– Видишь теперь, почему это невозможно?
– Именно. Невозможно! Может, проблема в другом?
Мы замолчали. Так часто сегодня это случалось. Множество мыслей роились в наших головах в беспорядке, и лишь хотелось верить, что ничего плохого из этого не выйдет. Только вот предчувствие ведьмы говорило об обратном, и мне от того было не по себе.
Телефон разбил тишину вдребезги.
– Иван Петрович. На заводе, о котором вы говорили, обнаружены подозрительные личности. Станислав насчитал пятерых.
Спокойный голос Вики снова звал в бой.
– Вот как, – обрадовался я отличному поводу отвлечься от совсем уж мрачных дум. – Еду. Пришли туда остальных пальцев. Только пусть не показываются. Не хочу, чтобы эти личности приготовились.
– Так точно. Уже делаю.
Глава 6. Замок.
Пальцы ждали меня возле старой автозаправки. Они ловко затаились в предрассветной темноте, и я их заметил только после условного сигнала. Можно было надеяться, что наше появление застанет «сомнительных личностей» врасплох. Неожиданность – лучший козырь в любом деле. Железная логика.
Из нашего укрытия хорошо просматривался вход на заброшенный завод. Виднелся труп моей копейки, терпеливо ожидающий охотников на металлолом. А рядом два чёрных фургона с непроницаемыми окнами, на которых приехали упыри. Только так, спрятав под плотной тонировкой пядь ночи, они могли передвигаться днём.
До рассвета, когда первые лучи солнца прогонят с улиц всю нечисть, оставалось немногим меньше часа. В эти минуты упыри самые озлобленные. Боятся не успеть закончить свои грязные дела. Это как погружение на глубину. Вначале чувствуешь себя свободным, как ветер, но чем меньше делений остаётся на манометре, тем больше думаешь о подъёме. В голове всё сильнее пульсирует вопрос: хватит ли воздуха, не случится ли чего на обратном пути? В такие моменты с упырями надо быть осторожнее, чем со стаей голодных волков.
– Там восемь человек и ещё в машинах по двое, – доложил Станислав. – Ищут что-то уже третий час. Может, и того дольше. Распугали всех местных орков, те даже не появлялись.
– Это к лучшему, – сказал я, и правый бок заныл от воспоминаний. – Так. Трое со мной. Двое на подхвате. Если вылезут те четверо, задержите их. Тимофей, не глуши машину. Если услышишь стрельбу, вызывай подмогу. Вопросы есть?
Вопросов не было.
Я двинулся вперёд. Слышал за собой быстрые шаги, и они крепили уверенность, что всё пройдёт нормально. Мы не собирались ни убивать, ни арестовывать. Просто поговорить. Узнать, что упыри здесь забыли. Но всё могло обернутся в самую неожиданную сторону просто по мановению ока.
Прошли через ворота. Нас уже заметили и удивлённо глядели вслед. Я слышал, как они вполголоса обсуждают между собой, что нас привело, но вражды не ощущал, и это хоть немного, но радовало.
– Добрый день, господа, – поздоровался упырь, возникший из темноты. – Чем обязаны такой приятной встречей?
Как же он походил на Веркиолиса. Такая же голова, похожая на бильярдный шар, и горящие глаза. Кожаная куртка один в один как та, которую я вдоволь растоптал. Может, будь тут посветлее, разница стала бы заметнее, но сейчас передо мной стоял тот же Веркиолис. И вместо удостоверения я едва не вытащил пистолет.
– А! Ветров Иван Петрович. Так это вы его… – упырь замолчал, давая мне слово.
– Да. Он это заслужил, – сухо ответил я.
– Конечно-конечно. Мы всё понимаем. Просто смерть любого из нас – это трагедия для всей семьи. Даже самых отпетых мерзавцев мы провожаем, как лучших из нас. Такова традиция.
