После короткого перерыва всё пошло по тому же сценарию. Я все так же продолжал искать лазейки в защите соперника и, не вкладываясь в удар, отстреливался прямыми в лицо, превращая нос Секача в кровавое месиво.
И точно как в прошедшем раунде, пытаясь войти в плотный захват, противник продолжил маниакально носиться за мной по рингу, быстро перебирая своими кривыми, непропорционально короткими ногами. И вновь ему в этом подфартило. Длинный боковой удар и всё тот же классический бросок в ноги. Только на этот раз соперник явно решил задушить меня, используя рычаги своих могучих рук, или даже возможно сломать шейные позвонки. Неимоверным усилием высвободив руки, уже не жалея кулаков и локтей, в ответ начинаю вбивать их в лицо и голову Секача. Это получилось настолько убедительно, что мне и на этот раз удалось выбраться из-под скользкого от пота и крови тела противника, причём без каких-либо серьёзных потерь. Судья в ринге, не давая развить успех, грубо оттолкнул меня в угол и не спеша стал осматривать сломанный и сильно кровоточащий нос Секача.
После старательных усилий врача кровь на время приостановили, заткнув ноздри ватой, после чего, после чего судья вновь дал своё добро на продолжение боя. Но как оказалось, совсем ненадолго: сразу после двух точных попаданий, всё в ту же, выдающуюся и кровоточащую часть лица, физиономия моего противника вновь превратилось в сплошное красное пятно. И опять судья не дал мне поставить точку в этом деле. Он снова отвёл бойца в угол, где ему оказали помощь и дали время прийти в себя.
Теперь, когда я нащупал Ахиллесову пяту Секача, оставалось только вынудить противника раскрыться и поставить точку в этом жестоком противостоянии. Так оно и получилось. Отказавшись от попыток поймать меня на захват, соперник, словно разъярённый бык, размашисто бросил в атаку всю свою тяжёлую артиллерию. Что от него и требовалось. В ответ я в очередной раз с силой вогнал свой левый кулак в его многострадальный нос и тут же, выложившись по полной программе, ударил правой в удачно открывшийся подбородок Секача. И как бы потом продажный судья не пытался тянуть время, точку в поединке ему всё же пришлось поставить – и довольно жирную.
Не обращая внимания на ушедшего в глубокий аут противника, под редкие аплодисменты публики закономерно возвращаюсь к себе в раздевалку, где с огромным удовольствием принимаю прохладный, быстро восстанавливающий силы душ.
Боксёр нарисовался где-то минут через двадцать, и, если судить по его взволнованной физиономии, далеко не с хорошими вестями.
– Бери сумку и бегом за мной, – нервно оглядываясь, крикнул он с порога.
– Что-то не так, – справедливо интересуюсь я и, не дожидаясь ответа, бросаюсь вслед за ним по плохо освещённым и довольно узким коридорам спорткомплекса.
– Угадал. Все идёт к тому, что не только гонорар, но и здоровье наше находится сейчас под серьёзным вопросом. Так что попробуем оторваться через запасной выход, машина с твоей принцессой уже должна быть там.
Каково же было наше разочарование, когда обитая железом дверь чёрного хода оказалась закрыта на огромный висячий замок.
– Успели сволочи, – выругался Боксёр, зло, зарядив по ней ногой.
Между тем до беглецов уже явственно доносился тревожный шум погони.
Одновременно оглянувшись назад, мы увидели быстро приближающуюся к нам группу серьёзно настроенных молодых людей, вооружённых бейсбольными битами и деревянными черенками от лопат. Поняв, что деваться беглецам некуда, те заметно сбавили шаг, тем самым неосмотрительно давая нам время на некую подготовку к отражению атаки.
Выхватив из дорожной сумки своё махровое полотенце, я плотно до локтя обмотал им свою левую руку. Точно так же поступил и Николаич, только теперь в ход пошла моя спортивная куртка.
– Ну что, брат Коновал, видать, придётся нам сегодня вспомнить уроки молодости, – хищно улыбаясь, процедил сквозь зубы Боксёр, не отрывая при этом взгляда от блестящих лаком бит.
