– Я не сиделка, чтобы прислуживать ей, – угрюмо ответил он другу, – ты обещал, ты и выгуливай ее.
Он говорил о ней, как о домашней зверушке, при этом глядя прямо в глаза. Терпение лопнуло. Набрав в легкие побольше воздуха, чтобы голос не сорвался от негодования и, придав ему, твердые нотки Ирина громко начала:
– Антон, не надо, я…
Глеб снова не дал ей договорить, резко повернув жену к себе спиной, он накрыл ее рот ладонью, прижимая затылком к своей груди. Действие не причинило никакой боли, лишь замешательство, растерянность от такого беспардонного отношения. Ирина хотело было уже укусить руку от переполнявшего ее праведного гнева, но открыв рот, она тут же, его закрыла. Чувство самосохранения было сильнее чувства мести.
Неожиданно приятным для Глеба оказалось прикосновение ее губ к его ладони. А ощущение того, как ее гибкое тело напряженно замерло в опасной от него близости, вязким теплом разлилось по венам. Его рука медленно соскользнула с губ жены, легкими движениями касаясь ее подбородка и шелковистой кожи шеи.
Ирина тряхнула головой, и рука Глеба легла на ее плечо, слегка сжав его.
– Хорошо, но это в первый и последний раз, – буркнул он и отключил телефон.
– Я ненавижу Вас! – в сердцах выдохнула Ирина, если бы она только могла, то залепила бы ему кулаком между надменных глаз.
– Я знаю, – равнодушно произнес он, и словно издеваясь над ней, сунул в карман ее брюк свою руку. Горячая ладонь прижалась к соблазнительной округлости бедра.
Ирина от неожиданности даже покачнулась на нетвердых ногах.
– Тише, тише, – усмехнулся Глеб и усадил ее в кресло, – я просто положил в карман телефон, держи его всегда под рукой, – глаза насмешливо прищурились.
На мгновение ему захотелось узнать, что так привлекает его друга в его жене. Но он, сразу же, откинул эту глупую мысль. Она всего лишь бедный родственник, неожиданный приезд которого надо смиренно перетерпеть некоторое время.
– Я никуда с Вами не пойду, – Ирина тщетно пыталась увернуться от рук Глеба.
– Доктор сказал гулять, значит гулять, – и с этими словами он подхватил ее на руки. Ей ничего не оставалось, как послушно притихнуть, слегка отстранившись.
Глеб отнес ее в машину и вернулся в квартиру за костылями. Если она рассчитывает кататься на его руках весь вечер, она серьезно ошибается.
В парке, на удивление, было немноголюдно. В основном здесь прогуливались молодые мамаши либо с колясками, либо безуспешно пытающиеся усмирить своих развеселившихся деток. Ирина сидела на скамейке рядом с вальяжно развалившимся мужем.
– Я прогуляюсь, – она аккуратно поднялась.
Ленивое «Валяй» было ей ответом.
– Если что зови, – добавил он, нацепив на нос солнцезащитные черные очки.
Ирина медленно шла по аллее. Как можно быть таким красивым и в то же время, таким ужасным человеком? Находясь в клинике, Ирина ошибочно считала, что человек, оплативший ей лечение, пусть и в обмен на услугу, более приятный в общении. Антон не рассказывал, что ее муж по завещанию, обладает таким ужасным набором из человеческих качеств. Конечно, то, что он красив, она не оспаривала. Даже слишком красив. Только нет никакого толку от этой красоты.
– О чем задумалась, жена моя, мать моих детей? – услышала она над ухом его низкий насмешливый голос.
– Хочу домой, – сказала она просто и не смогла скрыть грустных ноток. Голос дрогнул. Как ей было неприятно терпеть его надменность и насмешки.
– Мы же только приехали? – Глеб поравнялся с ней на аллеи.
– Я имею в виду свой дом, который далеко отсюда, – Ирина низко опустила голову, чтобы не показывать этому чужому человеку всю горечь и тоску, копившуюся так долго в душе.
– Скучаешь? – с сочувствием произнес Глеб.
Ирина задержала на нем внимательный взгляд, чтобы понять, искренне ли то сочувствие, которое ей послышалось в его голосе или это всего лишь попытка быть вежливым. Но глаза Глеба были надежно спрятаны за черными стеклами очков.
