Роман Булгар "Таежное смятение чувств. III. Полет"

Женские глаза на миг вспыхнули и тут же потухли. Поначалу она и не рассчитывала на то, что Наумов сам предложит ей такое. Но она же думала, что у него с Ершовой разовая интрижка, а тут дело к свадьбе идет. Ее промашка. Прокол, хоть и небольшой.

– Я, – выпрямилась Виктория Игоревна и приподняла голову, – обязательно передам, Дмитрий Юрьевич, вашу просьбу Волошину. Я лично с ним переговорю. Мы все будем вам очень признательны, если я непременно получу должность в нашем институте. Смею вас заверить, что и Евгения Николаевна непременно будет работать в обкоме на соответствующей ее уровню должности…

Как они заранее и договорились, Вика и Борис вели себя так, словно они были мало знакомы. Сидели они на разных концах стола, Зимин на Викторию Игоревну смотрел холодно и обращался к ней подчеркнуто-официально.

У Леночки даже вкралось ощущение, что она видит перед собой совершенно других людей, что это не та самая Шатова, которую она знала по пионерлагерю и не тот самый Борис, с которым училась в одной группе в политехническом институте.

– Я поеду, Зимин, а ты оставайся, – обронила Вика негромко, когда они танцевали вместе. – Я возьму твою машину, оставлю возле твоего дома. Не провожай меня…

Медленная музыка закончилась, Шатова едва заметным кивком сухо поблагодарила своего партнера, подошла к окну, возле которого стоял Наумов, минуту назад танцевавший с экономкой, женщиной тридцати пяти лет, которую все звали Машенькой, горячо поблагодарила за вечер, откланялась и ушла.

Первый секретарь райкома, почувствовав себя в отсутствие Виктории Игоревны намного свободнее, подсел к Селиверстову, налил себе и ему, пододвинул рюмку Леониду и произнес:

– Выпей, зятек, и слушай меня!

Послушно хлопнув стопочку, Селиверстов внимательно смотрел в глаза Наумова, и Дмитрий Юрьевич заговорил:

– Обидишь мою племянницу, закатаю тебя в асфальт! Узнаю, что путаешься с другими бабами, пеняй на себя…

Леня почувствовал, как холодок пробежался по его спине. Если сановитому родичу Леночки станет известно о всех его похождениях, ему несдобровать. Его вынужденное согласие на брак с Погодиной еще выйдет ему боком. Сам засунул голову в петлю…

– Ты у нас, Леонид, парень видный, девки на тебя сами штабелями вешаются! – пододвинул Наумов Селиверстову наполненную рюмку. – То, что было раньше, то в зачет тебе не идет. Заиграли страницу и перевернули. Знаю я про все твои шашни с врачихой. С этого дня про нее, Леня, ты навсегда забудь! Ты теперь у нас женатый человек. Назаренко тоже внакладе не останется. Станет она заведующей поликлиникой…

Вернулась Леночка, и Дмитрий Юрьевич мгновенно сменил тему, поднял тост за молодых, положил руку на плечо Бориса, предложил Зимину прогуляться до его кабинета.

– Расскажи-ка, Борис Андреевич, немного о себе, – протянул Наумов парню кубинскую сигару, но Зимин отказался. – Я кое-что о тебе слышал, но не привык доверять чужим словам. Хочу услышать все от тебя самого…

Пожав плечами, Зимин постарался вкратце осветить всю свою ничем не примечательную биографию. После того как отец Бориса скончался от сердечной болезни, пацана воспитывал старший брат Константин. Костя был женат на Зинаиде, у которой еще до брака с Зиминым росла дочь Даша. Костика не стало, и Зинаида с Борисом и Дашенькой бежала из города, опасаясь его бывших дружков. С каждым годом они все дальше и дальше забирались в тайгу. Прошлым годом Зимины добрались до поселка Озерный…

В гостиной Машенька непринужденно беседовала с Леночкой и Леонидом, который то и дело наполнял свою рюмку. В доме Наумова Машенька появилась совсем недавно, и ей хотелось понравиться родной племяннице Дмитрия Юрьевича. Она из кожи лезла вон, чтобы подружиться с Погодиной.

– А чем вы, Маша, занимались раньше? – включился в их разговор неожиданно Леонид, пропустивший очередную рюмку. – Или вы всю жизнь работали домработницей?