– Я представился. Могу теперь узнать ваше имя и причины пребывания на месте преступления?
– Варлиоз – имя моё. А причина… Она проста. Прах нашего брата важен нам, и мы хотели собрать его, чтобы похоронить с почестями в родовом склепе.
Хотел я высказать, каких почестей заслужил этот гад. В канализацию быть спущенным, стать топливом в мартеновских печах. За всё, что натворил, за каждого крошечного человечка, за каждую отнятую жизнь. Но ведь им плевать. Они понимают, только когда больно им. Теряя своих, кричат о вечной скорби и невосполнимой утрате, а если кто-то из их братии устроит кровавую жатву, просто вовремя отвернутся.
– Вы знали, что у него не было души? – спросил я в лоб. Пусть понимает, как хочет.
– Вы, конечно, эмоционально восприняли ту трагедию. Но, пожалуйста, не будьте так жестоки к нашей потере.
– Никакой жестокости. Его душа не перешла Калинов Мост, потому что он давно с ней расстался, насколько я понимаю.
Упырь отвёл взгляд.
За его спиной выросло ещё четыре тени. Такие же лысые упыри. Как они только сами между собой не путаются? Братья-близнецы чтоб их.
– Не знаю, что ещё сказать. Пожалуй, вам лучше поговорить с начальством.
– С его высочеством Владом Коловым, вы имеете в виду?
– Он первый среди равных, – пожал плечами упырь. – Кого ещё мне иметь в виду?
– Именно так я и поступлю. Вы долго собираетесь нарушать закон и ходить по месту преступления?
– Его нигде нет, – шепнул другой упырь на ухо Варлиозу.
– Нет, господин майор. Мы уже удаляемся. Скоро солнце взойдёт, а ночью надо спать.
Я на секунду задумался. Вечно сбивает с толку эта манера ночь называть днём и наоборот. Даже в такой мелочи им потребовалось выпендриться.
– Что вы искали? Кроме праха.
– Просто фамильная ценность. Вы, скорее всего, и не поняли бы, что это она, если бы увидели. Плоская пятиконечная звезда из серебра.
– Из серебра?
– Да. Это своего рода напоминание о нашей сущности. Мы прячем её в чехле и храним возле сердца.
– Которого у вас нет.
– Нет. Потому именно там и храним.
– Странная традиция.
– При всём уважении, не вам судить об этом.
Мурашки шли по телу от вежливости упыря. Когда-то в самом начале карьеры, я работал под прикрытием и участвовал в бандитских стрелках. В те годы так решались почти все вопросы. Их несколько человек, нас примерно столько же. Каждое слово могло начать в перестрелку, и все к этому готовились. Сверлили друг друга взглядами, расправляли плечи, чтобы казаться суровее. Тогда считалось особым шиком вести вежливую беседу, прежде чем приступить к мордобою. И вот опять я на такой же стрелке. Только бандитов стрелять пока не за что. Но так хочется. Аж руки чешутся.
– Если вы уже уезжаете, мы поедем с вами.
– С нами? – удивился упырь.
– Да. Вы ведь в фамильный замок едете? Вот мы вас и сопроводим.
– Это не совсем… Ладно, будь по-вашему. Поехали.
Странный ответ упыря заставил задуматься. Может, они не на Колова работают? В любом случае упыри на то и упыри, что могут из банальных вещей сделать тайну. Жить они без этого не могут.
Наш мрачный кортеж проехал по пустынным улицам, по узкой набережной, опередив ленивое течение реки, перевалил через мост и въехал на центральный проспект, завешанный цветными растяжками, как в праздничный день. Я давно здесь не появлялся и с интересом рассматривал обновления.
Треть растяжек и половина баннеров рассказывали о лучшем сыне города. Об Азазиле Раджимове. Какой надёжный у него банк, как тепло он пожимал руку президенту. Даже автомобили и книги в его магазинах имели особые преимущества. А я никак не мог понять, когда же этот Азазил стал таким популярным? Будто я проспал несколько лет.
