– У меня же семья…
– ТИХО! – раздраженно рявкнула Анита, после чего вся толпа резко замолкла – Молчите, когда с вами разговаривают
А я продолжил:
– Что же вы хотите знать, зачем мы вас здесь удерживаем. Это хороший вопрос – невозмутимо ответил я – Но ответить на него будет не так-то просто. Поверьте, нам совсем не хотелось подходить к таким крайним мерам, но местная церковь и городские власти, просто не оставили нам иного выбора. И потому, мы будем вынуждены удерживать вас здесь какое-то время, пока за вас не будет выплачен выкуп.
– Мерзкие еретики! – выкрикнул игумен, сжимая в руках свою бесценную икону – Творить бесчинства, над не повинными людьми, ради денег. Да для вас нет ничего святого!
Я сделал вид, что не слышал его выкриков:
– Но хочу вас заверить, что в моих интересах, чтобы вашей безопасности ничего не угрожало. Даю слово, что как только нам заплатят выкуп, вы будете свободны.
– Говорит как змей искуситель – пробурчал про себя игумен.
– А что если выкуп не заплатят? – спросил один из послушников.
– Тогда мы с этим сами разберемся – туманно ответил я – В любом случае, я хочу сказать вам. Что вы нам не враги, и то, что вы оказались сейчас здесь, это лишь роковая случайность. Несмотря на все происходящее мы не желаем вам зла и не причиним вреда, если вы будите сидеть спокойно и не станете доставлять нам неприятностей.
На многих эти слова подействовали успокаивающе, на что я и рассчитывал. Людьми всегда легче управлять, когда ты убеждаешь их в том, что ты их друг. Даже если для этого ты лишаешь их свободы.
Даже тот мальчик, которому я помог подняться, поглядывал на меня, скрывшись далеко за спинами других людей и немного улыбнулся.
Но поверили мне не все, особенно управляющие церкви, главным среди которых, был игумен Василий. Он медленно поднялся, не обращая внимания на направленные на него дула автоматов, и вновь начал свою гневную речь:
– Ах, вот что вам надо да?! Чтобы мы просто сидели спокойно, как послушные овцы пока будем в «безопасности» под дулами ваших пастырей с автоматами. Ну, а что если нет?! Что вы тогда с нами сделаете?!
Но не успел я ответить, как краем уха услышал звук взведённого затвора, раздавшийся позади меня. Я обернулся и увидел недалеко от себя человека в полицейской форме, он направил на меня ствол пистолета. Охраняющие заложников наемники не заметили его, так как все их внимание было приковано, к гневному игумену, а остальные были слишком заняты своей работой и заметили его слишком поздно.
– Руки вверх! Быстро! – приказал полицейский, я подчинился и медленно поднял руки, поглядывая при этом на свой меч, висящий на поясе. Остальные стояли на месте, наведя на него прицелы своих автоматов, но не стреляли, опасаясь того что тогда полицейский сможет выстрелить в меня. К сожалению, Луна сейчас он был занят минированием проходов, и не мог убрать полицейского со снайперской винтовки.
Убедившись, что преимущество в данный момент на его стороне, полицейский начал вести себя куда увереннее.
– А ну живо побросали оружие и руки за голову. Иначе, я вашему главарю конец! – приказал полицейский, и сразу обвел тревожным взглядом остальных наемников. И тем самым он совершил большую ошибку, так как, отведя от меня взгляд всего на пару секунд, он дал мне возможность, выхватить меч и воткнуть его лезвием в землю, так чтобы остриё меча располагалось между мной и полицейским. Заметив это, полицейский испугался и рефлекторно нажал на пусковой курок, после чего всю округу оглушила целая череда выстрелов и криков заложников. Уже через пару секунд бездыханное тело полицейского, нашпигованное пулями наемников, лежало на земле.