А вот ему было прекрасно видно все. И он был счастлив, что на нем были солнцезащитные очки, потому, что встретив ее выразительный взгляд, он растерялся. Недоверие и в то же время желание поверить, – все отразилась в этих красивых карих глазах. Совесть пикнула, напомнив, что и у него она тоже есть, пусть и размеры ее очень малы.
Девчонка одна в этом чужом городе, а он ведет себя как последняя сволочь. Ведь можно же просто жить под одной крышей и общаться, как соседи. Она не лезет в его дела, не навязывается, почему бы просто не перестать ненавидеть ее. К тому же она сделала для него не меньше, чем он для нее.
Глеб, как-то сконфуженно растянул губы в улыбке.
В ответ Ирина смущенно закусила нижнюю губку, и гордо вздернув носик, поковыляла дальше.
Глеб сунул руки в карманы, и они, молча, продолжили свою прогулку.
Глава 11.
Офис давно уже опустел. Лишь в одном окне до сих пор горел свет. Глеб и его правая рука Дмитрий тоже уже закончили работу. День оказался тяжелый, партнер разорвал с ними сделку, а все потому, что Дмитрий решил закрутить роман с его дочерью.
– Дима, ну когда ты, наконец, остепенишься? Ты же женат, дочь растет. Сколько можно? Да и работе вредят твои шашни с барышнями, – Глеб раскладывал документы по папкам.
– Я и не подумал, что Свиридов окажется ее отцом, и она ему все о нас расскажет, – оправдывался Дмитрий.
Он был на три года моложе своего двоюродного брата и так как оба они росли у деда на фирме, то и работать стали рука об руку. Хотя Дмитрий никогда не скрывал, что ему не нравится, что дед все доверил Глебу. Но с другой стороны зарплата была довольно щедрая, да и отпуск Дмитрия был полноценный, никто его никогда не отзывал из него. В то время как у Глеба отпуска вообще никогда не было. Что сказать старший брат не обижал своего кузена.
– Больше, чтобы не было такого, а то мне придется проститься с тобой. Я не для того по пол года контакты налаживаю, чтобы ты за двое суток все угробил. Мы сегодня столько денег потеряли, что я готов был порвать тебя, – тон Глеба, как всегда был спокойный, но это только видимость, кулаки так и чесались помять смазливую физиономию младшего брата. Как же он устал от безответственности своего зама.
– Ну, прости, я уже в тысячный раз повторяю это, – Дмитрию тоже было не по себе из-за сорвавшейся сделки и уволь его сегодня Глеб, он не сказал бы ни единого слова против.
– Как твоя молодая супруга? Ковыляет? – осведомился он, переводя разговор на другую тему, пока Глеб совсем не рассвирепел.
Глеб устало потер глаза:
– Не знаю, я ее не вижу, только слышу. Она меня боится что ли, только я вхожу домой, как она тут же прячется в своей комнате.
– Надо как-то навестить родственницу. Она хоть симпатичная или авария ее основательно попортила? – Дмитрий встал, поправляя пиджак.
Симпатичная? Глеб задумался, уставившись в темное окно. Симпатичная? Он и не знал, как ответить брату. Тоже поднявшись с кресла и, надев пиджак, ответил:
– Славная, – растерянно признался Глеб, – шрамов я не видел, она всегда в спортивном костюме или длинном банном халате. Поэтому сказать ничего не могу, – Глеб взял со стола ключи от машины, обвел взглядом офис с целью, не забыл ли что и, выключив свет, вышел следом за братом, – но навещать ее не надо. Она здесь ненадолго.
Уже выйдя на улицу, Дмитрий спросил:
– Может по бутылочке пива? – ему видимо, нужна была разрядка после такого ужасного дня.
– Нет, спасибо. Мне надо домой, – просто ответил Глеб, сел в машину и завел мотор.
Глава 12.
Глеб, как всегда зашел в полнейшую темноту своей квартиры. Последнее время он стал чаще бывать вечерами дома, где его никогда никто не встречал, и осознание этого горечью оседало в самом потайном уголке души. Он сбросил обувь и бесшумно прошел в гостиную. От увиденного там, на его губах невольно заиграла улыбка.
