Глава третья. Ты меня не потянешь
POV САЛАМАНДРА
Сорокин меня видел. Так что то, что расспросов не миновать было вполне ожидаемо. Но чего точно я не предусматривала так это того, что он подойдёт к делу радикально.
На следующий же день, за пару минут до начала первого урока, моя сумка, лежащая на соседнем стуле, с пинка улетает на пол, а сам он, с треском бросив на парту учебник, падает на освободившееся место.
– Алисе не понравилась кроличья нора и она сбежала с чаепития? Безумный Шляпник огорчён, ? едко замечают.
Не сбежала, а ушла. Потому что находиться там было мерзко, противно и невыносимо. Сборище больных придурков.
– Вещи мои подними, будь любезен, ? равнодушно откликаюсь, листая тетрадь с конспектами по биологии.
"Сходства и различия в строении конечностей у разных позвоночных". А так ли это важно, если некоторым позвоночным настолько всё равно на эти свои конечности, что они с охотой их ломают себе и другим? А другие позвоночные с азартом делают ставки на это. Мне когда предложили участвовать в тотализаторе, я чуть в осадок не выпала. Деградация человеческого вида неизбежна.
– Сама поднимешь. Ты мне скажи: у тебя инстинкт самосохранения присутствует? Какого хера ты полезла туда, куда хорошим девочкам соваться не следует?
– Не твоё дело.
– Моё. Раз ты, оказывается, любишь подслушивать чужие разговоры.
Не правда. Не подслушивала, а случайно услышала. Это разные вещи. Но ему об этом не сообщаю, продолжая меланхолично перелистывать странички.
Тетрадь раздражённо вырывают у меня из рук и, не глядя, швыряют в магнитную доску на стене.
– У, по косой пошла, ? глумливо замечают сзади и запускают следом учебник. Идиоты.
– Тебе как, в больничку провериться не надо? ? сердито оборачиваюсь к Вите. ? Я не медик, но сотряс ты вчера, очевидно, словил.
Потому что видок у него плачевный. Лицо разбито и местами посинело, а костяшки словно тёркой с особым садизмом шлифовали. Что там под рубашкой прячется даже представить страшно, потому что лупили соперники друг друга без жалости.
Чем закончилось не знаю, до конца я не досмотрела. Стало дурно от вони перемешавшегося в закрытом помещении пота, вида брызжущей крови и потерявших всякий человеческий облик толпы. Не люди, а голодные гиены. Пока протискивалась сквозь плотное кольцо обратно к выходу, столько вслед сальных шуточек словила, что потом не меньше часа дома отмывалась с мочалкой.
– Я чувствую себя прекрасно, ? саркастично салютуют мне кистью. ? Спасибо, что беспокоишься. Могу оказать ответную услугу и дать совет. Забудь всё, что ты вчера видела.
– С удовольствием. Хорошо, что ничего запоминающегося там не было. Кроме безмозглого сброда, которого надо массово сводить к психиатру.
– За них не переживай. Лучше за себя переживай. Ты же не хочешь проблем?
– Это угроза?
– Ты чем слушаешь, белобрысая? Сказал же, совет, ? Сорокин понижает голос, чтоб нас не услышали остальные. Хотя они не больно-то и слушают. Заняты тем, что вырывают из рабочих тетрадей листы и запускают самолётики. Первый класс, ясельная группа. ? Потому что если начнёшь чесать языком, пожалеешь.
– Что-то на совет совсем не похоже.
– Тебя когда-нибудь пускали по кругу? ? брезгливо морщусь. ? Нет? Ну так попробуешь. И ещё радоваться будешь, если только этим ограничится. Потому что, поверь, им глубоко наплевать, кто там твой папочка и какие у него связи. Болтливых у нас не любят.
– У вас? У вас ? это у кого?
– Ты меня услышала? ? перекрывают вопросом на вопрос.
Обидно так-то. Кем он меня считает? Сплетницей? Я никому ничего и не собиралась говорить. Не вижу смысла. Хотят выколачивать из себя последние мозги, на здоровье. Мне-то до этого что? Я поехала туда лишь ради того, чтобы понять: что из себя представляет эта "Сорока".
Не сказать, что на все вопросы были получены ответы, но откуда растут ноги у его агрессии и мании распускать кулаки вполне очевидно. И достаточно, чтобы сделать понять очевидное: от человека с подобным "хобби" стоит держаться подальше.
