– Меня зовут Степан Алексеевич, а это Виктор Вениаминович, это у нас в руках подписка о невыезде, подпишите, пожалуйста, господин Хавский, Вы обвиняетесь в отмывании денег, предоставлении секретной военной информации нашим потенциальным врагам, а также принимали участие в заказных убийствах видных бизнесменов и политиков в Германии. Вам достаточно быстро и ясно, Игорь Николаевич?
– Что за бред? – приподнялся Хавский, ему хотелось сказать, в Америке убивал, в Китае убивал, в Италии убивал, а в Германии что-то запамятовал.
– Мы уже полгода прослеживаем финансовый поток, идущих от фирм однодневок до банков и обратно, и знаете, он оборвался на Вас. Вы – заказчик!
– Какой поток? Какой заказчик? – недоумевал олигарх. – Что это программа розыгрыш?
– Вознаграждения за заказные убийства, за продажу оружия, за секретные чертежи и так далее, тому подобное.
Только тут Игорь Николаевич догадался, что это был за флэш-ключ госпожи Ребекки Арнольдовны – куском кремового торта отравленного надежным медленнодействующим ядом.
– Чёрт, как гениально она меня подставила, – подумал он про себя.
– Я буду с вами разговаривать только в присутствии моего адвоката!
– У нас тоже не меньше работы, Игорь Николаевич, – улыбнулся фээсбэшник в очках, – завтра к девяти утра ждём вас с вашим адвокатом у нас. Надеюсь, вы тоже будете говорить быстро и ясно?
– Да, я вас… – но Хавский отступился.
– Что ж кофе, чая нам не надо, пожалуй, пойдём, – собрались они, – завтра будем разговаривать!
Несколько минут Хавского трясло, как будто вытащили из ледяной воды то ли от бешенства, то ли от досады, потом он бросился к телефону.
Знакомые влиятельные люди с ним долго не разговаривали.
– Вы нарушили стабильность. Вы попрали наши интересы. Следствие разберётся, – отвечали они.
– Чёрт, меня просто слили! – вспотел олигарх. – Неужели это мой финал? Бежать! Срочно бежать! Жаль, что земля такая маленькая!
Он налил трясущими руками ром, зазвонил телефон.
– Что?! – спросил Хавский, это был главный финансист.
– Игорь Николаевич, у нас беда, наши счета арестованы не только в России, но и за рубежом. Что делать?
Больше телефон не побеспокоит, его остатки разлетелись по офису, а недопитая бутылка рома пробила весящую любимую картину, сбив её со стены.
– Люда, неси пистолет! – кричал он. – За что плачу деньги? Я буду тебя убивать! Да я сейчас устрою такую Варфоломеевскую ночь, такое месиво начнётся! – орал он.
Только его никто не слышал.
Ребекка Арнольдовна мелкими редкими глотками пила кофе в большой резной беседке у себя в саду, в углу сидела молчаливая черноволосая девочка-иностранка, играла куклами.
– Это я спланировала похищение Полтинника, и мальчишки с достоинством его выполнили!
– Хавский купился на розыгрыш с флэш-ключом, – буркнул Медвежонок, натирая свой пистолет тряпочкой, иногда наводил на ребенка, как будто проверял настройку прицела.
– Волчонка жалко, я бы хотела возложить цветы на его могилку.
– К сожаленью, это сделать нельзя доблестная медицина его кремировала, а прах развеяла по воздуху.
– Он всегда хотел быть свободным как ветер, – взгрустнула Немка.
– Может, возложим цветы другу Полтиннику?
– За нас, наверное, сделали его новые друзья, я всегда говорила, что он перспективный парень, что добьётся самых недосягаемых высот. У Бога, наверное, финансовые дела по более наших.
– Зря Хавский отказался от его услуг, он бы ему сейчас пригодился.
– Бедный Игорь Николаевич! – вздохнула Немка и набрала на мобильнике номер Маклауда.
– Как там птички готовы? – спросила она.
– Готовы! – ответил человек в белом, находясь на военном аэродроме. – Везде готовы!
– Ни пуха, ни пера!
– К чёрту, Ребекка Арнольдовна! – Маклауд вознёс руки к небу, как будто пытался достать солнце и громко при этом смеялся, а Немка услышала шум взлетающих бомбардировщиков.
