Так вот, всему перечисленному родственно же и украинское це, равносильное русскому сие или сё, а также английскому артиклю the, как своего рода указание на нечто намечаемое, своего рода, заЦЕпка ориентира, то есть, мишени (ср. с фарси села, силй – пощёчина, оплеуха). Подтверждением чего могут послужить примеры однокоренных слов, обнаруженные в Толковом словаре Даля: цельшить – бродить кой-как, волочить ноги (а по-сути цепляться); цилик, цылик – молодой гриб (а по-сути цеплак); цецуля – большой ломоть хлеба (а по-сути отцепленный целяк).
На какую мысль наводят наши морфологические находки? В каждом из упомянутых языков существуют сходные морфемы, благодаря такому явлению в мировой лингвистике как звукоподражание. То есть, имитация звука, сопровождающего то или иное действо, заложила основу образования всякого слова, в момент начала его употребления в первобытной речи, вспомните звукоподражательное цап! – обозначение быстрого хватательного движения, действия, которое позже дало начало и диалектному наименованию существа: цап – козел; и названию предмета цап – тяпка. Не исключение в этом бесконечном ряду и слово цель, которое родилось от вполне очевидного соответствия некоему цеплянию за предмет-явление-действо-существо, а посему в истоке своём та или иная ЦЕЛь представляет из себя то, за что ЦЕПЛяются, следовательно любое ЦЕЛое суть сЦЕПЛение множества компонентов, из которых оно состоит, как то: части, члены, коленья, суставы, кость, нутро, покров, голова, череп, мозг и т. д. и т. п. Потому-то и какая-либо плоть в русском языке зовётся телом или туловом, а в животноводстве тёлкателится, рождая уже целенького (в теле – готового) телёнка, способного тут же встать на ноги, и телепаться, хоть и поначалу цельшась копытами о землю (ср. с фарси саланг-саланг – раскачиваясь, покачиваясь, слоняться, шататься). Кстати, из той же матричной обоймы и следующие однокоренные словообразования: ТУЛ, ТЫЛ, ТАЛый, ТЛЕть, ТЛО, доТЛА, ТЛЯ, сТЛАть, сТЕЛить, насТИЛ, сТОЛ, ТЮЛя, ТЯЛо.
Подобный принцип действа при выборе цели, нашёл отражение во многих, как иноязычных, так и родных словах:
норвежский kaste, исландский kasta, ирландский caith, анг. cast – бросок =>
белорусский кiдок, украинский кидок – бросок => литовский kad – чтобы;
болгарский хвърлям – бросок => русский шВЫРять, поВЕРгать;
валлийский taflu, испанский tirar, мальтийский tarmi – бросок => английский target – цель => русский торкать, торг;
галисийский xogar, голландский gooi – бросок => болгарский гол – цель;
латышский mest, литовский mesti, латинский mittent – бросок => русский мести, сметать;
эсперанто jetu – бросок => латынь projectus – брошенный вперед, выступающий, выдающийся, французский objectif – цель => русский объять, поять, ять, жать;
фарси салб – отнятие, лишение, разделение, отрицание;
санскрит сель – движение => русский цель, сила.
По той же самой, уже выявленной ранее, причине вариативности корневых ядер С-Ц-Т-Ч-К-Х-Г в различных языках, и произошло расхождение корней в определении, по-сути, одного понятия «цель», в отличие от, хоть и редкостного, но всё же разноязычного сходства в определении «целостности»: английский whole [h?ul] – целый; мальтийский kollha – целый; сесото tsohle – целый; суахили kila – целый; кимрский cwbl, holl – целый (ср. с перс. села – стая, стадо).