Признаться, от вида шести дубин, готовых вот-вот обрушиться на наши черепа и спины, волосы мои просто обязаны были встать дыбом – и не только на голове. И как всегда бывало, в самый пик угрозы жизни весь мой организм заработал сейчас чётко и слаженно.
Чтобы не дать бычкам разогнать первыми атаку, мы, переглянувшись, с диким криком бросились вперёд.
Узкий проход, на наше счастье, не давал противнику полностью использовать свой тройной численный перевес, и поэтому на первых секундах мы нанесли им существенный урон.
Легко поднырнув под ближнюю дубину, я всадил кулак в живот высоченного парня из первого эшелона нападающих. Стоящий за ним боец, не ожидавший такого скорого выхода из строя приятеля, успел лишь широко взмахнуть струганным черенком, как тут же лёг рядом с ним от прямого удара открытой ладонью в лицо. Но пробить путь из западни чисто для себя, было бы с моей стороны чистейшим свинством. Вот потому здесь всё только начиналось.
На нашу общую беду, Боксёр, несмотря на свою силу и опыт, сразу попал под серьёзный замес. Как потом выяснилось, уже на первых секундах боя, ему сломали битой предплечье левой руки, которая была автоматически подставлена под размашистый удар.
Отлично понимая, что каждая секунда может стать для друга роковой, уже не думая о последствиях, бросаюсь тараном в самую гущу дерущихся и почти сразу получаю тяжёлый удар дубиной по спине. Теряя под собой опору, в падении всё же успеваю схватиться руками за чью-то рубаху, которая, громко затрещав, легко порвалась. И в этот момент на мою голову словно рухнул с крыши кирпич. От такого знакомства с лопатным черенком глаза мои едва не вылетели из глазниц. И лишь чудом удержавшись на ногах, не давая себя добить, бросаюсь в сторону, но теперь узкий коридор из союзника превратился в реального врага. Лишённый манёвра, я едва успел блокировать левой рукой удар, как тут же получил ещё один, но уже в плечо. Сквозь звон в ушах и тяжёлое дыхание дерущихся до меня вдруг донёсся бычий рёв Николаича, тщетно пытавшегося вырваться из-под наседавших на него бойцов. Однако хорошо тренированные парни действовали на удивление слаженно и хладнокровно. Я мог бы тогда легко убить кого-нибудь из увлёкшихся дракой бойцов, но, не давая себе такой установки, лишь вырубаю ближайшего качка, ломая ему кулаком нижнюю челюсть. Стоящий с ним рядом парень, слегка отрезвлённый увиденным, предусмотрительно метнулся назад, под прикрытие приятелей, после чего картинно принял боевую стойку.
Теперь в строю их было только трое, но и наши позиции были сильно расшатаны. Моя левая рука, плечо и голова после знакомства с бандитскими дубинами потеряли как минимум половину своего былого потенциала. К тому же правый кулак, отбитый ещё о голову Секача, заметно распух и по нарастающей болезненно садил. На Боксёра тоже надежды было мало: его рассечённая голова сильно кровоточила, а сломанная левая рука была плотно прижата к телу правой.
Между тем, за те несколько секунд, что противники собирались с силами, в конце длинного тёмного коридора явно обозначилось какое-то движение. На это обратили внимание и наши противники. Все, кто оставался на ногах, стали взволнованно вглядываться в полумрак, пытаясь понять причину нарастающего шума. Наконец, тусклый свет лампы вырвал из темноты богатырскую фигуру мужчины и двух его спутников, быстро двигающихся в нашу сторону. Люди Железа, мгновенно поняв проигрышную для себя ситуацию, мигом побросали свои палки, и потому отделались лишь знатным мордобоем, который от души им обеспечил здоровяк и его компания.
И только когда закончилась эта малоприятная, но вполне справедливая процедура, наш спаситель повернулся ко мне лицом, на котором сияла до боли знакомая улыбка.
– Здорово, братуха, – громко заорал он, широко разводя в стороны свои громадные руки.
– Медведь, – лишь удивлённо успел воскликнуть я, как тут же утонул в его могучих объятиях.
Засыпая друг друга вопросами, на которые порой не успевали даже отвечать, мы не сразу заметили, что наружная дверь открылась, красноречиво приглашая нас на выход.
