– Не верю, – скептически покачала головой Инна. – А как же дети? Не может он их бросить. Он так Артёма любит, неужели и на него наплюёт?
– В том-то и дело, – не выдержала, расплакалась я. – Лучше бы ненавидел. Не сомневаюсь, он сделает всё теперь, чтобы отнять у меня мою «сладкую парочку». Уже грозился, кстати.
Тут Иннуся не утерпела – расхохоталась.
– Ладно, подруга, кончай свои предродовые бредни. Такое совершенно невозможно. У матери детей отнять – чушь собачья!
Она вдруг резко замолчала, напряглась. Затем уже серьёзно спросила:
– Так вы точно разводитесь?
– Абсолютно. Только никто об этом пока не знает, даже Илья. Я просто просчитала на несколько ходов вперёд ситуацию. Ты же знаешь, я не дура.
Иннуся взъерошила волосы, затем ухватила главное:
– И ты поняла, что тебя хотят провести?
Я сжала кулачки так, что ногти впились в ладони.
– Да, но я буду бороться.
Иннуся тут же приставила свои кулачки к моим.
– Мы будем бороться. И обязательно победим. – Она вздохнула. – И чем же ты теперь будешь заниматься? Нам ведь путь назад заказан. Хотя, знаешь, я частенько тоскую по тем временам. У человека не так много талантов, а самое отвратное, на мой взгляд, – раствориться в общей серой массе. Что греха таить, мы, конечно, были не самыми лучшими, но, несомненно, одними из лучших в своём ремесле. А уж об азарте и говорить не приходится: просто когти рвали. А сейчас что? Тоска смертная. И тем не менее… Ты ведь привыкла всё предусматривать заранее. Как насчёт того, чтобы войти в мою империю? Салоны красоты, рестораны – ты же знаешь, чем я теперь занимаюсь.
– Конечно, ещё бы не знать, – хмыкнула я. – Отмыванием денег.
Иннусю ничуть не смутили мои слова.
– Да, и «стиркой» тоже. Но бизнес легальный. А это главное. Я уважаемый человек. И уж со мной Комягин такой фокус проделать не решился бы, как с тобой твой Илья собирается. На меня столько его имущества записано… Останется в случае чего без последних штанов.
– Дура! – не удержалась я от скептической улыбки, постепенно начиная приходить в себя. – Понадобится – сама отдашь, иначе прихлопнут как муху.
Инна нахмурила лоб.
– Ну вот видишь, как хорошо иметь такую продвинутую подругу. Неплохую мысль подсказала – часть бизнеса постепенно перевести на тебя. Уж ты-то меня не обманешь, так, надеюсь?
– Хочешь, чтобы и меня заодно прикнокали? – рассмеялась я. – Нет, так не пойдёт, я не одна теперь, детишек не хочу оставлять сиротами.
– Так что же делать? Может, подскажешь всё-таки?
Я задумалась, потом выдала первое, что пришло в голову:
– Очень просто. Напиши завещание…
– …на детей. Удачная мысль, – захлопала в ладоши Инна.
– Нет, – поморщилась я, – лучше на какой-нибудь захудалый детдом где-нибудь в глубинке. Завещание-то ты в любой момент можешь переделать либо вообще отменить. Ну а если на детей, то кто будет заниматься их делами до совершеннолетия? Егор либо его наследники. Вряд ли твоим малышам что-нибудь после этого останется. Ладно, о себе я тебе всё рассказала – у тебя-то самой какие новости?
– Ну, этого добра… – бодро отрапортовала Инна. – Целый ворох новостей.
– Ах вот оно даже как, – удивилась я. – Значит, правду говорят, что одного не в меру любопытного пацана как раз твой Егор приложил?
– Предположим, – холодно ответила Инна. – А тебе что, Писюнчика жалко?
– Да нет, – пожала плечами я, – просто интересно: стоила ли овчинка выделки? Все говорят, что не стоила.