– Я после института занималась териологией или, чтобы быть точнее, хироптерологией, – пояснила Машенька, немного помявшись. – Изучала рукокрылых, таких, как летучие мыши.

– Фу, какая гадость! – поморщился кисло Леня Селиверстов и потянулся за бутылкой. – Надо срочно выпить!

Покосившись на своего жениха, Леночка покачала головой, но ничего не сказала, только прижала пальчик к губам, Леня кивнул головой и выставил перед собой повинные ладони.

– А чего вы тогда, Маша, ушли из науки? – поинтересовалась Погодина у симпатичной на вид экономки. – Надоело вам лазать по пещерам, или мало платили за изучение летучих мышей?

Видно, Леночка попала в самую болевую точку, и Маша на какое-то мгновение вся напряглась, лицо ее потяжелело, но женщина быстро взяла себя в руки, ладошкой смахнула всю свою грусть-печаль, одними губами улыбнулась и поведала:

– Тему мою закрыли друзья-недруги, выжили меня из института, пришлось искать новое место в жизни…

Когда Зимин, оставив Наумова в его рабочем кабинете, вернулся в гостиную, Селиверстов сладко спал в глубоком кресле, Маша таинственным голосом рассказывала Леночке про одну свою весьма занимательную поездку в горы…

В тот день Машенька собиралась в очередную командировку на Урал, и телефонный звонок раздался, как всегда, очень не вовремя. Девушка уже накинула на плечики лямки рюкзачка и нащупала в кармашке брюк ключи, чтобы закрыть дверь.

Времени у нее было в обрез, и Смирнова не хотела отвечать на звонок, так как до поезда у нее оставалось всего сорок минут, а еще ей следовало поймать такси. Но какой-то черт в эту минуту дернул ее за ногу, и Маша сняла трубку и громко произнесла:

– Слушаю! Алло!

– Машенька, как хорошо, что я вас застал! Машенька, вы меня должны… – зачастили на том конце провода.

По тоненькому и хрипловатому голосу в трубке Маша узнала своего бывшего научного руководителя.

– Да-да! – пробормотала Мария и кинула торопливый взгляд на часы. – Конечно, я вас помню!

– Машенька, вы у нас прекрасный специалист по рукокрылым, а тут как раз такая оказия! Тут…

Смирнова сильно спешила, и ей пришлось не очень вежливо, но перебить старика, поспешно заговорить:

– Карл Брайнович, вы меня извините, но я ужасно спешу! У меня поезд уходит через тридцать пять минут. Если вы не возражаете, я заеду к вам недели через три, когда вернусь.

– Через три недели… – пробормотал растерянно профессор. – Но через три недели будет страшно поздно! Ведь речь идет, Маша, о совершенно новом виде! Возможно, это прорыв в нашей с вами науке! Пока об этом знаю только я, и еще один человек в курсе. Но через три недели об этом узнает весь ученый мир, и вы не сможете записать на свой счет крупное открытие!

Затаив дыхание, Машенька закусила нижнюю губу. Ей не хотелось упускать этакую умопомрачительную возможность, но тогда плановая командировка накроется медным тазиком. А это могло грозить ей катастрофическими последствиями.

– Мой внучатый племянник увлекся спелеологией и вчера прислал мне с оказией снимки одной из пещер на Кавказе, где он сейчас отдыхает. На снимке видна группа очень странных мышей. Вы обязательно должны на них посмотреть!

– Хорошо, Карл Брайнович, я подъеду через час… – колебалась Маша всего несколько секунд и решилась.

Если она и не успеет на вечерний поезд, то возьмет себе билет на утро. Немного опоздает, никто особо и не заметит…

Старый профессор встретил Машеньку возле дверей кафедры и цепко ухватился за девичий локоть, увлек в свой кабинет, бормотал ей на ухо, настоятельно убеждал:

– Я обо всем договорился! У наших бюрократов пока выпросишь деньги, уже и надобность в том совершенно отпадет! Маша, у меня есть давний друг, он страшно интересуется экзотическими видами, он-то милостиво и согласился оплатить вашу командировку. Ехать вам, Маша, придется поездом. Билеты вам куплены. Поезд ваш отправляется утром!

– Постойте, Карл Брайнович, постойте! – запротестовала Мария. – Я же согласилась только посмотреть на ваши снимки! Может, в пещерах ничего и нет интересного!