– А я ведь искал тебя, Коновал, гадом буду, искал. Но ты же, как в воду канул. А в Москву мне пришлось перебраться почти сразу, едва только успел вернуться домой. Но одно я знал точно: ты продолжаешь драться, а значит, у Санька нашего всё пучком.
Снаружи, помимо волги, нас ждал красава бумер – личный аппарат моего так вовремя нарисовавшегося друга. Последний сразу отмёл все наши разговоры о возвращении домой. Приказав водителю Боксёра следовать за ним, он лично повёз нас в свою, как он выразился, загородную берлогу.
Глава13
Двухэтажный дом в пригороде столицы произвёл на Питерских гостей поистине сильное впечатление – как размером, так и своей архитектурой. Но на что я обратил внимание в первую очередь, так это на хорошо сработанный метровый муляж гриба, высившийся по центру коротко стриженной лужайки возле жилого строения.
– Вкус-то не забыл ещё, – смеясь, поинтересовался хозяин дома, кивая в его сторону своей коротко стриженной головой.
– Ох, хотелось бы, да что-то не выходит, – брезгливо морщась, ответил я, хорошо понимая в отличие от всех присутствующих сущность нашего диалога.
Хозяйка дома, приятная во всех отношениях женщина, встретила своих изрядно потрёпанных гостей весьма приветливо. После того, как Медведь представил своей даме всех поимённо, она по-медицински профессионально быстро оценила состояние наших дел и сразу взяла Боксёра в оборот. Меня же отправила в душ, а на заплывший лиловый глаз нашего горе-водителя только махнула рукой.
– Узнал её? – шепнул мне на ухо Медведь. И видя что вопрос завис в воздухе, улыбаясь, добавил. – Неужто забыл ты, с кем на катере армянское пойло губил?
Когда здоровяк понял, что я прозрел, он оставил меня на попечение белокурой спутницы и лично занялся сервировкой стола.
Надо отдать должное красавице Элен: была она сегодня просто на высоте. Обработав мои раны и ссадины обычной водкой, дама ещё долго растирала сорокаградусной мои отбитые плечи и спину. Конечным результатом её стараний стал долгий, туманящий мозг союз наших губ.
Медведь, прежде чем отдать домработнице в стирку мою и Николаичем одежду, подкатил гостям кое-что из своего богатого гардероба. Хотя, вещи те оказались далеко не по размеру, ни кто внимание на том не заострял.
Наконец, после всех этих церемоний и процедур, изрядно проголодавшаяся компания дружно отправилась к столу, где хозяин дома, блистая красноречием, выдавая тост за тостом, быстро довёл всех до нужной кондиции, как, впрочем, и себя самого.
У наших дам от обилия шампанского языки реально развязались, и они, весело хохоча, увязли по уши в обычной женской болтовне.
Боксёр и Медведь, оказавшись удивительно близкими по духу людьми, сошлись не менее быстро и с явным азартом взялись за свои деловые, с криминальным душком темы. Шофёр наш, по-видимому, большой любитель беленькой и женщин, весь остаток дня буквально хвостом волочился за пухленькой и довольно милой домработницей, и как мне тогда показалось, без малейшего намёка на взаимность.
Оставшись не удел, я ещё какое-то время героически боролся с волнам накатывающего сна, и, когда понял что проигрываю эту схватку, потихоньку выбрался на воздух и с удовольствием вытянул избитое тело на деревянной, покрытой лаком скамейке. Как мне тогда показалось, сие блаженство длилось не больше минуты, когда вдруг чья-то лёгкая рука взялась бесцеремонно трясти моё больное плечо.
С невероятным трудом разодрав тяжёлые веки, с удовольствием обнаруживаю над собой пьяную, но такую милую Ленкину мордашку.
– Пошли спать, боец, – шепнула, улыбаясь, она. – Нам хозяева предоставили под это дело отличные апартаменты.
Стараясь не обращать внимания на боль теле, медленно поднимаюсь на ноги и покорно бреду следом за просто идеально сложенной женской фигурой. Ну, а за тем было то, с чем не могли сравниться все прочие мирские услады, которые, словно утренние звезды, тускнели и меркли, уступая место яркому поднимающемуся над горизонтом солнцу.