Летели они бомбить военные базы всемогущего господина Хавского, мощным огнем смешать с самой матушкой землей. Разрешение на это выдала мировая элита, уж совсем стал жалок озорник Игорь Николаевич.
А Немка продолжала пить кофе, наслаждаясь утреней природной энергетикой, девочка же старалась оторвать своей игрушке голову, но это у нее никак не получалось.
Хавский, пьяный, сидел на полу одну ногу под себя, другую вытянув, рубашка на груди разорвана и обнажала правое плечо. Он в кучу собирал на полу разбросанные листы бумаги и кидал верх, наслаждаясь их планирующим приземлением, а потом принялся кричать на весь пустой этаж: «Я люблю тебя Ребекка Арнольдовна!» – скорее не от сердечных чувств, а от нахлынувшего безумия.
Шахматная игра – это зрелище войны умов, только не похожа на жизнь, слишком честная, где фигуры не всегда на доске и неизвестного цвета, и ходят не по правилам, но там и там есть шах и мат, и выхода больше нет.
– Но вот, Ребекка Арнольдовна, у Вас появился новый питомец! – обратился Маклауд вошедшей Немке.
В левом углу офиса стояла клетка из металлических прутьев, а в ней находилась сгорбленная фигура седого старца.
– Это точно Игорь Николаевич? – переспросила хозяйка новой «зверюшки». – Насколько помню, он был молодым, высоким подтянутым мужчиной.
– Он самый! – заявил человек в белом.
– Наверное, очень сильно болен! Может ему вызвать ветеринара? – чуть не всплакнула Ребекка.
Старец только отвернул голову. Маленькая черноволосая девочка приблизилась к решётчатому домику питомца. Долго смотрела на того кто там находился и затем бросила к его ногам недоеденную булочку. Хавский схватил её руками и силой стал запихивать себе в рот, а то, что не влезало, сыпалось на пол, и он на четвереньках подбирал их, слизывая языком. Медвежонок тоже подошёл к клетке, постучал по ней.
– А ты умеешь разговаривать? Как тебя зовут? – обратился он к олигарху.
– Игорь дурак! Игорь дурак! – начал голосить тот.
Потом вообще обезумел, стал кидаться на Медвежонка и ребёнка, лаять как сторожевая собака, завизжал подобно щенку. Ребекка Арнольдовна очень громко и как никогда пронзительно смеялась. Так и прожил несколько дней, может самых спокойных в своей жизни бывший олигарх влиятельный и могучий Игорь Николаевич Хавский. Никого не подпускал к себе, только ел с руки Ребекки Арнольдовны, пока после одной такой кормёжки ни завалился на спину и умер, захлебываясь в собственных рвотных массах.
Саймон очнулся в светлом помещении с всякими приборами медицинского назначения, она была заполнена людьми в белых халатах, собравшихся вокруг большого снимка, и чему-то удивлялись.
– Коллеги, как думаете, что значат эти цифры 970 620?
– Интересно, чем они написаны на его груди?
– Не знаю, не знаю, но видны только под инфракрасным излучением.
– Обязательно взять соскоб и отправить на химическую экспертизу.
– Может этот эффект дают внутриклеточные организмы?
– Не говорите глупостей!
– У Вас есть это чем-то опровергнуть?
– Лаборатория всё выяснит, коллеги, нам надо продолжить работать, может такие надписи есть не только на кожном покрове, но и на внутренних поверхностях?
– Вы правы, эти цифры всего лишь пазл.
– Когда должен проснуться пациент?
– Думаю в течение часа.
– Введите ещё дозу инъекционного наркоза.
– Может, попробуем через маску?
– Вы анестезиолог, решайте сами!
Саймон претворялся, его руки оказались крепко привязаны к операционному столу металлическими ремнями в запястных областях. Доктор наклонился над ним, чтобы посмотреть реакцию зрачков на свет, его карман оказался на уровне кисти Александра, тот живо вытащил с него квадратный предмет, похожий на зажигалку, пачка сигарет выпала и её содержимое раскатилось по полу.
– Глеб Петрович, это помещение лаборатории, а не курилка, никаких посторонних предметов. Вас придется наказать.