Кто знает, как часто и как сильно его уже били по голове? Может, ему плевать, кого мутузить? А если в следующий раз не тетрадь в стену полетит, а что-нибудь поувесистей?
Но и подобным тоном с собой разговаривать я ему не позволю. Если пытается запугать, пусть идёт к чёрту.
– А чего это ты так за меня переживаешь? ? с вызовом интересуюсь. ? Боишься, что и тебе заодно прилетит? За то, что слил пароли и явки. Интересно, а тебя тоже тогда по кругу пустят? Вот на это я бы глянула.
– Дура.
– Может быть. Но я когда-нибудь обязательно поумнею, а тебе с твоими развлечениями скоро предстоит лежать овощем и кушать кашку через трубочку, ? демонстративно достаю из футляра наушники и втыкиваю в уши. Музыку пока не включаю, поэтому слышу как, сопроводив всё нецензурной лексикой, со стула подрываются, вылетая из класса.
Кажется, я его выбесила.
***
Вечерняя прогулка с Чарой ? стандартный променад. Правда сегодня он слегка припозднился по срокам, но так даже лучше. К одиннадцати набережная уже практически пустует, а побережье и вовсе свободно. Зато негромко играет музыка с открытых площадок и по всему периметру горит подсветка, окрашивая тропинку и пальмы переливающейся радужной палитрой.
Пользуясь безлюдностью, спускаю Чару с поводка и та, окрылённая свободой, уносится вперёд. В дневное время так сделать не рискнёшь, слишком много выслушаешь потом о себе и своём "питомце", хотя она у меня ярая пацифистка. Укусить никогда не укусит. Максимум, залижет до щекотки, но тоже выборочно. К кому-попало не пойдёт. Детей вот обожает, а взрослых, по большей части, сторонится. Если не сказать, что боится.
Думаю, это психологическая собачья травма. Когда водила её в ветеринарку после того как нашла, на рентгене обнаружились старые зажившие переломы. Носиться как угорелой сейчас ей это не мешает, но я с ужасом представляю насколько же бедняжке больно было тогда.
Минута, две, три. Чара испарилась. На зов не реагирует, в поле зрения не промелькивает. Умчалась куда-то в ответвление, где уже не так освещено, а музыка едва слышна. Собственный голос в образовавшейся тишине звучит пугающе громко. Хорошо, что ночи не такие тёмные.
Улавливаю тихое гавканье и спешу туда, обнаруживая питомца возле лавочки, на которой одиноко сидит человек в чёрном балахоне. Разглядеть его сложно из-за натянутого капюшона, понятно только по комплекции, что не девушка. И что он кормит мою собаку чем-то прямо с рук!
– Чара, ко мне! Сколько раз говорила, не бери ничего у незнакомцев, ? раздосадовано подхожу к любимице, пытаясь оттащить за ошейник. Какой там. Она так-то особа крупногабаритная. А когда упрямится и вовсе словно в землю врастает.
– Не отравлено. Это обычная ветчина, ? для подтверждения машут мне надкусанным сэндвичем. Такие продаются в круглосуточных магазинах. Я ещё удивлялась всегда, кто такое есть может? Это же дрянь полнейшая. От набуханного соуса слишком жирно, ингредиенты сомнительного качества, не говоря о том, что неизвестно сколько такой вот бутерброд валяется на прилавке, прежде чем его купят. Может день, а может, неделю.
– Не надо ей таких деликатесов. Потом лечиться замучаемся.
– Ты ж не утрируй, Чижова. Сколько ем, пока живой.
Чижова? Откуда он знает мою фамилию? Хотя да, голос знакомый. Недоверчиво всматриваюсь в черты, но из-под капюшона выглядывает только упрямый подбородок. Заметив, что я его не узнаю, парень делает одолжение и выпрямляется, вскидывая на меня глаза.
От удивления выпускаю ошейник.
Офигеть.
Сорокин.
– Ты-то что здесь забыл?
– Ужинаю под звёздами. Не видно?
Видно. Сэндвич, вскрытая жестяная банка сэвэнапа и пачка сигарет ? ужин богов.
– И давно ошиваешься в этих краях? Я тебя здесь прежде не видела.