А вот закончился праздник любви неожиданной хмельной истерикой Элен. Переходя с рыданий на крик, Ленка поведала мне, как ненавидит всё и всех, кто мешает ей быть всегда рядом с любимым человеком, вероятно, со мной. Что ей совсем не нужен муж с его деньгами, дорогими подарками и машинами. А ещё, пусть огнём горит её огромная квартира в престижном районе города. Правда, длилось это специфическое излияние чувств не долго, примерно минут пять. После чего дама выдохлась и, вконец обессиленная, просто рухнула на кровать. Кстати, прежде чем заснуть, дама так же грубо прошлась по моему долбанному, как она выразилась, боксу.
Убедившись, что Ленка спит, я аккуратно устроился было рядом, и уже собрался отправиться вслед за ней в сладкий мир грёз, как неожиданно в дверь постучали.
Спешно натянув штаны, осторожно выглядываю в коридор, где сразу упираюсь взглядом в обоих приятелей с их чрезвычайно сосредоточенными и уже достаточно протрезвевшими физиономиями.
– Давай, Коновал, просыпайся и шлёпай за нами. Дело у нас сегодня серьёзное наклёвывается, – тихо, едва слышно прошептал Боксёр.
Моё законное возмущение по поводу прерванного сна он пресёк, как говорится на корню.
– Да какой сон, мы на самой гране военных действий, а ты всё о бабах, – недовольно проворчал Николаич. – Медведю твоему сейчас человек позвонил и сообщили, что Железо типа, заказал дружбана нашего, а также его питерских гостей, то есть нас с тобой. Оказывается, между ними и раньше тёрки были, но, правда, только на расстоянии, а вчерашний конфликт стал хорошим поводом для начала серьёзных дел. Так что Михалыч твой просто убеждён: нам сегодня надо сработать на опережение, что, по его мнению, сбережёт немало молодых жизней.
Минут через десть в столовую, где мы беседовали, буквально ворвался хозяин дома.
– Братва, похоже, нам сегодня прёт, – крикнул он с порога, азартно потирая при этом широкие ладони своих рук. – Железо этой ночью собрался традиционно отдохнуть с молодухой, типа в преддверии больших дел, а значит, надо сделать так, что бы сей процесс стал для него вечным. Адресок мне уже циканули.
Нашим боевым конём для утренней вылазки стал неприметный, изрядно измученный долгой и беспокойной жизнью жигулёнок третей модели.
Оседлав заскрипевшего под тяжестью наших тел бедолагу, мы резво погнали его по пустым, ещё крепко спящим улицам пригорода, и спустя какое-то время, остановились возле одной из городских многоэтажек. Пробежав взглядом по ряду припаркованных авто, Медведь удовлетворённо хмыкнул и заметно расправил свои могучие плечи.
– Видите, вон там, с противоположной стороны улицы, серебристый мерин скучает? – приглушённо, словно его могли услышать посторонние уши, поинтересовался у нас Михалыч. – Из этого вытекает следующее: подрулили мы как нельзя вовремя, клиент уже здесь. Предупреждаю, обратку не включаем, при любом раскладе, и потому делаем так. Ты, Коновал, выдёргиваешь водилу из машины и надёжно вырубаешь. Затем в паре с Боксёром перетаскиваете тело как можно дальше, лишние жмуры нам ни к чему, и сразу возвращаетесь назад в машину. Ну, а дальше мой выход.
– Бинт у тебя какой-нибудь в машине имеется? – поинтересовался я, с грустью разглядывая свои распухшие кулаки.
– Хрен его знает, что здесь есть, смотри сам, – кидая через плечо почерневшую от времени автоаптечку, прорычал Медведь, внутренне собираясь в безжалостного хищника, вышедшего на охотничью тропу.
Единственное, что удалось мне обнаружить в опустевших внутренностях аптечки, был мутный гранёный стакан и грязно-розовый резиновый жгут. Именно им, плотно обмотав правый кулак, на ходу перевоплощаясь в реального алкаша, прямиком направляюсь к мерседесу, старательно пытаясь поймать ногами убегающую из-под них землю.
Подойдя к машине вплотную, силясь удержать равновесие, не уверенной рукой опираюсь на её капот, и жестом призываю водителя поделиться со мной сигаретой. На что, тут же получаю порцию злого, отборного мата, вылетевшего на улицу сквозь приоткрытое тонированное стекло.
