– То же самое хотела спросить, – пробурчала Зоя. – Не отпускайте больше собаку бегать, где придётся. Обычно это плохо заканчивается.
– Его зовут Кербер и он впервые отлучился самовольно. Я разберусь.
– Может, течная сука появилась в округе, – предположила девушка, и её собеседник кашлянул, будто пытаясь сдержать смех. – Почему вы всё время носите чёрные очки?
– Не хочу никого пугать, – спокойно объяснил мужчина, и в его голосе Зое послышалась затаённая горечь.
– Простите. Родители говорили, что я слишком любопытная. Можно?
Она заворожено потянулась к лицу незнакомца, чтобы снять очки, но тот мягко перехватил её руки и отрицательно покачал головой:
– Нет. Мы с Кербером проводим тебя до дома.
Зоя почувствовала, как жаркий румянец заливает лицо. Давненько она не вела себя так бестактно, и то, что мужик явно не в себе, её не извиняет:
– Ха! Мой дом – моя крепость. Я сама дойду, спасибо, и всё такое.
Неловко помахав рукой, девушка чуть ли не бегом бросилась к выходу из сквера. Аид, придерживая Кербера за ошейник, смотрел ей вслед. У подъезда Зоя чуть не попала под машину: чёрный «Мерседес» ехал так бесшумно, что она не сразу его заметила:
– Сдурел, что ли без фар ездить! – сердито крикнула Зоя. Машина была незнакомая, да ещё и с тонировкой. Подгоняемая смутной тревогой, девушка взлетела по ступеням и сразу закрыла за собой дверь на замок.
Отдышавшись в маленькой прихожей, девушка задумчиво потёрла запястья. Не хотелось в этом признаваться, но было немного обидно из-за того, что харизматичный безумец не попытался выяснить её номер телефона.
Глава 4
В представлении древних греков загробное царство вовсе не было безжизненной пустыней. Там обитало множество сущностей – чаще пугающих и опасных для человека. На золотом троне восседал правитель Подземного царства – Аид, со своей женой – Персефоной.
Рядом с ним – трое полубогов: Минос и Радамант – сыновья Зевса и Европы, Эак – сын Зевса и нимфы Эгины. Все они были справедливыми правителями при жизни и после смерти стали вершить суд над душами, решая – заслужил ли человек муки Тартара, блаженство Элизиума или суждено ему бродить по асфоделевым полям в забвении.
В бездне Тартара был дом Нюкты – богини ночи, дочери Хаоса. Перевозчик Харон – её сын, как и боги-близнецы Смерть и Сон – Танатос и Гипнос. Танатоса представляли в чёрном плаще, с мечом в руках, с огромными черными крыльями, от которых веяло могильным холодом. Гипнос, напротив, был добр и благосклонен к людям. С белыми крыльями на висках и маковым цветком в руках, он всегда спокоен и могущество его велико – даже верховные боги, такие, как Зевс, не могли противиться сну.
У Гипноса множество сыновей, но более других выделял он Морфея. Морфей мог принимать любое обличье, являться людям, формировать их сны. Он посланник богов, но также изрядный озорник, обожающий розыгрыши.
Дочеры Нюкты – мойры, богини судьбы, и эринии (у римлян – фурии) – богини ненависти и мщения. Среди эриний выделяли трех: Алекто – непрощающая, Тисифона – несущая возмездие за убийство и Мегера – карающая зависть. Эриний изображали в виде охотниц, с факелами и кнутами, со змеями в волосах и с крыльями летучей мыши. Они преследовали преступников, сводя их с ума и доводя до смерти.
– По какому поводу гробовая тишина? – Алекто вошла в зал, покачивая бёдрами, и усмехнулась собственному каламбуру. Мегера и Тисифона держались на полшага позади. Аид поднял взгляд на эриний, и те упали на одно колено, будто споткнувшись. Змейки в их волосах тревожно зашуршали.
– Мы опоздали, владыка. Но судьи тоже пока не пришли, возможно…
– Эак. Радамант. Минос, – медленно перечислил Аид. – Их больше нет.