– Уверяю вас, Маша, что все крайне интересно!

– Надеюсь…

Усадив гостью на расшатанный стульчик, старичок принялся колдовать у маленького столика, разливая по двум чашкам ароматно дымящийся напиток. Взглянув на Машеньку из-под тоненьких золоченных очков, профессор негромко произнес:

– Сейчас я угощу вас вкуснейшим кофе!

– Кофе, Карл Брайнович, подождет! – тряхнула головой Мария и заерзала на стуле. – Я должна отменить и проигнорировать важную командировку. Так что, давайте, не будем отвлекаться!

– Да-да, конечно, Маша! – держал по-прежнему в руке две чашечки профессор, рассеянно оглянулся он, направился к рабочему столу. – Вот, посмотрите! – достал ученый старичок из ящика стола несколько черно-белых фотографий.

Тщательно и не спеша Мария принялась рассматривать фото. На самом первом снимке был виден скальный обрыв со свисающими сверху побегами дикого винограда. На высоте метров двадцати в скале виднелось небольшое отверстие.

Остальные снимки, скорее всего, были сделаны в самой пещере. Качество оставляло желать лучшего. На них с трудом различались несколько десятков летучих мышей. И они, на самый первый взгляд, казались необычными. В глаза сразу бросался их цвет. Летучие мыши были светлыми, едва ли не белыми, и довольно крупными.

– Ну, что? – перетаптывался старик нетерпеливо возле Марии, заглядывал через ее плечо, шумно дышал.

– Странно, – протянула Машенька задумчиво. – Белые мыши встречаются в природе, но не на таких широтах!

– Вот-вот! – сверкнул профессор обрадованно стеклышками очков. – Маша, Машенька, поезжайте же, соберите материал! Мы на пороге сенсационного открытия!

Немного подумав, Мария согласилась и произнесла:

– Хорошо, я поеду…

– Вот и славненько! – обрадовался старичок и засунул руку во внутренний карман, достал билеты, командировочные деньги. – Вас встретит мой племянник. Он там с семьей. Его зовут Сергеем. Это он открыл пещеру. Звоните мне…

Закавказье встретило Марию небывалой для этих мест жарой. В купе было невыносимо душно, большую часть пути девушка провела в узком коридоре вагона, разглядывая в окне открывающиеся виды невообразимо красивых Кавказских гор.

Народу на перроне оказалось немного. Машенька отказалась от всех предложений привокзальных торговок жестом руки и неторопливо двинулась по перрону, высматривая племянника Карла Брайновича, который должен был ее встретить.

Нахальный до полного безобразия молодой человек, сидевший на длинной лавочке с бутылкой лимонада в руке, приспустил вниз солнцезащитные очки и нагло принялся откровенно пожирать глазами стройные бедра девушки в коротеньких шортиках.

– Как вам не стыдно, молодой человек! – отвернулась демонстративно Мария, пошла в другую сторону, старалась она не вилять бедрами, что выходило у нее пошло и никудышно.

Каждый раз, когда кто-нибудь из мужчин позволял себе откровенные взгляды в ее сторону, Маша невольно начинала вести себя, как легкодоступная женщина. Почему оно именно так у нее всегда происходило, она и сама никак не могла для себя понять.

Чем больше Маша старалась придать самой себе отстраненный вид, тем хуже, как назло, у нее все это получалось.

А нагловатый хлыщ, явно почувствовав, что на него уже обратили внимание, резво поднялся с лавочки и уверенным шагом двинулся в ее сторону, через десяток метров догнал.

– И что такая дивная красотка делает в забытой богом глуши? – приблизился наглец и не перестал раздевать ее глазами.

– А вам какое дело? – фыркнула Маша сердито.

– Ну, если ты решишь провести этот день со мной, я мог бы тебе многое показать, – покручивал парень на пальце ключи от машины. – Тебе понравится, ты не пожалеешь!

Отворачиваясь в сторону, девушка зло прошипела:

– Обойдемся! У меня уже есть на сегодня провожатый!

– Конечно же! – подмигнул наглец ей игриво. – И самый лучший из всех провожатых! Итак, Мария, да? Я не ошибся?

– Да, Мария! – моргнула она озадаченно и посмотрела на парня. – А вы и есть Сергей? – поморщилась и вздохнула Маша.

