– Три мага, – с усилием выдавили её губы.
Голубоглазый незнакомец прищурился и с ног до головы осмотрел свою собеседницу, будто пытаясь найти в ней какой-то секрет. От такого пристального взгляда Кэти сильно смутилась и аккуратно прикрыла грязную форму уже ставшей родной меховой накидкой.
Через минуту пытливого молчания юноша хмыкнул и указал рукой на едва приметную заржавевшую вывеску, что виднелась в самом конце площади. И напрочь сконфуженная девочка, словно под гипнозом, механически зашагала в нужном направлении, разглядывая проходящих мимо людей.
«У них голубые глаза, и зелёные, и серые, – отмечала она про себя, и это понимание как-то по-особенному радостно откликалось внутри. – Здесь тоже живут голубоглазые!»
Кэти подошла к дому с большой круглой зелёной дверью, потрескавшейся от времени, и толкнула её. Бронзовый колокольчик издал несколько приятных звуков, и девочка, вошедшая внутрь, глухо застучала по старому скрипучему паркету тяжёлыми ботинками.
В помещении было немного душно, как будто что-то готовили на кухне, несмотря на отсутствие посетителей, и первое, что бросалось в глаза – это массивная барная стойка из красного сандала. Весь её профиль больше походил на монолитный ствол огромного дерева, оплетённого толстыми корнями с буграми, желобами и трещинами. Вдоль неё стояли высокие стулья, сколоченные из крупных шишковатых веток, с пышными кожаными сидениями винного цвета. А всё остальное пространство было усеяно небольшими круглыми столами и табуретами, сильно напоминающими старые пни, из которых, к удивлению девочки, росли крохотные сучки с зелёными листьями.
Она вдохнула приятный аромат свежей выпечки, что доносился с кухни, и в животе раздалось лёгкое урчание. Уже целые сутки девочка не принимала пищи и даже не сделала ни единого глотка воды. Сейчас бы Кэти с удовольствием съела двойную порцию картофельного гратена[6 - Гратен – название блюда, которое готовят, запекая в духовке до золотистой корочки.] с хрустящей сырной корочкой и с радостью закусила обед яблочным пирогом с корицей. От одной этой мысли в животе забурлило сильнее.
Девочка сглотнула слюну, медленно прошла в глубину пустого зала, и, не снимая накидки, с облегчением плюхнулась на самый крохотный пенёк возле стола, что располагался рядом с высоким узким окном. Люди за ним по-прежнему спешно перемещались взад и вперёд.
Только сейчас Кэти наконец-то расслабилась и, выдохнув накопившуюся усталость, всколыхнула и без того растрепавшуюся чёлку. Затем она перевела взгляд на бронзовый горшок, что стоял по центру стола. Внутри него красовался величественный белый цветок. Присмотревшись, девочка увидела, как вокруг лепестков, словно в невесомости, порхает нечто сияющее, будто волшебная пыльца. Кэти склонилась чуть ниже и с любопытством протянула маленькую руку, желая поймать пару искрящихся точек и прикоснуться к золотой сердцевине, что источала изумительный аромат.
– Не стал бы этого делать, – раздался голос у барной стойки.
И девочка, вздрогнув, резко отдёрнула руку.
– Это Алтея – особый вид мальвы. Она не любит, когда её трогают без разрешения. Красивый, но невероятно вздорный цветок.
Мальва мгновенно сложила листья, приняла воинственную позу и зашипела, выплёвывая жёлтую пыльцу, словно дразнила обидчика, – а затем спряталась за белыми лепестками.
– Смотри, как ворчит, – рассмеялся незнакомец, протирая стаканы.
Глаза Кэти расширились от изумления, но спустя несколько секунд она наконец-то пришла в себя и, нахмурив брови, заговорила:
– Кхм, простите, я ищу… – но не успела девочка закончить, как незнакомец опередил её.
– Я ждал вас, моя милая, – тепло откликнулся мужчина, – и очень рад, что вы нашли смелость отыскать меня.
– Так это вы…? – она опять не успела закончить.
– Я ваш друг.
– Друг? – недоверчиво повторила Кэти за незнакомцем.
– Да, да.
– Но я никогда вас…
– Не видели, ну конечно, конечно, я тоже, и оттого бесконечно рад нашему знакомству.
«Ничего не понимаю», – напряжённо раздалось в голове у Кэти. Все эти разговоры о дружбе казались ей очень подозрительными.
– Не переживайте так, моя хорошая, лучше скажите, – незнакомец улыбался всё шире, будто услышав её мысли, – вам чай, молоко или, может быть, чокофино?
– Чокофино? – вопросительно произнесла девочка, не припоминая названия такого напитка.
