Анатолий Арестов "Небо над степью"

Дикие степи

Дикие, затерянные степи —
глазу неподвластные места
с тяжестью полынного листа
зарево кровавое ослепит.
Воздух обволакивает сладкий,
словно приготовили сироп —
пчёлы поснимали сотни проб,
с радостью откушали помадки.
Краски пропитали травостой
каплями, потёками, мазками,
красный, серебристый, голубой,
щедро разведён полутонами.
Дикие, затерянные степи —
вольная земная красота,
тяжестью полынного листа
с горечью величия ослепят!

Душа России

России чувствуете душу?
Взгляните вы на нашу степь
в июльский зной, зимою в стужу —
России необъятна твердь!
Ковыль волной бежит от ветра,
полыни грозный аромат…
Здесь не найти пустого метра,
звенит растительный набат!
Распустит цвет шалфей в июне,
и сине-красным вспыхнет степь,
но колокольчик, пригорюнив,
не будет в небеса смотреть.
Лишь пижмы жёлтые корзины
наполнят солнечным теплом,
чабрец – источник дивной силы
раскинет запах напролом!
Не своенравной пестротой,
не бурным, вычурным нарядом,
а безупречной простотой
России степь чарует взглядом.

Железная дорога в степи

Бескрайняя степь, гравийная насыпь —
железной дороги шпальный приют.
Ковыльное царство – пушистая россыпь —
пристанище птиц, что вольно поют.
Ветер рябит, налетая украдкой,
пену ковыльную яростно бьёт.
Шпальной дороги в линейку тетрадку
чёрными каплями съел креозот.
Тихая жизнь под небесным пологом
снова нарушена ходом вещей —
поезд прошёл грузовым диалогом,
криком чугунным о тяжесть камней.
Тише и тише становится скрежет,
шум уносился в далёкий провал,
шепчет ковыль долгожданное:
– Где же?
Где тишина? Кто её своровал?

Отдых земли

Закончилась осенняя уборка урожая,
землица отдохнёт до будущего мая,
спокойно отоспится под снежным одеялом —
накопит свежих сил пред трудовым началом!
Жизнь прожить
По левую руку – дорога в поля,
по правую руку – с пшеницей земля,
овраг впереди, закрывающий путь,
присяду в распутье, пора отдохнуть.
По левую руку – мечта вдалеке,
по правую руку – то, что во мне,
овраг впереди – не нужно идти…
Какой же дорогой поле пройти?

Замело

Случилось несчастье в степи окаянной:
под вечер внезапно метель замела,
закрыла своей сединой белотканной
полыни засохшей кривые тела,
ударила ветром, пуская осколки,
стеклянных, прозрачных, холодных сердец,
разбитых любовью. Летели иголки
в стремительном вихре безумных колец.
Метель разыгралась… Студёное эхо
усмешкой взлетало и падало вдаль,
в конце превращаясь в подобие смеха,
из смеха рождая, гремящую сталь…

Перед бурей

Тучи грозно затянули небо,
заливался краснотой закат,
грома слышен перекат
над посёлком в перелеске слева.
Роща тополей, шумящих кроной,
скрежетом изломанных ветвей
в пустоши распаханных полей
вверх взывала с яростною злобой

«Стена дождя построена Богами…»

Стена дождя построена Богами,
кирпич для кладки каплей наречён.
Стена падёт и грязными ногами,
мы кирпичи затопчем в старый дёрн…

Звёзды

Небо – вспаханное поле
в лоне прячет семена,
прорастают звёзды вскоре
цветом простенького льна.
Лён осыпался на почву
и не видно семена,
расцветут ближайшей ночью
цветом простенького льна.

Зимний закат

Разливались сумерки над родным селом,
солнце опускалось в чащу, за мостом,
красными лучами обрамляя крыши.
Воздух холоднее и морозом дышит!
Ветер, разогнавшись на степных просторах,
мигом заметает в снежных коридорах.
Тоненькой полоской, гаснущего дня,
солнце озаряет снежные поля.
Скрылось горизонтом и клочок небес
тает постепенно, затемняя лес.
Ночь расшила звёздами чёрный небосвод,
лик луны застенчивой между них плывёт.

«Комок земли, зажатый в кулаке…»

Комок земли, зажатый в кулаке,
благословил стремленье хлебороба —
чтоб миру мир, чтоб мир по всей Земле,
чтоб было всё, но не было лишь гроба,
когда земля рождает, не берёт,
не запирает в затхлости могилы.
Комок земли – начало, жизнь, вперёд,
и откровенье непорочной силы…

Молчание неба

В серой степи, окровавленной боем,
юный солдат, погибая от ран,
с жизнью прощался, встречаясь с покоем,
шёпотом слово вытягивал: «Мам!»
С небом сливались глаза голубые —
чистым последствием грязной войны.
Локоны мамы увидел седые —