– Мне тебя что, как дитя малое всему учить придется? Ладно, проще будет по ходу дела объяснить. Бери ступку и ингредиенты, они стоят на втором столе, баночки все подписаны.
Спустя несколько минут я разложила перед Роджером все необходимое и выжидательно на него уставилась.
– Нам еще понадобятся весы, вот эти, – он показал изображение металлической миски на деревянной подставке со стрелками и выжженными символами.
Порывшись среди инструментов, нашла нужный предмет и поставила его рядом с раскрытой книгой.
– Итак, сначала все смешай, – терпеливо начал Роджер. – Имбирь, гвоздику и семена Розалии.
Я высыпала в ступку три щепотки имбиря и подхватила баночку, подписанную «гвоздика лиловая».
– И что значит два штека?
– Штек – это вес одной булавки. На весах поверни первую стрелку на цифру два, вторую на символ в виде прямой черточки и точки. Потом медленно подсыпай в миску гвоздику.
Сделала как он сказал, комната тут же наполнилась терпким ароматом, от которого засвербело в носу. Когда в миске набралась небольшая горстка мелких палочек темно-фиолетового цвета и прозвучал тихий звон колокольчика, я уже дышала через раз.
– Все, этого хватит, – подал голос Роджер, – сыпь в ступку.
Проделала ту же операцию с семенами, и перед тем, как начать растирать всю смесь, уточнила:
– А тридцать бликов – это сколько?
– Тридцать раз моргни, вот столько, – хмыкнул Роджер.
Я закатила глаза и принялась толочь по часовой стрелке.
«Ну как же глупо у них тут все устроено, – думала я, моргая. – Надо будет им ввести нормальную систему измерений».
Странно, но мне показалось, что я это делаю уже не в первый раз, словно движения были мне привычны.
Предстояло ждать почти два часа, пока порошок настоится, и я решила скоротать время за беседой с угрюмым Роджером.
– В чем же здесь магия, если всего-то и нужно ингредиенты смешать?
– Только те, кто обладают ведьминским даром, всего лишь смешав несколько трав, могут сотворить магическое зелье. Так что осталось подождать, и узнаем, есть он в тебе или нет.
– А как же заклинания? Взмахи палочкой или, там, ритуалы с пентаграммами?
– Есть маги, которые могут применять дар напрямую, например, управлять стихиями. Есть чернокнижники, они используют заклинания. А вот Гримхильда – ведьма, ее магия раскрывается только в ведьмовских снадобьях.
– Погоди, значит, чтобы колдовать, королеве нужно готовить специальные зелья? Получается, когда она превратила Богдена в жабу, она заранее к этому подготовилась? – я озадаченно посмотрела на Роджера.
– А ты сообразительная, – мне послышалось в голосе Роджера некоторое уважение. – Да, Гримхильда поддерживает образ довольно жесткой королевы, которая на эмоциях может заколдовать любого. Но для этого она заранее продумывает и готовит зелья, так что такие превращения для нее не являются неожиданностью. Никто об этом не догадывается, все считают ее сильной чернокнижницей.
– Настойка, которую выпила королева перед моим появлением тоже была магической?
– Да, она три дня с ней провозилась. Узнала где-то секретный рецепт, где, не говорила, но мне он сразу показался странным. Уж очень нестабильные в нем ингредиенты. Но она и слушать ничего не желала.
– Хм-м…
Мысли, которые приходили в голову были не из веселых.
«Что, если та волшебная настойка оказалась для королевы смертельной? Но, с другой стороны, она ведь в ней не сомневалась…»
– Ну что, пришло время проверить, – известил Роджер, когда отмеренные два цайтаура истекли. – Нужно нанести порошок на то, что скрыто или изменено магией, он откроет истинный вид.
– Что, например?
Роджер как-то забавно крякнул и после недолгой паузы предложил:
– Да на лицо куда-нибудь нанеси, там почти всё воздействию магии подверглось.
Осторожно зачерпнув на палец немного порошка, аккуратно провела им по бровям. Смесь, по виду напоминавшая прозрачную пудру, впиталась в кожу, не оставляя следа. Затаив дыхание, я пристально всматривалась в отражение, но никаких изменений не замечала.