– Кто это такой? – спросил я водителя.
– Новый олигарх, – брезгливо ответил тот.
– Новых олигархов в наше время не бывает. Там все места давным-давно заняты.
– Я в этой кухне не разбираюсь. Может, и не олигарх. Но денег у него и впрямь немерено. К тому же метит на место мэра. Об этом многие говорят.
– Давно говорят?
– Недели две. Недавно. Но видите, какую он рекламу себе замутил?
– А до этого ты о нём слышал?
– Сказать честно – нет. Но, говорят, он уже годами в политике крутится. Просто на теневых местах.
– Интересно. Какие-нибудь предложения уже выдвинул?
– Иван Петрович, я не думаю, что они вам понравятся.
– Почему?
– Он, например, предлагает бордели узаконить. Говорит, деньги в бюджет принесут, да и проституткам работать будет попроще, а то они сейчас хуже рабов. И про казино тоже.
– В общем, из серии «не можешь победить – возглавь».
– Я же говорил, вам не понравится.
– А тебе нравится?
– Мне кажется, с этим бороться бессмысленно. Всё равно где-нибудь да появится. Не в городе, так в пригороде.
Забавная логика. Я часто об этом слышал и до Азазила. Наивная чушь. Все незаконные заведения делились между олигархами точно так же, как и законные. Независимых предпринимателей, стоило им только появиться, очень быстро находили в канализации или не находили вообще. Здесь конкурента не терпели, даже если он оказывался самым ничтожным из ничтожеств.
И вот хороший вопрос: зачем бороться со своей тенью? Тем более, что бороться и некому. Полицию выдрессировали, научили ходить исключительно на задних лапках. Запретили даже краем глаза смотреть в сторону бизнеса больших дядей. Псарями поставили карманных генералов. И результат не заставил себя ждать. Теперь честного мента днём с огнём не найдёшь. Наш отдел, быть может, последний глоток свежего воздуха, но это исключительно благодаря Натанычу. Знал он входы и выходы, которые помогали держаться подальше от политики. А может, всё гораздо проще, и нас назначили уборщиками, чтобы отстреливали взбесившуюся нечисть и латали дыры в ад.
– Может, зря ты тогда в полицию пошёл? – спросил я, подумав.
– Не сердитесь, Иван Петрович. Я просто расхожее мнение высказал, ничего больше.
– Так и я тебя не арестовываю.
– Вообще, во многих странах проституция законна. И казино тоже.
– И наркотики.
– Но ведь это правда.
– Ты действительно не понимаешь, что это как с алкоголем после сухого закона. Сначала всё делят, потом выходят из подполья.
– Ну, не знаю.
Всё он знал. Просто спорить не хотел. Да и мы уже проехали через бульвар, мимо родовых гнёзд известных писателей. Преодолели два сквера со статуями поэтов, один памятник полководцу. И въехали во двор замка вампиров.
«Замок» – просто громкое название. Роскошный дворец трёхвековой давности в самом центре города. И несмотря ни на что, здесь, в окружении частокола из стекла и бетона, сохранился старинный сад, гравийные дорожки между кустов сирени и черёмухи, уютные лавочки под акациями и нависшие над ними капли фонарей с кованными орнаментами. Теперь всё отцвело, и осталась увядающая зелень, готовая к осени.
Перед крыльцом мы не остановились. Солнце уже плутало среди высоток и небоскрёбов. Упыри не ступили бы и двух шагов под открытым небом. Рассыпались бы, как от серебряной пули. Для них скрываться в тени – такая же будничная необходимость, как для старика по расписанию глотать горсти таблеток. Потому машины обогнули правое крыло и на заднем дворе окунулись под землю.