Но всех поразило даже не это, а то что до того как пасть смертью храбрых, он успел расстрелять несколько пуль из своего пистолета, чье дуло было наставлено прямо на меня. И какого же было удивление остальных, когда все эти пули внезапно остановились в воздухе буквально в метре от лезвия меча. Я же все это время, спокойно стоял на месте, удерживая в своих руках черную рукоять. Лезвие меча же в этот момент сверкало яркой золотистым свечением, тем самым высвобождая накопленную в нем энергию. И как только это свечение погасло, он приобрел свой обычный вид, а пули с тихим лязгом упали на землю.
Тогда я вытащил меч, одним движением отчистив его от прилипшей земли, вложил обратно в ножны. После чего обратил внимание, на пораженные взгляды всех стоящих в округе. И заложники, и наемники смотрели на меня с удивлёнными глазами, не в силах поверить в то, что сейчас произошло. У игумена аж ноги подкосились от удивления, а тот мальчик неотрывно смотрел на меня пораженным взглядом, его мать же, как и остальные заложники, застыли в безмолвном крике.
Наемники находились в полном непониманий того, как мне удалось, выжить. И от того испытывали невольное восхищение. Больше всех была восхищена, конечно же, Анита, в дальнейшем она несколько раз вспоминала об этом случае, постоянно расспрашивая меня, как же мне это удалось сделать, но я всегда отделывался туманными фразами, подогревая ее интерес еще больше. И пока еще все не очнулись от массового оцепенения, я обратился к Гархану.
– И это называется, «ты все зачистил»?! – в гневе спросил я его, указывая на труп полицейского.
Гархан едва отошел от оцепенения, и не знал, что сказать. Единственное, что ему удалось ответить, это было невразумительное.
– Я не знаю, как он здесь оказался. Клянусь, мы обыскали все постройки – сказал Гархан, после чего смущенно сглотнул и добавил – Думаю, что он, скорее всего, спрятался в часовне сразу, как только мы пришли и ждал момента, понимаете, как чертов Брюс Уиллис!
Понимая, что он, скорее всего, прав и, что чего-то кроме этих оправданий, я все равно не добьюсь, я не стал его больше допрашивать, лишь добавив:
– Если подобное снова повториться, то на его месте будешь ты. А теперь уберите тело!
Уяснив отпущенное ему замечание, Гархан окончательно пришел себя и начал истошно кричать на других наемников:
– НУ И ЧЕ ВЫ ВСТАЛИ КАК УВАЛЬНИ?! ВАС ДЛЯ ЧЕГО СЮДА ВЗЯЛИ, ОТБРОСЫ?! ЕЩЕ РАЗ ПОДОБНОЕ ПОВТОРИТЬСЯ, Я ВСЕХ ТАК ОТПИЗЖУ ЧТО ВАША МАМАША НЕ УЗНАЕТ. А ТЕПЕРЬ УБИРИТЕ С МОИХ ГЛАЗ ЭТОГО ЛЕГАВОГО! И САМИ УБИРИТЕСЬ!
Затем я перевел взгляд на заложников. От их былой спокойности не осталось и следа и теперь они сидели, сжавшись от страха, нервно бормотали что-то друг другу или себе под нос, а послушники же крестились и шептали молитвы.
– Ты хотел знать, что будет, если вы начнете доставлять мне неприятности? – крикнул я, обращаясь к игумену, который, уже позабыв о своем приступе ярости, тихо сидел, закрыв глаза, и молился – Теперь ты знаешь
– Воистину, злые же люди и обманщики будут преуспевать во зле, вводя в заблуждение и заблуждаясь – бурчал Игумен, молясь на икону, вместе с остальными послушниками – Но, не поможет им это, ибо как сказал Иисус, Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему сам»
– Что же, печально что, успокоить заложников у меня не вышло – заключил я – С другой стороны, страх в таких случаях может оказаться, более полезен.
Но не успел я расслабиться, как ко мне тут же подбежала встревоженная Анита.
– Исход, со мной только что связался Луна! – с тревогой сообщила она – Похоже, мусор все-таки успел сообщить своим о нашем захвате. Они уже едут!
Глава 6
Тихийск, улица Каварелистов, дом №5.
10 ноября 2025 года.
11:00
– Валерия?! Я думал, что офис нотариуса в другой стороне? – удивленно спросил доктор Лэнгли, когда я подъехала к нему, на скутере.
