– Поведайте, что случилось? Я всё сделаю, чтобы Вас спасти! Светило науки ничто не должно омрачать!
– Расторгните мою помолвку и разрешите мне никогда не выходить замуж! Стать герцогиней и дальше заниматься магией, иногда приезжая на балы!
– Ну конечно! Конечно я всё ради Вас сделаю! Кроме одного, Вы не лишите меня Вашего общества и останетесь в столице!
Дальше следуют остервенелые торги за моё право жить в Эстесадо, которые заканчиваются …
Вот чем, сказать по правде, я пока не придумала. Раньше я думала, что монарх предлагает мне стать его фавориткой и я обещаю подумать. А вот вчера …
Не выдержав напряжения мы не замечаем, кто первый бросается с места … и его Величество делает меня своей прямо в своём рабочем кабинете, подарив небесное наслаждение и отпустив в Эстесадо поняв, что я не разделю его возвышенных чувств. Только плотские, приезжая по важно-деловым делам в столицу и останавливаясь во дворце, построенном когда-то для Элькерии. Что-ты-дорогой!-Не нужно выселять королеву из её покоев!
Глава 7.
Да. Примерно так я и представляю себе своё будущее.
– Ага. Я тоже читал этот роман. Чушь редкостная. – Глумливо заржал козёл, которого я минуту назад другом считала и сокровенным делилась. – Можно, конечно, поставить на то, что ваш король мужчина и играть только на этом, но, по меньшей мере, это будет глупо. Ты не пустоголовая кокетка, чтобы стараться только соблазнить. Поэтому на аудиенцию ты пойдёшь только с успешными опытами и фамильяром, который отживёт свой век и отправится в перерождение.
По негласному правилу мы оба старались не касаться темы смерти Змея. Для подельника это была идея фикс, а для меня,-странная грусть. Пусть я и не самая чувствительная девица на свете, но мысли о смерти близких не приносят мне радости.
Когда-то он жил в почти безмагическом мире, но магия была в нём самом, что в тех реалиях проявлялась в излишней привлекательности. Молодчик быстро научился этим пользоваться, скрашивая скуку жены местного владетеля, а в свободное от основной работы время, приятно проводил время в обществе местных красавиц. Сухая и чёрствая душа, в привлекательном теле, с красивым лицом, – страшно представить, сколько слёз из-за него пролилось, но ведь не только. Не все смогли жить дальше опозоренными и ненужными. Что стало катализатором неизвестно, то ли нашлась и в том мире ведьма, то ли Змея прокляло само мирозданье, но душа убитого парня никуда не ушла, зависнув в безвременье.
Без толку не болталась, а приходила на зов тоскующих сердец. Чаще всего вдов, которые иссыхали от тоски по умершим мужьям, или обманутых уже не девиц, такими же как он красавцами. Дарить им иллюзию утешения, взамен забирая их жизненные силы, – проклятье спесивого парня. Первое время было даже приемлемо,-когда Змей попадал в магический мир к сильной ведьме или магичке, принимая облик её любимого, сохранялась видимость жизни, но в последнее время это окончательно ему опостылело, а в родном мире технический прогресс шагнул далеко вперёд и даже о крупицах магии местные уже давно забыли. Когда ему удалось попасть туда в последний раз, с его смерти прошло уже семьсот лет …
Как итог, на мой неумелый зов душа откликнулась и радостно ко мне привязалась. Успешный эксперимент с фамильяром позволит Змею прожить остаток моей жизни в теле животного, а с моей смертью тоже умереть. По крайней мере, я очень надеюсь на то, что потом мы не будем болтаться в безвременье, но уже вместе. Как бы мне не была интересна “эта” сторона жизни, но утешать время от времени тоскующих по умершим жёнам вдовцов (мерзость какая!), я не готова.
В крепость я возвращалась затемно. Редкий фонари жёлтым светом освещали замковый двор, приманивая насекомых. Целый день опытов не принёс ничего, но я и не надеялась на быстрый итог. Но то, что несколько вероятных составляющих мы отмели,-тоже результат. Змей болтался где-то рядом, но не показывался и не раздражал болтовнёй. Сил осталось ровно на то, чтобы через кухню (сунув там чего съестного в рот) доползти до спальни и омывшись завалиться спать. Не обязательно в кровать, любая горизонтальная поверхность меня сейчас устроит. Тишину замкового двора разбавляли звуки из кузницы и плеск животных в пруду. Подойдя ближе к башне я засомневалась, что лязг металла издавал кузнец. И правда. Недалеко от крыльца танцевали двое мужчин.