– Что ж, очень жаль, – поборов разочарование, натянуто улыбнулась, – видимо, мне не…
Я запнулась на полуслове, так как в этот момент брови начали медленно исчезать, словно их стирали невидимым ластиком. На том месте, где раньше были нарисованы тонкие линии, как в ускоренной съемке быстро прорастали волоски. Вскоре я уже рассматривала обычные темные брови, в меру густые, чуть изогнутые, но такие родные и любимые, что сдержать счастливую улыбку не удалось. После того как я нанесла еще немного порошка на лицо, наконец увидела в отражении привычную себя.
– Ну, кто на свете всех милее? – шутливо проворковала, разглядывая красотку в зеркале.
Роджер несколько секунд молчал, затем показал мне портрет Белоснежки и гаденьким голоском пропел:
–Ты прекрасна, спору нет, но всё же падчерица твоя будет милей, – этот нахал вольно процитировал сказку, которую от меня услышал.
– Тьфу на тебя, – усмехнулась, махнув на него рукой. Затем немного подумав, спросила. – А кто из нас двоих умнее? Я или Белоснежка?
– Ты, – удивленно протянул Роджер.
– Кто опрятней?
– Ты.
– Могущественней? – вскинула подбородок, приподнимая бровь.
– Да понял, понял, – буркнул Роджер.
– То-то же, – улыбнулась я. – Ладно, пойду спать, время уже позднее. Перетащу тебя завтра, ты пока тут постой. Подумай о своем поведении.
– Эй! Не оставляй меня здесь! Ира? Ира-а-а!
– Ты милее всех на свете, королева красоты, – напевая под нос мотив старой песенки, я покинула лабораторию.
Стоило выйти из потайного коридора, на глаза тотчас же попался сложенный лист, оставленный на комоде.
«Черт, записка. Совсем о ней забыла».
По спине вновь пробежал неприятный холодок, хотя Берта еще днем по моему приказу закрыла в спальне все окна. Накинув шаль, я с невозмутимым видом вернулась в секретную комнату.
– Что, неужели уже соскучилась? – послышался ехидный голос из зеркала.
– Хотела спросить, а что значит вальтер? – проигнорировав колкость, села за стол и сразу перешла к делу.
– Вальтер? – Роджер удивился и даже перестал ерничать. – Так тут все просто. Это чин, он присваивается тем, кому корона жалует земли в управление, так называемый раум. Получив земли, вальтер вправе делить их и отдавать в распоряжение своим подданным из дворянских родов.
– Смотри, – в зеркале проявилась схематичная карта местности, прорезанная пунктирными линиями, – королевство поделено на 10 раумов между герцогами и графами. Им напрямую подчиняются виконты и бароны, управляющие частью их владений, тем, в свою очередь, подвластны риттеры, которые несут в их землях воинскую службу, и которым повинуется всякий простолюдин, работающий на вверенных угодьях.
Разглядывая изображение, я несколько секунд переваривала услышанное, вспоминая школьный курс истории.
– А-а, так тут что, вассал моего вассала – не мой вассал и всё такое?
– Хм-м, звучит странно, но, по сути, так и есть.
– Что же получается, Роджер, королева – фигура чисто номинальная? – политическим устройством государства я ещё не успела поинтересоваться, поэтому только сейчас начала понимать всю картину. – Оно, конечно, жаль, у меня уже и некоторые идеи появились, которые хотела внедрить. Но, с другой стороны, это же замечательно! А то ведь боялась, что придется взаправду управлять целым королевством. Значит, могу пока просто расслабиться и наслаждаться жизнью в роскошном замке. Так ведь?
Я растянула губы в широкой, предвкушающей спокойный отдых улыбке, но голос в зеркале поспешил разбить мои грезы.
– Так, да не совсем, – Роджер громко хмыкнул. – Все же положение королевы связано с немалой ответственностью. Да, вальтеры в большей степени независимы, но некоторые решения принимаются только с одобрения верховного сюзерена, то есть тебя, Твое Величество, – он смешно выделил это обращение, явно не испытывая ко мне особого почтения. – К тому же, ещё остаются коммуны.
– Коммуны?
– Да, они живут вне раумов, в автономных городах, где в основном осела буржуазия и различные торговые гильдии. Они зависят от поддержки королевы, и в ближайшее время ждут от Ее Величества решения по монетной реформе и торговым пошлинам.