Мегера побледнела и вскинула голову:
– Но почему?
– Почему не вы? – уточнил повелитель подземного царства.
Харон хмыкнул, поглаживая бороду. Гипнос и Танатос, сидевшие рядом, переглянулись. Аид, неподвижно сидящий на золотом троне, долго молчал, прежде чем ответить:
– Я думал об этом. Но недавно задолжал Нюкте, а богиня ночи любит своих детей. Кроме того, вы гораздо симпатичнее, чем был Минос, – повелитель подземного мира едва заметно улыбнулся и жестом пригласил эриний сесть за стол. Алекто царапнула столешницу острым когтем и мрачно уточнила:
– Значит, мы следующие?
– Значит, мы пойдём другим путём. В нас не верят. Не боятся, не призывают, не восхваляют и не жертвуют. Даже сильнейшие из нас больше не могут поддерживать жизнь в остальных.
– Разве мы можем это изменить? – пожал плечами Харон. – Правда, не мне жаловаться, да. В Риме, почитай, ещё недавно справных покойников хоронили с монетой под языком.
– Недавно – это четыре века назад, – хихикнув, шепнул Морфей отцу. Гипнос нахмурился и прижал палец к губам, но Харон не обратил на них никакого внимания:
– И моряки, да. У этих был ритуал чёткий – хоть и отправлялись в царство Посейдона рыбам на корм, а всё равно с монеткой во рту. Да что моряки, в Тавриде и сейчас непременно положат мелочь в гроб. Даром, что русские, а иной раз сунут пятачок прямо в руку и прямо говорят – перевозчику, мол.
– Ты закончил? – поинтересовался Аид, и в помещении ощутимо похолодало.
– Прости, владыка, – смутился старик и уставился в стол перед собой. Аид продолжил. Голос некогда могущественного бога наполнился силой, а воздух вокруг словно сгустился:
– Люди не перестанут верить в справедливое возмездие и правосудие, – он кивнул эриниям. – Многие из них мечтают о спокойной смерти во сне, Танатос. Они до сих пор верят в вещие сны, слышишь, ты, обалдуй?
Морфей подавился виноградом и закашлялся, потом энергично закивал и поднял большой палец вверх. Гипнос сжал губы, изо всех сил стараясь не улыбнуться. Он никогда не сердился на сына за его проделки, хотя иногда Морфей совершенно терял связь с реальностью.
– Единственный шанс выжить – стать частью современного мира. Мы изменимся так, чтобы люди могли верить. Возьмём себе другие имена, изменим внешность. Поднимемся на поверхность.
– И ты? – уточнил Гипнос, и Аид нахмурился:
– Вы прекрасно знаете, что я останусь здесь.
– Один? – фыркнул Харон. – Тогда ты точно помрёшь со скуки. И твой ненаглядный Кербер тоже, он давно мечтает побегать на воле.
– Идея – топчик, – вскочил Морфей, размахивая руками. – Старик, как насчёт работы гондольера в Венеции? Экзамен сдать будет непросто, но если постараешься… Алекто, ты можешь стать прокурором, уже вижу тебя в деловом костюме и на шпильках, – он обрисовал ладонями в воздухе женский силуэт и змейки на головах эриний злобно зашипели.
– Я мог бы принести пользу эскулапам, – улыбнулся Гипнос, – но всё ещё не понимаю, как это поможет всем нам.
– Меня больше интересует, что скажут олимпийцы, – мрачно произнёс Танатос, не убирая ладонь с рукояти меча.
– И Персефона, – шепнул Морфей отцу на ухо, но у Аида был тонкий слух:
– Мой брат – не ваша забота. Как и моя жена. Совещание закончено. Подумайте над моими словами, обсудим через декаду.
Подождав, пока приёмный зал опустеет, Аид направился в конюшню, жестом показав слуге, что его помощь не требуется. Вороные кони, завидев хозяина, подбежали к ограде загона.
– Эфон, Никтей, Аластор, Орфней! Идите сюда, иначе останетесь без яблок.
