– Звучит словно благословение маэстро.
– Считай как хочешь, но я тобой гордился уже раньше, хотя и не предполагал, что наше знакомство перейдет вот в такое русло, а теперь и подавно горжусь тобой, мой ученик, ты вырос.
– Ребята, всех вас понимаю, и сам на той же высокой волне, чуть ли не адреналин, эйфория какая-то, да неудивительно, это предвкушение великого дела.
– Да, так оно и есть.
– Не обессудьте, я должен вам сказать слова покойной уже матушки моей. «Ты покинешь родину надолго, будешь говорить на языках и станешь известным на весь мир, сынок». Заметьте, две первых части пророчества уже сбылись, известным стать не стремлюсь, но если судьба, то от нее ведь никуда не деться.
– А Шапокляк говорила, что «хорошими делами прославиться нельзя». Ведь помните тот мультик, о Чебурашке и крокодиле?
– Ну ладно, не о славе тут базар идет, но говорить о нас скоро будут по-любому, нарисуемся ведь не на шутку, братцы, я должен вам сказать, что камушки не совсем мои… Был, а может, до сих пор и есть, некто господин Светловский, имейте в виду.
– Эту информацию я обещал раздобыть из глубин интернета, ну-ка глянем. «Господин Светловский был застрелен на пороге своего офиса еще в 2000 году». Вот такой вот развал, братва, было суждено, походу дела, отойти ему от дел.
– Ну, Виталий, хоть при разговоре о покойном попробуй пользоваться прозой.
– Полагаю, сей великий человек был столь достоин, чтоб о нем стихами выражались.
– О, будь по-твоему, поэт, ведь возражений тебе нет.
– А походу, им обоим не храм восстанавливать, а написанием стихов заняться надо.
– Вы ведь знаете, маэстро, раз артистизм в крови, то он может принять самые причудливые формы.
– Так тут одни артисты и собрались.
– Разбойники с большой дороги.
Гришка предложил классический вариант.
– Нет не так, а пенсионированные гангстера. Лучше звучит?
– Ну, Виталик, твоя версия, конечно же, бесспорна.
– А какого черта тебе вдруг свою тачку приспичило посылать морем в Россию? На месте прикупишь, какую душа твоя пожелает. У меня лексус, тоже джип, между прочим.
– Андрюха, я же сказал, что своих не бросаю. И потом, это не просто, брат, тачка, это суперджип, лучший в мире из тех, что созданы для жесткого пользования, вон, даже террористы на них по своим пустыням отваливают, да и не только, тут целая философия, друзья мои дорогие. Еще двадцать пять лет тому назад, на том же месте, куда мы отправляемся, мне пришлось оставить такую же техничину, только на одно поколение старше. Признаться, они почти ничем не отличаются, так, по мелочам внешнего дизайна, а техническая составная практически та же. Да это неважно, тойотка, братцы, там очень пригодится, ведь на ваших паркетниках в те места лучше не соваться.
– А может, вообще взять да на вертушке метнуться, ведь есть там на доступном расстоянии возможность арендовать вертушку.
– Да прям, не говоря о стоимости такого предприятия, так плюс ко всему лишние люди, в смысле пилот, спешка опять же, а мне хочется полезное совместить с приятным, так, чтобы сохранить независимость от кого-либо. Пацаны, надеюсь, вы разделяете мою точку зрения, спешить-то нам некуда уже, давайте впредь поступать так, чтобы с чувством, толком и расстановкой, как моя покойная бабушка Анастасия частенько приговаривала, да будет земля ей пухом.
– Резонно глаголишь, Бронь, а также имеешь и право на это, ведь дело, по сути, твое личное, благодарю, что позвал, мы тут с пацанами посоветовались и решили, конечно, чем сможем поможем, но нам ничего за это не надо, да и, надеюсь, все остальные того же мнения. Двадцать пять лет за кордоном пробыть, выжить и мразью не стать, да тебе медаль надо отлить, ведь другой уже давно сгреб те брюлики в охапку и поминай как звали.
Гришку, видимо, пробило на лирику.
– Извини, что перебил, да, Бронька, мы с пацанами все не перестаем удивляться твоему поступку, так оно есть, правда, и раз уж на это пошло, то, конечно же, мы тебе поможем в твоем деле чем сможем.
Виталик, человек с даром оратора не смог сдержать поток красноречия.
– Все мы, прожив свои годы на родине, даже представления не имея о твоих странствиях, каждый по-своему, но преуспели, жаловаться, по ходу дела, никто из нас не жалуется, а ты молодец, что объявился, да еще и всех нас собрал, и план у тебя достойный, да и вообще, братцы, давайте мы выпьем за этого бродягу, за блудного сына, и пусть нам повезет.