Делая ещё одну попытку вытащить водилу из машины, вяло оглядываюсь по сторонам и всем своим видом показываю, что собираюсь помочиться на колесо его дорогой иномарки. Но, вероятно, следуя строгим инструкциям шефа, даже сейчас водила не покинул своё кресло. Нервно выдернув из бардачка боевой ствол, он, продолжая осыпать меня отборными матами, пообещал, как минимум отстрелить мой мужской орган. Понимая, что в любой момент из подъезда может нарисоваться Железо, а с ним и его вооружённая охрана, срочно раскручиваю вариант под номером три, то есть бью кулаком в бритую голову шофёра, прямо через боковое стекло машины. Затем, быстро распахнув дверь, рывком выдёргиваю обездвиженное тело на асфальт, где его тут же подхватил здоровой рукой Боксёр.
Вдвоём мы без труда оттащили водилу за крыльцо соседнего дома и, сделав солидный крюк, вернулись к жигулёнку, а скоро к нам присоединился и сам его хозяин.
– А что если шофёр встанет на копыта раньше, чем его бос с бабы? – произнёс задумчиво Николаич, нервно кусая губы.
– Исключено, – успокоил его я. – Как минимум, за час ручаюсь.
Между тем город потихоньку просыпался. С каждой минутой на озарённых утренним солнцем улицах становилось все больше и больше людей, а значит, возникала реальная угроза их жизни от заряженной в салоне гранаты. Уверен, моих друзей такой расклад беспокоил тоже, но они об этом предпочитали молчать.
Слава Всевышнему, ждать пришлось недолго. Примерно через полчаса дверь подъезда чуть приоткрылась, и оттуда ужом выскользнул один из охранников Железа. Оглядевшись по сторонам, он широко распахнул её, учтиво пропуская своего босса. Следом за ним вывалился ещё один телохранитель с мощной фигурой тяжелоатлета.
Наш клиент, пребывая в отличном расположении духа, вальяжно шагая к машине, время от времени оглядывался через плечо на своего громилу охранника и что-то весело ему рассказывал. От чего тот, понимающе улыбался и, соглашаясь с боссом, кивал ему в ответ своей огромной лошадиной головой.
В какой-то момент мне даже стало жаль этого с виду безобидного главаря банды, но отступать было уже поздно, а главное – смертельно опасно. Механизм возмездия был запущен и теперь методично отсчитывал свои роковые секунды.
Дальше все было как в кино. Широко открытая дверь «Мерседеса», глухой взрыв и брошенное на газон нашпигованное осколками тело Железняка.
Всю обратную дорогу мы проделали практически молча, погруженные каждый в свои думы. И только в берлоге Потапова, после хорошей дозы сорокаградусной языки наши вновь обрели прежнюю подвижность.
Взволнованная нашим отсутствием, Элен буквально висела на моей руке и никуда от себя не отпускала. Спасла меня от её навязчивой опеки только чисто мужская баня организованная хмельным хозяином дома.
И лишь спустя час, оставив пьяных приятелей, продолжать горячо обсуждать уже общие бизнес-проекты, я отдался капризам дамы, причём весь и без остатка.
Потом до самого позднего вечера мы гуляли с Ленкой по живописным окрестностям элитного посёлка, нисколько не уставая любоваться красивыми частными домиками с их не менее симпатичными приусадебными участками.
В перерывах между нежными и долгими поцелуями мы романтично мечтали, что и у нас когда-нибудь будет свой маленький уютный дом, забитый под завязку красивыми детьми и счастьем.
Наша вторая ночь в двухэтажном доме Медведя была такой же, как и первая – пьяная и беспокойная. Водила наш, несмотря на строгий запрет, очень постарался что бы снова упиться в хлам. Утром мы обнаружили его, почему-то за забором соседнего участка, при чём, сладко храпевшего промеж клубничных грядок. Для вождения автомобиля родственник Боксёра, как в прочем, и сам он, был сегодня непригоден точно. А между тем время поджимало не только меня. У Николаича под угрозой срыва была деловая встреча. Моя любовь с не меньшим ужасом представляла последствия, если муж её вдруг вернётся домой раньше, чем его красавица супруга.
