– Проходи, ты чего замерла?
Я же стою, как истукан, в пороге и двинуться боюсь.
– Жень? – обеспокоенно пытается заглянуть мне в глаза Кир.
– Слушай, наверное, я погорячилась… – выталкиваю из себя, потупив взгляд. Стыдно, конечно, отступать, но и оставаться в квартире малознакомого парня тоже так себе благоразумие. Думаю, а ехидный внутренний голос противится. Малознакомого? Правда, Женя? Не ты ли в свои пятнадцать выучила биографию Дёмина от и до. Это вот ему стоит тебя опасаться вообще-то.
Пес с довольной мордахой, виляя хвостом, так и носится по коридору от меня к Киру и обратно.
– Так, ну хватит. Время… – парень бросает взгляд на наручные часы и хмурится, – ого, уже почти десять. Куда я тебя сейчас отпущу? Метлицкий молчит. К матери, вот к этой, – кивает, явно намекая на красный след от пощечины, – к ней не отпущу. Если у тебя есть какие-то адекватные варианты…
– Нет.
– Тогда поводок в руки и пошли гулять с Джеком.
Вот так. Дали понять, что возражения не принимаются.
– Кир, а у меня даже одежды ведь нет с собой никакой.
Опомнилась, называется. Раньше надо было думать.
– Можешь ходить без нее, я не против, – подмигивает хитрый лис.
– Очень смешно.
– Ладно, так уж и быть, гостья. Я выделю тебе кое-какие вещи, заметь, отрываю от сердца, а ты готовишь нам вкуснейший ужин. Идет?
Кир протягивает ладонь и улыбается. Своей самой соблазнительно-милой улыбкой.
– Умеешь ты уговаривать, – тихо посмеиваюсь и жму протянутую ладонь.
Глава 10. Кир
Надо ли говорить, что с девушками я никогда не жил? Да, честно говоря, и отношений серьезных не было. И тяги к ним. Однако сегодня, странно, но я кайфую. Вредная фигуристочка очень неплохо вписалась в мой ежевечерний ритм жизни. Теперь даже и не хочется, чтобы Женя съезжала.
Пока гуляли с Джеком, мне удалось немного "растормошить" неожиданную гостью. Домой возвращалась уже не такая смурная, как уходила. Шутила и смеялась.
Я, конечно, видел, что девчонка чувствует себя не в своей тарелке, но старался вести себя как можно непринужденней.
– Вот. Футболка и шорты.
– Спасибо, – Женя отводит взгляд и смущенно улыбается. – Да уж, не думала, что когда-то окажусь в такой глупой ситуации.
– Ерунда. Всякое бывает.
Ужин гостья действительно готовит потрясающе вкусный. Я особыми кулинарными талантами не наделен, поэтому питался в основном полуфабрикатами. Ну, или не брезговал кафе и доставкой. Поэтому, когда по всей квартире разносится аромат жареной курицы в сырной корочке, я готов душу дьяволу продать. А если точнее, то не дьяволу, а Евгении Ковальчук, неожиданно перевернувшей мою жизнь девушке.
– У вас с матерью плохие отношения? – нарушаю установившееся в кухне молчание.
– Не плохие… просто… – Женя кусает губу и неуверенно мнется около раковины, куда только что загрузила после ужина посуду. Она такая маленькая и хрупкая, что я удивляюсь, как такую миниатюрную девчонку не сломал такой суровый спорт. Смотрю на нее, и руки так и тянутся обнять, защитить, спрятать. Но знаю, что если позволю себе такие вольности – сбежит. Поэтому прячу ладони в карманах домашних брюк и опираюсь плечом о дверной косяк.
– Просто что? Жень, хорошие родители никогда не будут ломать ребенка в угоду своим желаниям.
– Почему ты решил, что она ломает? – взгляд наконец-то перестает блуждать по кухне. Она смотрит на меня своими большими серыми глазами, с веером густых ресниц. Смотрит с вызовом, хмуря брови. – Она не ломает. Просто заботится, так, как умеет.
– Хреново умеет, значит.
Ненависть к ее матери бушует внутри и подогревается ощущением абсолютной покорности Жени перед ней.
– А твои родители? Они где?
– В Сибири. Отец военный, кидают из части в часть, ну и мать за ним. Никуда без своего Володи.
– Вот это любовь… – губы девушки трогает легкая улыбка, рисуя на лице мечтательное выражение полной безмятежности.
– А твой отец? Он… – пожимаю плечами и не решаюсь строить предположений, чтобы не обидеть ненароком.
– Ушел. Я маленькая совсем была, когда он бросил мать одну в чужом городе с лялькой на руках. Она ведь у меня тоже фигуристкой стать мечтала. Пока не потеряла голову, не влюбилась в отца…
Ну, вот вам и ответ. Корыстная родительница свои невоплощенные амбиции перенесла на "любимую" дочь. Не удивлюсь, если Женя вообще не хотела заниматься фигурным катанием.