– А это мы сейчас вместе и посмотрим, – хмыкнула Иннуся. Она включила компьютер и вставила в него флешку, которую принесла с собой.
Через полтора часа мы уже знали всё о нелёгкой жизни рядового труженика «жёлтой» прессы: мыслишки, наброски, рабочие планы, записи приватных, служебных бесед, фотографии, видеоролики.
– Странно, даже обидно: почему же о нас ничего нет? – задумчиво проговорила Инна.
– Илья сказал, что он выкупил у этого придурка всё, что только могло бы его заинтересовать. И тот стёр при нём материалы.
Инна фыркнула.
– Ты веришь, что у него копий не осталось?
– Конечно, нет. Но здесь мы их точно не найдём.
– Так что, – тоном, не предвещающим ничего хорошего, медленно проговорила Инна, – может нам самим им заняться? Не морду бить, конечно. Своими, проверенными методами. Такую девочку подберём и на дармовщинку – кто ж откажется? Психотроп в бокал для пущей надёжности. Очень не хотелось бы сюрпризов, подобных тому, что с тобой уже в прошлый раз приключился.
– Придёт время, сделаем, – согласилась я. – А пока пусть писает. Пишет, я имею в виду.
Иннуся задумалась ненадолго, затем всё-таки решилась:
– В последнее время постоянно осаживаю себя, когда общаюсь с тобой, – пробормотала она уклончиво. – Ляпнешь что-нибудь не то или не так – и звони в «скорую помощь». Но есть ещё один интересный материал – думай сама, стоит ли тебе с ним знакомиться? Да, кстати: надеюсь, смартфон ты не забыла отключить? Мне совершенно не хотелось бы, чтобы кто-нибудь (даже мужья наши, да что говорить – тем более мужья) наше гнёздышко вычислил.
Я кивнула.
– Да я просто не взяла его с собой. Всегда так делаю, когда иду сюда. Я в форме, так что слушаю тебя очень внимательно.
Инна кивнула и вручила мне ещё одну флешку.
– Позовёшь, если вдруг вопросы появятся. Я какой-нибудь фильм тем временем поставлю. Не беспокойся, мешать не буду: надену наушники.
На сколько я отключилась? Час? Полтора? Совершенно забыла о времени, и не без причины. Я узнала о себе столько, сколько даже предположить не могла. Но если бы лишь о себе! Более или менее сносно выглядел лишь Фомич, хотя, может, мне сложно было разобраться в каких-то его служебных промахах, а из них вполне реально было заварить весьма крутую кашу. Об Иннусе я многое знала из первых уст, да и когда я познакомилась с её бизнесом, тоже насмотрелась и наслушалась предостаточно. Во всяком случае, больше, чем здесь было преподнесено. А вот Немальцына меня порядком удивила. У Главной рыбки было весьма и весьма богатое прошлое, причём даже с криминальным оттенком.
Я откинулась в кресле и задумалась. Откуда дровишки? Нечего и гадать – Комягин. Как они попали к Инне? Просто скопировала. Но зачем?
Инна как будто прочитала мои мысли и скептически улыбнулась.
– Думаешь, слямзила? Сам дал.
– Как это? – удивилась я. Чего-чего, а подобного варианта я совсем не ожидала.
– Да так. Предложил обмен. Мой компромат о нём – на собранные им материалы. Я сказала, что сделала бы это с удовольствием, но у нас компромат общий, сразу из четырёх источников, так что тоже пусть на четверых и отдаёт. Он подумал и согласился. Сразу раскалываюсь: я предвосхищаю события, вообще-то разговор назначен на завтра. Наш генералиссимус ещё тебе не звонил?
– Нет, – отрицательно покачала головой я.