Именно танцевали.
Меня всегда завораживал танец шпаг.
Сталь, со свистом рассекающая воздух, музыкой отзывается в ушах. Южный ветер вторит ей. Четкие движения человека под лучшую симфонию гениального композитора.
Отточенные движения клинков. Быстрые выпады и не менее быстрые отражения.
Четыре танцора. Два стальных, два из плоти и крови. Что подтверждает налитая кровью царапина на животе у одного из офицеров. Второй невредим, но его рубашка так же как и его менее удачливого соперника валяется недалеко.
Выпад, удар, скрестились, отбил. Выпад, удар, скрестились, отбил. Нет агрессии, нет поединка. Между двумя фехтовальщиками нет неприязни. Просто тренировка.
Бронзовый торс одного искрит царапиной. Второй другой.
Светлая, подобно моей кожа, сухое, тугое тело. Словно в нём нет ни капли влаги или жира. Тугие мышцы обвивают тело, играя в свете фонаря. То вздуваются, то опускаются. Крепкие руки надёжно держат оружие, а влажный живот едва заметно дышит.
Сделала шаг назад, любуясь зрелищем. Нельзя, чтобы герцогиню поймали за разглядыванием. Но не смотреть невозможно.
Если женское тело подобно арфе, то это, мужское, как шпага. Такое же точное и быстрое, в котором нет ничего лишнего, ни грамма. Только сталь.
Выверенные движения, хруст гравия под сапогами. Я забыла как дышать. Словно сама стала оружием в мужских руках.
Контратака. Резкий, обманный выпад, и вот уже шпага почти у горла второго … Доля секунды … Гибкое тело складывается вдвое и выбивает оружие из рук атакующего.
Недавние противники жмут друг другу руки, тихо переговариваясь. А я, как в замедленной съёмке, слежу за мокрой от пота грудью … Слилась с каплей, скользнувшей с подбородка. Медленно, но не сумев впитаться в кожу, протекла по шее и упала на каменную плоть. Быстро пробежала, задев маленький сосок … живот с тонкой дорожкой волос. Завязки штанов не пустили меня дальше, а длинные пальцы провели по низу живота, затирая мой след.
Дыхание сперло, а наваждение рассеялось, стоило мужчине отвернуться и подволакивая за собой одну ногу взять ожидающую его трость.
Сделав несколько беззвучных шагов назад я вышла навстречу офицеру, приветствуя его кивком. Хочется провалиться сквозь землю, но ещё сильнее хочется, чтобы нахальный гость увидел и меня так, как видела его сейчас я. Чтобы так же смотрел, и не мог оторваться, борясь с желанием прикоснуться.
Прошмыгнула мимо маркиза, согнувшегося над бочкой с водой и стремглав понеслась к себе. Плеск воды и фырканье, как лошадиное, сопроводили моё бегство. Без остановок, без задержек. Не нужно мне еды! Ничего не нужно! Холодный душ и крепкий сон, который принесёт забвенье.
Только в спальне позволила себе выдохнуть, приложив ладонь к бешено бьющемуся сердцу. Стучит, как отбойный молоток в руках нашего кузнеца.
Слегка успокоившись, уже сняв платье, я задержалась у зеркала, разглядывая себя в белоснежном белье.
Зря я не наряжалась раньше. Уделяй я себе больше времени, скорее всего мне бы удалось избежать многих неприятных минут переживаний о собственной непривлекательности.
Да худовата, но скорее хрупка и изящна.
Грудь, хоть и поздно сформированная, скорее всего ещё немного подрастёт, пока же, можно её и корсетом приподнять, так она выглядит посочнее.
А вообще, эти новые дневные платья невероятно мне идут. Лёгкие и воздушные, словно невесомые, они не дают мне фигуру, а словно обрамляют имеющуюся хрупкость.
Ночь прошла … странно. Странные, волнительные сны то погружали меня, то выпускали на поверхность и я просыпалась вся в поту. И отнюдь не от жары.
