Сказав это, Череп двинулся на Антона. Лысый последовал за товарищем.
– Дуй домой, пианистка! – тихонько прошипел Антон, чуть повернув голову. – Давай, только по-тихому, пока они не прочухали.
– Я вас не брошу с ними одного! – тоном героини-комсомолки заявила пианистка.
– Ну ты и… – Антон хотел сказать «дура», но не успел. Завязалась драка. Чехов, тогда ещё перворазрядник, действовал хладнокровно и жёстко. Джеб, финт левой, прямой правый в корпус, отскок назад, снова джеб…
Скрипнули тормоза. Метрах в ста от дерущихся остановился милицейский газик.
– Валим, Череп, валим! – хлюпая разбитым носом, заорал Лысый. И, рывком подняв с земли совершенно дезориентированного после коронной «двойки» Чехова второго скина, поволок его за собой в соседний проходной двор.
В милиции Майя долго и пылко говорила что-то о бандитах с большой дороги, о странствующих рыцарях, которых так не хватает в наши дни. Молодой лейтенант слушал Майю и откровенно скучал. Страж порядка постарше, седоватый, с капитанскими погонами, прихлёбывал горячий чай из стакана и девушку, кажется, не слушал вовсе. Когда потерпевшая пианистка наконец замолчала, лейтенант перевёл взгляд на Антона и спросил:
– Приметы особые у нападавших были?
– Лысые. Один повыше, другой пониже.
– Ты издеваешься? – вскипел лейтенант. – Особые, говорю, приметы!
– У одного нос, возможно, сломан, – добавил Чехов. – Мной.
Когда потерпевшая и свидетель ушли и стражи порядка остались в кабинете одни, молодой лейтенант посмотрел на своего старшего коллегу и проговорил:
– Не перестаю охреневать от этой жизни, Николаич. Всякое видел, но негра по фамилии Чехов, да ещё Антона Палыча – в первый раз.
– Александр Пушкин было бы круче, – ответил второй милиционер, видимо, более образованный. И, видя полнейшее непонимание в глазах коллеги, пояснил: – У Пушкина тоже предки из Африки были. По отцовской линии.
Антон провожал девушку в первый раз. Было странно и интересно. Чехов больше слушал, а Майя больше говорила. Рассказывала о музыке, о великих композиторах. О педагогах музыкальной школы.
– Они – удивительные люди! – восторженно говорила Майя, жестикулируя своими изящными, тонкими руками. Антон смотрел на эти руки и чувствовал, как у него отчего-то начинает кружиться голова. Как после нокдауна.
– Удивительные, знаешь… Наверное, если бы не Марина Петровна, мой педагог, я бы никогда не поняла, что скрипка – живая!
– Живая? – спросил Чехов, не переставая смотреть на руки Майи. – Как это?
– Она петь может. Как птица. И заставить её петь может лишь человек, обладающий особым талантом… А его, талант, ещё надо суметь раскрыть! Словно бутон, спящий бутон. Это и делают педагоги, раскрывают в нас бутоны.
– Интересно, – сказал Антон. – Я как-то раньше вот так, серьёзно, не задумывался…. О музыке.
– А ты сам что любишь? – спросила Майя. – Погоди, угадаю: наверное – джаз, да? Ну или что-то более современное. Рэп, да?
– А, ну да! Если чёрный, то сразу – рэп, – проворчал Чехов, бросив на девушку недобрый взгляд исподлобья.
– Антон, я совсем не в этом смысле… – затараторила Майя, густо покраснев до ушей. – Я в том смысле…
– Да ладно! Проехали, – буркнул Антон и махнул рукой так, будто муху отгонял. – Нормально всё. Рок я люблю. Наш, русский. Не новые группы, а стариков больше. Во время пробежек в наушниках «Арию» слушаю. Ну или просто, с утра, чтобы взбодриться. Она меня энергией заряжает. А вечерами – под настроение – «ДДТ».