– О-о-о, моя милая, не переживайте. Сейчас я всё приготовлю и заодно угощу вас своим фирменным яблочным пирогом.
«Как же он догадался?» – вновь прозвенело в мыслях у Кэти.
А незнакомец скрылся за широким проёмом и куда-то удалился. Это был взрослый мужчина, довольно высокого роста и плотного телосложения. Его широкую грудь покрывала рубашка в мелкую клетку, а на плечах сидел тёмно-коричневый вельветовый пиджак, удлинённый настолько, что больше походил на пальто. Практически вся голова незнакомца была покрыта пепельной сединой, сквозь которую изредка пробивались тёмные пряди. Но особенно девочку поразили его серебристо-голубые глаза – словно айсберги, отражённые в бескрайнем океане. Глядя на свет, который они источали, Кэти отчего-то верилось, что их обладатель не таит в душе зла.
Пока она витала в облаках, влюбляясь в новое для себя место и его радушного хозяина, мужчина уже успел вернуться. Он по-хозяйски суетился возле стола и раскладывал деревянные резные ножи и вилки с изящно выполненным основанием в виде дракона.
– Да вы раздевайтесь. Чувствуйте себя как дома, – гостеприимно произнёс незнакомец.
«Дома?» – от этого слова Кэти бросило в дрожь, словно она снова оказалась на холодной сырой лавочке в парке.
На мгновение девочка вспомнила о том месте, откуда пришла, и только грустно отвела глаза.
– Как вы поживаете? – продолжал мужчина.
В ответ Кэти молча сняла с себя меховую мантию, обнажая грязный наряд, и неловко протянула её незнакомцу.
– Спасибо, – произнесла девочка, стесняясь своего вида.
– Да не за что, моя хорошая. Нельзя же в одиночестве оставаться в парке ночью, да ещё и сырой, – мужчина в несколько движений смотал шкуру и бросил её на деревянный подоконник.
– Я не специально.
– Как же так вышло? Ваши родители наверняка сильно переживали.
– Не думаю, – еле слышно проговорила Кэти, разглядывая пол.
– Ой, простите меня, милая, – всплеснул руками безымянный собеседник. – Вот же дырявая моя голова! Забыл представиться. Моё имя Фред. Фред Олдмен. Являюсь хозяином этого чудесного заведения, ну и по совместительству членом приёмной комиссии академии Кастенвиль.
– Кастенвиль? – девочка мгновенно вспомнила о газете, которую принесла с собой и отложила на соседний пенёк.
Заметив это, мужчина только злобно фыркнул.
– Проклятые бумагомаратели! Снова раздули из ерунды сенсацию. Будь моя воля я бы их всех… – и, положив один кулак поверх другого, он крутящим жестом изобразил свой беспощадный план.
На этой ноте Фред закончил сервировку стола и раздражённо удалился, но уже через минуту вернулся с прежней улыбкой, разрезая на кусочки большой румяный яблочный пирог. От этого аромата Кэти совершенно забыла о грусти и с нетерпением закусила нижнюю губу.
– Смотри какой красавец, – ликовал мужчина, любуясь своим чудесным творением, и положил два больших куска на деревянную тарелку девочки. – Приятного аппетита.
Кэти набросилась на пирог, набивая полные щёки, и только, когда последний кусок вкуснейшего десерта был у неё во рту, она посмотрела на весёлое лицо мужчины – исподлобья, словно запасливый бурундук, и, вспомнив про свои манеры, аккуратно смахнула с губ прилипшие крошки.
– Фпасибво.
– Просто волшебно! Как же я люблю девочек с хорошим аппетитом! – Фред радостно разлил по кружкам тёплый напиток с пышной упругой пенкой. – А вот и чокофино подоспел.
Шоколадный аромат с еле уловимыми кофейными, ванильными и коричными нотками мягко разлилось по залу, подогревая любопытство девочки. Кэти осторожно сделала один недоверчивый глоток, округлила глаза и практически залпом опрокинула в себя всё содержимое широкой кружки. После этого она облизнула раскрасневшиеся губы и растянула их в лёгкой улыбке.
– Благодарю, месье Олдмен. Вы готовите очень вкусно.
– Ой, да бросьте, – просиял смущённый кулинар, – называйте меня попросту Фред.
– Тогда вы тоже, – заколебалась девочка, – Фред, называйте меня просто Кэти.
– Какое прекрасное начало для зарождения настоящей дружбы! – восторженно объявил мужчина.
– Да, наверно, – нерешительно продолжила девочка, – но мне бы всё же хотелось понять, где я нахожусь, и что это за место.
– О-о-о, моя хорошая, ты попала в одно из лучших заведений долины Гринмеллоуз, бар-гостиницу «Три мага».
– Гринмеллоуз? Но зачем я здесь?
– Я полагаю, что тебе больше некуда пойти.