Проведя системный анализ определений цель и целое, мы уже легко можем вникнуть в первородный смысл слова поЦЕЛуй, причём, тот факт, что данный корнеслов ЦЕЛ присутствует исключительно в славянских, да и то не всех, обозначениях понятия «целовать», только лишний раз доказывает грубую ошибку Фасмера, выводящего русское цель из немецкого, поскольку, практически, нет ни одного корневого схождения со славянскими значениями «целовать», ни в германских, ни в иных европейских, ни в каких-либо других языках мира, сравните:
албанский puthje => ближе русскому пятнать, пучить;
английский, датский kiss => ближе русскому кусать, касаться;
баскский musu => ближе русскому мусолить, месить;
валлийский cusan => ближе русскому кусание;
венгерский csоk => ближе русскому кусок;
галисийский bico => ближе русскому бука – набухший;
голландский kus => ближе русскому кус;
греческий ???? => ближе русскому пили?, по типу формы впи?лись;
ирландский pоg => ближе русскому чпок, по типу формы чмок;
исландский koss => ближе русскому коснуться;
испанский beso => ближе русскому бузить – дуться;
итальянский bacio => ближе русскому буса – орошение;
каталонский petо => ближе русскому петовать – пытать, пестовать – печься;
латышский skupsts => ближе русскому со (во) купиться – быть в купе;
литовский bucinys => ближе русскому (на) бучены – набухшие;
македонский бакнеж => ближе русскому бухнёж по типу формы балдёж;
мальтийский kiss => ближе русскому киса – кусака;
немецкий Kuss => ближе русскому кушание по типу формы перекус;
норвежский, шведский kyss => ближе русскому кыс-кыс;
португальский beijo => ближе русскому бужить – вялить, валять;
румынский sarut => ближе русскому сорить – сеять;
словацкий bozk => ближе русскому бузок – бузение;
финский suudella => ближе русскому судела – сделка по типу формы свадьба;
французский baiser => ближе русскому бисер – роса, увлажнение, буса;
эстонский suudlus => ближе русскому судность – судьба.
Далее «целовать» на Азиатских языках: азербайджанский ?p?s, вьетнамский h?n, казахский с?йiс, лаосский kiss, таджикский б?сса, узбекский bo’sa, хмонг hnia;
на Ближневосточном языке: турецкий ?p?c?k;
на Африканских языках: африкаанс soen, зулу kiss, игбо nsusu ?n?, йоруба f?nuko, сесото kako, сомалийский dhunkasho, суахили busu, хауса sumba, чева chipsompsono;
на Австронезийских языках: индонезийский ciuman, малагасийский oroka, малайский ciuman, маори kihi; яванский kiss => ближе русскому (в) кус – вкушение;
на других иностранных языках:
гаитянский, креольский bo => ближе русскому бо! – божиться;
латынь basium => ближе русскому басим – красуемся;
эсперанто kiso => ближе русскому казать – помечать;
кроме феноменального сходства в следующих языках:
себуано halok, филиппинский halik => ближе русскому холик – холение;
монгольский ?нсэлт => ближе русскому он цел?ет, нацелить, цели?ть;
и в остальных славянских языках:
украинский цiлувати => ср. с русским цилиться – цепляться, волочиться;
белорусский цалаваць => ср. с русским целовать – делать одним целым; болгарский целувка => ср. с русским целовка, в целом, по типу помолвка;
польский pocalunek => ср. с русским (по) цельня?к, по типу формы по грибы;
боснийский, хорватский poljubac => ср. с русским полобзать – полизаться;
сербский полубац => ср. с русским по-любу, по типу формы полюбас;
словенский poljub => ср. с русским полюб – полобзание;
чешский polibek => ближе русскому по либу – по выбору.
Таким образом, мы приходим к совершенно естественному и логическому заключению о том, что словообразование ЦЕЛование, имея в своём зародыше значение взаимного и встречного ЦЕЛеустремления как образного «сцепления» пары (ср. с брет. pareour, pareer – целитель), и на физическом уровне, и в духовном плане, ведёт или, по крайней мере, должно приводить мужское и женское начало к ЦЕЛостности, как материальной, так и моральной, ради продолжения жизни, в самом прямом смысле (ср. с фарси сила – гладить, поглаживать, ласкать). Тем не менее, реалии нашей земной жизни позволяют сделать некоторое отступление от романтизма и лирики, связанными с поЦЕЛуями, в область простых человеческих взаимоотношений, наполненных ЦЕЛой палитрой эмоций, когда люди иной раз ЦЕЛуют друг-друга без всякой «задней мысли», выражая тем самым лишь тёплое, доброжелательное и преданное отношение к близкому или родному человеку. Что в этом случае происходит с людьми? Почему мы иногда делаем это? Надо признаться, ведь далеко не все, на самом деле, об этом задумываются. В то же время, ответ кроется в самом русском языке, который, посредством древнего пракорня ЦЕЛ, произвёл на свет ещё одно понятие – исЦЕЛение (ср. укр. цiлий – целый, и цiлющий – целебный), вот что несёт в себе, на подсознательном уровне, всякий родственный, отеческий, материнский, братский, сестринский, а то и дружеский, или даже дружественный поцелуй (ср. с тадж. салаф – предок, предшественник; салафут – мир предков, старина, древние времена)! Другими словами, сами подчас не осознавая, люди ЦЕЛуют себе подобных, искренне желая им всегда оставаться ЦЕЛыми (ср. с тад. сила (т) – подарок, дар, вознаграждение, связь, соединение, узы, сострадание, сочувствие, дружеское чувство, родственная связь, родственные узы).