– Ну, значит, жди звоночка, – ухмыльнулась Иннуля. – Разговор очень серьёзный предстоит. Егор считает, что неприятности наши только начинаются, заденут они всех пятерых, поэтому хочет предложить уничтожить всё, что мы насобирали, поскольку рано или поздно эта пакость может попасть в руки наших врагов. И тогда мало никому не покажется. Вариант с объединением материалов ему настолько понравился, что он, как видишь, решил даже последовать нашему примеру. Он рассудил, что теперь мы станем дружнее и поневоле будем друг дружке зад прикрывать. Во всех случаях я согласилась. У тебя ещё есть время подумать. Хотя, полагаю, думать тут нечего: не знаю, как так получилось, но ты сыграла роль крючка, на котором нас (да возможно, и не только нас) извлекли на свет божий, и мы теперь прочно на нём сидим.
Я кивнула.
– Информация усвоена, принята к размышлению.
Крутнулась в кресле, обвела взглядом стены.
– Что ты теперь будешь со всем этим делать? Меня, к примеру, обложили так плотно, что, наверное, камера спрятана даже в туалете. Рано или поздно они и сюда наведаются. Насчёт крючка… с трудом верится: я не настолько важная птица. Моё мнение – горит Комягин, муженёк твой ненаглядный, а мы только статисты в этом боевике, даже Илья. Но выхода у нас нет другого, как только быть теперь с Егорушкой заодно. Так что насчёт завтра не сомневайся: я поведу себя как надо.
Иннуся кивнула.
– Ну, я в тебе и не сомневалась, вот только позаботиться нам лучше о своих маленьких задницах – большая сама себя как-нибудь убережёт. Да, разумеется, муж есть муж, но жертвовать собой ради его амбиций я совершенно не собираюсь. Дети – другое дело, но и здесь надо постараться обойтись без жертв. Если честно, то вся надежда в этой завязавшейся непонятной кутерьме у меня не на Егора, а исключительно на твои мозги. Ну а насчёт «гнёздышка»…Надеюсь, у тебя есть сейчас время, чтобы помочь мне почистить его как следует? Откладывать такие вещи нельзя, иначе в один прекрасный момент может оказаться поздно. А вопрос здесь – жизни и смерти. Ностальгия – дело, конечно, хорошее, но прошлое не должно иметь отныне над нами власти. Хочется нам того или нет, но в нашей жизни настала новая пора. Так что нельзя упустить ни одной детали. Кстати, я свою дочуру будущую решила Аней назвать. Не возражаешь, надеюсь?
– Какую дочуру? – вытаращила я глаза от изумления.
– Ну не может ведь так быть, чтобы три пацана подряд родились? Я тоже сильная, мои цап-царапки (яйцеклетки то бишь) хоть на этот раз должны победить?
– Ты беременна? – Тут уж я совсем чуть с кресла не грохнулась.
– Ну, знаешь, дурацкий пример заразителен. Смотрела я, смотрела на тебя – вот ветром и надуло.
– Ничего не понимаю, – задумчиво пробормотала я, моя активность резко пошла на спад. – А ты не подумала, как это скажется на твоих отношениях с Егором?
– Ты полагаешь, я дура? – пожала плечами Инна. – Естественно, когда я залетела, то тут же не поленилась, как и в прошлые разы, спросить у своего ненаглядного разрешения. И оказалась права: он был рад до соплей. А главное, кто там получится – девочка, мальчик, ему по-прежнему всё равно. Но, в принципе, ты, наверное, права: на третьем пора бы и остановиться. Как говорится, Бог троицу любит. Хотя, если честно, я сейчас как конвейер, вышедший из-под контроля. Кстати, как там моя будущая крестница?
– По всему чувствую, шебутная девчонка получится, и теперь уж никто мне не помешает её в честь лучшей подруги назвать, – тоже сменила тон я.
– Жаль нельзя – за такое можно было бы не просто выпить, а даже и налакаться до положения риз.
– Годится, но как-нибудь в другой раз. Не пора ли за дело?
