Ксения Александровна Хадунова "Давай без лишних сложностей"

Давай без лишних сложностей
Ксения Александровна Хадунова

У него есть все: деньги, власть, бизнес, а еще – маленький сын, нуждающийся в любви и заботе. Она – простая девчонка, официантка, лишь чудом попавшая на работу в крутой бар. Казалось бы, это – две параллельные прямые, которые никогда не пересекутся. Но жизнь умеет удивлять и преподносить сюрпризы – даже тогда, когда ты их совсем не ждешь.

Ксения Хадунова

Давай без лишних сложностей

Глава первая

POV Захар

Я вышел из офиса в половине двенадцатого и жадно втянул носом холодный воздух. Хорошо! Хорошо несмотря на то, что день был – пиздец. Заказ, на который я так рассчитывал, перехватили конкуренты. Это было хреново само по себе, но еще хреновее от того, что в компании завелась крыса, которая этому поспособствовала. За восемь лет в бизнесе я четко усвоил: случайностей не бывает. И за такими вот, казалось бы, рядовыми ситуациями всегда стоит какая-то тварь.

Прикуривать на ветру, конечно, то еще удовольствие. Я несколько раз щелкал зажигалкой, но холодный воздух моментально гасил огонь. Похлопал по карманам – где-то в кожанке валялась еще одна зажигалка, турбо. Как назло, под руку попадалась совсем другое – портмоне, ключи от дома, пачка мятной жвачки, телефон…

На автомате я свайпнул по экрану и улыбнулся, увидев фотографию на заставке. Егорка. Такой смешной – кудрявый, с широкой улыбкой. Здесь ему года полтора – как раз за пару дней до того, как от нас ушла его мать. Зоя свистнула за границу в поисках лучшей жизни. Она всегда хотела чего-то большего, того, что я, как ни старался, не мог ей дать. За моей спиной она полгода крутила роман с каким-то французом, и, как только это стало возможно, свалила к нему в Париж, насрав с высокой колокольни и на нашу семейную жизнь, и на собственного ребенка. Продажная тварь – что тут еще можно сказать.

Спасибо маме и няне, Елене Степановне. Вдвоем они, засучив рукава, взялись за воспитание моего сына. Несмотря на отсутствие мамаши, Егорка растет счастливым. У него есть все, что только можно, и, конечно, куда больше, чем было у меня в его возрасте. Каждый раз, покупая Егору новую машину, робота или динозавра, я испытываю особое, какое-то мальчишеское чувство восторга. А потом сам, валяясь на пушистом ковре в детской, с упоением играю вместе с сыном.

Так, где же эта зажигалка? Черт! Ничего нет под рукой, когда это так нужно. Я продолжил рыться по карманам и, наконец, нашел то, что искал. С удовольствием затянулся, глядя на темное офисное здание. Я, как всегда, ушел последним.

Телефон, который все еще держал в руках, завибрировал. Сообщение от мамы.

«Егор уснул, мы с Леной тоже ложимся. Ужин на столе».

«Мам, я еще задержусь, пожалуй», – отбил я в ответ. – «Спрячьте ужин в холодильник. Утром разогрею».

«Хорошо. Спокойной ночи, сын».

Нет, все правильно. Не хочу сейчас ехать домой. Хочу в бар, напиться до беспамятства – из-за этого контракта, суки Зойки и жизни вообще. Сейчас оставлю тачку на офисной стоянке и вызову себе такси, а завтра – заберу.

Десять минут – и я уже мчусь по ярко освещенному проспекту в бар, о котором мне недавно рассказал мой помощник Володя. Там нормальная, а не паленая выпивка, немного людей и полумрак. Бар дорогой, поэтому абы кого туда не пускают. То, что нужно сегодня.

В баре все и вправду было так, как обещал Володя. Негромко играла музыка, по полутемному залу сновали туда-сюда хорошенькие девчонки-официантки. Хм, а ведь с одной из них можно будет уехать отсюда в отель… Но этом потом. Все зависит от того, сколько я выпью.