Но и это ещё не всё о целовании! Вот какие исторические сведения мне удалось почерпнуть из информационного потока о не таком уж далёком прошлом нашей страны:
«Целовальник – одна из самых загадочных древних профессий на Руси. Действительно, для обычного человека, не углублявшегося в историю страны и словообразований в русском языке прошлых веков, термин «целовальник» ассоциируется с чем-то лирически-любовным. Хотя это не так…
На Руси профессия под названием «целовальник» имела два значения, практически диаметрально противоположных друг другу.
Предтеча судебного пристава. Впервые профессия целовальника появилась в XV веке как достаточно серьезная, суровая и даже грозная сфера деятельности. И то, что она стала «забытой», тоже не совсем верно. Она просто трансформировалась. Именно из первого, древнего значения должности целовальника вышли такие «недетские» современные ремесла, как, скажем, судебный пристав или налоговый инспектор, а на Западе – налоговый полицейский. Итак, начиная с XV века и вплоть до начала XIX века в России целовальник был государственным служащим, который отвечал за сбор финансовых податей, выполнение судебных решений. Целовальники осуществляли и общий полицейский надзор за вверенные им участки или населенные пункты. Причем должность эта была выборной. На нее выбирались люди из земства или черносошных крестьян. На церемонии назначения на этот важный пост они давали клятву «служить верно и честно» и при этом в подтверждение своих слов целовали крест. Отсюда и пошло название «целовальник». Летописи сообщают, что первое упоминание этого названия встречается в судебном уставе, Судебнике 1497 года. Потом – в новгородских грамотах Василия III. Запись, датированная 1508 годом, сообщает, что для обеспечения справедливого суда в процессе должны были участвовать целовальники. То есть, по сути, они совмещали функции судебных заседателей, присяжных и судебных приставов, ответственных за точное исполнение судебных решений и приговоров.
Кстати, что бы подумал современный человек, если бы услышал такое название должности – губной целовальник? Эта должность появилась в XVI веке и означала только то, что целовальник помогал губному старосте ловить воров и разбойников. Такие судебные процессы в те времена обычно заканчивались каторгой или плахой. Отсюда и термин «губной», произошедший от слова «губить». До воцарения Ивана Грозного целовальники были вольными охотниками. Они избирались «всем миром», а функции свои исполняли самостоятельно, никому не подчиняясь и ни на чью помощь не рассчитывая.
Питейное дело. Государственными чиновниками целовальники стали после Смутного времени, то есть примерно в середине XVII века. Изменились и их функции – деятельность целовальников в основном сосредоточилась на сборе налогов, податей и недоимок. Как чиновники, они подчинялись земским начальникам, а вот ответственность за качество своей работы несли самостоятельно. Власти требовали от целовальников, чтобы суммы сборов налогов, таможенных пошлин и недоимок в каждый последующий период были, по крайней мере, не меньше, чем в предыдущий. Если же целовальник не выполнял этого требования и поставлял государству денег меньше, чем в прошлый раз, то его ждал правёж – то есть на целовальника ложилась сумма недоимки как личный долг. И он сам должен был вернуть недостающие деньги любым способом. Чтобы понудить целовальника сделать это, его били батогами. Если же это не помогало, целовальника отдавали в рабство, где он бесплатно работал до тех пор, пока не отрабатывал возникший долг.
Поэтому в то время должность целовальника не пользовалась большой популярностью. С одной стороны, на этой должности можно было нажиться, собирая податей больше, чем требуется. Законная часть отдавалась властям, остальное целовальник совершенно официально забирал себе и мог жить безбедно. А с другой стороны, можно было и в рабство попасть.