На диване, свернувшись клубочком, мирно спала, закутавшись в свой длинный банный халат Ирина. На полу, около дивана стояла ее причудливой формы пузатая кружка из-под чая и вазочка с мармеладом. Ирина его очень любила, и Глеб последнее время регулярно напоминал Анне, чтобы она не забывала покупать эту сладость. Сейчас она уже привыкла, что в доме появился новый человек, со своими вкусами и привычками, поэтому старательно помогала Ирине чувствовать себя в этом доме комфортней.
Глеб окинул гостиную взглядом и усмехнулся, как за какие-то два месяца она приняла совсем другой вид. Портьеры совершенно по-другому висят на гардинах, словно их нежно, но небрежно откинули в стороны, напоминая о том, что в мире есть вещи и поважнее, чем симметрично раздвинутые шторы, например, жизнь, которую Ирина себе возвращала и к которой привыкала после двух лет отсутствия.
Каждый день Глеб замечал различные книги на журнальном столике возле кресла в гостиной. Он прошел, взяв, очередную из них в руки, «Мастер и Маргарита» прочитал он название.
Даже диван был, по просьбе его жены, отодвинут подальше от телевизора, как потом объяснила Анна, Ирина считает вредным для глаз смотреть его на таком близком расстоянии. Глеб вернул книгу на свое место и направился в спальню, по дороге снимая пиджак и развязывая надоедливый галстук.
Как приятно погрузить свое уставшее тело в теплую ванну. От удовольствия Глеб закрыл глаза, когда вновь их открыл, не смог не улыбнуться. Прямо напротив его глаз стояла пена для ванны «Лаванда». Сам Глеб этим средством никогда не пользовался и вот среди серой массы принадлежавших ему предметов, красуется яркий бутылёк, явно из косметички его жены. Даже Жанна, с которой он вместе уже два с лишним года, не оставляла после своего визита и намека, что была в его квартире. Ирина же тихими, невидимыми шажочками твердо обосновывалась не только в его доме, но и в его душе. И вечно недовольного Глеба это почему-то нисколько не раздражало.
– Возможно, мы даже станем друзьями, – сказал он сам себе, наливая в ванну жидкость, из яркого бутылька с названием «Лаванда».
Приняв ванну, и насквозь пропахнув лавандой, Глеб переоделся в спортивное трико и с полотенцем на плечах вышел в гостиную. Подняв чашку с вазочкой с пола, он заботливо отнес их на кухню.
Здесь тоже чувствовалось присутствие Ирины. Самое главное – это стол, который она передвинула, чтобы не мешал проходить с костылями подмышкой. На холодильнике появились разноцветные веселые магнитики. Под одним из них весела записка: «Я приготовила ужин, но так как, наверное, не дождусь Вашего прихода, убрала его в холодильник. Если голодны, подогрейте и … приятного аппетита». Этого Глеб никак не ожидал. Значит, сегодня его все-таки ждали дома. Сердце подозрительно радостно сделало резкий толчок в его грудь.
Он открыл холодильник и нашел контейнер со своим ужином под розовой крышечкой, на которой лежал листочек с надписью «Две минуты в микроволновке». Глеб искренне улыбнулся и бросил теплый взгляд в гостиную, где мирно спала еще совсем недавно ненужная жена. Ему почему-то стало очень приятна такая забота. Он поставил ужин в микроволновую печь, включил ее и пошел снова в гостиную.
Телевизор тихим шорохом работал, картинки сменялись одна за другой, Глеб отключил его и взглянул на спящую жену.
«Симпатичная?» снова вспомнил он вопрос брата и присмотрелся в лицо Ирины. Изящные дуги аккуратных бровей, пушистые длинные ресницы, тень от которых отражается на ее щеках, маленький гордо вздернутый носик и сочные алые губы. Глеб предпочел больше не разглядывать, хотя вид спящей жены ему было куда приятнее созерцать, чем вид перепуганного до смерти кролика, шарахающегося от одного только его появления в этом доме.
Глеб тряхнул головой и наклонился, чтобы поднять Ирину и перенести ее в комнату. Наклонился и снова уставился на ее лицо, медленно опуская взгляд на очаровательные губки. Звуковой сигнал микроволновой печи, дал понять, что ужин готов, от чего Глеб вздрогнул и неожиданно резко подхватил Ирину на руки, так что она инстинктивно уперлась ладонями в его обнаженную грудь. Он смотрел на нее, так, если бы она разделась перед ним.