Мужчина. Я не видела во сне его лица. Жаркие объятия, поцелуи … я плавилась как воск и целовала его с таким жаром, о существовании которого и не подозревала. Лицо, прикрытые веки, слегка колючие щёки и подбородок. Крепкая, широкая грудь, тугой живот … Ни сантиметра кожи я не пропустила.
Если когда-нибудь увижу его наяву, если он существует, то непременно узнаю по запаху. Я вся пропиталась им. Такой горький и терпкий, запах мужчины во сне смешался с моим и я уже не понимала, где заканчивается он и начинаюсь я … Никаких мыслей, никаких воспоминаний! Его руки сжимали и гладили. Пальцы входили в меня, а я сходила с ума от потребности в большем. Кричала, стонала, скулила … Собственное поскуливание до сих пор откликается тянущим чувством внизу живота, и сразу встаёт его запах.
Непередаваемое ощущение единения. Словно мы стали одним целым. Правильно и естественно, как будто так было и будет всегда. Я стала самой красивой, самой желанной на свете. Никогда ещё я не была так надёжно защищена от всех тревог и напастей, как сегодня, в его руках. Сухих, крепких, больших ладонях с длинными пальцами, каждый из которых мои губы теперь знают на вкус.
Это не было просто близостью, да и близости-то не было. Не смотря на то, что женщиной в полном смысле я ещё не была, но что такое мужские ласки мне известно. С Сибаиром мы заходили далеко. Очень далеко, почти до самой грани, которую переступить можно только в крепости. Только этот запрет меня и останавливал.
Это было примерно в половину хорошо, как сегодня. Откуда моему телу или подсознанию такое известно я не представляю, но если у меня когда-нибудь всё же получится добиться свободы, то к списку требований к будущему любовнику прибавился ещё один: он не должен быть слишком молодым (как Сибаир), и старым (как Дортконд). И с красивым телом. Да, это обязательно!
В последний раз хорошенько потянувшись, заставила себя вспомнить острый вкус его кожи, чтобы никогда не забывать, и потом узнать, когда встречу. Справилась с головокружением от нахлынувших образов, нашла глазами выброшенную во сне сорочку и отправилась в душ, на несколько мгновений задержавшись у зеркала. Мне кажется, или моя грудь стала немного больше? Определённо, не кажется! Точно, подросла!
День обещал быть прекрасным! Сковавшее вечером напряжение, долго не дававшее мне уснуть, полностью отпустило. Лёгкость, радость и необходимость свернуть горы вотпрямсчас!
Мурлыкая детскую песенку я закончила нехитрый туалет, собрав влажные волосы в свободную косу, надела лёгкое голубое платье с кружевным вырезом. Корсетом тоже не стала пренебрегать. Чушь, что это неудобно. Вовсе не обязательно затягивать его под завязку, грудь прекрасно приподнимается и так.
Шум моря вторит мне из открытого настежь окна.
Бабушкина настойка, – ещё одна блажь моей старушки. Красная, почти бордовая жидкость в стеклянном пузырьке. Давным-давно, когда я только начала созревать как девушка и узнала, что такое ежемесячные гости, бабуля вручила мне собственноручно сваренное зелье с наказом принимать его каждое утро. Не пропускать!
Уже позже я разобрала его на составляющие и удивилась составу. Вообще ничего особенного: витаминный сбор, общеукрепляющий, и непонятно зачем сок свеклы, который, кроме чёрного окраса моим и без того всю жизнь тёмным волосам, вообще ничего не даёт, только тонкий травяной аромат.
Я миллион раз могла уже сама себе начать варить эту настойку, но ба настояла:
– “Милая, позволь мне, когда ты не дома, хоть в такой мелочи заботиться о твоём здоровье”.
Рецепт не самый для меня интересный, поэтому и настаивать я не стала. Ведь и правда,-герцогиня любит готовить, особенно зелья, так пусть.
Где-то год назад я не столько из забывчивости, сколько из любопытства “забыла” принять настойку. Лиззи остановила меня у выхода из спальни с мягким, но не терпящим возражений напоминанием. Бабулиным голосом. Тогда бабушка во всю экспериментировала с домашним духом. Опытным путём выяснилось, что говорить через Лиззи слишком энергозатратно и, слава Создателю, прибегает герцогиня к этому “гласу всея Эстесадо” крайне редко.
