– Согласен, так ты тут не ради туриста остался, насколько я помню, была дама сердца, не так ли?
– Она и до сих пор еще есть.
– Прям как в сказке, а с ювелиркой как дела обстоят, практикуешь ли?
– А то, это и есть мое основное занятие, с одних картин я бы не выжил, в наше время живопись мало кого интересует, впрочем, как и во все времена, художники были и есть полу голодными.
– Так сытый художник вряд ли будет творить, тут, как говорят, все оно взаимосвязано.
– И то правда, сытый художник больше думает о натурщицах, чем об живописи.
– Ты, маэстро, неисправим.
– Что делать, художник – и вообще мужчина, – в любом возрасте не прочь развлечься с молодой особой, это придает творческих сил, как ты знаешь.
– Если мне уже пятьдесят.
– То у меня семьдесят, мой мальчик, но ни одной юбки я еще не пропускал.
– Охотно верю, вот только где те юбки, что будут вешаться на шею престарелому маэстро.
– Знаешь, хвастать не буду, конечно, но пистолет еще держу заряженным, на всякий случай, и заметь, редкая девица не мечтает побыть натурщицей у опытного мастера.
– Рад за тебя, старый развратник, а теперь шутки в сторону. Маэстро, я раньше не трогал эту тему, чтобы зря не ворошить, но дело прошлое. За Уралом в начале девяностых мне довелось прикопать весьма увесистую сумку с алмазами, вот почему мы все здесь собрались.
Ни один мускул не дрогнул на лице художника.
– А ты, Бронислав Юревич, молодец, ценю. И знаешь за что? За то, что при нашем предыдущем общении ты даже намека не дал на эту тему, ну надо же.
– Маэстро, а какой толк был тогда об этом говорить? Как не представлялось возможным вернуться туда.
– Да уж, значит, это можно назвать делом твоей жизни.
– Так получается.
– Ну ладно. И что думаешь делать с теми каменьями, раз уж уверен, что они до сих пор тебя верно ждут на том же месте.
– Уверен, что ждут, живых свидетелей не осталось.
– Никак закон клада?
– Почти что так, но в деталях расскажу как-нибудь за чашечкой чая, весьма долгая история.
– Да уж, за каждым состоянием, ведь недаром говорят, стоят криминальные действа.
– Ну, не совсем так, и вообще, полагаю, что это к делу не относится, ты лучше скажи, участвуешь ли, дело предстоит немалое.
– Вряд ли есть такой ювелир, который бы отказался от алмазного дела.
– Ну вот и хорошо, я знал, что так оно и будет, а значит, пусть официант нам принесет по бокалу местного хереса, обмоем это дело.
– Да, херес тут знатный, рукой подать, соседняя область.
– Пусть этот раз нам повезет, ведь благое дело начинаем, а помнишь, как закончилась наша последняя вылазка, ох уж эти наркоманы, слышал ли что-нибудь о них?
– Еще на Канарах расстались, и были они тогда снова подшофе героина, лет уже восемнадцать назад. Да их судьбы, походу дела, уже давно как определились на погостах… кроме что, может быть, Димона, у них с Лидой ведь дочка родилась, говорил, как будто на стройке начал работать, как знать, да кто против, дай Бог им удачи да здоровья.
– Уж есть как есть, наркота редко из своих лап отпускает.
– Ну значит, как раз я и есть тот редкий, горжусь, соскочил.
– Да ты и не был уж слишком фанатичным.
– Был ли, не был ли, но пару месяцев кости ломило так, что век не забуду, такой отходняк поймал, аж по самые не балуйся, врагу не пожелаю.
– Так что же, ближе к телу, как сказал некто из классиков, что же будешь делать с брюликами, раз уж начат разговор.
– Ну конечно же, продам, а на вырученные средства, есть мечта, заметьте, хочу реставрировать храм в своей волости, ну и если останется что-то, построить дом престарелых подле него, на родине дома нету в наличии, и к чему мне он под самую старость, а так, богадельню построю, ну и себе келью забронирую на правах хозяина. Как-то так.
– Прям святой человек, даже не верится.
– Ладно, ну а вот ты, маэстро, ведь старше всех нас, разве не задумываешься о вечном? И неужто нет желания на родину вернуться хотя бы перед смертью, в родной земле свои кости чтоб бросить.
– Да есть такое дело, и тоже, как ты, своего угла там не имею.
– Так в чем вопрос? Устроим и тебе апартамент для предсмертного общения с Богом, дом престарелых гангстеров получится, нечто между монастырем и воровской малиной, вон, пятеро потенциальных жильцов уже в списке.
– Смех, смехом, но, похоже, идея твоя не без здравого смысла, да и вообще, ты Бронька, всегда отличался оригинальностью.