– Что? Какой еще реформе? Каким пошлинам? Когда?
К горлу подкатил противный ком, я провела рукой по вмиг вспотевшему лбу, тщетно пытаясь не паниковать. Слова Роджера грозным набатом отдались в голове:
– Через две недели. Состоится слушание, на котором соберутся все вальтеры и представители коммун. – Маска сурово свела брови. – И на нем ты обязана присутствовать, чтобы принять решение для всего королевства.
Глава 7. Мороз по коже
Последующие дни приходилось быть не только красивой. Днем я подробно изучала информацию о королевстве, запоминала имена и портреты вальтеров, которые будут участвовать в предстоящем слушанье, а вечером варила какое-нибудь новое зелье. Когда изготовила эликсир памяти по одному из рецептов королевы, процесс обучения пошел намного быстрее.
Прослушав очередную лекцию от Роджера, в этот раз об аграрной ситуации в раумах, я вышла в сад, чтобы немного проветрить голову. Полуденное солнце приятно согревало лицо, обдуваемое свежим весенним ветерком. Нос дразнили яркие цветочные ароматы. Бабочки с переливающимися полупрозрачными крылышками весело порхали над бутонами, что тянулись им навстречу. С легкой улыбкой наблюдая за чудесами природы, я неспешно прогуливалась вдоль садовой дорожки и размышляла о своей жизни в новом мире.
Играть королеву беспрерывно совсем не то же самое, что изображать ее пару часов на сцене. Хотя штат сказочного замка был небольшим, в сравнении с реальными средневековыми, о которых я читала, но многие вопросы требовали личного контроля. Строгой и суровой приходилось быть по-настоящему. Я впервые поняла, насколько это непросто, когда должна была наказать провинившегося конюха. Случайно наткнулась на него, валяющегося в конюшне в стельку пьяным, в то время как он должен был выгуливать замковых лошадей. Приказала слугам унести его в погреб, чтобы протрезвел и рассчитать, как придет в себя. Удивительно, но уходить конюх не пожелал, в ноги мне падал и со слезами молил его не прогонять. Потребовалось немало моральных сил, чтобы со спокойным лицом смотреть как унижается передо мной взрослый мужчина. В итоге, следуя местным нормам, мне пришлось приказать страже дать ему несколько ударов розгами. И это расценили почти как мягкость с моей стороны! Смотреть, как истязают пьянчугу, не было сил, поэтому я поспешила скрыться в замке, но еще несколько ночей мне слышались во сне его вопли.
Образ холодной мачехи в общении с Белоснежкой давался мне тоже с трудом, особенно после того, как узнала, что девчонку с ранних лет предоставили самой себе. Она странно реагировала на любые мои попытки ласково к ней обращаться, поэтому я решила пока сохранить статус-кво в наших отношениях.
Я поручила пригласить в замок учителей, чтобы те занялись ее образованием. К удивлению, Белоснежка приняла в штыки мою инициативу, она была совершенно неусидчивой и не желала уделить даже час, или как тут говорят, цайтаур своего времени на учебу. Несколько раз она пыталась сорвать занятие и сбежать в лес со своим любимым гремлином. Любой другой давно бы махнул рукой, но строгий взгляд королевы, и учителя покорно терпели все выходки великовозрастной проказницы и продолжали настойчиво втолковывали ей нормы этикета и элементарные знания о мире.
Окружающие не могли не заметить некоторые изменения в королеве, да я и не оставила им ни малейшего шанса, вернув натуральную красоту лица и сменив стиль одежды. После того как портной прислал наряды, которые, к моему восторгу, вышли даже лучше, чем я ожидала, весь замок несколько дней гудел, как встревоженный улей. Но мои преображения придворные воспринимали скорее как очередные причуды Гримхильды.
И все же, несмотря на различные трудности, мне здесь нравилось. Жизнь в статусе королевы ни на что не походила. К слугам я привыкла быстро, как и к вкусной еде, а с некоторыми неудобствами за прошедшие две недели привыкла справляться. К тому же, наличие магии в этом мире делало пребывание здесь ещё занимательнее. Когда сваренные мной зелья действовали, меня переполнял почти детский восторг. С присущим моему характеру энтузиазмом, я погрузилась в изучение магии и законов королевства, почти не вспоминая о своем мире.