Короче, как ни крути, все взоры с надеждой были обращены к моей персоне. Вот и пришлось мне тогда, не спавшим практически две последние ночи, забыть о ноющем после драк теле и отсутствие водительских прав, садиться за руль и гнать нашу «Волгу» назад в Питер.
Поставив на этом месте точку, рассказчик на какое-то время, как обычно это делал, ушёл в себя и к этой теме больше не возвращался.
Глава 14
На следующее утро, как и было запланировано, мы сразу после завтрака погрузили в машину мой скромный походный багаж и, удобно разместив на заднем сидении пса, взяли курс на заждавшуюся хозяина летнюю дачу. Ехать предстояло часа три, не меньше, потому, не теряя времени, я сразу напомнил приятелю о его обещании поведать предысторию той странной фотографии из книги.
Услышав своего пассажира, Сашка, ни на минуту не отрывая взгляда от забитой до предела машинами дороги, принялся что-то сосредоточенно обдумывать. Правда, длилось это недолго.
– Скажи честно, дружище, ты ведь знаешь избитую русскую поговорку: знаешь меньше, спишь крепче.
Получив мой утвердительный ответ, он всё тем же серьёзным голосом продолжил:
– Вот поэтому подумай и скажи, нужен ли тебе чей-то, совершенно чужой головняк.
Признаюсь, вся эта таинственность меня немного смутила, но остановиться я уже не мог и коротко ответил:
– Выходит, что да.
– Раз так, слушай, но учти, этой фотографией история не заканчивается, так что дай слово, что как минимум пять лет ты никому не передашь услышанного, в противном случае, невольно можешь подставить под удар не только меня, но и самых близких мне людей.
Получив клятвенное заверение, Сашка пару минут молчал, вероятно, усиленно собираясь с мыслями, после чего ещё раз внимательно посмотрел мне в глаза и неспешно принялся за свой очередной рассказ.
– Началась вся эта музыка ровно два года назад, в самый разгар пресловутых экономических реформ. Я тогда едва успел отойти от злоключений и странствий по золотоносным землям Читы и раз за разом делал безуспешные попытки найти хорошую работу, чтобы жить достойно и конечно помогать оставшимся без заработка родителям.
Народ, на легальные теперь уже бои, за исключением определённой касты, практически не шёл. Если раньше у людей был живой интерес потратить деньги, то сейчас главной задачей стало их раздобыть и сохранить. Потому схватки мои стали явлением редким и, что самое неприятное, плохо оплачиваемыми. В определённых кругах меня уже отлично знали, и Боксёр с большим трудом находил мне соперников. Дошло до того, что против меня соглашались драться только при наличии двух бойцов сразу.
Именно в один из таких дней, после очередного победного поединка, ко мне в раздевалку спортзала подвалил какой-то темноволосый тип примерно лет тридцати и сходу протянул для рукопожатия свою загорелую мускулистую руку.
– Виктор, – представился он. – Я достаточно хороший знакомый твоего менеджера Боксёра и хотел бы перетереть с тобой одну интересную тему.
– Что, прямо здесь и сейчас, – едва сдерживаясь, огрызнулся я, не совсем довольный этим бесцеремонным визитом..
– Ну, зачем? Рядом есть отличная точка. Поляну накрою, посидим, потолкуем.
Где-то с полминуты я молча раздумывал, глядя на протянутую мне руку, после чего чисто из уважения к Николаичу равнодушно пожал её и отправился в душевую.
– Не суетись, Коновал, не быкуй, – в очередной раз делал попытку наладить со мной контакт Виктор. – Пойми одно, мне не нужны твои железные кулаки, я вообще против всякого насилия. Просто существует реальная возможность сорвать жирный куш, и поверь, ты мне нужен только потому, что внешне очень похож на одного ценного кадра, что возит большие деньги, которые просто просятся оказаться у нас. Подумай над этим, и, если тебя вдруг зацепит, готов дать более подробный расклад дела, а там уже по ситуации.
Растолковав по-своему моё минутное замешательство, парень тут же двумя пальцами выудил из нагрудного кармана джинсовой рубашки фотографию и положил её на центр стола.