– Ну надо же, и так бывает.
Гришка разливал еще по маленькой.
– Да, братцы, поблуждал аж по самые не балуйся, а теперь на Русь, домой хочу, надо на могилку матери заехать, проведать, и не только ее. Много мест, куда хотелось бы заскочить хоть на минутку, а где и побыть денек-другой. Посмотрим, как там карта ляжет.
Глава 8
Вечер они провели в такой вот веселой эйфории, да заслужили старики, пусть уж оттянутся самую малость.
Ведь немалый путь их еще ожидал впереди, а тем временем, все новые и новые волны «как бы беженцев» уже захлестывали матушку Европу.
Бомбы терористов-смертников уже рвались тут и там, в мире начиналось нечто невообразимое.
Самое страшное из возможных вариаций насилия, неожиданный теракт, стал чуть ли не повседневностью.
Чего оставалось ожидать старушке Европе… ужас кошмарного будущего неумолимо окутывал цивилизованный мир.
Ближний восток уже полыхал во власти братоубийственной войны, «братья» друг друга бомбили, особо не беспокоясь о последствиях, а господа великие мира сего в глубоком упоении трудились над шлифованием умопомрачительных в своем коварстве бизнес-планов по поставкам новых партий оружия в руки обезумевших людей, дабы те уничтожали друг друга.
Далеко идущие планы великих мира сего не включали таких отделов, как милосердие или гуманитарность.
Да ладно, оставим политику политиканам, а сами, мой уважаемый читатель, вернемся к действию наших героев.
«Тойоту», максимально груженую строительными инструментами Бронислава, поместили в контейнер, и из порта Кадис морем отправили в Санкт-Петербург.
Дилер транспортной компании «Маерск» уверял, что доставка будет осуществлена в течение двух недель.
Сами господа кладоискатели на арендованной автомашине отправились во Францию, чтобы в Бордо встретиться с огранщиком драгоценных камней.
Особого труда не составило договориться с мастером о предстоящей работе, тот даже обрадовался столь великой чести, ибо, судя по описанию, дело предстояло весьма доходное, если не учесть предвкушения еще и в творческом успехе.
– Можно понять старика, ну когда ему еще раз выпадет шанс на работу такого масштаба.
Маэстро со светлой завистью в голосе как бы сам себе пояснил блеск в глазах старого мастера огранки.
– Да уж, и тем более получить щедрое вознаграждение, ибо условились мы на весьма и весьма достойный процент при расчете теми же алмазами.
Это Андрей, глядя со своей колокольни бизнесмена, выдал ему характерный комментарий.
– Ошибаешься, Андрюха, старому огранщику оплата не так важна, как сам процесс, вот представьте себе, он берет бесформенный кусок минерала, долго его рассматривает, чтобы не допустить ошибки при решении, какой же из вариантов огранки лучше всего подойдет данному камню, с какой же грани начинать, дабы минимизировать потери объема и так далее. Это, братцы, глубоко творческий процесс.
– Ладно, братва, а теперь предстоит нам полет на родину, так что вперед, сначала до городу Парижу, оттуда и отправимся.
С Янкой они условились, что ей будет целесообразней остаться на месте, в Испании, квартира на побережье и дачка в горах, а там два кота, пес, курицы и даже пчелы – за таким хозяйством кто-то ведь должен присматривать. Она с удовольствием согласилась, но при условии, чтобы он не смел оставаться без доступа к интернету.
– Ох уж эти современные технологии, ну не может человек уединиться даже в Сибири. Куда же я денусь, без тебя, дорогая, мне жизнь не представляется возможной.
– Это я знаю уже шестнадцать лет как, но ты не забывай, куда собрался, из курорта в тайгу, будь осторожен, умоляю. И ведь нужна тебе вся эта затея, жили себе спокойно, тут на тебе, понеслась.
– Дорогая, но ты ведь была в курсе практически с начала нашего знакомства, что однажды я отправлюсь за своим кладом, ну и вот оно, время настало.
– Благо с добрыми намерениями в душе ты туда отправляешься, а все равно неспокойно, но будем надеяться на положительный исход.
– Дело жизни, ну неужели меня ждет провал, чай, не молодые уже все мои компаньоны и всяк отдает себе отчет в том, что собирается делать. Алчности в их глазах я не наблюдал, все самодостаточные люди. И в конце концов, ведь Богу угодное дело начинаем.