– Когда я чувствую эту коробочку никотина рядом, моя рука становится тверже.
– Ну, Вы же профессор, кому мне объяснять!
– Я же имею право на слабость, у нас очень сосредоточенная работа.
– Вы не в участковой больнице, а в научно-исследовательском центре, чувствуете разницу?
– Чёрт, как же она выпала и где моя зажигалка? Посмотрите, нигде не видите её? Не наступите!
– Подайте уже наркоз больному!
Медицинский сотрудник приготовился к интубации исследуемого. Саймон приподнял крышечку украденного предмета, с которого появился язычок пламени, он аккуратно перешёл на белую материю и стал подыматься верх.
– Чувствуете какой-то запах? – насторожился кто-то.
– Может проводка?
– Пахнет горелой тряпкой.
– Сергей Петрович! Сергей Петрович!
– Да что с тобой Любочка?
– Вы…
– О, чёрт! – Сергей Петрович заметался по операционной в танце африканского дикарского племени. На пол полетели какие-то склянки, металлические хирургические инструменты.
– Здесь баллоны кислорода и с закисью азота! – крикнул кто-то.
Началась массовая паника.
– Покинуть срочно помещение!
Зазвенел сигнал о пожарной не безопасности, сверху хлынули струи пенообразующей жидкости.
– Пациента! Пациента спасать надо!
Один из медицинских работников бросился снять операционный стол-каталку с ручного тормоза, но из-за обильной пены и противопожарного дождя, не мог обнаружить рычаг переключателя. В панике он нажал кнопку на щетке для расстёгивания металлических ремней, чтобы вытащить Саймона в коридор, оковы на руках и ногах автоматически освободили Пимкова, который моментально вскочил, схватил скальпель из лотка и бросился к выходу. Это событие ещё больше подогрело смятение. Жлобы-охранники успели вбежать в операционный блок, но бывший наёмник не без труда справился с ними как в голливудском боевике и смог завладеть пистолетом.
– Где выход? – спросил он двоих оцепеневших в ужасе докторов.
– Там! – дружно указали ему дорогу, дальше было дело техники, и через пару десятков минут после бегов по этажам, перестрелки, смог вырвать решётку с окна и спрыгнуть вниз, и теперь он на свободе.
Проведение долгого времени на больничной койке отразились на самочувствии Александра, кровь бежала по руке, он, прихрамывая, скрылся, а там, угнав машину, выбрался в безопасное место. Как говорится, теперь надо «залечь на дно», чтобы поправить здоровье, обмозговать прожитые события и выработать стратегию на будущее.
Говорят, человек – самое ненужное существо на земле, сравнивают со смертельной опухолью, которая приведёт к гибели жизни на этой планете в Солнечной системе. Возможно, и нет, природа устроена так, что ничто не может в ней просто лежать мертвым грузом или пластами, выпавших из её процессов и круговоротных цепочек таких веществ как, например, нефть или газ. Сжигая много миллионов тонн горючего, добываемого из глубин и обрабатывая различные минералы, мы становимся самыми отъявленными тружениками-рецудентами этого природного закона, возвращаем обратно то, что по праву принадлежало – как идеально устроен мир. Общество подобно земле жертвует добрым и светлым, терпит массовый разгул злодейства, чтобы получить очень интересные продукты – наказание и справедливость.
Немка с Медвежонком и Маклаудом и с десятком крепких высоких телохранителей, направились к своим автомобилям, чтобы совершить поездку в этот солнечный, безветренный, но не жаркий день на какой-то из своих объектов или по каким-то личным делам.
– Ребекка Арнольдовна! Ребекка Арнольдовна! – бежал по тропинке к ним неизвестный толстячок.
– Как хорошо, что не уехали! Ваша охрана долго к вам не пускала, у меня очень серьезные новости! – остановился главный прокурор Тятюшкин, задыхаясь и изливаясь потом, лицо испуганное, бледное и тряслось как осиновый лист.
– Что? Вы поймали всех преступников в нашем городе? – спокойно спросила Немка.
Но прокурор ничто не мог сказать, только ловил воздух ртом, вид у него был, будто схватил сердечный приступ.
– Наверное, в прокуратуре забился туалет? – злорадствовал Медвежонок.