И гараж, и комнаты выше, и коридоры тонули в тусклом жёлтом свете. Совсем слабом. Чтобы слегка разбавить кромешную темноту. Иначе гости бы заблудились, стали бы ходить, где не следует. А вампиры любят оставлять свои тайны вдали от лишних глаз.
Я видел многих знаменитостей, будто оказался на «Голубом огоньке». Певцы, актёры, писатели, художники. Творцы всего, что хоть отдалённо связано культурой. И все вампиры. Кровососы, без всяких затей утопающие в грехах. Может, и свет, к которому они вечно звали, такой же мрачный, лживый, пропахший сексом и наркотой?
Гостей было много. Странная сила притягивала сюда людей, чтобы превратить в тряпичных кукол. Они исполняли каждое желание, с упоением участвовали в оргиях, давали пить себя, наполняя кровью хрустальные бокалы. Они бы умерли за своих идолов, если бы те пожелали. Но упыри научились главному правилу человеческого общества: если убивать всех подряд, то скоро станешь изгоем.
Нас провожали удивлённые взгляды. Одни принимали за свежие куски мяса, другие видели соперников. Особенно злобно смотрели полуобнажённые кровяные мешки. Их тела покрывали следы бесчисленных укусов, а свежие ещё сочились.
Кровяные мешки сильно отличались от своих идолов. Упыри чаще сидели, вольготно развалившись на мягких диванах, и лишь изредка говорили хоть несколько слов. Их чистая белая кожа мерцала в тусклом свете, а в глазах переливался пафос, словно каждое мгновение они обдумывают новый шедевр. Вокруг вились мешки, покрытые татуировками, унизанные пирсингом, одетые как манекены магазина нижнего белья в дни распродаж. Они трогали себя и друг друга, целовали, ласкали своих идолов, лишь бы сделать каждое мгновение для них ещё приятнее. Только бы насытившийся упырь не встал и не ушёл.
Мы пошли через бальный зал, где раньше до безумия кружились вальсы, а музыканты играли бесконечную вариацию, пока не падали без чувств от истощения. Но это давно осталось в прошлом. Теперь же звучала гипнотическая мелодия, и кружиться под неё никто не хотел. На танцполе каждый отделился, вообразив вокруг себя непроницаемую стену. И в этом уютном мирке, где осталась только музыка, плыл на её волнах.
Такого я не видел даже в притонах. Отрешённые от мира люди, способные лишь умереть с улыбкой на губах. Стало интересно, заметят ли они, если музыка вдруг затихнет, или продолжат свою пляску безумия в тишине?
По анфиладе залов, где картин было больше, чем в иной галерее, Варлиоз довёл нас до приёмной Колова и молча удалился. Ему на смену пришла женщина, будто выбравшаяся из жёстких порнороликов. Утянутая чёрным корсетом осиная талия, белые пышные груди, едва не вываливающиеся наружу. Чёрная мини-юбка и рыбацкая сеть вместо колготок. Как только она могла ходить в этом целый день? Неудобно же. Да и красота не в моём вкусе. Слишком надменная.
– К кому вы, господа? – спросила она вкрадчивым голосом. Казалось, невидимые щупальца проникали вместе с её словами в мозг и нежно его гладили.
– К Колову. Я хочу задать несколько вопросов по поводу Веркиолиса, – сухо ответил я.
– Ах, mon cher Веркиолис. Такая трагедия. Мы все крайне переживаем. Но соболезнования можно передать и через меня.
– Никаких соболезнований, – я протянул к самому её лицу удостоверение. Так близко, что ей пришлось отстраниться.
– Mon dieu! Я прекрасно всё вижу, – она внимательно изучила документ. – Сейчас сообщу хозяину о вашем визите.
Каждый её шаг металлическими шпильками превращался в выстрел. Пронзительно громкий, он отражался от мраморных стен и возносился к высокому потолку с мозаикой.
– Какая женщина! – шёпотом восхитился водитель, и пальцы с ним согласились.
– Обычный упырь, – произнёс я.