– До слёз обидно, что такое уютное гнездышко придётся продать, – медленно проговорила Инна, с грустью оглядывая ставшие ей родными стены.
Впервые за весь вечер я была с нею солидарна.
Когда мы устроили небольшой костёр, я сгоряча хотела бросить в общую кучу материалы, над которыми Олег так трясся, но потом передумала. Не помешало бы лишний раз их пересмотреть, ведь не за здорово живёшь они мне в своё время достались.
Я думала, что, когда вернусь домой, нарвусь по меньшей мере на поджидающего меня начбеза, но, как видно, у мужа и без меня забот хватало. Да и камеры достаточно прилежно фиксировали, как поздно я заявилась, как, несмотря на усталость, прилежно проверяла свои «тайнички». Наконец я улеглась, надеясь поразмышлять над событиями прошедшего бурного дня и понять хоть что-то из них, но сон сморил меня мгновенно.
Глава 4
Всю ночь я спала хуже некуда, то проваливаясь в какие-то непонятные «чёрные дыры», то решая неожиданным просветлением особо насущные задачи. Я не сомневалась в том, что Комягин позвонит мне ночью. Ещё в давние, «рабовладельческие», наши времена он очень любил вот так поиздеваться надо мной. В подобные моменты неожиданного пробуждения человек обычно бывает беззащитным, из него можно вытянуть любую информацию, прежде чем он придёт в себя и начнёт хоть что-либо соображать. Но тут издевательство оказалось куда действеннее: мои ожидания, муки оказались напрасными, звонка от Егора я так и не дождалась. Идеальный вариант. Изощрённая пытка, за которую и укорить-то было невозможно. «Позвонить? Ночью? Зачем? Разве нельзя это вечером или утром сделать, если бы ты действительно мне понадобилась? Всё-таки признайся, Анхен, цветочек, ты на редкость злопамятна. Мы ведь давно помирились. Зачем же снова подозревать меня в каких-то египетских казнях?» – услышала бы я в ответ, если бы вздумала высказать Комягину всё, что о нём думаю.
Заснула я уже под утро, да так, что на телефон откликнулась, наверное, через полчаса беспрерывных звонков.
– Анюта, солнышко, что случилось? Звоню, звоню… никакого ответа. Не заболела случайно? – тщательно скрывая злость, поинтересовалась Немальцына. – Ты не забыла, что вчера должна была представить мне еженедельный отчет? Смотри-ка, такая молодая – и уже склероз. Что же нам, старушкам-то, делать? Как я понимаю, ты ещё из постельки не выныривала. Очень, очень надеюсь на твою оперативность. Жду. Срочно. Одна нога там, другая здесь.
Всё время этого монолога я пыталась вставить хоть слово. О том, к примеру, что застать вчера Немальцыну на месте было совершенно невозможно. Да и вообще, чья бы мычала: ни для кого не было секретом, что у Любови Аркадьевны объявился молодой любовник, ну просто херувимчик, ангел во плоти. Ясно, что профессионал, обыкновенный жиголо, которых в Москве в последнее время расплодилась тьма-тьмущая, но тётку повело. Вся её житейская изощрённость, ум светской женщины, опыт бандерши с тридцатилетним стажем оказались бессильны перед невероятными ласками и обаянием этого молодого бесёнка. Но о таких подробностях, я, конечно, благоразумно промолчала, да и бесполезно было бы что-то говорить.
Положив телефонную трубку, я немного поразмышляла о своей нелёгкой судьбине. Беда не приходит одна: неприятности мои, по всей вероятности, только начинались. Всё было проще некуда: пятно на репутации – балласт на судне. Какое решение должен принять капитан? «За борт!» И сюда, в Фонд Магдалины, как в высший свет, путь мне теперь был заказан. Так что, в принципе, можно было с лёгким сердцем спать дальше. До следующего звонка, на сей раз от Егора – вот уж кого проигнорировать я, наверное, до конца дней своих не смогу. Однако сон ушёл, да и настроение в целом не баловало, так что в конце концов я не спеша стала собираться. Жаль вообще-то: работа в Фонде мне очень нравилась. Оставалось теперь гадать, от кого ещё я могу получить нож в спину? Иннуся с Фомичом исключались, но и помочь в моей ситуации они мне мало чем могли. А вот Егор – он такой момент не упустит.