Фред попал в самую точку. Кэти не хотелось возвращаться к своей прежней жизни, туда, где все в ней видят пустое место. Девочка грустно склонила голову, а через несколько секунд застенчиво взглянула на седовласого мужчину, призывая продолжить рассказ.
– Кхм, кхм, – прокашлялся Фред после глотка чокофино. – Итак, Гринмеллоуз – это невероятно большая долина, здесь живут и трудятся многие волшебники. Мы же сейчас находимся в самом её центре, в магической столице Рингольд, и та площадь, на которой ты изначально оказалась, пройдя через портал, связанный с миром простых людей, названа в честь легендарного мага и основателя академии Кастенвиль – Седого Филиппа.
– Седой Филипп? Волшебники? Портал? – крутилось на языке у недоумевающей девочки. – Но зачем же вы… Ой! То есть ты, – Кэти каждый раз делала невероятное усилие, чтобы обращаться к малознакомому человеку, годившемуся ей в отцы, в такой простой и доверительной форме, но Фред, кажется, не обращал на это ни малейшего внимания, – оставил мне конверт? Я же совершенно обыкновенный человек.
– Наш директор думает иначе, – спешно и деловито выпалил мужчина.
Но девочка только вопросительно молчала, и Фред, улыбаясь, продолжил:
– С точностью могу сказать тебе Кэти, что простого в тебе столько же, сколько и в этой мальве.
Обиженный цветок внезапно ожил, слегка встрепенулся и выстрелил пыльцой вверх.
– Я многое в жизни повидал и уж точно отличу уникальное от заурядного. Так вот послушай меня, моя хорошая, ты взаправду диковинная, – полушёпотом и немного пригибаясь произнёс Фред. – Мы это точно знаем и хотим помочь проявиться твоим талантам. Ну же, неужели ты не припоминаешь за собой чего-нибудь необычного?
Кэти насупила брови, отвернулась к окну и задумалась, вспоминая о безразличии родителей и постоянных издевательствах со стороны сверстников в школе. Она всеми силами старалась отыскать в памяти что-нибудь исключительное, но у неё ничего не получалось. Боль заглушала здравый смысл, и после некоторого молчания девочка ответила:
– Простите, ой, прости, Фред. Я не могу.
– Ой, да брось. Не переживай ты так. Как говорится – в умелых руках забудешь про страх! – расхохотался Фред, довольный своим изречением, и весело продолжил. – А, может, ещё кружечку чокофино?
Кэти кивнула, и горячая жидкость с огромной пенной шапкой заполнила её кружку выше краёв, только теперь она решила насладиться этим дивным напитком чуточку помедленнее.
– Какая славная девочка, – произнёс Фред, смущая свою собеседницу непривычной нежностью. – Давай пей-ешь сколько влезет, и пойдём к твоей комнате.
Ошарашенная Кэти едва не захлебнулась от этих слов и, прочистив горло, чуть ли не вскрикнула:
– У меня есть своя комната?
– Ну, конечно же, есть, – невозмутимо подхватил мужчина. – У каждого, кто сюда попадает, есть своя комната. И что примечательно, она сама выбирает тех, кому по-настоящему нужна. По правде сказать, я был очень удивлён подобным выбором и даже, признаться, сконфужен. Много лет назад в этой комнате жила одна прекрасная девушка, – лёгкая грусть коснулась его лица, – только небесам известно где она сейчас… О, четвёртый кусок пирога! – встрепенулся Фред и погладил Кэти по голове так, что девочка втянула её в плечи. – Ты ж, моя хорошая. Кушай, набирайся сил. Как закончишь, я тебя сразу же провожу.
Пока Кэти за обе щёки уплетала свежую выпечку, размышляя о том многом, что хотела спросить, входная дверь громко скрипнула, и по залу разлетелся звук глухих шагов. Фред весело подмигнул девочке и отправился встречать своего гостя.
Кэти бросила короткий взгляд на вновь прибывшего, но увидела лишь невысокий худой силуэт, с ног до головы облачённый в землистого цвета длинный плащ. Ничего интересного в нём не было, и она повернулась к вишнёвой оконной раме в надежде заприметить что-нибудь чудное.
Внезапно по её телу пробежала странная дрожь. Фред тут же окликнул Кэти:
– Милая, пойдём скорее.
Вздрогнув, она резко вышла из-за стола и схватила рюкзак.
Слева от входного проёма в кухню, прямо за барной стойкой, располагалась неширокая деревянная дверь без единого намёка на замочную скважину, больше похожая на выдающуюся часть стены. Фред достал из кармана звенящую связку старинных бронзовых ключей, и самый маленький из них, с круглой вставкой из рыхлого пирита[7 - Пирит – минерал, внешне похожий на золото.], напоминавшей кусочек смятой фольги, зажал между пальцев.
