брат, и я люблю тебя. И лишь хочу, чтобы ты был на моей стороне, когда вся эта заварушка начнётся. Ибо если ты будешь на противоположной стороне…
– Что тогда?! – резко спросил Джозеф, пристально взглянув на брата. – Будешь рвать меня заживо?
– Нет, Джозеф! Я не подниму руки на своего брата. И ты это прекрасно знаешь. Просто… подумай. Пожалуйста, хотя бы раз в жизни прислушайся к тому, что я тебе говорю. Приглуши в себе голос старшего брата и открой глаза на реальность.
С этими словами Дэниэл налил ещё стакан, выпил, поставил стакан на столик, обнял Джозефа и двинулся к выходу. У двери обернулся и сказал:
– Подумай. Но не долго. Времени осталось мало, – и скрылся в коридоре.
Джозеф ещё несколько мгновений смотрел на дверь. Потом взял смартфон, от Хельги поступило уже несколько сообщений. В последнем она написала: «Ты куда пропал?»
Джозеф немного подумал, не понимая, есть ли в нём ещё желание. Но всё же решил ответить:
«С братом встретился. Он загрузил меня своими сомнительными концепциями».
«Приезжай, – ответила Хельга. – Я высосу из тебя все концепции».
Эпизод 10
После ночи у Хельги Джозеф, не желая беспокоить Майкла, вызвал такси. Сначала он указал свой домашний адрес, но по ходу следования решил изменить маршрут, попросив водителя отвезти его на 84-Греат-махасиддхас-стрит, 19.
Таксист остановил перед зданием с высокой колоннадой, на портике которой золотыми буквами было выгравировано: «Нэшионал Гэрэнти Банк».
– Чем обязаны вашему визиту, мистер Чесски? – подбежал к Джозефу молодой клерк и услужливо принял его плащ.
– Мистер Далти у себя? – справился Джозеф.
– Да, сэр, я провожу.
Банкир Питер Далти что-то очень бурно обсуждал по телефону. Но когда увидел Джозефа, спешно распрощался с собеседником и сказал:
– Как я рад, мистер Чесски! – и протянул свою руку Джозефу так, как это обычно и делают банкиры, словно прося подаяния.
Джозеф присел.
– Чаю? Кофе? – позаботился Далти.
– Не отказался бы от чая, спасибо, – сказал Джозеф.
Далти со свойственным банкирам идолопоклонством в отношении к богатым клиентам несколько минут молча наблюдал, как Джозеф маленькими глотками отпивает чай.
– Как мои дела? – поинтересовался Джозеф.
– Я уже отправил запрос в базу данных, – ответил Далти. – Через несколько мгновений… Ах, вот! Уже всё готово! Вам озвучить? Или распечатать?
– Распечатайте, – попросил Джозеф.
– Пожалуйста, – сказал Далти и протянул Джозефу отчётный лист.
Джозеф сосредоточенно его прочитал, и через паузу сказал:
– Что ж, похоже, всё в порядке…
– Более чем, – подтвердил Далти. – И по депозитам. И по ценным бумагам. И по валютным вкладам. Как видите, ваш капитал приумножается не по дням, а по часам.
– Ну а что… что у нас со страховками? – спросил Джозеф.
– Все вклады застрахованы, сэр. У нас собственная страховая компания, мы не доверяем сторонним агентствам. Поэтому вы можете быть абсолютно спокойны.
– Ну… – замешкался Джозеф, – а от каких случаев вы страхуете?
– Сейчас посмотрим, сэр, – сказал Далти и уткнулся в монитор. – Вот, сэр. Ваши вклады застрахованы от всех известных природных катаклизмов, а также от всех возможных финансовых колебаний: валютных, биржевых и так далее.
– Ну а как на счёт… колебаний политического характера?
– Что вы имеете в виду, сэр?
– Ну… например… – сказал Джозеф, отхлебнув чаю, – что случится с моим капиталом в случае… ну, скажем… революции?