Море смысла в их песнях. Шевчук – это просто… Толстой в музыке! Крутой человек. Настоящий философ.
Незаметно ребята дошли до своего дома. Антону отчего-то очень не хотелось расставаться.
– Май, может, ещё погуляем, а?
– Хорошо, давай. – И девушка улыбнулась Антону. У Чехова снова закружилась голова. Как после нокдауна.
Ночью Антону Чехову приснился странный сон. Он спал на раскладушке на балконе: вычитал о такой системе закаливания в интернете. Было прохладно, он откровенно мёрз под толстым шерстяным одеялом. И всё равно, несмотря на холод, подросток незаметно для себя заснул. Словно в омут нырнул. После свидания, самого первого в жизни, ему, наверное, должна была присниться Майя. Ну… или скрипка, музыка. А приснилось Антону, что он идёт по огромному, до самого горизонта, морю травы. Странные большие деревья подпирают макушками бледно-голубое небо. Вдали пасутся какие-то животные. Целые стада животных: рогатых, полосатых… Разных. И солнце… Много солнца. Им словно пропитано всё вокруг. Солнце греет кожу. Просто обжигает, как летом, на пляже.
– Уф, жарко! – Антон, не открывая глаз, отбросил одеяло. Холодный, пронизывающий русский ветерок быстро вернул Чехова в реальность. Недовольно морщась, парень встал. Подобрал с пола одеяло, завернулся в него с головой и отправился, зевая, досыпать в комнату.
* * *
– Сань, знаешь, а я в космонавты намылился после школы… Ну, вернее, хочу в училище лётное поступить, на факультет космодесанта.
С момента описанных событий, драки со скинхедами, минуло без малого три года. В июне – выпускные экзамены, и прощай, школа, каждый по своей дорожке. И Чехов выбрал, видимо, самую странную, ведущую прямиком в космос.
Саша Рублёв, услышав такую новость, даже чаем поперхнулся. Они с Антоном сидели на кухне у Чеховых и старались не шуметь, чтобы не разбудить отца.
– Чего?! – забыв о «режиме тишины», невольно вскрикнул Сашка. – На какой факультет?!
– Да тихо ты! – зашипел Антон. – Отец отдыхает после работы! На факультет космодесанта. Новый факультет. Говорят, его открыли в связи с обнаружением за последние пять лет большого количества землеподобных экзопланет. Ну… Не то чтобы большого. С десяток примерно. А к двум из них в 2033 году планируют отправить экспедиции.
– И что? Ты лететь туда собрался? – Александр задумался, почесал лоб. – Говорят, что во второй половине двадцатого века все школьники о космосе мечтали. Но тогда все романтиками были. На дворе – 2025 год, Тох, непрактично всё это как-то. Да и рискованно. На кого ты отца оставишь? Нет, что тебя примут в это самое училище, я даже не сомневаюсь! Ты – способный, начитанный. Учишься хорошо. Да и ФИЗО у тебя – на высшем уровне. А главное – упёртый как баран! Так что – поступишь…
Антон нахмурился. Он не раз думал о том, каково будет отцу без него. Вначале – учёба под Москвой, потом – полёты. Нет, отец поймёт! Он всегда его понимал, как никто. И всё равно кошки на душе скребли.
– Отец меня поймёт, – произнёс Чехов вслух.
– А Майка? – осторожно спросил Сашка. – С ней говорил?
– Нет ещё. Но и она поймёт, уверен. Да куда ей деваться, в конце концов!
Вот в том, что Майя Хлябич отнесётся к его решению посвятить себя космосу с пониманием, Антон уверен не был. Парень боялся себе в этом признаться, но он побаивался разговора с Майкой. Он! «Русский Тайсон», жёсткий рубака и стопроцентный нокаутёр! Боялся…
– Слушай, я это… – неуверенно, с трудом подбирая слова, пробубнил Антон. – Сань, ты со мной не сходишь, а?