Не произошло ровным счетом ничего особенного, но ее теплые ладони на обнаженной коже его торса были таким приятным сюрпризом, что Глеб решил побыстрее отнести жену в ее спальню и удалиться от греха подальше. Ему хорошо с Жанной, она его вполне устраивает и таки шутки с собственной законной женой ему не нравились.
Бережно уложив на кровать, он взглянул на ее ноги, которые открылись его взору из-за того, что полы халата разошлись. Никаких видимых ужасных шрамов он не обнаружил, за исключением мелких рубцов. Красивые ножки, аккуратные ступни. «Без костылей она выглядит намного привлекательней. Хотя меня это не касается», – мелькнуло в его голове. Глеб выключил свет и удалился из спальни жены. Он уже начал привыкать, что мысленно постоянно называет ее женой.
Да уж вечер выдался не легче, чем день на работе, думал Глеб, поглощая свой ужин, который был ничем не хуже, чем еда в его любимом ресторане с русской кухней. Он налил чай в кружку Ирины и никак не мог понять, как можно пить из такого неудобного предмета. Кто она – его жена? Сколько в ней секретов? Сколько в ней еще таких неудобных привычек, как эта ужасная кружка? Глеб обвел взглядом кухню, она была везде. В том, как стояла посуда в шкафах, как висело кухонное полотенце, как были расставлены стулья около стола. А еще его собственное тело, как и кухня, ощущало на себе ее невидимое воздействие. Это Глебу не нравилось особенно. Она слишком никто для него, чтобы так надолго занимать его мысли.
Глава 13.
Выходной. Можно поваляться в кровати, сделка все равно сорвалась, значит можно спокойно заняться ничегонеделанием. Глеб вытянулся на своей огромной кровати, но, тут же, спрыгнул и начал разминать мышцы. Через некоторое время, выйдя из спальни, ему открылась новая картина присутствия еще одного жильца в его квартире.
На противоположной стороне в своей комнате Ирина в спортивных шортах и топе так же делала зарядку, правда все намного медленнее и с большим трудом, было видно, что каждый шаг отдавался болью, но губы упрямо сжаты в тонкую напряженную линию. Дверь была открыта, поэтому Глебу ничего не мешало наблюдать. Глаза его лениво пробежались по ее точеной фигурке, оценивая и любуясь.
Вот она убрала руки с поручней, сделала один шаг самостоятельно, другой и вдруг ноги подкосились, и Ирина с грохотом упала на пол. Глеб, не раздумывая, ворвался в ее комнату, помог подняться и присесть на кровать.
Сам сел на корточки напротив, его руки ощупывали ее тело в поисках видимых и невидимых ушибов, и только тут Глеб заметил на левом бедре огромный ужасный шрам. Не сознавая того, он аккуратно провел ладонью по шраму, он заканчивался практически у самого колена, потом еще раз его рука скользнула по жуткому отпечатку на ее ноге, сердце жалобно сжалось в груди при виде такой уродливой отметины прошлого. Глаза так и замерли на искалеченном участке ее молодого тела.
– Отвратительно да? – тихо спросила Ирина.
Глеб не сразу пришел в себя, убрав руку, он пристально взглянул ей в глаза, словно пытался понять, какого ответа она от него ждет:
– Лучше уж шрам на ноге, чем крест на могиле, – и, круто развернувшись, вышел.
– И на том спасибо! – крикнула она вдогонку и с силой ударила кулаками по ногам, отказывающимся слушаться хозяйку.
Как же она устала ощущать себя беспомощным, униженным инвалидом. Как хотелось снова вернуться в нормальную жизнь и забыть это ужасное мучительное время.
Завтракали они молча. По квартире Ирина уже мало по малу начала передвигаться сама, конечно, боль не покидала, но, по крайней мере, не приходилось никого просить.
– Спасибо за ужин, – сухо сказал Глеб, убрав газету, которую читал на край стола.
– Спасибо, что транспортировали меня в кровать, – в тон ему ответила Ирина, направившись к раковине со своей кружкой.
– Это было не сложно, обращайся, я ухожу, буду в … не важно, – Глеб помыл за собой чашку и вышел.