II – Развалившаяся коалиция
Глава 1
Я не просто опоздала – я подвела своих лучших друзей. Конечно, можно было сделать скидку на мою беременность, но в таких серьёзных делах скидок не полагается. Иннуся посмотрела в мою сторону и, покачав головой, отвернулась. Весь вечер вчера она вдалбливала в мою маленькую бестолковую головку ОВИ (очень важную информацию), и что же? У меня не хватило ума сообразить, что позвонить мне может необязательно сам Комягин? Действительно, дура! Голова то ли садовая, то ли мякиной набитая. Впрочем, Любовь Аркадьевна не дала мне времени на самобичевание. По её внешнему виду нетрудно было определить, что и ей самой сейчас совсем не сладко.
– Извините, что собрала вас здесь, в своём кабинете, – начала со вздохом она, – но другого варианта я не нашла. Разговор очень важный, а тут по крайней мере можно спокойно обсудить сложившуюся ситуацию. Не буду ходить вокруг да около, возьму сразу быка за рога: один весьма известный человек, которого мы длительное время считали своим врагом номер один, предложил нам мир – именно мир, а не перемирие. Что для этого требуется? Всего только сложить оружие. Здесь на столе перед каждым из вас лежит запечатанный конверт с компроматом. Собственно, ответ на те боевые действия, которые мы когда-то по собственной инициативе, хоть и под давлением обстоятельств, развязали. Заметьте, человек в данном случае не нападал, а защищался. Не учли мы и его возможности, которые, естественно, никак нельзя сравнить с нашими. Картина по каждому из сидящих здесь настолько яркая, полная, что я лично нахожусь от неё до сих пор не просто под глубоким впечатлением, но даже в некой прострации. Поскольку мы в своё время решили сливать наши сведения в один котёл, в ответ получаем сейчас подобный же вариант. То есть теперь мы имеем прекрасную возможность узнать друг о друге много такого, о чём раньше даже не подозревали. Предложение простое: мы отдаём то, что имеем, и навсегда забываем информацию, которую так долго и тщательно просеивали. В ответ человек стирает в своей памяти весь негатив, который у него на нас имеется. Какие у кого будут на сей счет соображения?
Фомич тотчас поднял руку.
– Какие есть гарантии, что у человека не осталось копий? С какой стати мы вдруг должны пойти сейчас не на разоружение даже, а на полную капитуляцию? Неужели вы не понимаете? То, что нам в данном случае предлагают, чистейшей воды блеф? «Человеку», как вы его изволили обозначить, (да я и сам пока против конкретных имён), нужно, чтобы мы открыли карты. Неплохо, конечно, но вы забыли, что самый эффективный сдерживающий фактор в подобных делах – как раз неизвестность. Поверить на слово существу, для которого нет ничего святого, – это, по-вашему, хороший ход? Отдать себя в полную власть маньяку, который за копейку женщину, ребёнка прирежет, да ещё сотрудничать с ним, то есть перейти на положение его информаторов, рабов, что он нам на примере Анюты наглядно уже продемонстрировал? Нет уж, увольте! Моё предложение – оставить всё как есть, точнее как было. Но, конечно, моё мнение не указ, пусть каждый сам выскажется.
Ответом Олегу было гробовое молчание. Наконец Немальцына сочла, что пора продолжить начатую дискуссию.
– Я полагаю, самое время проголосовать.