– Ох вы, пенсионированные гангстера, берегите себя.
– Береженого, брат, и Бог бережет.
– Это ты славно подметил.
– Да не беспокойся, дорогая, мы еще с тобою потанцуем, и не раз.
– Ну что же, разве тебя возможно остановить? Поезжай, а я тут молиться за тебя буду. Конечно же, однажды в любом случае поехал бы, ну не оставишь же сумку с камнями там на всегда.
– Было дело, думал сыну доверить свой клад, но что он с ним делал бы, скорей всего попал бы в неприятности, даже трудно представить.
– То, что ты собираешься на вырученные средства реставрировать храм в родном краю, намного лучше, чем просто отдать камни молодому человеку, неровен час, беду накликал бы, а потом остаток жизни сам себя проклинал бы. Это самое серозное решение, что только и было возможно ожидать от тебя Бронислав.
Облачное небо не позволило созерцать родные просторы из иллюминатора самолета, но когда стюардесса сообщила о том, что лайнер вскоре приземлится в городе-герое Санкт-Петербурге, его душу словно теплой волной окатило противоречивое чувство.
Двадцать пять лет.. половина его сознательной жизни, о Господи, спасибо, что дал шанс на возвращение.
Изменилось все до неузнаваемости, словно никогда тут не бывал, вдруг все вокруг его заговорили только по-русски, это было самым удивительным фактом.
Мозг, за четверть века привыкший к совершенно другим языкам, чуть ли не взбунтовался.
– Братцы, давайте мы поедем прям в баню, ведь полжизни как мы с маэстро не были в нормальной русской бане.
– Да запросто, вот только в какую вы пожелаете, уважаемые господа.
Молодой таксист, явно кавказец, но говорил на чисто русском, без всякого акцента.
– Бронька, брат, да нет проблем, под Гатчиной у моего приятеля есть небольшой мотель, там и баня и не только…
– Никаких «не только»… европейскую грязь бы отмыть, веник чтобы березовый, да пиво холодное с таранкой, эх-х-х…
– Будет и веник, и все остальное, теперь не то что двадцатью годами раньше, банщики о клиенте стали заботиться по высшему разряду.
– Вот не поверите, братки, а хочется без всяких там сервисов, как в детстве, баньку по-черному, да из парилки в сугроб.
– К сожалению, месяц май на дворе, господа эмигранты-репатрианты, так что придется довольствоваться холодным бассейном.
– Да давай, поехали уже. Нас пятеро, так что поедем на двух машинах, мы с маэстро сядем во вторую, оба эмигранты-возвращенцы, ребята, дайте-ка вы нам несколько минут побыть наедине, пока доедем, для обмена впечатлениями, так сказать.
Виталик сказал адрес таксисту, и они помчались по ухоженному шоссе.
– Вот ты какая, родина-мать, помолодела.
– А по-моему, это мы с тобой постарели, мой маэстро.
Единственные фразы, которыми они обменялись по пути следования до Гатчины.
Оба молчали и наверняка каждый о своем.
На самом деле, родина вовсе не изменилась, ну разве что стала немножко другой, более пестрой, ухоженной, что ли.
Эмоций не описать, их можно только пережить словно во сне, ему все еще не верилось, что, в конце концов, он снова на родине, и это все можно потрогать, а ведь тысячи дней и ночей он ее видел только в воображении.
Весна в России после коричнево-желтой Испании. Тут зелень прям обнимала, ласкала и благоухала, доводя аж до слез истерзанную душу скитальца.
Он глянул на сидящего рядом маэстро, тот тоже не прятал влаги в глазах.
– Ну вот и сбылось, эмиграция, словно трясина, всосала по самые не балуйся и ведь не отпускала, благо ты, Бронька, появился. Спасибо мой друг, спасибо.
– Да будет уже старина, давай мужаться, а то пацаны не поймут.
– Поймут, не дураки, славные у тебя друзья, Бронислав, эти не подведут.
– Не сомневался ни минуты, ведь говорю, они проверены в бою.
– Помню, ты еще в двухтысячном о них рассказывал.
– Давай, старик, сегодня выпьем и песен попоем, надо дать душе разрядку, а то так и до инфаркта недалеко, правда, сердце что у птички скачет.
– Ты слишком эмоционален мой друг, я старше тебя, а вроде ничего, держусь.
– Ну да, а у самого что в глазах, лук вроде бы не режешь?
– Тебе показалось, это от слишком пестрой цветовой гаммы, говорю тебе как художник.
– А, ну да, как сам не догадался, все это от весенних красок.