Тиснёное изображение пера, что находилось в центре двери, просияло золотым светом и выпрыгнуло из своей деревянной рамы, подобно радостному псу, который очень долго дожидался хозяина. Оно ловко прошло золотыми чернилами по краям двери, рисуя на огромном деревянном холсте проход с лестницей. Но стоило Фреду и Кэти вступить на порог, как на улице раздался сильнейший грохот, и хозяин гостиницы настороженно оглянулся.
– Неужели опять эти черти проникли к нам? – недовольно пробурчал мужчина, изменившись в лице, а после обернулся в сторону девочки.
– Сейчас здесь небезопасно, солнышко. Мне придётся вернуть тебя обратно.
– Но… – ничего не понимая и даже не успев возразить, Кэти оказалась в том же парке, в котором проснулась.
– Всё будет хорошо, деточка. Мы наблюдаем за тобой, – произнесло доброе лицо Фреда, окутанное туманной дымкой, и тут же исчезло.
Ошеломлённая Кэти стояла возле своей «деревянной постели», где до сих пор лежала её старая и никому не нужная спортивная форма. Она снова осталась в полнейшем одиночестве, и только пара воробьёв неподалёку плескались и чистили свои крохотные пёрышки в серебристо-серой луже.
– Неужели это был всего лишь сон? – пробубнили её губы, не веря тому, что говорят.
Не погружаясь в длительные размышления, Кэти со смешанными чувствами собрала вещи в рюкзак и направилась в сторону дома.
Когда она подошла к своему крыльцу, её встретила кошка, породы хайленд-страйт – белоснежная, с пепельными подпалинами на мордочке, хвосте и лапах. Кэти называла её Маркизой, так гласила чёрная надпись, выгравированная на круглой металлической сфере, что висела на тоненьком серебристом ошейнике. Кошка ласково потирала пушистую шёрстку о худенькие ноги хозяйки, явно выпрашивая рыбку.
Девочка очень обрадовалась столь тёплому приёму и, улыбнувшись, присела возле своей любимицы, чтобы погладить её мохнатую шкурку.
– Пошли, милая, – неожиданно для себя проговорила Кэти, резко прикрывая рот рукой.
«Милая?» – она вспомнила ночное видение, и её задумчивый взгляд устремился в сторону. Кошка с любопытством посмотрела на девочку и продолжила свой обхаживающий танец, увлекая хозяйку в дом.
Внутри было тихо и немного дымно, словно в ночном кафе. Никотиновый аромат въелся в пожелтевшие от старости обои. Годри никогда не проветривал, а только закрывал тяжёлые пыльные шторы, чтобы не впускать в комнаты дневной свет. Вещи вокруг по обыкновению находились в беспорядке: смятые покрывала, разбросанные по полу журналы, опрокинутая на подоконник ваза с искусственными цветами, загнутые на углах и запятнанные ковры, – всё это создавало ощущение заброшенности. Только пробивающийся между шторами солнечный свет, что падал на сей неряшливый ансамбль, создавал слабое ощущение волшебства.
В этих блестящих столбах густилась седая пыль, напоминая Кэти о магической пыльце, кружащей возле белой мальвы. Девочка нахмурила брови и снова погрузилась в томительную задумчивость, сквозь которую тщетно пыталась прорваться мяукающая кошка – до тех пор, пока не опрокинула упругим виляющим хвостом металлическую баночку с кремом, чем и вернула хозяйку в настоящее.
– Какая же ты нетерпеливая, Маркиза, – с деланно серьёзным видом произнесла Кэти, поднимая упавшую ёмкость.
Они вместе отправились на кухню, где девочка набрала немного воды в кастрюлю и поставила её на пожелтевшую от копоти электрическую плитку, после чего достала из морозилки небольшую рыбку, которую припрятала для такого случая, и, немного погодя, бросила её в кипящую жидкость.
– Потерпи немножечко, – ласково проговорила она вьющейся между ног кошке.
Девочка устало присела на табурет и начала мечтательно водить по столу пальцем, вырисовывая неизвестные символы. Спустя двадцать минут она бойко подпрыгнула, вспомнив о рыбном лакомстве благодаря насыщенному аромату, наполнившему крохотную кухоньку. Достав разваренную сардину, она положила её на блюдце и, немного остудив, позвала Маркизу. Но та бесследно пропала.
«Ну и куда же она делась?» – мысленно возмутилась Кэти и вместе с миской поднялась по скрипучим лесенкам в свою комнату, а затем вышла на балкон, что вёл на крышу.
В углу, возле тонких погнутых перил с облупившейся краской, она поставила кошачье блюдце, а сама села рядом, оплетая руками колени.