– Именно что оригинальностью, но пока особого ничего не добился, вот кроме что теперь, даст если Бог, то что-то, может, и получится путного из жизни моей.
– Значит так, братва, раз уж пошла такая пьянка… надо отправляться за теми алмазами, а там и посмотрим, во-первых, чего они из себя представляют плюс, минус, огранить, и только потом мы узнаем, что с ними можно делать дальше. Продать ли как бриллианты, толи вработать в некие оправы. Ведь всякому камню нужна достойная оправа, надеюсь, вы согласны со мною, господа?
– Именно так, маэстро, ведь только поэтому мы и приехали за вами, уважаемый, вся надежда на вашу творческую натуру.
– Ну ладно, ты, Бронька, все же не меняешься, все-то тебя на шуточки тянет, за что и ценю. Разумеется, есть некоторый опыт, в творчестве, я имею в виду, да и ты сам не бездарная личность, предполагаю, что твои друзья тоже не просто случайные люди в этом деле.
– Несомненно, этих ребят пригласил я вовсе неспроста, знакомы мы еще с мест не столь отдаленных. В начале девяностых вместе хлеб ломали и даже в смертном бою проверены все как один, вот я и вспомнил о ни, перед тем как заняться этим делом. Теперь все они люди состоявшиеся, не миллионеры, но каждый при своем деле, семьи, дети, все как у людей, хоть и отбывали, было дело.
– Да, вижу, что все вы люди серьезные, но это надо же, словно в кино получается, храм восстанавливать, да братки, а вы как раз подоспели.
– Семьдесят уже стукнуло, и правда, о родине все чаще задумываюсь. То, что тут имею – так, не особо, ну есть мастерская, закуток там же в магазине картин. Не так чтобы часто, но, бывает, колечко, серьги принесут, спаяю, так больше для души, чем дохода, да и ремесло практикуется, а без практики профессионал пропадает.
– Ну вот теперь тебе будет практика, искусство и шампанское, коль пожелаешь.
– Братцы, я сделаю все что смогу, вы не знаете, что такое искушение к творческому процессу, это панацея, лекарство от всех болезней. Давайте уже начинать, я готов и жажду видеть ту сумку с материалом.
– Да помню, как ты, маэстро, еще тогда говорил, мол, смотри на золото не как на драгоценность, а как на материал.
– Так правильно, для ювелира что золото, что бриллианты – это материал, из которого при желании и таланте возможно создать драгоценное изделие. Кстати, огранку мы предположительно сможем сделать во Франции, был у меня один знакомый мастер этого дела в городе Бордо.
– Ну да как раз там мы и встретились с маэстро.
– О как давно это было, двадцать лет, не меньше, с тех пор пролетело, словно стрела.
– Ты, если не сдает моя память, писал тогда картину под названием…
– «Время». Это моя любимая, она и кормит меня до сих пор, сотни я ее копий написал, правда, в отличие от других, самая успешная по продажам, так что мое «Время» и правда есть во всех сторонах света.
Остальные мужики только слушали, смотрели да удивлялись встрече старых друзей, которые видимо не одну собаку съели скитаясь в изгнании.
– А помнишь, как нас в аквалангах в этом же порту выудили из воды, когда мы с тобой в Америку собрались.
– Ну братцы, вот вы даете, вы что, в аквалангах до Америки доплыть собирались?
Викалик папарацци в недоумении задал вопрос, этим вызвав общее веселье.
– Да, а что… мы, брат, плыли к контейнеровозу, который должен был вскоре отправиться по маршруту Колумба. Мысль была такая: под покровом ночи втихоря забраться на борт и вместе с ним таки отчалить навстречу приключениям. Да не тут-то было, но стражи порядка были очень удивлены, когда мы изложили им свой дерзкий план. Кстати, вполне реализуем он был, если бы только нас не засекли эти бездельники.
– Ну и благо, что не удалось, а то мало ли чего в той далекой Америке с вами могло случиться, и не веселились бы мы тут за бокалами хереса…
– Надо посмотреть в интернете, может, Егор объявился.
Виталик раскрыл свой планшетник.
– И скажите, что интуиции нет как таковой, вот он, оставил сообщение. В России, в самой столице, бродяга, и, разумеется, будет рад нашей встречи.
– Ну так забивай стрелку недели через две. Я полагаю, к тому времени мы уже доберемся до Санкт-Петербурга, хотелось бы проделать примерно тот же путь, что и тогда.
– В смысле?
– В смысле таком, что будем стартовать из Питера.