– Куда это ещё? – приподнял бровь Рублёв. – Поступать? Нет уж, извини, я в космонавты не хочу! Меня ждёт с нетерпением родной политехнический.
– Да нет! – сердито, словно непонятливость друга его раздражала, сказал Чехов. – К Майке. У тебя подход к людям есть. Поможешь мне её убедить, а?
– Вот уж нет! – Сашка даже руками на Антона замахал. – Сами разбирайтесь!
Послышались шаркающие шаги. Заскрипела дверь. Взъерошенный, с помятым после сна лицом, на кухню вошёл Чехов-старший.
– Добрый вечер, Павел Иванович! – вежливо поздоровался Саша.
– Извини, бать! – сказал Антон. – Разбудили тебя.
– Нормально всё. Я сам вставать собирался. – Павел Иванович, старательно прикрывая рот ладонью, громко и протяжно зевнул. – Вы тут только чаи гоняли? Ну, Антошка… Хозяин, тоже мне! Давайте ужинать. Давайте ужинать, парни. Сейчас пельмени сварим… Вот, тут сыр в холодильнике… – захлопотал Чехов-старший.
– Да не, бать… Сейчас времени нет, позже, – ответил Антон. И, понизив голос до свистящего шёпота, добавил: – В последний раз прошу, пойдёшь со мной?
– Блин, вот зануда! – тоже вполголоса отозвался Сашка. – Да, пойду! Куда я денусь.
Ребята встали и отправились в прихожую.
– Куда вы на ночь глядя? – забеспокоился отец.
– Мы до Майки сгоняем, бать, – ответил Антон. – Мы недолго. Полчаса максимум. А уже потом – пельмени.
Майя открыла дверь сразу. Будто ждала.
– Кто там, Майечка? – послышался из глубины квартиры голос матери.
– Это Антон с Сашей, мам! – крикнула через плечо девушка. – Они уроки узнать на завтра. Это недолго, мы тут, в подъезде.
Взгляд у Майки был вопросительно-смеющимся. Антон отчего-то всегда робел, стоило ему заглянуть в глубину её глаз. Ни у кого и никогда Чехов не видел таких глаз.
– Говори, ну! – нещадно ткнул Антон локтем Сашку в бок.
Но обычно весьма разговорчивый и общительный Саня смешался.
– Тут, это, Антон сказать тебе хотел… – пробубнил Рублёв, глядя себе под ноги.
– Так пускай скажет, если хотел. У него язык есть, наверное? – с лёгкой издёвкой произнесла Хлябич. – Или вы оба сегодня языки прикусили, теперь только мямлить можете?
Слово «мямлить» отчего-то жутко не понравилось Чехову. Он вскинул на Майку глаза и выпалил:
– Я в космонавты иду. Захочешь – ждать меня будешь, а не захочешь – не надо!
* * *
За двухстворчатой дверью из сплава стали с титаном бесновались люди. Вначале они дрались друг с другом, потом, как по команде, замерли и посмотрели в сторону длинного коридора, где располагался вход на капитанский мостик. И снова – как по команде, нестройными рядами двинулись туда. Безумцы… Совсем недавно они были экипажем и пассажирами корабля класса «М» «Алексей Леонов», который стартовал с космодрома Байконур 1 сентября 2033 года. Корабль-тёзка знаменитого советского космонавта должен был финишировать через девять земных лет на орбите планеты KOI-3284.08, именуемой также Лучия. С борта «Алексея Леонова» на поверхность планеты отправятся два челнока с экипажем из шести человек. После исследовательской миссии, примерно спустя 74 земных часа, оба челнока должны вернуться на материнский корабль. Но… Провидению было угодно сделать так, чтобы «Алексей Леонов» никогда не достиг планеты Лучия.
