Алексей Еремин "Рассказики"

Рассказики
Алексей Еремин

Случайно найденная рукопись, открывающая путь в иное измерение, рассказы о современниках и изложение событий известной сказки в новых реалиях. Традиционное для автора смешение стилей и стремление говорить о серьёзном, развлекая. Рассказ «Провинциалка» публиковался ранее отдельной книгой.

Рассказики

Алексей Еремин

© Алексей Еремин, 2023

ISBN 978-5-0060-0457-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Критическое глубокомыслие

Свобода воли как антитеза энтропии и экзистенциальному ужасу смерти.

Перед нами яркий поэтический манифест, в котором глубина осознания жизненной трагедии и тихая грусть, вполне традиционные для русской литературы, неожиданно находят выход.

«Медленно минуты уплывают в даль,

Встречи с ними ты уже не жди.

И хотя нам прошлое немного жаль,

Лучшее, конечно, впереди.

Припев:

Скатертью, скатертью

Дальний путь стелется,

И упирается прямо в небосклон.

Каждому, каждому

В лучшее верится…

Катится, катится

Голубой вагон.

Может мы обидели кого-то зря,

Календарь закроет старый лист.

К новым приключениям спешим, друзья…

Эй, прибавь-ка ходу, машинист!

Припев.

Голубой вагон бежит, качается,

Скорый поезд набирает ход…

Ах, зачем же этот день кончается,

Пусть бы он тянулся целый год!»

Классически лаконичное, но философски наполненное произведение, отражающее и острое чувство рефлексии лирического героя, и то решение, которое он находит для себя. Рассмотрим последовательно все строки стихотворения, что позволит сделать единственно верный и непротиворечивый вывод о характере и смыслах данного стихотворения.

«Медленно минуты уплывают в даль,

Встречи с ними ты уже не жди.

И хотя нам прошлое немного жаль,

Лучшее, конечно, впереди».

Первая же строфа ставит открыто и прямо вопрос о бренности бытия и необратимости потока времени, где минуты, подобно потоку электронов, уносятся вдаль. Особое внимание необходимо обратить на сочетание первой строки с эмоциональным ударением второй: «Встречи с ними ты уже не жди». Однако от данной драматической ситуации лирический герой, тем не менее, не впадает в пессимизм, потому что ещё остаётся надежда на будущее: «Лучшее, конечно, впереди».

«Скатертью, скатертью

Дальний путь стелется,

И упирается прямо в небосклон».

Заявленная в первом четверостишии тема бренности бытия здесь выходит на новый, уже трагический уровень. Бессмысленность бытия, несущегося подобно поезду. Символ рельс, как необратимости пути, символ неба, как смерти и загробной жизни. Автор не стесняется избитой метафоры жизни как пути, дороги, которая уходит в небо, как символ инобытия. Лирический герой произведения не только чётко осознаёт трагичность человеческого существования, но повторением стихотворной строфы снова и снова обращает внимание читателя – смотри, здесь первопричина моих действий.

Но глупое человеческое сердце не может не надеяться:

«Каждому, каждому

В лучшее верится»…

Автор подчеркивает, что несмотря на рефлексию относительно трагического конца человеческой жизни, им осознается, что время жизни еще есть, и впереди еще будут радостные минуты. Пусть разум и знает, что судьба неотвратима:

«Катится, катится

Голубой вагон».

Каков же выход, как жить, когда конец уже виден и неизбежен? Молиться, опустить руки, самому прервать свой путь?

В ситуации неизбежности смерти лирический герой выбирает деятельную позицию и свободу воли.

«Может мы обидели кого-то зря,

Календарь закроет старый лист».

Он говорит, что не стоит печалиться относительно прошлого, относительно неудач и обид, которые мы приносим другим людям, реализуя собственные желания – все их беды останутся в прошлом (с переворотом листка календаря). В конечном итоге и они неизбежно отправятся на небо в голубом вагоне, но пока есть время необходимо наслаждаться жизнью, искать приключений во все нарастающей интенсивности жизни:

«Жить без приключений нам никак нельзя,

Эй, прибавь-ка ходу, машинист!»

Сильное, ударное предложение, как клич, как слоган – давайте веселиться, давайте получать удовольствие от жизни, не обращая внимания на других! Жить надо ради своего удовольствия.

«Скатертью, скатертью

Дальний путь стелется,

И упирается прямо в небосклон.

Каждому, каждому

В лучшее верится…

Катится, катится

Голубой вагон».

Снова и снова автор повторят – да, жизнь конечна, дорога упрется в небосклон, но пока вагон катится, он будет набирать ход, лучшее есть:

«Голубой вагон бежит, качается,

Скорый поезд набирает ход…

Ах, зачем же этот день кончается,

Пусть бы он тянулся целый год!»

Лирический герой четко противопоставляет радость бытия смерти, – с набором скорости поезда конечная точка все ближе, но тем нужнее, необходимее моменты удовольствия. Здесь мы можем услышать отголоски застольной песни Вальсингама из пушкинского «Пира во время чумы»:

«Итак, – хвала тебе, Чума,

Нам не страшна могилы тьма,

Нас не смутит твое призванье!

Бокалы пеним дружно мы

И девы-розы пьем дыханье, —

Быть может… полное Чумы!»

Лирический герой мечтает, чтобы наслаждения сопровождали его бытие сколь возможно долго (день радости растягивается на год – «пусть бы он тянулся целый год!»). Замечательная чёткая позиция, противопоставляющая безжалостной энтропии, экзистенциальному ужасу неизбежного конца, возможность, не обращая внимания на чувства и интересы окружающих, получать и длить удовольствие от жизни.

«Скатертью, скатертью

Дальний путь стелется,

И упирается прямо в небосклон.

Каждому, каждому

В лучшее верится…

Катится, катится