– На днях ведь по-любому отправляемся, но до того «Тойотку» набьем моими инструментами, их я никак не могу тут оставить, пригодятся при реставрации храма, да и вообще, «русские ведь своих не бросают», а они не просто неодушевленные железки, это, мои дорогие друзья, нечто большее, чем бездушные железки, я вместе с ними свой хлеб долгие годы зарабатывал, так что пошлем их контейнером. «Тойота Хайлукс» – лучший рабочий джип в мире, и поверьте, она нам еще очень пригодится в России. Сами долетев до Питера, дожидаясь контейнера, сможем спокойно провести подготовительные работы, хотя поначалу ничего особенного предпринимать не стоит, в смысле пока брюлики не в руках. Как знать, все ли пройдет как по маслу, говорят ведь, что «если хочешь рассмешить Бога, ты расскажи ему свои планы». Так что будем действовать без спешки, господа.
Все были с ним полностью согласны, кроме художника. Затылок почесав, решил таки внести некоторые изменения во всеми одобренном проекте дела.
– С вами, ребята, я согласен, но в мои годы срываться с места уже не так-то просто, вы езжайте, добудьте камушки, а когда они уже будут у вас в руках, там и посмотрим, и даже не так, вам по-любому приодеться их перевезти во Францию на огранку. В общем так, на связи будем и то.
– Без проблем, старина, как скажешь, ну а родину повидать не желаешь, что ли? Не беспокойся, дорожные расходы концессия берет на себя.
Бронька в стиле классика продекламировал.
– Ну если расходы не предстоят, то, конечно же, за компанию было бы грех не поехать, ведь и я не был там с тех пор, как улетел в начале девяностых.
– Вот и хорошо, только не заехать бы нам в Бордо к твоему знакомому огранщику, так сказать, для уверенности в том, что он возьмется за это дело, ведь, поди, тоже не молодой.
– Резонно, а потом мы можем вылететь из Франции, какая разница.
– Да никакой. В общем так, мои престарелые гангстера, отправимся мы по местам боевой славы.
– Словно в кино, я обязательно опишу наш вояж, господа.
Виталик, словно уже музу за талию обняв, с огоньком творчества в глазах заявил с нотой оптимизма в голосе.
– Эти папарацци неисправимы, ты что, никак на мусоров шпилить стал, брат?
Гриша почти серьезно вставил старую зековскую шутку. Ведь тот, кто пишет, в тех местах не столь отдаленных невольно попадает под подозрение, дескать, «кумовьям малявы строчет».
– Знаете, братцы, а ведь Гришка не так-то и далек от истины, дельце наше не совсем сходится с его величеством законом, а мало ли его записи попадут куда нам не надо?
Андрюха, умом коммерсанта быстро проанализировав ситуацию, выдал черновик бизнес-плана.
– Так пусть пишет, но в виде произведения искусства, книгу пусть пишет, дескать, фикция, а там смотришь – и фильм получиться.
– Да тут, смотрю, далеко не дураки собрались, Бронислав Юревич.
Маэстро вдохновенно произнес, всем подряд заглядывая в глаза.
– Не обижайтесь за мой пристальный осмотр ваших лиц, друзья, просто вижу вас в первый раз, и столько вдруг разношерстной информации. Ведь знающий глаз может много прочитать с лица оппонента, а я еще и художник.
– Никаких обид, маэстро, разглядывай, сколько угодно, но на этих лицах проказы ты не рассмотришь. Эти ребята проверены в бою…
Бронька не преминул еще раз порекомендовать своих старых друзей.
– Да не проказу ищу я, ребята, это профессиональное, понимаете, художнику, чтобы написать хороший портрет, надо ведь тонко изучить лицо заказчика, а там заодно, смотришь и сквозь него видно. Целая философия, братцы.
– Маэстро, что возразишь.
Гришку не надо было дважды убеждать.
– Главное, ребята, не зазнаться, да что вас учить, все вы уже ох как ученые.
– Да блин, некоторые аж по три университета окончили, от звонка до звонка…
– Неважно, кто сколько и каких вузов проходил, а все мы учимся в университете жизни, и к этому возрасту даже двоечник уже должен хоть что-то понять.
– Егор отвечает, что будет на месте без промедлений.
– Надеюсь, ты не писал прям открытым текстом, что за брюликами подаемся.
– Ну, братцы, вы что, перед вами папарацци, мастер слова и пройдоха… мы собираемся на слет пионеров. Вот только об том не беспокойтесь, о чем бы я ни писал, но уж по моим текстам то под нас не подкопают.
– И да поможет тебе твоя муза, наш друг.
– Всегда готов, уважаемый Маэстро.
– Вот видите еще раз, ведь не зря сказано, мол, каждому свое… вот он хочет писать, значит, это его, Гришка, золотишко мыл по жизни, так вот им он и занимается до сих пор, Андрюха коммерсант в душе, этим и занимается, видите, ведь истину глаголил тот, кто некогда изрек, мол, каждому свое. Ты, Бронислав, строитель, так строить и задумал, этот раз все получится, быть может, не без ухабов, но опыт уже есть, а значит, будет все ок, я в это верю.