С размаху плюхнувшись за столик в углу, заказал подошедшей официантке виски с колой и что-то из жратвы. Глянул на нее оценивающе: девка как девка, ничего особенного. Нет, такая мне точно не нужна.

Забавно, но после Зойки у меня до сих пор не было серьёзных отношений, хотя с момента ее отъезда прошло почти четыре года. Первое время я вообще пахал, как проклятый, а на баб не глядел и вовсе. Потом, конечно, чуть снизил градус и даже пытался встречаться с Риткой, работавшей в пиар-отделе, но она оказалась непроходимой дурой. Узнав, что у меня есть сын, захлопала глазами с километровыми наращенными ресницами, и заявила, что пока не готова становится матерью. Как будто я сам бы пустил ее в дом, к Егорке… Такой козе рядом с ним не место.

От тяжелых мыслей меня отвлек девичий голос – неожиданно звонкий, как колокольчик. Я поднял воспаленные глаза и охренел. Передо мной стояла совсем другая девчонка – не та, что принимала у меня заказ.

Блестящие зелёные глаза, темные волосы, небрежно скрученные в узел на затылке, простые синие джинсы и красная клетчатая рубашка. Вроде бы самая обычная официантка, ничем не примечательная, но какой взгляд! Уставший, но при этом горящий и манящий. Пиздец.

– Что вы сказали? – пробормотал я, понимая, каким идиотом кажусь.

– Это ведь ваш заказ? – повторила девчонка, опуская передо мной стакан с виски и бутылочку «Колы». – И вот еще закуски.

– Да, спасибо…

– Не за что. Обращайтесь, если вдруг понадобится что-то еще.

Улыбнувшись, она развернулась и легкой походкой направилась назад, к бару. Офигевший, я смотрел ей вслед. Надо же, еще не пил, а чувствую себя так, как будто залпом махнул чуть ли не бутылку водки. Голова кружится, в глазах мутнеет, сердце сладко стонет…

Интересно, как ее зовут? И как сделать так, чтобы она уехала сегодня со мной? Я готов привезти ее домой и запереть там, чтобы ее никто не видел. И не смел облизываться, как другие мужики в этом баре…

На автомате схватил стакан с виски и отпил. Тело тут же наполнилось спасительным теплом. Ладно, черт с ней, с этой официанткой, подумаю об этом позже. А пока решу, что делать с просранным контрактом…

POV Лиля

– Лиль, слушай, я совсем в запаре, – побежала ко мне вспотевшая и растрепанная Машка. – Можешь отнести заказ вот за тот столик?

– За какой? – я близоруко прищурилась, оглядывая темный зал.

– Вон туда. Мужику в джинсах и кожанке.

– А, вижу! Без проблем.

Подхватив поднос, на котором стояли стакан с виски, «Кола» и закуски, я нацепила на лицо свою фирменную улыбку и направилась к нужному столику. Почему-то ожидала увидеть мужчину лет сорока-пятидесяти, но посетителем неожиданно оказался парень – молодой и симпатичный. На первый взгляд ему было чуть за тридцать. Коротко стриженные темные волосы, ясный, хотя и очень уставший взгляд карих глаз.

– Добрый вечер! Это ведь ваш заказ? – произнесла приветливо, насколько это было возможно после шести часов напряжённой смены.

Кажется, он меня даже не услышал: уставился, как баран на новые ворота.

– Что вы сказали? – я успела сосчитать до двадцать, прежде чем он соизволил мне ответить.

– Это ведь ваш заказ? – настойчиво повторила я, держа поднос.

– Да, спасибо, – он благодарно кивнул, продолжая буравить меня взглядом. Я осторожно опустила на стол бутылку «Колы», виски и закуски.

– Не за что. Обращайтесь, если вдруг понадобится что-то еще.