Профессия целовальника в первом, древнерусском, суровом понимании этого слова исчезла к началу XIX века, когда в российском государстве сформировались профессиональные властные органы по сбору налогов, таможенному сбору и по исполнению судебных решений. Все эти функции отошли соответствующим департаментам.
А вот термин сохранился. Начиная с этого времени целовальниками стали называть владельцев кабаков и трактиров. Дело в том, что в России XIX века существовала и жестко контролировалась государственная монополия на производство и торговлю спиртным. А значит, человек, решивший открыть трактир, должен был получать у государства, как теперь говорят, лицензию. При этом он клялся не разбавлять водку в своем заведении и в подтверждение слов… тоже целовал крест.
Кстати, термин дожил вплоть до советских времен. Последнее упоминание о целовальниках встречается в перечне профессиональных болезней, утвержденном ВЦСПС в 1924 году.
Ещё раз, сам термин исчез, но именно с целовальников в России ведут начало многие государственные структуры – судебные приставы, таможенные и налоговые органы. Хотя можно допустить, что сами они об этом не знают».
Ну, и в итоге мы подошли с вами к основной теме данной главы – распознанию истинного смысла в слове целитель. Вполне очевидная близость однокоренных созвучий в понятии «исцелять» всплывает в некоторых разноязычных словообразованиях, как то: английский heal [hi?l], валлийский gwella, датский, норвежский helbrede, немецкий heilen, украинский зцiлити, турецкий iyilesmek, зулу ukuphulukisa, сесото folisa. И всё это, так или иначе, прямо или косвенно, непосредственно или опосредованно, связано со «здоровьем» (ср. с анг. healer [?hi?l?] – целитель), что эхом отдаётся в его переводе на разные языки: английский health, ирландский slаinte, исландский heilsa, испанский salud, итальянский salute, каталонский salut, норвежский helse, шведский h?lsa, азербайджанский saglamliq, таджикский саломат?, турецкий saglik, узбекский sog’lik, латынь salutem.
Отсюда простой логический вывод: если целить – это оздоравливать, а быть целым – это быть здоровым (ср. с анг. whole [h?ul] – здоровый, целый), то, соответственно, целовать – это одновременно желать здравия и приветствовать (ср. с перс. солим – исцелить, и салом – привет), судя по романскому SALUT, что созвучно сразу двум русским определениям: ЦАЛУЕТ – ЦЕЛИТ (ср. с др.-рус. ц?лъвьникъ – целитель), а переводится как «здоровье» и «привет» (ср. с др.-рус. целовати – приветствовать). В том же логическом звене выступают и прусские определения: kails, caly – целый, kails – здравствуй (те)!, kails аnsteinai – доброе утро!, kails paskails – за… здоровье!, kailusts – здоровый, kailustiskun – здоровье. Латинское слово «салют» также невольно ассоциируется и с русским понятием салки, от «салить» – мазать салом, хотя в игре мажут не салом, а просто касаются рукой (ср. с исл. koss – целовать). Ведь сало – это жир, что в Древней Руси значило «богатство», а в современной речи богатырь, здоровый или полный легко заменяют на «жирный» или «в теле», значит САЛО, ТЕЛО, ЧЕЛО (ср. с тадж. калла — голова) и ЦЕЛО происходят из единого древнейшего источника, одного пракорня (ср. анг. tallow [?t?l??] – жир, сало, с рус тулово, тело), что подтверждается древнерусскими понятиями ц?лыи, съдравыи, съдоровыи, пълныи – целый, и определениями из фарси силахшур – воин, испытанный, закалённый в боях; сулб – спинной хребет, позвоночник, семя, потомство, середина, сердцевина, твёрдый, жёсткий, крепкий, прочный, незыблемый. Смею предположить это, хотя бы на том простом основании, что целлюлит – это ожирение, от целлюлоза – клетчатка, из латинского cella (cell, cellо) – соты, клеть, клеточка, клетка организма, ячейка, в том числе, и яйцеклетка, или просто яйцо – на латыни ovo, древнерусское же ово – это не только одно из, но и одно целое! А в космогонии славян яйцо в разрезе было прообразом не только устройства Земли: желток – ядро, белок – мантия, скорлупа — кора, но и Вселенной (буквально «всей, целой ленной»), которая по мнению уже современных астрофизиков являет собой сотовую, либо клетчатую или пузырчатую структуру, состоящую из бесчисленных мириад пузырей с планетными системами, звёздными скоплениями, газовыми туманностями и разновидными галактиками. Другими словами, безграничный космос – это, своего рода, необъятный пузырь или яйцо со множеством пузырьков или яйцеклеток, сотканных светящейся паутиной в бездонной глубине вакуума в нашем измерении, и вьющихся призрачной дымкой в неисчерпаемой гуще тёмной материи в параллельном мире, но непременно сообщающихся меж собой «кротовыми норами» – пространственно-временными тоннелями расположенными в чертогах чёрных дыр.