Я первой кинула на стол свою флешку. За мной последовала Иннуся, взглянув на меня с улыбкой: проснулась, мол, слава богу. Ну и Немальцына, конечно. Фомич посидел некоторое время огорошенный и хотел было вновь высказаться, но я предупредила его: собрала три запечатанных конверта, которые преподнесла нам Немальцына, положила их в пепельницу и подожгла, позаимствовав лежавшую перед Чугуном зажигалку. Мы все, будто заворожённые, смотрели, как сгорала бумага, а затем обугливалась пластмасса.
– Олег Фомич, – продолжила наше импровизированное собрание Немальцына, – мы уважаем ваше мнение и не собираемся просить изменить его. Конверт во всех случаях остаётся в полной вашей собственности, но на размышления вам отводятся только сутки. Предлагаю приступить ко второму вопросу. Надеюсь, никто не возражает?
Чугун резко встал, сверкнул глазами и вышел, не прощаясь, однако конвертик всё-таки прихватил с собой. Его уход оставил у каждой из нас тягостное впечатление. И не только потому, что в своих рассуждениях он был абсолютно прав, но главным образом оттого, что мы лишались теперь не просто одного из самых верных наших соратников, но ещё и специалиста в области, в которой мы все до единой были полные дуры. А в том, что ответ будет отрицательным и сутки на размышление лишь пустая формальность, никто из нас троих не сомневался. Немного придя в себя, мы, теперь уже вдвоём, вновь внимательно уставились на Немальцыну.
Та наконец, впервые за всё время нашей беседы, улыбнулась.
– Ладно, девчонки, садитесь покучнее. Что с них, мужиков, взять – слабаки. Сами как-нибудь выпутаемся. Поймите меня правильно. Я тоже далека от того, чтобы заниматься самообольщением, и вполне в состоянии сообразить, что наш обмен чисто виртуальный: нет никакой уверенности в том, что кто-нибудь из нас не смухлюет. В первую очередь Егор, разумеется. Но есть ли у нас выбор? Что, так и будем дальше подсыпать в бочку пороху, лузгая семечки, как бабы на завалинке, пока на небо не улетим? Я долго беседовала с Генералом (сами понимаете, прозвище «Кавалерист» теперь отменяется) и поняла, что он не собирается нас запугивать. Не знаю, представить даже себе не могу, с какой стороны к нам подкралась опасность, – время покажет. Но что такая опасность существует, к сожалению сомневаться не приходится. Начали с Анюты – в любой момент могут ухватить и вытащить на свет Божий голенькой, беззащитной любую из нас. И, повторяю, хранить компромат в таких условиях всё равно что постоянно носить с собой бомбу в сумочке: в первую очередь она поразит нас самих. Почему именно мы? С какой стати именно на нас пал выбор? Я долго думала над этой задачкой. Сначала я решила, что всё дело в Анюте: она та ниточка, на которую мы нанизались, как бусинки, поневоле. Но сейчас понимаю, что в подобном положении находится практически каждый человек в нашей стране, потому что основа Права в ней – беззаконие. Мы объединились вроде как чтобы постоять за себя. Но так не бывает: всегда объединяются против кого-то. И этот кто-то вправе нанести ответный удар. Что мы можем сделать в таких условиях? Разбежаться либо, наоборот, теснее сомкнуть ряды. Разбежаться проще. Но проще и передавить нас поодиночке. Поэтому я предлагаю выбрать второй вариант. Кто «за»?
Всё те же три жалкие ладошки.
Что поняла лично я? То, что «за борт» не предвидится: мои позиции в Фонде не только не рухнули, а наоборот, укрепились. И ещё: мне будет очень не хватать Фомича. Хотя я уже понимала, что судьба навсегда разводит нас с Олегом в разные стороны. Что он там говорил ещё недавно про «спайку»? Что ситуация изменилась, теперь мы должны быть вместе, все четверо? Быстро же он своё мнение переменил!