Снова выдавив из себя какое-то подобие улыбки, я вернулась к бару. Сердце громко колотилось в груди. Черт побери, он мне понравился! Впервые за долгое время! А я уже думала, что после предательства Макса неспособна ни на какие чувства…

Мы познакомились с ним три года назад, в мой первый день в универе. Было холодно и дождливо, но я, топая по узкой дорожке к нужному корпусу, не обращала внимание на морось и лужи под ногами. Внутри меня все пело: я – поступила! Я – студентка!

На самом деле, радоваться было чему. В первый год после окончания школы я завалила вступительные экзамены и не смогла попасть на вожделенный журфак. Нет, балы по ЕГЭ у меня были сносными, можно сказать, даже неплохими, но сочинение в самом вузе я написала из рук вон плохо. Вообще было неудивительно: в деревенской школе, где я училась до этого, литературе уделяли очень мало внимания. Учителя требовали, чтобы мы зубрили алгебру, физику и биологию – в селе очень не хватало медиков и классных механизаторов…

Но уже тогда, сидя на скучной геометрии, я понимала: это – не мое. Мне нравилось что-то придумывать, записывать свои мысли и наблюдения. Я даже вела дневник! И старенькая литераторша Зинаида Степановна, ласково потрепав меня по плечу в самом начале одиннадцатого класса, тихонько сказала:

– Подумай, деточка, про журналистику…

Я подумала. Подумала очень хорошо – и стала готовится к поступлению именно на журфак. Скандалов дома было… В семье кроме меня – еще четыре ребенка и я – самая старшая. Мама думала, что я, окончив одиннадцать классов, поступлю в медколледж в областном центре и буду учиться на фельдшера. А тут хоп – город, университет, журфак!

Но я всегда была упертой и родители, конечно, это отлично знали… Потому что, в конце концов, дали добро и отпустили меня в город. Я приехала туда, окрыленная, подала документы, написала экзаменационное сочинение…

И охренела, когда не увидела себя в списках поступивших.

Конечно, декан тогда намекнул мне, что можно переписать заявление на коммерцию, но предупредил, что учебный год нужно будет оплатить сразу. У меня таких денег не было… Да и вообще толком ничего не было. Но не возвращаться же назад, в село? К орущим младшим братьям и сестрам, к родителям, которые непременно скажут что-то вроде «Ну мы же тебе говорили!»…

Я долго думала, правда… И, наконец, решилась. Еще на вступительных мы подружились с Машкой – той самой, с которой я сейчас работаю в баре. Мы во многом похожи – обе из деревни, обе с большими амбициями и желанием устроится в этой жизни покомфортнее.

Свалив в кучу все карманные деньги, поняли, что нам хватит на первый месяц оплаты комнаты в какой-нибудь общаге и еще останется на еду. Решиться было непросто, но мы рискнули. И сразу устроились на работу – продавцами в магазинчик неподалеку. Накопив немного денег, переехали из своей комнатушки в отдельную квартиру и стали готовиться к экзаменам. Правда, Машка тогда забила на журфак и решила стать филологом – мол, туда и поступить будет легче… Но я не собиралась прощаться со своей мечтой. Весь год пахала, как проклятая, копила деньги, в свободное время читала классическую литературу – и в конце концов все же поступила. На коммерцию, правда, но и то хлеб…

Так вот, Макс… Тогда, первого сентября, спеша на свои первые в жизни пары, я даже не могла представить, что в тот день вообще не дойду до универа. Его здание – высокое, массивное, с большими окнами, в которых отражались хмурые тучи, было уже совсем рядом, когда меня окатила водой из лужи проезжающая мимо машина.

Охренеть! Ну просто охренеть!