Ирина устроилась на балконе, правда поближе к входу, так как с детства боялась высоты, с книгой в руках. Майское солнце теплыми лучами согревало, казалось, не только тело, но и душу. Так охота было спуститься на улицу и прогуляться или даже пробежаться, раньше эти действия были сами собой разумеющиеся, а теперь приходиться тратить огромное количество сил, чтобы просто сделать шаг. Раздумья прервал телефонный звонок, Ирина достала из кармана своего халата сотовый:
– Антон, как я рада, что ты позвонил! Куда ты пропал? Конечно, я хочу прогуляться. Жду.
Ирина снова взяла свои костыли и со скоростью улитки начала свой путь в комнату.
Глава 14.
Домой Ирина вернулась к девяти часам, ей все было мало и не хотелось возвращаться. С Антоном так легко, не то, что с его лучшим другом. Антон привез ее в парк, костыли, как обычно они оставили дома. Он помогал Ирине передвигаться, опираясь на него, или поднимал ее на руки, а люди, проходившие мимо, улыбались им в след, считая, что у этих двоих любовь. Антон и не возражал против этого.
– Мороженное на улице в сто раз вкуснее, как я могла такое забыть, – весело сказала Ирина, сидя рядом с Антоном на лавочке в тени дерева.
Он смотрел на ее лучезарное лицо и никак не мог себе простить, что своими руками отдал ее Глебу. Надо было продать все, что есть: квартиру, машину, дачу, взять ссуду, наконец, занять у Глеба или на крайней случай продать себя на органы, – безнадежно подумал Антон, только бы быть для нее единственным другом и спасителем. Но теперь ничего не изменить, для нее существует еще и Глеб с его «щедрой душой». Антон знал, что друг тоже терзается. Он, безусловно, рад, что девушка выжила, но он не может простить себе, то свое желание быть вдовцом. Хоть и упорно из гордости не сознается в этом. И поэтому ее благодарность так его раздражает.
Еще долго Антон наслаждался компанией Ирины, десятки раз держал ее в своих объятьях, сотни раз ее лицо было рядом, а губы улыбались в его губы, но он так и не посмел дотронуться до них, лишь однажды пальцами, когда, пузырь из жвачки, который Ирина надула, лопнул и залепил ей пол лица, а она от смеха даже не пыталась его отлепить.
Антон занес Ирину в квартиру и поставил на пол, около спальни, поддерживая ее бережно за талию. В спальню он намеренно не прошел, слишком велик был соблазн, позволить себе чуточку больше.
Ирина аккуратно взяла его ладони в свои и негромко сказала:
– Завтра твои руки ужасно будут болеть, ты не сможешь держать скальпель.
Антон, высвободив одну руку, легким движением убрал упавшую прядь со лба Ирины.
– Не важно. Мне было хорошо и это главное. До свидания, моя будущая жена, – грустно улыбнулся Антон и наклонился, чтобы наконец-то ощутить тепло и нежность ее алых губ. Ирина, повернула в сторону голову, опередив его намерение, и губы лишь вскользь прикоснулись к ее губам, запечатав поцелуй на ее щеке.
Антон сдержанно поджал губы. Противоречивые чувства разрывали душу, но он лишь обнял Ирину. А потом все же не сдержавшись, оставил нежный поцелуй на ее шее. Руки уверенно забрались под ее спортивную мастерку.
– Антон, не надо. Глеб Сергеевич может в любую минуту вернуться, – умоляя, сказала Ирина. Ее ладони протестующее уперлись в его широкую грудь.
– Ну и что, – его шепот показался Ирине громче крика.
– Нет, – твердо произнесла она, словно окатив холодной водой.
Антон, тяжело отстранившись, немного помедлил и, повернувшись, молча, ушел. Громкий стук закрывающейся входной двери, оповестил об его уходе.
Какой же он красивый, добрый. Ирина так и стояла, глядя на вечернее небо в окне. Она понимала, что нравится ему. Но вместе с этим она понимала, что на большее рассчитывать не придется, кому нужна жена-инвалид. Да и самой ей не хотелось сейчас любить, у нее столько еще дел, надо сначала себя на ноги поставить. И перед Глебом неудобно, надо поскорее окончить курс лечения и уезжать домой, к родителям, по которым она ужасно скучает, и освободить мужа от своего присутствия, а там и от брака.