По тому же «яично-ячейковому» принципу устроена и русская матрёшка – далеко не только от, якобы, имени Матрона «матерь», но и от изначального матрица – исходная материнская форма, плодоносящая матка, первопричина в сфере применения и взаимодействия, и эта древняя сакральная игрушка, ровно так же, как и яйцо, тоже являлась прообразом не только обычной бабы-роженицы, в частности, но и устройства энергетических оболочек человека и его астральных тел, вообще, например: явье тело – плотское (плотье) тело, плоть; жарье тело – оболочка (эфирное тело), окружающая живое существо; навье тело – лептонная матрица явьего тела (астральное тело); клубье тело – тело ума и разума (ментальное тело); причинное тело (каузальное тело) – энергетическая оболочка, которая несет в себе весь кармический опыт воплощения Души, проявляющийся в виде характера, а также в условиях жизни человека; колобье тело – тело интуиции и духовного ума (будхическое тело); дивье тело – душа человека (катеральное, атмическое тело); правье тело – Светье, Световое, Духовное тело Дживы (саттвическое тело); Джива (долька Живы) – индивидуальная, самосветящаяся частица Изначального Света – Рода Всевышнего, проявление Духа Всевышнего в нас. В двух словах, в единстве – множество. А посему, можно и нужно трактовать сей, закодированный в матрёшку, посыл наших мудрых предков так: «будешь всегда телом, умом и сердцем цел, лишь нацеливая свои помыслы и тонкие тела, как на свою целостность, так и на целование близких тебе душ, ради общего целомудрия и непрерывного взаимного исцеления, а главное, в целях целостности Родового Духа».
Заключение: наш метод системного сравнительного анализа показал, что все базовые понятия ЦЕЛЬ, ЦЕЛОЕ, ЦЕЛОВАТЬ и ЦЕЛИТЕЛЬ прочно связаны не только этимологически, но и семантически, на основании того, что даже полные словоформы, производные от общего корнеслова ЦЕЛ сходны по своей структуре, в точности до буквы, отличаясь лишь ударениями в произношении, исключительно во избежание путаницы в конкретных значениях каждого из конечных определений. Так, например, целить – это выбрать цель или прицелиться, а цели?ть – это исцелять; целовать – это лобызать или делать поцелуи, а целовать – это делать цельным или собирать, воплощать; целовальник – это давший клятву поцелуем святыни, а цело?в (ал) ьник – это целитель. Представленные образцы словообразований – самое красноречивое свидетельство именно тому, что так своевременно и в нужной последовательности, мастерски и эффективно применялось в практике древнего целителя. Боги-покровители всех целителей на Руси: Дажьбог, Ярило, Хорс (Корша, Корс), Световид (Святовид, Свентовит), Род, Рожаницы (Лада и Леля), Жива (Дева Джива, Дива Сива), Триглав, Дидилия.