Вскоре после того как корабль вышел за пределы Солнечной системы, с экипажем стали происходить странные вещи. Многие, включая бортинженера, учёных космобиологов и гумапсихологов, а также молодых стажёров, выпускников факультета космодесанта, жаловались на сильные головные боли. Они сопровождались рвотой, потерей ориентации, некоторые падали в обморок. Медотсек быстро переполнился. Корабельный врач и его помощники не могли выявить причины данного состояния. Медики без конца пичкали людей болеутоляющими. А когда медицинские работники оказались в роли пациентов, ситуация стала критической. А потом произошёл первый случай немотивированной агрессии. Космодесантник бросился с кулаками на фельдшера, когда тот попытался взять у него порцию крови для анализа. Дальше – больше. Бортинжинер, обычно вежливый до неприличия, нецензурно обругал своего помощника. Тот же в ответ с диким криком накинулся на обидчика и, подобно собаке, вцепился зубами в плечо. Некоторое время благодаря мудрости капитана и его умению держать себя и подчинённых в руках на корабле удавалось сохранять некое подобие человеческого общества. Но когда количество заболевших вдвое превысило число здоровых, все рухнуло как карточный домик. На корабле утвердилось право сильного. Первыми пали женщины и физически слабые люди. Власть перешла в руки космодесантников – самых ловких и владеющих навыками рукопашного боя. Дальше произошло невообразимое. Если вначале разбросанные повсюду трупы просто медленно разлагались, то теперь убитых частично съедали. Подобие порядка недолго продержалось и в группе десантников. Вскоре члены стаи принялись нападать друг на друга. Впрочем, на корабле был один человек, коего не коснулась эпидемия безумия. Возможно, это было связано с тем, что он единственный из всех не принадлежал к европейской расе. Невидимые враги, если это были они, не смогли учесть этого, когда программировали своё жуткое, непонятное оружие. А может, этого не учла Её Величество Вселенная, которая не хотела, чтобы нахальные людишки осваивали иные миры. Неизвестно. Зато известно, что выпускник факультета космодесанта московского лётного училища, русский африканец Антон Чехов странным образом сохранил рассудок. Запершись на капитанском мостике, он отправил сообщение на Землю о том, что все члены экипажа и пассажиры, кроме него, подверглись некому воздействию, приведшему к буйному помешательству.
Снаружи дико кричали бывшие товарищи Антона, силясь сломать металлическую дверь. Судя по тому, что кулаков и ног космодесантники не жалели, скоро преграда рухнет.
– Чёрт! Зараза… – выругался Антон. – Чего им тут надо-то? Трупов повсюду полно, жри не хочу… Не я ж один такой вкусный! Шоколадный заяц, блин! Ё-моё… Им же надо к управлению кораблём прорваться!
Чехов ненадолго задумался. Всё происходящее изрядно напоминало фантастический фильм ужасов. В космическом антураже. Такие фильмы были некогда популярны. Если предположить, что всё это не просто болезнь, а ими кто-то управляет. Тогда этот кто-то или что-то хочет не просто уничтожить корабль, для этого рубка не нужна. Взорви пару-тройку торпед, и готово. А вот если, скажем, кто-то или что-то хочет наш корабль обратно на Землю послать. В качестве эдакого снаряда…
Дверь пошатнулась. Упорство и крепость кулаков космодесантников сделали своё дело.
– «Это есть наш последний и решительный бой!» – всплыли вдруг откуда-то из глубин подсознания Чехова старинные строки.
Дверь рухнула. Люди, подобно живой лавине, ворвались на мостик. Наверное, Антон и подумать не мог, что ему придётся вот так драться. Насмерть. Со своими бывшими товарищами. На душе было мерзко, в глазах – слёзы, а Антон всё бил и бил. Уворачивался, нырял, отскакивал, а затем снова – бил, бил… Бил до тех пор, пока не оказался на мостике единственным, кто стоял на своих ногах.
– Ну вот и хорошо… – тихо проговорил Чехов.
Посмотрел на свои кулаки: каша, кровавая каша. Из своей и чужой крови.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=69290059&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