И вот, прогуливаясь среди ароматно пахнущих роз, слушая веселое чириканье птиц, я задумалась о доме. Счел ли нужным Дед Мороз, Николаус Фрост, или кто бы он ни был, сообщить моим родителям о том, что случилось? Мы уже несколько лет не были особо близки, но, полагаю, через неделю-другую меня хватятся. А что с моей квартирой? Дождется ли меня арендатор или вышвырнет все вещи и сдаст ее другим жильцам? Когда полиция объявит меня в розыск? Может, уже? И если я все-таки вернусь к своей обычной жизни, как смогу объяснить столь длительное отсутствие? И смогу ли я, после всего, вернуться к обычной жизни? Познав жизнь настоящей королевы, смогу ли я снова стать никем?
На очередном вздохе изо рта вырвалось облачко пара. Я потеплее укуталась в шаль, которую Берта накинула на меня перед выходом, однако приятная теплота весеннего воздуха исчезла, превратившись почти в леденящую стужу. Пришлось прервать прогулку и поспешить в замок.
В холле первого этажа меня встретил лакей. Он как всегда учтиво склонил голову и громко произнес:
– Прибыл граф Роннский. Его Сиятельство очень просят вашей встречи.
– Проводите в мой кабинет, – распорядилась я, и, скинув подбежавшей служанке шаль, направилась к лестнице.
Едва я поднялась в кабинет, как через мгновение в него вошел высокий темноволосый мужчина в сопровождении лакея. Благодаря подготовке Роджера, я узнала в госте вальтера Роннского раума, графа фон Берга. Он был довольно привлекательным мужчиной средних лет, длинные темные волосы мягко обрамляли лицо с тонкими чертами и сразу указывали на его благородное происхождение. А жесткий взгляд и строгая осанка выдавали в нем человека, наделенного властью.
Граф Фредерик фон Берг замер в двух шагах от меня, лицо его выражало удивление. Цепким взглядом он быстро пробежался по темно-синим брюкам и такого же цвета жакету с длинными, доходящими до колен фалдами. Сшитый точно по моим меркам костюм сидел идеально, подчеркивая изгибы тела, к тому же искусно вышитые черными нитями узоры и кружева смотрелись роскошно.
Улыбнувшись уголками губ, я протянула графу руку, как и учил меня Роджер. Мужчина незамедлительно склонился и приник губами, оставляя на ней легкий поцелуй.
– Простите мою задержку, Ваше Величество, – бархатным голосом произнес он. – Дела в Бернфилде затянулись на несколько дней.
Граф посмотрел на стоящего у дверей лакея и вопросительно перевел взгляд на меня. Поняв намек, я неохотно приказала:
– Можете идти, Карл.
Лакей поклонился и оставил нас наедине. Как только дверь за ним закрылась, граф переменился в лице. Усмехнувшись, он сократил разделявшие нас два шага и с особой интонацией протянул:
– Тебя не узнать, Хильда. Что это?
Он провел пальцем по моей скуле, затем по левой брови и наконец схватил меня за подбородок. Сбитая с толку такой переменой в мужчине, я несколько секунд лишь удивленно моргала. Когда удалось взять себя в руки, ровно произнесла:
– Настойка для красоты. Экспериментальная.
Так как я еще не понимала, как нужно вести себя с графом, выбрала нейтральный тон. Фредерик фон Берг хмыкнул, приближая свое лицо к моему.
– Тебе идет.
Его губы легко прикоснулись к моим. Мужчина тут же отстранился, продолжая меня удерживать. Заглянув в мои глаза, он нахмурился.
– Мне не нравится, когда меня выставляют вон, Хильда. Что это было?
– Мне… нездоровилось, – голос вдруг охрип, мне совершенно не нравилось то, как развивались события.
– Когда я приезжаю, будь добра находить время и силы меня встретить. Иначе я могу решить, что ты не рада меня видеть.
Я промолчала. А что тут скажешь? Граф наконец отпустил мой подбородок, я уже было перевела дыхание, но тут он схватил меня за талию и с силой вжал в стоящий за нами письменный стол.
– На предстоящем слушании мой брат предложит документ нового закона. Ты его подпишешь, – тихо, но непреклонно произнес он, прижимаясь ко мне всем телом.
– К-какого закона?