Реснотный разбор корнеслова ЦЕЛ:
Корневое ядро Ц – матрика «цепляния», как в переносном смысле, так и в буквальном значении, а поскольку всякое действо подобного рода сопровождалось характерным шумом – неким «цокотом», то издревле человек выражал происходящее звукоподражанием, наподобие цап-царап, цок-цок, цып-цып, цык-цык, цвяк-цвяк, и схожими с ним, что со временем, перерождаясь в полновесные словесные вариации, стало обрастать всё большим смыслом, и, как следствие, обретать всё новые и новые значения, уже во многом отличаясь большей отдалённостью от первоисточника, иной раз до такой степени, что нынешний обыватель, порой, просто не в силах увязать с оригиналом все производные понятия, такие как: цель, целое, цыпки, на цыпочках, цепь, царапина, цур, цыган, цена, сцапать, цевьё, цыплак, цвет, цапля, цыкать, цедить, и прочие (ср. с анг. cell [s?l] – клетка, келья, celibacy [?s?l?b?s?] – целомудрие, celibate [?s?l?b?t] – целомудренный, chink [t??nk] – звяканье, accept [?k?s?pt] – брать, recept [?ri: sept] – приём, сoncept [?k?ns?pt] – понятие, accent [??ksent] – упор, подчёркивать, biceps [?ba?seps] – мышцы, citation [sa??te?? (?) n] — перечисление, cite [sa?t] – перечислять, cicala; cigala; cicada [s??ke?d?] – цикада, стрекочущее насекомое, Cerberus [?s??b?r?s] – (др.-гр. миф.) Цербер,трехглавый злой и свирепый цепной пес с хвостом и гривой из змей, охраняющий вход в подземное царство).
Нотная связка (звуковой интервал) Е – ЕГДА – когда, в то время как; ЕГОЖЕ – которого; ЕДА – неужели, разве, иначе, как бы не; ЕЖЕ – что, ЕСЛИ, когда; ЕЛИКО – сколько, как можно скорее, кто, что; ЕЛИЦЫ – те, которые; ЕЛМАЖЕ – так как, потому что, когда; ЕТЕРЪ – некоторый, некто; ЕЛЕ – слегка, очень слабо, незначительно, с большим трудом, насилу; ЕДВА – с трудом, насилу, слегка, чуть-чуть, в самой малой степени, как только; ЕЙ – или ей ей, истинно, воистину, право, точно, подлинно, верно, так; ЕЩЁ – опять, то же, что уже?, настолько, давно, пока (что), до сих пор; ЕСТЬ – суть, это.
Вспомогательная согласная Л – матрика «литья», в самом широком понимании, а не только в жидкостном аспекте, в связи с чем все слова с этим корневым ядром всегда отражают некое непостоянство, отсутствие статичности. Да, собственно, и рождались-то все корни с этой согласной от простой имитации звука, исходящего, ЛИБо от соприкосновения с нетвёрдой поверхностью, либо от ЛЁГкого перемещения какого-либо объекта, выдавая подражательные (тяп) -ляп, (х) люп- (х) лоп- (х) лясь, ляли-люли-лёли, и в том же духе. Именно поэтому, ЛЮБое образование, производное от данной первичной формы всегда будет стремиться к, своего рода, поЛЁТу, ЛАЗанию, заЛЕГанию, скЛАДыванию и приЛИПанию, в прямом и переносном смысле (ср. с анг. lace [le?s] – хлестать, laden [?le?d (?) n] – налитой, lap [l?p] – ложбина, лакать, лоно, лощина, lash [l??] — хлестать, lave [l?v] – разливать, lay [le?] – лежать, leak [li?k] — льёт, lean [li?n] – прислонять, ledge [l?d?] – залежь, leg [l??] – лапа, let [l?ft] – проливать, libation [la??be?? (?) n] – возлияние, lick [l?k] – лизать, lie [la?] – лгать, lighten [?la?t (?) n] — облегчать, like [la?k] – влечение, lime [la?m] — липовый, lisp [l?sp] – лепетать, льстить, load [l??d] – класть, loathe [l???] — люто ненавидеть, lobe [l??b] — лепесток, лопасть, locate [l???ke?t] – располагать, loss [l?s] – лишение, lough [l?h] – залив, lovable [?l?v?bl] – любящий, lucky [?l?k?] – случайный, luggage [?l???d?] – поклажа, lullaby [?l?l?ba?] – колыбельная, lust [l?st] – сладострастие, lying [?la??n] – лживый, ложный, лежачий, lazy [?le?zi] – ленивый, лениться).