Я собралась с силами и высказала все, было у меня на душе, пока я ехала сюда:
– Я сразу хочу сказать вам, что не верю, во всю эту белиберду об Энаях. Но все же я согласна, что в деле моего отца что-то нечисто и если вы намерены в этом разобраться, то я хочу пойти с вами. Ведь, я знала своего отца куда дольше, чем вы и многое знаю об особенностях его характера, так что без моей помощи вам не обойтись – спешно выпалила я.
Робин снисходительно посмеялся, от того как я смешно протараторила эти слова. Но, тем не менее, мое появление, он воспринял с воодушевлением.
– Ну что же, как скажете, я буду только рад такой привлекательной компаний – ехидно усмехнулся он.
– Эй, когда я сказала, что пойду с вами, то имела ввиду что мы будем как Шерлок Холмс и доктор Ватсон, а не как Бонни и Клайд – твердым тоном сказала я, слезая со скутера.
– Да конечно, простите – спешно извинился Робин, хотя на лице все еще сияла ехидная улыбка.
– Так значит, он все это время жил здесь – уточнил Робин, смотря на открытое окно в его квартире.
– Да – отстранённо ответила я, глядя в тоже окно – Он переехал сюда около пяти лет назад, сразу после того инцидента, я была здесь только один раз, но хорошо запомнила это место.
– Что же пойдемте, посмотрим, какие тайны скрывал Александр Андронов – с энтузиазмом объявил Робин.
Мы вошли в подъезд, поднялись по лестнице и оказались у прохода в квартиру отца. Двери в ней не было и потому единственное, что мешало туда пройти это две полицейские ленты, наклеенные крест-накрест.
– Надеюсь, полиция сюда не нагрянет, пока мы будем внутри – с опаской сказала я.
– А какой смысл им заходить? Cудя по тем кадрам, что были в деле, они уже перерыли всю квартиру вверх дном, я не понимаю какой смысл оставлять ее опечатанной – сказал Робин – Но если вы так боитесь, то можете остаться снаружи, как говорят у вас в России «стоять на строме»
– Стоять на стрёме – поправила я его – И я не боюсь, вы еще плохо меня знаете. С правоохранительными органами, я никогда не дружила.
– Ну, тогда идем – сказал он, и аккуратно пролез через ленту, я последовала за ним.
В квартире все было почти таким же, как на полицейских фото отчетах, за исключением разломанной двери и трупа, которого уже увезли на мед экспертизу, (и слава богу) на его месте остались лишь затертые следы крови. В остальном же, здесь царил полный бардак: по полу тут и там были разбросаны книги, бумаги, одежда, все полки и шкафы были вскрыты, а их содержимое было вывалено наружу.
– Могли бы хоть убрать за собой – с недовольством прокомментировала я.
Хотя и без этого хаоса квартира выглядела не лучшим образом: на стенах висели старые, обшарпанные обои, полоток основательно потрескался без должного ремонта, а сама квартира была заставлена древней дешевой мебелью, которая разваливалась на глазах. Все это наглядно показывало насколько опустился мой отец в погоне за своей безумной мечтой. И смотреть на это было печально.
– Придется нам навести тут порядок, чтобы хоть что-то найти – сказал Робин.
– И что же нам здесь искать? – поинтересовалась я, пиная бумаги, лежащие на полу.
– Пока не знаю – ответил Робин – Все, что может показаться необычным или полезным.
И подобно сотрудникам клининг-центра мы принялись разбираться с мусором заполонившего квартиру отца. Я убирала в гостиной и кухне, тогда как доктор Лэнгли принялся убираться в кабинете отца, где был наибольший беспорядок. Я убрала всю одежду по комодам, разложила книги по полкам, а все бумаги собрала с пола и сложила у него на столе. В процессе уборки я заглядывала в каждую книгу, выворачивала все карманы в одежде, и пробегала глазами по каждой более менее занятной бумажке, надеясь найти в них что-нибудь полезное, но все эти попытки оказались тщетны. Почти все, что я находила, было совершенно бесполезной фигней. Все его книги по большей части были посвящены геологии, археологии, а также культуре и истории древних народов мира. Доктору Лэнгли, в отличие от меня, эти книги показались весьма занимательными, но ничего полезного для дела, он в них также не находил.