– Вы с ним не общаетесь?
– Нет. У него есть другая семья. Все, чего я достойна, это скупые сообщения с поздравлением на день рождения. Иногда думаю, лучше бы он вообще ничего не писал. А то из-за его пары строк я теперь лютой ненавистью не люблю свой день.
Слова словно сами льются, выдавая признание за признанием. Вот как бывает: смотришь на человека, на красивую обложку и даже не думаешь, а что там внутри? Вот так по-скотски я повел себя с ней. Красивую внешность принял за доступность. Теперь стыдно за самого себя. Она точно не похожа на всех тех пустышек, с которыми я связывался раньше. Другая. Ни одна из них по факту и в подметки не годится.
– Ладно. Времени уже много… можно, я душ… займу?
– Да, конечно. Сейчас дам чистое полотенце. Женских гелей и шампуней, сама понимаешь, не имею… придется сегодня моими…
Черт. Главное закрыться в комнате до того, как она выйдет. А то, если я еще учую аромат любимого геля от нее… боюсь представить, какую глупость могу совершить.
Что бы придумать, чтобы удержать гостью у себя как можно дольше?
Пока Женя убирает остатки ужина по контейнерам, нахожу в стопке чистого белья полотенце и отдаю ей.
– Завтра тебе когда на тренировку?
– К двенадцати. Вот только форма, коньки – все осталось дома.
– А мать не работает?
– Скорее всего, уйдет по своим делам. Не переживай, я сильно не задержусь у тебя. Заеду за вещами и потом…
– Да я не поэтому спрашиваю, Жень.
Перебиваю ее поток слов, которые она еще умудряется извиняющимся тоном выдать. Как она вообще могла подумать, что я ее спросил, потому что хочу выгнать? Хотя сам виноват, Дёмин.
– Спросил, потому что завтра тоже в ледовый еду. Мне к часу, но я отвезу тебя. Заедем за вещами.
– Хорошо, спасибо.
– Жень, – окликаю девушку, чувствуя острую необходимость закончить начатую тему.
Она оборачивается, уже одной ногой переступив порог ванной комнаты.
– Мой дом всегда к твоим услугам. Если завтра вопрос не решишь с Метлицким… ну… – пожимаю плечами и улыбаюсь, как мне кажется, очень даже мило и по-доброму. – В общем, можешь оставаться у меня, сколько угодно.
Девушка с минуту молчит. На лице проносится целый калейдоскоп эмоций, когда она наконец-то кивает:
– Спасибо, Кирилл. Большое спасибо.
И закрывает за собой дверь.
Сон ночью тревожный. Толком забыться так и не получается. Ворочаюсь в кровати почти до семи утра и в итоге сдаюсь. Плетусь в душ, а потом "снаряжаю" Джека на прогулку. Проходя мимо закрытой спальни, в которой остановилась гостья, давлю в себе желание заглянуть. Руки чешутся нещадно нажать на ручку двери, но нельзя.
– Пошли, дружок. Проветрим мозг.
Накидываю куртку, кроссовки и выхожу в морозное октябрьское утро. Пес счастлив и носится, нарезая круги по двору, а я вдыхаю свежий воздух и наслаждаюсь утренней тишиной.
Город только просыпается. Кто-то идет с ночной смены, кто-то, наоборот, только выходит в морозное бесснежное утро. Достал телефон из кармана куртки. Минут двадцать уже круги вокруг дома наматываем. Набираю знакомый номер, ощущая необходимость поговорить со своими после вчерашних Жениных рассказов.
– Кирюш, сынок. Рада тебя слышать, – спустя пару гудков раздается родной голос.
– Привет, мам, и я рад тебя слышать, – невольно улыбаюсь, вспоминая чуть ли не каждую морщинку и родинку на родном лице. Ма у меня замечательная, из тех, кто и кнутом и пряником умеет. Наблюдаю за Джеком, который резвится, как заведенный, и лишний раз понимаю, какое счастье, что рос в полной семье.
– У меня хорошие новости. Буквально через неделю полторы мы сможем приехать. Не знаю, надолго ли, но выбраться получится. Ты как устроился? У тебя все хорошо?
– Да, мам, все хорошо. В команду взяли без проблем, назначили капитаном. Тренировки практически каждый день. Дух выбивает все тот же Семеныч, так что все в норме, – мыслями я не здесь. – У вас там как?
– Да все по-прежнему. Ребят из твоей бывшей команды видела, привет передавали. Говорят, надеются встретиться на сборах в сборной.