– Так и я тебя тоже. Может, мы просто друг друга не замечали? Но ты, конечно, девица отчаянная. Так и ищешь неприятностей на задницу.
– Сейчас-то что не так?
– Шляешься одна по подворотням.
Ну, этот закоулок сложно назвать подворотней, но всё же толика правды в его словах есть ? местечко не самое удачное. В таких обычно тайком курит персонал из ближайших гостиниц. Чтоб не светиться перед начальством.
– Я не одна,? резонно замечаю.
– А, ну да. С тобой же грозный сторож, ? насмешливо чешут Чару, а та только и рада. Льнёт к нему, выпрашивая ещё непонятную мясную продукцию. Предательница. За кусок ветчины продалась. ? Чихуа-хуа всех разобрали? Я думал, богатые девочки предпочитают карманных собачонок.
– На рынке обманули. Обещали, что не вырастет.
Витя усмехается. Оценил шутку.
– Всегда хотел собаку, ? говорит он как-то непривычно задумчиво.
– И почему не завёл?
– Предки были против. Да и не прижилась бы. Либо голодом уморили, либо запинали бы до смерти.
Становится как-то не по себе от таких откровений. Прикалывается? Непохоже.
– Сочувствую, ? только и могу ответить. ? Я её тоже не планировала. А так у меня кого только не было. И морские свинки, и хомяки, и рыбки, и волнистый попугайчик. Последнего очень любила, вытащила из клетки и к окну открытому понесла. Показать что-то. А он улетел. Несколько дней с сачком по двору бегала, но так и не поймала.
– История тебя ничему не учит, смотрю, ? иронично кивают на поводок в моей руке.
– Наверное, ? пристегиваю его к шлейке. ? Чара, домой, ? игнор. Положила морду на колено Сорокину и сидит. На мои танцы с бубнами не реагирует. ? Чара, ау! Домой. Бегемот ждёт.
Нулевая реакция. Нет, ну это же уже конкретная подстава.
– Она у тебя вообще команды знает? ? насмешливо интересуются.
– Знает. Мы занимаемся.
О том, что в большинстве случаев они игнорируются, благоразумно не распространяюсь. Тяжело дрессировать уже взрослого пса с выработанными привычками.
– Заметно.
Стыдливо пунцовею.
– Чара, ну пошли уже, ? только что не скулю. ? Долго я тут топтаться буду?
Витя одним размашистым глотком допивает сэвэнап, швыряет банку в мусорку и встаёт с лавочки, засовывая сигареты в карман. Чара реагирует моментально, недовольно щурясь: мол, куда собрался? Я тебя не отпускала.
– Пошли, ? кивают мне.
– Куда?
– Провожу.
– Да я и сама дорогу знаю.
– Скажи это ей, ? с усмешкой кивают на крутящегося вокруг него и виляющего хвостиком пёселя. Капец просто. Это что, любовь с первого взгляда?
– А ты ей понравился, ? озадачено присвистываю. ? Честно говоря, такое впервые на моей памяти. К чужим она обычно недоверчива.
– Неудивительно. Я девчонкам в принципе нравлюсь.
– Ну разумеется. Они, видимо, ведутся на твою наглость и грубость.
– Не поверишь, но так и есть. Романтичные соплежуи быстро приедаются. С ними скучно и не хватает огонька.
– Естественно. А плохие мальчики всегда в тренде, верно?
Сорокин подходит ближе, склоняясь к моему уху.
– Смотря какие, ? одаривают меня тёплым дыханием с привкусом содовой. ? Ты вот меня не потянешь. Твоя хрупкая экосистема не рассчитана на такие нагрузки, малая.
Малая? Очередное оскорбление с намёком? Нормального я роста, среднестатистического. А то, что я ему макушкой достаю только до плеча ? это его, а не моя проблема. Нечего было столько "Растишки" есть.
Приманиваю его пальцем, вынуждая снова склониться. Думает, я тоже страстно нашёптывать буду, но вместо этого отвешиваю ему несильный щелбан. От чего тот в изумлении моргает.
Не ожидал? То то же.
– Моя экосистема в норме. Просто ты не в моём вкусе, ? парирую, с горем пополам уводя за собой Чару. Ура, сподобилась. ? Нам с вами предстоит очень серьёзный разговор, барышня…
***