– Леди Эльташа, доброе утро. – Проявилась Лиззи. Глаза в пол, тугие косицы, коричневое платье с кружевным воротничком. Дух всегда выглядит одинаково. Захотелось как раньше провести рукой сквозь эманации призрака. Так, забавы ради. – Леди Элеонора желает Вас видеть перед завтраком.
И растаяла, не дождавшись ответа.
Глава 8.
Планы грандиозные, энергии хоть отбавляй! Уверена, что сегодняшний день принесёт гораздо больше результатов, чем вчерашний!
Немного омрачает открытие природы старой книги. История ведьм уже настолько далека, многие сейчас вообще не верят в это. Ну а как может быть магия без магического резерва? Человек бывает двух типов, – бездарный, или с магическим даром. Размер магического резерва у каждого разный. Известен он с рождения. Его невозможно ни увеличить, ни уменьшить. Зельевар с большим резервом (ни один маг в здравом уме, с большим резервом не пойдёт в зельевары) может сутки напролёт вкладывать заклятья в сложные зелья. Я за раз могу заправить двадцать восемь несложных эликсиров. После я пуста, как дупло и мне требуется восстановление. Магия одна, не бывает у человека только стихийной или ментальной магии, просто, например, ба может с лёгкостью поднять свежесделанный труп и расспросить его, при этом даже не запыхается, а вот папа водник вряд ли и ритуал сумеет довести до конца. Не разработаны каналы. Обычно каждый в юности выбирает ту специальность, к которой тяготеет и всю жизнь совершенствуется в ней. Ба начала тренировки с эманациями смерти с двенадцати лет, а своего первого духа смогла вызвать только через год, и только с помощью наставника.
Ведьмы, по легенде, магического дара не имели, силу они черпали не как мы, маги, – изнутри, а извне. Сам мир был для них силой. Стихии, природа, – пища для их магии. Именно поэтому в городах они чувствовали себя чуть хуже, чем в деревнях. Если это и правда, если эти женщины, а дар у них передавался только по женской линии, причём отцом мог быть и бездарный, у ведьмы матери всё равно родится дочь ведьма, не то, что у нас. Почти каждый маг, – аристократ, а даже если нет, но у него в метрике стоит отметка о наличии магии, то сочетаться браком он может только с высочайшего позволения. Только с магичкой. Нарушение этого закона карается огромными штрафами, отторжением имущества в пользу короны, лишением титула … Вариантов масса. Редко кто готов рискнуть землёй предков или титулом, который прадед получил мечом на поле боя, ради эфемерных привязанностей. Если хотя бы часть из этих сказок правда, то ведьм маги и истребили. Возможно, святоши помогли. Безграничная сила!
Мурашки пробежали по коже. Даже представить такое сложно. Невозможно. Любые заклинания, любая магия, без оглядки на резерв!
Похоже на сказку.
Как бы там ни было, последнюю ведьму сожгли почти тысячу лет назад, вместе с королём, не пожелавшим отдавать инквизиторам жену. Да, там ещё у них какие-то тонкости были в отношениях ведьма – её мужчина-маг, но это я совсем не помню, как вовсе не интересное. Не удивлюсь, если окажется, что во время сношения ведьма давала магу какую-нибудь мистическую силу! Народ любит такие враки.
Вызывает умиление байка, что каждая ведьма была рыжеволосой. До сих пор рыжих женщин побаиваются, а некоторые дамы скрывают природную рыжину. Вспомнить, хотя бы миссис Эндден, мать Мелани, которой я время от времени варю белую краску для волос.
Покои герцогини. Оповещающий стук в дверь. Положенные приветствия, объятия.
Аромат сладких духов. А я вот, никак не приучу себя к ним! Всё время забываю!
– Что-то случилось? – Не похоже. Судя по спокойно-одухотворённому лицу. Герцогиня, следуя своей старой забаве, набрала горсть зёрен, которые с дробным стуком рассыпались по каменному полу террасы. Стайка птичек тут же набросилась на угощение.
– Просто хотела увидеться с тобой. Узнать, как твои дела. – С некоторой заминкой ответила герцогиня. Замолчала, словно прислушиваясь к чему-то. – Как продвигаются твои занятия магией? Не нужна помощь? Если хочешь, впусти Лиззи за контур, так я всегда смогу быть на подхвате.