Единственная вещь, что вызывала у меня хоть какие-то приятные воспоминания, это был старый фотоальбом моего отца. Едва открыв, его я увидела его фотографий, на них он был совсем еще молодым, начинающим археологом, подающим большие надежды. Там были фотографии с раскопок в Иерусалиме, Риме, Бостоне, а также в крепости Орешек в Санкт-Петербурге. На всех фото он стоял с самыми разными людьми, и на всех он всегда улыбался. Я много лет не видела отцовской улыбки, мне иногда казалось, что он вообще улыбаться не умеет. Очевидно, что на них он был по-настоящему счастлив. Он часто вспоминал о тех раскопках, что проводил в молодости и рассказывал о них как о лучших моментах в его жизни. В те моменты, я чувствовала, как он скучал по тем временам. У него всегда была непреодолимая страсть к приключениям, и порой я замечала, как он мечтал вновь пуститься в путешествия по неведомым странам. Но что-то всегда удерживало его от этого. Причем не думаю, что дело было именно в нас, нет. Его удерживало что-то, что находилось в этом городе, и это его тяготило.
Вскоре я обратила внимание на единственного человека, из всех присутствовавших на этих фотографиях, (помимо отца) которого я знала. Мужчину двадцати-тридцати лет, высокого, подтянутого, с густыми рыжими волосами и не менее густыми рыжими усами. Это был дядя Жак некогда лучший друг моего отца и давний друг семьи. Я помнила его, еще совсем маленькой. Тогда он часто посещал нас, и был всегда таким милым, он называл меня «маленькой принцессой» и любил катать меня на плечах. Но вскоре они с отцом поссорились, и он перестал к нам приходить. Потом я часто спрашивала отца, о том, что же все-таки произошло между ними, и что с ним в данный момент. Но он никогда о нем не говорил.
«Интересно, что с ним случилось и знает ли он о том, что произошло с отцом?» – задумалась я.
Закончив разглядывать рабочий альбом отца, я обнаружила наш семейный фотоальбом. Взяв его в руки, я даже вздрогнула.
«Боже как давно я не видела этот фотоальбом» – подумала я, и старые воспоминания, будто водопадом нахлынули на меня и в приступе тяжелой ностальгии, мне даже захотелось перелистать эти снимки, но вот стоило ли оно того: – «То, что было на этих снимках, теперь уже никогда не вернется, стоит ли ворошить прошлое?»
Но сомнения мои длились недолго, слишком уж сильно мне хотелось хотя бы разок взглянуть на эти снимки, и в нетерпении я открыла его страницы.
Перед моими глазами предстало множество наших детских снимков, например, когда отец подарил мне скейтборд на восьмилетие.
«Мне так понравилось кататься на скейтборде, что я до девятнадцати лет не слезала с доски» – вспоминала я.
Или же фото, где мы с родителями купались на солнечном побережье Черного моря, у небольшого городка Сукко, куда мы ездили отдыхать всей семьей.
«Мы тут такие счастливые» – заметила я, рассматривая наши лица на фотографиях.
Или же мои покатушки на американских горках, когда мы были в парке аттракционов на Крестовском острове.
«Помню, я тогда так испугалась, что уронила свою кепку» – комментировала я, вспоминая столь неприятное событие: – «Больше на американских горках, я не каталась»
«Удивительно, какие мы были счастливые тогда, и как быстро эти воспоминания выветрились у меня из головы» – размышляла я: – «Интересно и где же была та черта, что разделила нашу жизнь на до и после? Может, когда отец начал фанатично увлекаться Энаями, или же когда мы переехали в этот город, а может когда я уехала из семьи? Эх, и зачем я себе задаю вопрос, на который сама прекрасно знаю ответ»
Сейчас мне фотографии казались такими странными, как будто это были снимки из другого мира, с совершенно другими людьми. Это мне казалось таким неправильным. Я думала, что взглянув на эти снимки, я растрогаюсь, окунусь в свое детство, заплачу. Но нет, никаких эмоций я не испытывала, лишь сплошную пустоту, что царила у меня внутри. Видимо, за все эти годы я пролила столько слез, что они у меня уже просто закончились.