Перед нею стоял симпатичный брюнет, на вид в пределах тридцати или тридцати пяти лет. Длинные волосы до плеч. И все в точности подходило под описание профессора.

– Он самый! Не думал, что у моего дядюшки хороший вкус на молоденьких и красивых девушек! – восхитился Серж.

– У него, черт, хороший вкус на перспективных ученых! – буркнула Мария обиженно и несколько растерянно.

Ей очень не понравилось то, что придорожный наглец и хам оказался племянником уважаемого профессора.

– И на них тоже! – подкинул молодой человек и поймал, зажал в кулаке ключи. – Поехали, Маша, смотреть пещеру!

– Прошу вас называть меня Марией! – наказала девушка строго. – И попрошу вас обращаться ко мне исключительно на «вы»!

– Нет проблем! – пожал плечами Сергей. – Прошу вас, мадам, в мой лимузин! Пригните вашу головку, будь ласка!

Согнувшись в три погибели, Машенька уселась на заднее сиденье старенького «Москвича-408». Серж плавно вырулил со стоянки и повел машину по трассе в горы. От девушки не укрылось то, что водитель, словно бы невзначай, повернул зеркальце заднего вида таким образом, чтобы все время пялиться на нее.

Ехали они минут сорок пять. Сергей успел сообщить спутнице, что прибыл он в горы со своей женой недели три назад, поселился у родственника жены в большом доме. Помимо них в доме живут хозяин и два его взрослых сына двадцати и девятнадцати лет.

– Они, хоть и малообщительные типы, но дружелюбные. Оно и понятно! Живут в глуши с отцом, света белого не видят. Сплошная скукотища! А главное – женщин нет! Видела бы ты, как они на мою жену смотрят! Словно голодные коты на миску со сметаной, – глядел в зеркальце Серж, облизнул губы, пялясь на упругую грудь Марии, плотно обтянутую дорожной футболкой. – Ты еще их увидишь…

– Я же просила на «вы»! – сверкнула Маша глазами.

Снова она с досадой поймала себя на мысли о том, что игриво отбросила волосы назад, открывая свои достоинства для обозрения.

– Да ладно, Машка! – отмахнулся молодой человек. – Все же свои! Чего нам церемонии устраивать? Приехали…

«Москвич» плавно свернул во двор большого дома, стоявшего на каменной террасе в окружении высоких и ветвистых чинар. К дому тянулись столбы с электрическими проводами.

«Хорошо, что в доме электричество есть! – подумала с радостью Мария. – Хоть какая-то цивилизация».

– Прошу, устраивайся! – стоял Серж у открытой дверцы своего автомобиля, подчеркнуто деликатно протягивал руку. – Чувствуй себя, как дома! После обеда могу прихватить тебя с собой и показать ту самую пещеру. В знак нашего примирения…

– Спасибо тебе, Сергей! – смирилась Маша окончательно с его фамильярным тоном и перестала бороться с ним.

Прекрасно поняла она, что Сержа не исправить. Им навстречу из дома вышла молодая женщина. Она стояла на ступеньках и молча наблюдала за ними. Потертые штаны плотно облегали ее тонкие бедра. Весь вид у нее был болезненный. Очень бледная и молочного цвета кожа лица, глубоко посаженные глаза с большими темными кругами и довольно большой заостренный нос, который придавал лицу таинственно хищный вид.

– Знакомьтесь! – заговорил Сергей. – Это моя жена Марьям! А это, – подтолкнул Машу бесцеремонно вперед племянник профессора, приложившись ладонью ей прямо по упругому заду, – это тот самый ученый, которого нам прислал мой чудаковатый дядюшка.

Скосив на веселящегося балагура негодующий взгляд, Машенька спокойно и ровно произнесла:

– Мария. Мы, считай, тезки. Приятно познакомиться!

– Взаимно, – ответила ей тихо жена Сержа. – А вы так молоды для ученого! Не думала я, что вы так молоды…

– Я еще только начинающий ученый!

– Проходите в дом. Я покажу вам все…

Все это время Маша чувствовала себя крайне неуютно и неловко. Ей было стыдно за хамское поведение Сергея и за то, что сама оставила его наглость без должного внимания. А Марьям, которая все видела, казалось и вовсе не обратила на это внимания, пропустила мимо своего сознания.