Вид у меня тогда был… Как у мокрой курицы. Новая одежда, которую я, скрепя сердце, купила сразу после поступления, запачкана грязью, волосы повисли безжизненными сосульками. С макияжем, который старательно делала все утро, тоже пришлось попрощаться… Минуту-две я еще тупила: стоя на месте, пыталась оценить масштаб трагедии. А потом не удержалась – и заревела…

– Девушка, девушка, ну что же вы плачете, – выскочил из машины высокий светловолосый парень. – Извините, я вообще эту лужу не заметил- промчался на скорости…

– Это же мой первый день, – всхлипывала я, пытаясь завалявшимся в сумке влажными салфетками оттереть грязь с новой юбки. – Я так ждала его, так готовилась…

– Первокурсница, да? – он с любопытством посмотрел на меня. – Вот что… Думаю, не будет ничего страшного, если ты сегодня прогуляешь. Учебы у вас точно не будет – максимум знакомство с группой и деканом. И я тоже пропущу лекции. Поехали, купим тебе новую одежду, а потом где-нибудь позавтракаем. Я, честно говоря, страшно хочу есть.

До сих пор не знаю, где тогда были мои мозги? Села в машину к незнакомому парню, который испортил мне долгожданный первый день в универе, согласилась поехать с ним неизвестно куда…

– Кстати, мы так и не познакомились, – сказал он, когда мы уже стояли в очереди на кассу в магазине, держа на вытянутых руках вешалки с новой одеждой для меня. – Я – Макс.

– Лиля, – на автомате ответила я, с любопытством оглядывая бутик, в котором оказалась впервые.

– Знаешь, ты очень красивая, Лиля. И я даже рад…

– Чему?

– Тому, что сегодня на моём пути подвернулась эта дурацкая лужа…

А потом было счастье. Два долгих года счастья… Мы уже жили вместе и даже планировали пожениться после того, как я окончу универ. Но однажды я вернулась с пар раньше времени и увидела своего парня, кувыркающегося в нашей постели с однокурсницей. Я знала эту девчонку – они с Максом учились на одном потоке и часто зависали в одной компании. Ощутив подступившую к горлу тошноту, выскочила из квартиры, которая на какое-то время стала моим домом, и сбежала к Машке. Она приняла меня, поняла и пожалела. А потом помогла устроиться на работу в этот бар…

Из тягучих, как болото, мыслей меня вытащил громкий голос нашего бармена Толи.

– Лиль… Лиля! Ты что, не слышишь меня вообще?

– А? что? – я очумело потрясла головой.

– Добро пожаловать на Землю, – хмыкнул Толя. – Тебя там зовут, иди скорее.

– Кто?

– Да тот мужик за десятым столиком, которому ты полчаса назад виски относила.

Машинально я перевела взгляд в угол бара. Вон он, красавчик, сидит за своим столиком и выжидательно смотрит на меня. Стакан перед ним пустой, значит, сейчас попросит повторить.

На негнущихся ногах я поплелась к посетителю, не забыв снова растянуть губы в улыбке. Оказавшись у столика, потянулась за своим блокнотом, чтобы записать заказ… И чуть не выронила его из рук, услышав хриплый голос:

– Сколько стоит провести с тобою вечер?

Он что, совсем охренел? Я уже раздумывала, как ответить этому гаденышу понаглее, как вдруг он дернул меня за руку, притянул к себе и поцеловал. На глазах у всего бара!

Нет, ну этого я ему точно не прощу!

Глава вторая

POV Захар

Сам не знаю, что на меня тогда нашло. Выпил всего бокал виски – а такое чувство, что пару бутылок.

Нет, первые семь минут я честно думал о контракте. Чертил схемы, размышлял, кто из подчиненных слил инфу… Пришел к неутешительному выводу – скорее всего, это мой зам, Володя. Правая рука. Самый близкий человек в компании. Никто не знал об этом контракте больше, чем он.

При мысли о предательстве Володи пальца сами собой сжимались в кулаки, а на руках четко вырисовывались костяшки. В скольких драках я участвовал за всю свою жизнь? Не могу сосчитать. Но то, что их было больше сотни – точно.

У меня было классное… Нет, самое лучшее детство! Правда, большая его часть прошла во дворе, на улице. Мама много работала, а отец… Его не стало, когда мне было шесть. Он был дальнобойщиком, гонял на большой красной фуре по Европе и безумно любил нас с мамой. Чудовищно несправедливо, что его жизнь оборвалась в тридцать четыре года.