Вывод: корнеслов ЦЕЛ является носителем первородного обозначения конкретного действия, образно выражаемого буквальным смыслом, подобного следующему – «что-либо цеплять, зацепить, или сцепить, для того, чтобы сложить, или слагать замеченный предмет, или существо, ради положительного результата, в частности, и пользы, вообще» (ср. с рус. жарг. цопка – наметка, и уст. цурить – метить, видеть, замечать). Поэтому такие слова как цель, целый, целование и целитель, не смотря на различие в современных понятиях имеют общий изначальный смысл – соединение чего-либо, или единения с кем-либо для облегчения выполнения той или иной сверхзадачи.
Глава 12
Чародей, Чаровница
С самого раннего детства, когда мы слышим и произносим это слово, то в наших головах тут же непроизвольно вырисовываются, либо сказочные сцены при участии седобородого старца с магическим посохом, либо арена цирка с фокусниками и факирами. А большинство из нас даже не задумывается, вплоть до преклонных лет, хотя бы о том, что и работник современного шапито не всегда был таковым, а то и вовсе им никогда не был, например: факир (от арабского faqir «бедняк») – фокусник, йог, дрессировщик животных, заклинатель болезней, толкователь снов, глотатель шпаг, суфийский религиозный нищий в Индии, род бродячих монахов – дервишей (от перс. dervi? «бедняк, нищий»). Чего уж там говорить о чародее и, тем более, о чаровнице, которая в умах наших современников, вообще, представляется, в лучшем случае, в образе некоей феи со всемогущей палочкой в руках, обращающей, по настроению её хозяйки, одушевлённый или неодушевлённый объект в любую загаданную субстанцию, предмет или существо, а порою, правда, уже в зрелом возрасте, она видится, преимущественно мужикам в полном расцвете сил, вообще, чуть-ли не элитной путаной. В таких стереотипных условиях очень сложно переубедить любого среднестатистического сноба, заточенного под формальную реальность, в действительном существование оных персонажей, но в совершенно не надуманном качестве, а вполне себе практичном амплуа. Впрочем, если честно, то мне абсолютно не хочется кого-то переубеждать – не в моих это свойствах. Другое дело, когда иной любознательный человек предельно искренно проявляет интерес к обычаям, истории, культуре и языку своих предков – тут уж мне, как автору собственных предположений, версий и теорий в области этимологии, не зазорно будет и с душой нараспашку пойти навстречу искателям правды.
Итак, поскольку ЧАРО/ДЕЙ – это очевидное двухсоставное образование, сложенное из понятий ДЕЯть ЧАРы, то нам, помимо справочного: ча?ры – волшебство, колдовство, пленительная власть, обаяние, очарование; необходимо выяснить, каково оно «на ощупь», то самое чаръ в единственном числе «колдовство», из чего исходит, и что это за сила такая?
Начнём с того, что сходное с чарами до буквы слово чара – чарка, чаша, черпак, даёт нам повод рассматривать однородные в древнерусском быту и языке предметы черпъ – ковш, и шерпа – кастрюля, как некую ёмкость для сбора, набора или забора чего-либо, а посему диалектное русское керп или керб – пучок, вязанка (отсюда и скарб – имущество), предоставляет нам возможность углядеть то же самое «черпающее» движение и в слове серп (др.-рус. сьрпъ) – закруглое ручное сельскохозяйственное орудие, жатвенный нож, обычно используется для уборки зерновых культур, жатвы хлебов и резки трав (ср. с санскр. сарпана – змея). Ровно такое же «черпающее»движение проявляется и в слове цара?пание (действие по значению глагола царапать) – подобного рода выражение печали об умершем вожде, именно царапание лба и носа и бритьё волос вокруг головы, по свидетельству Геродота, существовало ещё у Царских скифов!
Из этого следует, что все индоевропейские слова, хоть и с вариативным корневым ядром Ц-К-Ч-Ш-С, но единой корневой платформой Ч-Р-П наделяют нас правом видеть их изначальное родство в обозначении кругового, захватывающего, а по сути, зачерпывающего действа, как то:
английское kerb – опорная стена, построенная по длине окружности каирна или кургана (ср. с романским cerebro – голова, мозг, лоб, череп);
тюркское kerpi? [c??pit??] – кирпич-сырец, приготовляемый из глины с примесью навоза, резаной соломы, костры, мякины или других волокнистых материалов (ср. с др.-греч. ??????? – глина, изделия из глины и их смесей);
праславянское kerpъ – че?реп, черепица, отсюда и скрепа – сплочение (ср. с рус. корпе?ть – кропотливо и усердно (те есть, круглые сутки) заниматься каким-либо делом);
древнеиндийское karpara – череп, скорлупа (ср. с лат. corpus – тело);
прусское kerpetis – скорлупа (ср. с др.-греч. ?????? «плод», «зерно», «урожай» – бог плодов, сын Зевса и Хлориды).