Он давно не запрягал их в квадригу, хотя золотая колесница была полностью исправна. Бессмертные кони были достаточно рослыми, чтобы нести человека на спине, и Аид предпочитал объезжать свои владения верхом на одном из них.
– Никтей!
Лоснящийся вороной довольно всхрапнул и потряс головой. Эфон цапнул его за плечо, и жеребцы чуть не затеяли драку, но хозяин ждал, и разборки пришлось отложить. Человек вряд ли смог бы отличить коней друг от друга – они были похожи точно близнецы. Но Аид видел нечто большее.
Белые асфодели приминались к земле под копытами Никтея, бешеная скачка почти позволила почувствовать себя живым. Серебристые тополя в роще успокаивающе шуршали листвой. Аид присел на корточки и прикоснулся рукой к земле.
– Радамант, старый друг. Мне тебя не хватает. И твоих советов.
– Как знал, что найду тебя здесь, – Гипнос приземлился рядом, держа в руках ярко-красный мак.
– Забавно. Я как раз пытался побыть один. Никтей не в счёт – он не болтает.
– Тебе нужно отдохнуть, владыка. Я могу помочь.
Аид встал, отряхнул ладони и мрачно покосился на Гипноса.
– Я знаю, что ты можешь. Никто из олимпийцев не может противиться тебе, даже самый амбициозный из моих братьев. Странно, что ты этим так редко пользуешься.
Гипнос грустно вздохнул и промолчал. Он понимал, что Аиду нужно выплеснуть на кого-то скопившуюся в душе горечь.
– Попроси лучше брата заглянуть ко мне, когда я засну.
– А Танатос уже пробовал, – беспечно отозвался Гипнос. – Но ты же бессмертный, чтоб тебя, бог. Ничего не получилось.
Аид хмыкнул, а Гипнос рассмеялся, чтобы его заявление можно было посчитать шуткой.
– Только сегодня, слышишь? Жду тебя во дворце позже. Эй, Гипнос! Как ты думаешь, люди сильно изменились?
Бог сновидений обернулся, юный и прекрасный, как всегда:
– Как по мне – так нисколько. Ты под впечатлением, потому что давно не был в подлунном мире. Но они всегда были изобретательны. А что касается остального… Их страхи и желания всё те же.
В эту ночь Аид наконец заснул, успокоенный прикосновением прохладной ладони Гипноса ко лбу. Ему снилась рыжеволосая девушка в коротком хитоне, танцующая на лесной полянке. Она смутно напоминала кого-то, но образ ускользал и расплывался. Во сне Аид видел солнце и мог греться в его лучах. Тем отвратительнее он чувствовал себя после пробуждения уже много столетий подряд.
Глава 5
У Зои выдалась спокойная смена – впрочем, в будние дни народ всегда приходил только под вечер. Она сидела у окна, не в силах оторваться от ярко-синего неба.
– Ноябрь, Наташа, ноябрь! Никогда не привыкну, что осенью может быть такая погода. Это же сказка.
– После Питера любой климат сказкой покажется, – хихикнула ассистентка. Зоя была с ней не согласна: до поступления на ветеринарный факультет в Петербурге она провела несколько лет в Мурманской области. После жизни в маленьком военном городке за полярным кругом, Питер воспринимался как настоящий курорт.
– Какие планы на выходные? – поинтересовалась Наташа.
– Не поверишь, но они есть! К двоюродной сестре приехали ребята в гости, поводим их по городу. Они пока и сами справляются, правда. Умчали на «Комете» в Ялту.
– О, так вы к экскурсии готовитесь?
Зоя непонимающе нахмурилась, и Наташа кивнула на книгу, лежащую на столе. Это были «Мифы и легенды Древней Греции». Слегка смутившись, девушка помотала головой:
– А, нет, это я так. Решила освежить в памяти. Но тут, наверное, издание какое-то сокращенное, про Аида почти ничего нет, только история с похищением Персефоны.
– Про кого?
