– Кушай на здоровье.
Серьезно добавила:
– На родителей обиду не держи. Тяжко им с такой оравой. Сама знаешь: живут на зарплату отца. Он хоть и при хлебной должности, а воровать не научился.
Рано утром, когда все спали, Вера написала записку, взяла холщовый баул с вещами и покинула отчий дом.
Город встретил ее ласковой тишиной. По улицам изредка проносились легковые машины, громыхая на стыках, медленно шли трамваи. На первом маршруте добралась до машиностроительного завода.
Кадровичка заполнила анкету, с интересом спросила Веру:
– Ты не врешь, что у тебя много сестер и братьев?
– Какой резон мне вас обманывать?
– И то верно. Раз так, я тебе помогу. Пойдешь учиться на токаря. Получишь документ об окончании – зарплату начислят приличную. Держи направление в общежитие.
Комендант общежития, пожилой и неповоротливый мужчина, ворчал:
– Сбегают из села, мучаются в городе, потом пропадают невесть куда.
Вера ехидно спросила:
– Дедушка, куда пропадают?
– Я тебе не дедушка. Мне всего полтинник. А исчезают в замужество, возвращаются обратно домой.
– В чем здесь трагедия?
– Понаблюдаю я за тобой, больно красивая и бойкая. Тебе и до беды недалеко.
Девушка постучала по дереву:
– Не кликайте мне эту беду. Я от нее сбежала.
– Объясни.
– Как-нибудь потом, я спать хочу.
– Бери постельное белье, спокойной ночи! Да, меня зовут Кузьма Кузьмич.
В токарном цехе трудилось человек пятьдесят. От шума у Веры заложило уши. Наставник, парень лет тридцати, посоветовал:
– Уши заткни ватой. Кличь меня Борисом. Ну, начнем, девонька. И не торопись. Учиться тебе почти год.
– С чего начнем?
– С первой заповеди.
– Молиться?
– Дурочка. С чистоты и теории. Я напишу список, возьмешь книги в библиотеке. Пока начинай драить станок.
– Не поняла!
– Я бывший моряк. Драить – значит наводить чистоту до блеска. И так каждый день, запомни.
К вечеру у девушки разболелась голова. Она думала, что сразу начнет точить сложные детали. Увы! До этого еще далеко.
Целый день к Борису подходили парни и девушки, задавали пустяковые вопросы, с интересом разглядывали новенькую. От всеобщего внимания девушка краснела, злилась.
Один токарь, рыжий парень с огромными руками, ехидно спросил:
– Надолго к нам? Не сбежишь через недельку-другую?
Вера резко ответила:
– Сбегу тогда, когда твою голову перекрашу в черный цвет.
– Не дождешься, ехидна.
– И ты не дождешься моего побега.
Присутствующие одобрительно загудели. Было видно: они на стороне девушки.
Смены летели быстро. Вера уже училась в вечерней школе, все свободное время отдавала работе. Иногда приходила в выходные дни и втихую включала станок.
Наступила очередная суббота. Девушка позавтракала и направилась в цех. На удивление, за перегородкой в дальнем углом гудел токарный станок.
Вера украдкой подобралась к прозрачной перегородке. Над деталью склонился рыжий парень.
Вера поднялась на цыпочки и обомлела. В руках рыжего Гоши увидела ствол пистолета.
Почти ползком добралась до выхода и помчалась в милицию.
Дежурный выслушал девушку и вызвал оперативника. Старший лейтенант пригласил посетительницу в своей кабинет:
– Пиши подробнее, – подвинул к ней лист бумаги.
Вера подробно изложила виденное на казенном листке.
Хозяин кабинета кому-то позвонил и пригласил девушку с собой.
Седой полковник поднялся со стула:
– Спасибо, товарищ Игонина! Прошу за этими стенами никому ничего не рассказывать. У тебя могут быть неприятности. Ты настоящая комсомолка. Молодец!
Вера с трудом добралась до общежития и рухнула в кровать.
Глава вторая
Комсомольское собрание цеха посетил директор завода Ивашов. Обсуждали случай изготовления оружия.
Рабочие были обескуражены: Гоша, отец двоих детей, запятнал позором весь коллектив.
Выступили почти все комсомольцы. Молчала только Вера.
Борис наблюдал за ней. Наконец не выдержал:
– Ты что воды в рот набрала?
Девушка почти равнодушно ответила:
– Здесь и так все ясно.
– Ты осуждаешь преступника?
– Да!
Диалог прервал директор завода:
– Не наседайте на молодую девушку. Она у нас новичок, видимо, стесняется.
И хитро бросил взгляд на Веру. Он знал подноготную этого случая и решил помочь девушке.
– Я предлагаю следующее, – повысил голос Ивашов, – комсомольцам активизироваться, еще раз проверить биографии работающих, создать «комсомольский прожектор». Сегодня я издал приказ, где сказано, что ваш начальник цеха снят с должности и переведен в мастера.
Гул возмущения прокатился по залу. Все знали и любили честного начальника Василия Ивановича. Но поделать ничего не могли. Ситуация была из ряда вон выходящей.
Директор оглядел зал:
– И последнее. Через час жду в своем кабинете ученика токаря Веру Игонину.
Все взоры устремились в сторону Веры. Она недоуменно пожала плечами и выскочила из цеха.
В кабинете директора у окна стоял полковник милиции. Он улыбнулся, приобнял Веру и торжественно сказал:
– За помощь в поимке преступника товарищ Игонина награждается почетной грамотой и денежной премией.
Когда торжественная часть закончилась, полковник посоветовал:
– Ребятам из цеха скажешь, что приезжал твой отец, справлялся у директора о твоем житье-бытье. И еще: спрячь у родителей грамоту и тоже слукавь: мол, оказала милиции одну услугу. Спросят – ответь, что дала подписку о неразглашении государственной тайны.
Весь день Вера ходила окрыленная. В юные годы она оказалась нужной своей родине, не побоялась разоблачить преступника.
Вечером долго не могла уснуть. Ее и тянуло домой, и останавливало. Все из-за отца, которого любила и ненавидела.
…Это произошло несколько лет назад. Мать узнала, что у отца есть любовница, она родила от него ребенка. Пелагея сходила к разлучнице, убедилась, что слухи – правда, и сказала:
– Забирай к себе кобеля, он мне не нужен.
Отцу указала на дверь:
– Вон отсюда! Завтра подаю на развод.
Виктор ошалело смотрел на жену, закашлялся и рыкнул:
– Убью тебя и себя!
Он схватил со стены ружье.
Вера чайником ударила отца по лицу, выхватила оружие и забросила в кусты.
Отец рассвирепел еще сильнее. Под лавкой нашарил топор.
Дочь встала перед ним:
– Сначала убей меня.
Виктор обмяк, заплакал:
– Простите меня, если можете.
Долго в семье царили смятение, страх, боль.
Постепенно все встало на свои места. Отец вымолил прощение и больше никогда не занимался амурными делами.
– Надо съездить домой, – пробормотала Вера и провалилась в сон.
Но поездку пришлось отложить. В цех пришла заплаканная жена арестованного Гоши, Ганна. Она почему-то обратилась к Вере:
– Помоги моему горю.
– Я здесь при чем?
– Ты деревенская, у тебя доброе сердце.
– Что дальше?
– Мне надо семью кормить. Ухожу на работу, детей не с кем оставить.
– Но и я работаю.