Теперь, отталкиваясь от единой общеарийской корневой платформы, образно описывающей «черпание» (по действию глагола почерпну?ть – взять, заимствовать, позаимствовать что-либо откуда-либо), на примере персидских определений движения чародея: чарбдаст – искусный, ловкий, умелый; его нрав и характер: чарб – мягкий, деликатный, обходительный; и даже его чарующую речь: чарбзабон, чиразабон – сладкоречивый, красноречивый; мы вычленяем корневую матрицу Ч-Р, всё с тем же вариативным корневым ядром Ц-К-Ч-Ш-С, с целью сфокусировать внимание на конкретном корне заданного слова, с его искомым смыслом. И тут же находим равные по структуре русским керп – охапка, и к?рпъ – череп, однокоренные разноязычные переводы глагола «очаровать», как в литовском apkereti, где совершенно очевидны: приставка ap-, корень -ker-, и глагольное окончание -eti, что в русской транскрипции могло бы звучать как [обкереть], в значении «обчарить»; так и в казахском к?ркiне, к которому просто напрашивается разговорное русское чарканье – шарканье, будто в озвучку некоего шаренья, по действию глагола шарить – искать ощупью, копаться, рыться, шарабо шить, перебирать и щупать, особенно впотьмах; а также в переносном смысле шарить – понимать что-либо, разбираться в чём-либо (ср. с тадж. сар – голова).
Всё это очень чётко обрисовывает, непосредственно, само действо очарования, причём, весьма красочно, что вовсе не фигура речи, но однокоренное древнерусскому чарове – чары, роуськое же шарови – краски, от шар – краска, наряду с червлёный – красный, от др.-русск. чьрвь – красная краска, по цвету чрева – нутра, вспомните чара – ёмкость, и чаръ – волшебство, потому-то чаровница – это не только ведунья, ведьма, колдунья, но и красавица! А в современном понятии очаровать только и осталось от прежнего, что «влюбить», эхом откликающееся в бретонском karout [?ka?rut] – любить, и kar [?ka?r] – родной, родственный, родственник. Так вот, движения чарования – это, преимущественно, круговые взмахи руками, которые производились чародеем или чаровницей, во время их магических сеансов, что отражено как в гэльском cor [kor] – поворачивать, так и в санскритском чарра – превращение, семантически близкое понятию «оборотничество».
Таким образом, мы приходим к выводу, что главной задачей всякого чародея является непременное окружение кого- или чего-либо невидимой силой, с целью пленить его, и затем властвовать над ним, а вот из благородных-ли побуждений или по злому умыслу – это уж в изначальную структуру слова никак не входит, и является смысловой надстройкой, по-сути, субъективной оценкой того или иного трактователя. То бишь, чары, сами по себе, не могут быть «злыми», по определению, или «добрыми» – таковыми их делают, либо заказчики, либо исполнители, либо доносчики. Зато мы неоднократно убеждались в том, что чар – это, прежде всего, движение, в самом широком смысле этого слова (действие-поступок-творение), доказательством чему служат примеры из санскрита: чара – движущееся, чарати – действует, чарита – бегущий. Притом, что движение это направлено на изъятие чего-либо, как это видно из того же санскрита: чар – часть; а также из фарси: чурук – частица; что перекликается и с русским чара – чаша, поскольку чаша – это первоначально часть чего-либо (ср. с санскр. чашака – чашка, чарка, черпак). А характер сего движения, изымающего некую часть, являет собой, своего рода, черпание чего бы то ни было, в том числе, и нематериального, духовного, энергетического, к примеру: любви, воли, отваги, души, знания, чутья, и так далее, и тому подобное. Однако, процесс изъятия может иметь и форму оперативного вмешательства чародея в те или иные негативные события, случаи и обстоятельства, постигшие сообщество, семью или отдельного человека, ради их спасения, исцеления или просвещения, путём исчерпывающего очищения от любого рода заразы.