Ах, вот в чём дело. Хозяйку гложет её невездесущность!
– Бабушка, – тёплая улыбка скользнула по губам, а быстрый ветерок размазал по ним солёный привкус моря, – я не делаю там ничего, в чём бы мне могла понадобиться твоя помощь. Не беспокойся. Скажи, есть новости из столицы?
– Несущественные. Пока всё сводится к тому, что он, действительно, непричастен. – Герцогиня качнула головой, отчего блики утреннего солнца засуетились в сегодня угольно-чёрных волосах. – Таша, меня очень беспокоит твой настрой. Отчего-то мне кажется, что если наш человек найдёт доказательства невиновности Дортконда, тебя это не обрадует. – Спокойно, сдержанно, но с немым требованием ответа. – Милая. Я всегда на твоей стороне. Ты всё можешь мне рассказать. – Небольшая пауза, после которой, – знаешь, я всё смотрю на тебя, и не могу поверить, что у меня такая внучка. Возможно, это болезнь берёт своё, не знаю, нормально ли это, но я так часто отождествляю себя с тобой, что мне кажется, будто я знаю тебя, как себя и чувствую всё то, что чувствуешь ты. Кажется, только вчера я была тобой – восемнадцатилетней девчонкой, наследницей. – Я упрямо молчала, просто не зная, что сказать, схватившись за успевшие нагреться мраморные перила, стараясь угадать с ответом. – Я считаю, что леди в моём возрасте бывают двух типов: мудрая старая леди и просто старая леди. Разница в том, что первая умеет признавать свои ошибки. Я всё больше склоняюсь к тому, что позволить тебе уехать учиться было моей ошибкой. – Не дав мне ответить, продолжила. – Тебе сейчас так не кажется, но останься ты в Эстесадо, не узнала бы другой жизни. Готовилась бы к свадьбе с оговорённым женихом и принятию герцогской короны. Ты бы не допускала и мысли, что может быть по-другому. Это была моя ошибка. Если бы я была на твоём месте, то сейчас я хотела бы в мужья молодого и красивого лорда. Одного из тех, блистательных и статных, которыми наводнена столица. И это было бы нормально в восемнадцать лет. Ты всегда была благоразумной. Запомни пожалуйста, что брак и любовь очень редко идут в одном комплекте. Умная молодая леди не должна смешивать их в одном котле. Семья, обязанности, дети – в одном, постельные радости и романтика, – в другом. Ты должна очень хорошо подумать. Если Дортконд окажется невиновен, то расторгнуть помолвку будет очень сложно. Я знаю его почти всю его жизнь, вряд ли старый друг и наперсник твоего отца потребует отступные, но нам необходимо будет тщательно продумать легенду, чтобы он согласился. Помолвку магов не расторгнуть в одностороннем порядке. И другого достойного кандидата, который согласится стать в тень герцогини будет не просто.
Море с террасы кажется так близко, – только руку протяни. Сделав глубокий вдох, взяв с ним не только кислорода, но и смелости, в равных частях с честностью ответила:
– Мне кажется, что я заживо похороню себя в этом браке. Только-только я выросла и стала нравится себе. Я как будто никогда не была такой красивой, как сейчас, и уже не стану. Мне хочется … не любви, нет, но … не знаю, как сказать, мне хочется узнать, каково это, быть с мужчиной, совсем …
– А не совсем? Ты знаешь, что это? – Абсолютно серьёзно и без доли упрёка спросила ба. В ответ я лишь кивнула, не в силах ничего выдавить из сухого горла. – Ташенька, возможно, тебе кажутся глупостями наши семейные традиции, но ты должна их неукоснительно соблюдать. Поверь, это очень важно! Особенно, всё, что касается твоей дефлорации. Сотни лет женщины нашей семьи свою первую брачную ночь проводили в замке. Поверь, на это есть очень веские причины. Даже, если это случится не с мужем, не так страшно, но хлопот мы с тобой всё равно не оберёмся.
– А папа? – Сама не знаю, зачем спросила.
– Едва ли последствия коснутся его.
– Бабушка, но почему ты просто не можешь мне обо всём рассказать?