– Да, не бери в голову! – Зоя незаметно перевела разговор на другую тему и спрятала книгу в ящик стола.
«Послезавтра идём в Херсонес Таврический» – прислала сообщение Ирка. Зоя улыбнулась. Переезд в Севастополь был хорош уже тем, что они с сестрой снова начали общаться. Ира была младше на пять лет и осталась такой же неугомонной как в детстве.
Взять хоть этих парней из Костромы – Иришка познакомилась с ними в конце лета на какой-то детской туристической программе: вместе работали вожатыми. И вот на тебе – приехали в гости. Впрочем, с Александром всё стало понятно при личной встрече – они с Ирой липли друг к другу без всякого стеснения, мило ворковали и строили планы на будущее. Зоя в отношения на расстоянии не верила, но старалась свой скепсис не показывать. Второй парень, Дима, видимо, не хотел портить другу охоту и переключил все внимание на Зою:
– Туристы, разнорабочие и педагоги – вот чем славится Кострома, – сообщил он с улыбкой. – А чаще – всё сразу в различной пропорции.
– Ира сказала, что ты на последнем курсе педагогического. А я работаю ветврачом.
– Работа мечты! – бодро отреагировал Дмитрий. – Котята и щенки в свободном доступе! Гладь – не хочу, да?
Зоя вспомнила щенка с парвовирусным энтеритом, у которого рвота фонтаном почти сразу же сменилась кровавым поносом. Она сжала зубы и быстро переменила тему:
– Спасибо, что взяли экскурсию! Я сама тут ни разу не была с гидом.
– Ну, без интересного рассказа это были бы просто камни, верно? – заметил Дима.
Зоя не могла с ним согласиться. Херсонес Таврический, даже разрушенный, был прекрасен в любую погоду. Угадывалась планировка улиц, и ей нравилось представлять, как жили люди в античную эпоху. Экскурсовод продолжала рассказывать приятным мелодичным голосом:
– Предположительно именно здесь, в Корсуни, принял крещение князь Владимир. В честь этого события в конце девятнадцатого века был возведён кафедральный собор. Его пришлось восстанавливать из полуразрушенного состояния в девяностые годы.
Храм смотрелся величественно, но когда экскурсовод предложила осмотреть внутреннее убранство, Зоя отказалась:
– У меня ни юбки, ни платка. Не пойду, идите без меня.
– Мы же туристы, – удивилась Иришка, – Никто тебя кутаться в платок не заставляет.
Зоя упрямо покачала головой. На самом деле идти внутрь просто не хотелось. Она так и не смогла принять основную идею православной религии, да и в церкви чувствовала себя некомфортно, не зная простейших правил поведения.
– Я тоже воздухом подышу, – вызвался Дмитрий, и Зоя хмуро глянула на кавалера. Парень был симпатичный, что и говорить, и она решила поддержать разговор:
– Весной весь этот холм усыпан красными маками, – невпопад сказала девушка, и её спутник просиял, словно она не про цветы говорила, а незнамо что ему пообещала.
На античный зал оставалось совсем немного времени. Ребята похихикали над жертвенником в виде палицы Геракла, быстро осмотрели многочисленные стенды и засобирались на выход. Зоя только вздохнула. Экспозиция была потрясающе оформлена, разделена по эпохам и темам, и совсем не грех было бы задержаться. Девушка молча решила вернуться сюда в одиночестве.
– Теперь, когда мы достаточно окультурились, айда в бар, про который Иришка рассказывала! Готов потратиться на такси, – заявил Александр. – Зоя, ты ведь с нами? Отказы не принимаются!
В «Барабульке» даже не в сезон было людно и довольно шумно. Приглушенный свет и атмосфера морской таверны располагали попробовать местного пива. Ира отошла припудрить носик, и Александр вдруг обратился к Зое:
– Ты серьёзная, как настоящая старшая сестра, расслабься! Не стоит судить так строго, может у нас всё серьёзно! – парень игриво подмигнул, испортив всё впечатление от пламенной речи, и поставил перед Зоей очередной бокал.