– Сборная, – усмехаюсь и сам не верю, что такое вообще возможно. – Мой менеджер, конечно, обмолвился не так давно, что мою кандидатуру рассматривают, но шансы, думаю, невелики, ма.
– Все будет хорошо, ты у меня молодец. Самый лучший, и я в тебя верю, Кирюш.
– Ох, мам, сюсюкаешься со мной, как с десятилетним.
– Для меня ты всегда будешь моим маленьким малышом.
– То есть тебя не смущает, что во мне уже два метра роста, борода и бас? – смеюсь, а сам тихонько млею.
– Ну, это все в тебе видят грозного дядю, а для меня все иначе, – серьезно говорит мама. – Ладно, сынок. Мне нужно бежать. Я рада за тебя и не волнуйся насчет сборной. Все будет, как надо. Отцу передам привет, он только ушел на заставу. Люблю тебя, милый мой, – с грустью в голосе прощается.
– И я тебя, мам. Пока. Как будете выезжать, дай знать, встречу, – прощаюсь.
Убираю телефон обратно.
– Джек, пошли домой. Ты уже нагулялся, да, друг? – цепляю поводок за ошейник. – Наша гостья наверно уже проснулась, – веду пса к дому.
Осторожно открываю дверь, в квартире стоит тишина.
– Только тихо, друг, – отпускаю пса. – Сначала лапы мыть, – командую, направляясь в душевую.
После прохожу на кухню, раздумывая, что готовить на завтрак. Кофе приготовить сумею.
– Давай ешь, – ставлю чашку с кормом для Джека.
Тот с радостью накидывается на корм, виляя хвостом. Возвращаюсь в гостиную, сажусь в кресло и прикрываю глаза. Вроде и дома у себя, но чувствую себя, как в гостях. Нет, Женька явно вписалась в мою холостяцкую берлогу. Вопрос стоит в моих ощущениях. Я впервые в такой ситуации. Из раздумий вырывает звонок мобильного. На экране высвечивается номер Леси. Черт, ее как раз не хватало! Сбрасываю звонок. Я же с ней так и не поговорил, да и некогда было собственно. Но пресечь слухи о наших отношениях надо. Повода я не давал.
Как уснул, не понял. А проснулся от приятных запахов, распространяющихся по квартире. Я так и привыкнуть могу. Улыбаюсь, как идиот, и ползу в сторону источника запаха.
Женька в моих вещах у плиты – это верх фантазии. Темные волосы собраны в бесформенный пучок, моя футболка на ней доходит чуть ли не до колен, а шорты смотрятся почти штанами. Забавная, что-то мурлычет себе под нос. Такая домашняя, простая и в то же время максимально соблазнительная. Я реально залип, потому что не понял, когда она обернулась и, скрестив руки на груди, смотрит на меня растерянным взглядом.
– Я тебя разбудила? – раздается ее робкий голос. Хотел бы я, конечно, чтобы разбудила немного другим способом. Но для начала и приятными запахами от готовящегося завтрака сойдет.
– Доброе утро, – здороваюсь, приходя в себя. Запускаю пятерню в волосы и машу головой, сбрасывая наваждение. Кир, да ты поплыл.
– А, да, доброе, – тут же краснеет она. – Я тут завтрак приготовила. Не знаю, что ты ешь. Вот поимпровизировала из того, что оказалось съедобным в твоем холодильнике. Яичница с овощами. Белок, витамины, – пожимает она плечами.
– Я, как и Джек, всеядный, – сажусь за стол, а гостья засуетилась. Разложила еду по тарелкам. И села напротив.
Вкусный завтрак поглощаем молча. Женя вроде немного освоилась и уже не дрожит, как осиновый лист на ветру. А я просто ловлю гастрономический кайф. Так вкусно готовит только моя мать.
– Ты чай или кофе будешь? – отставляя пустую тарелку, спрашивает меня девушка.
– Я сам, ты что будешь? – собираю тарелки и ставлю в раковину. – Я налью.
– Чай, – пока провожу нехитрые манипуляции, я чувствую ее взгляд. Она наблюдает за мной, и мне это нравится.
Позавтракав, мы как-то уж совсем по-семейному обосновались у раковины. Женя моет посуду, а я вытираю полотенцем. Слаженная и неторопливая работа, в которой мы понимаем друг друга с полуслова. И эта картина мне абсолютно точно нравится. Мысли уже рисуют другие возможные варианты, и во всех она.
Так, с этим надо что-то делать, иначе я реально могу наделать глупостей.
– Ты можешь оставить меня здесь. Не надо ждать. Я и так заняла твое свободное время, – говорит она, пока мы едем к ее дому.
– Ковальчук, мы, по-моему, с тобой уже поговорили по этому поводу.
Снова звонит мобильный. Леся… Сбрасываю вызов и небрежно откидываю мобильный на заднее сиденье.