– И на это есть причины, солнышко. Поверь, если бы я могла, то не только бы рассказала, но и закрыла бы собой от всех напастей. – Погладила меня по волосам, как в детстве, целуя в макушку. Голос подрагивает. – Я почти прожила свою жизнь, прожить твою не могу, но очень постараюсь помочь во всём.
Если и было в этом дне что-то хорошее, то это утро. Время, проведённое в лаборатории, снова не дало весомых результатов. Вечер же, начавшийся с вестника от отца, в котором папа сообщил о приезде Дортконда, добил меня окончательно.
Глава 9.
Чинно ковыряя вилкой, я исподтишка разглядывала графа, сидящего напротив.
Я всегда была очень влюбчивой. И очень разлюбчивой. Розовое облако часто накрывало меня в первые минуты знакомства. Примерно так же быстро оно и растворялось. Например, стоило собеседнику открыть рот. Бывало, возвышенное чувство длилось и подольше, пока на горизонте не появлялся кто-то посимпатичнее или поязыкастее. Никогда ещё, моя эта слабость, не доставляла мне беспокойства. Максимум, до чего доходило, – кадра в голове, я с объектом нежных чувств, у алтаря.
Лет до … до недавнего времени именно так и выглядели мои мечты и влюблённости. С пол года назад изображения приобрели неожиданно-откровенный окрас. Если покорректнее, – моменты свадьбы опускались, сразу переходя к первой брачной ночи.
По иронии судьбы, впервые влюбилась я именно в Дортконда. Тогдашней мне, восьмилетний девочке, он, друг отца, сорока одного года от роду, показался эталоном мужественности и красоты. И пусть я быстро забыла о первой привязанности, но не исключаю, что девять лет назад так оно и было. Возможно. Кто его сейчас разберёт.
Сейчас же передо мной сидит старик. Его круглое лицо по-старчески провисает, что выглядит особенно мерзко в невольном сравнении с сидящим рядом Эукой. Маркиз вот красив. Даже презрительный взгляд его не портит, а рот, уголок которого вечно приподнят, хочется потрогать рукой. Высокий, идеально гладкий лоб прорезается складками лишь в задумчивости, не от возраста.
И не рядится, как франт. Только в поезде я видела его не по форме, жених же, предпочитает светский костюм.
По всем статьям минус.
Никто меня не трогает. Ужин протекает светски-благородно. Папа увлечён разговором со старым другом, искренне радуясь встрече, Дортконд с не меньшим упоением отвечает отцу своими тонкими губами.
Не представляю, как можно целовать такие губы … Его кожа лоснится от жары, заставляя меня постоянно вытирать руки о салфетку …
Карие глаза, кажется, ни разу и не взглянули на меня. Создатель! Ну зачем ему невеста? Неужели такие старики, как он, могут ещё интересоваться девицами? Вот бы ты что-то сделал, чтобы он сам взял и передумал жениться на мне?!
– Леди Эльташа, позвольте проводить Вас? – Спокойный, уверенный. Совершенно не соответствующий возрасту, сильный голос.
Точно. Ужин закончен и почтенная публика сейчас перекочует в гостиную для увлекательной беседы, партии в преферанс, или чем там ещё развлекают гостей.
Сдержанно придерживает за локоток, даже не пытаясь дотронуться до голой кожи. И на том спасибо.
По залу понеслись звуки музыкальной шкатулки, активированной бабушкой. Лёгкая, ненавязчивая мелодия, под которую меня сопроводили до диванчика, а остальная часть честнОй компании уселась за карточным столом. Я и забыла! У нас же ещё инженер ни разу не обыгранный. Боюсь, что сейчас будет первая и последняя его игра в этом замке.
– Вы всегда так немногословны? – Задумчиво поинтересовался будущий муж.
– Что есть, то есть. Едва ли меня можно назвать болтливой. – Заставив себя, всё же продолжила. – А Вы? Любите разговоры?
– Смотря какие и с кем. Но не всякие уж точно.
Сидя рядом, так близко, сейчас я смогла рассмотреть его гораздо лучше. Увиденное не радует вообще. Особенно тонкая полоска кожи, мелькнувшая между рукавом рубашки и перчаткой.
Кожа покрыта крупными кровяными пятнами, очень похожими на …