«Хватит Лера, просто закрой этот альбом» – говорила я себе, но мое вездесущее любопытство требовало, чтобы я листала дальше. И не в силах ему сопротивляться я продолжила.
И к своему удивлению обнаружила, что большая часть фотографий просто отсутствовала, а те что остались, были частично разорваны. Разорваны они были крайне неаккуратно, как будто кто-то в истерике отрывал их, чтобы скрыть от кого-то часть этих фотографий.
«Странно, кто это мог сделать?» – задумчиво спросила я: – «Мой отец, конечно, был странным человеком, но он никогда ни шел на такие истерики, так что вряд ли это сделал он, неужели это сделала мама? Наверное, это она порвала те фотографии, а оставшиеся увезла с собой или же сожгла. Возможно, таким образом, она окончательно сожгла все мосты между ней и моим отцом, и признаться честно, тут я ее понимаю»
Решив, что так оно и к лучшему, я захлопнула этот фотоальбом и откинула его куда подальше к остальному хламу, после чего продолжила поиски.
И так прошло около получаса тяжелого и бессмысленного копания, пока в один момент Робин не воскликнул.
– Ну, наконец-то!
– Вы что-то нашли? – с надеждой спросила я.
– Похоже на то!
Я тут же отложила все свои дела в сторону и пошла в кабинет к Робину. У него в руках была какая-то большая и довольно старая книга, в побелевшей от времени черной обложке, заглянув в нее, я увидела изображение каких-то странных, невиданных мной символов и подписей, поясняющих их значение.
– Что это? – в недоумении спросила я.
– «Культура и история цивилизаций Энаев», за авторством Сташека Миловича – ответил он.
– В первый раз слышу о такой книге и о таком авторе – честно призналась я.
– Это неудивительно, ведь вы не увлекаетесь около научной литературой – сказал Робин, рассматривая обложку книги – Я знал этого ученного, он тоже увлекался Энайской культурой, и даже открыл целый алфавит, на котором они общались. Как я слышал в прошлом ваш отец, тоже был хорошо знаком с ним.
– Ах так вот кто заразил отца этим бредом – с усмешкой сказала я – А вы случаем не знаете его адреса, я бы хотела с ним основательно побеседовать?
– Вряд ли это вам удастся – с улыбкой произнес Робин – Я общался с ним около десяти лет назад, и тогда ему было уже за шестьдесят, и должен сказать, выглядел он тогда уже неважно. Так что я совсем не удивился, когда спустя пять услышал о его кончине от сердечного приступа.
– Что же, ясно – равнодушно произнесла я – Ну а что его книга, она может быть нам полезна?
– Не знаю, но в этой книге есть примерный алфавит Энаев, возможно благодаря ему я смогу лучше понять их язык – сказал он, положил книгу в свой портфель.
– О, господи, вы опять за свое! – возмутилась я – Послушайте, мы уже больше получаса тут копаемся, но так и не нашли ничего кроме старого бесполезного алфавита!
– Я понимаю ваше возмущение – устало вздохнул Робин – Я тоже думал, что профессор спрятал в своем доме хоть что-то, что могло навести нас на след, но, кажется я ошибся, знаете ли я…
Дальнейшие его слова я уже не услышала, так как мое внимание полностью переключилось на стену, стоявшую напротив кабинета. Я осторожно подошла к ней и заметила маленькую еле заметную выпуклость с малюсенькой дыркой в обоях.
– Что-то не так? – подозрительно спросил Робин, подозрительно смотря на меня.
– Ну конечно, как же я могла забыть! – с улыбкой сказала я – У вас есть что-нибудь острое?
– Есть, но зачем? – спросил Робин, протягивая мне маленький перочинный нож.
– Сейчас объясню – сказала я, после чего начала ножом резать обои вокруг этой маленькой выпуклости, на месте которой я нашла маленькую камеру, прикрепленную к стене.
