– И где только здешняя хозяйка набирает эдаких дуболомов?! – едва дождавшись, пока серый фартук скроется за дверью, выдохнул Раскона.
– Здесь же, только этажом ниже, – пожал плечами Энрике. – Этого, видимо, подобрали недавно, вот бедняга и путается. Вам стоило бы спросить у него, где находится грота-стаксель, Диего – уверен, ответ вы бы получили куда как быстрее.
– Бедняга…
– Зал над нашими головами обслуживает бывший адмиральский вестовой, – сообщил ка-лейтенант. – Уж он-то наверняка знает даже как выглядит ваше любимое розовое кантабрийское. На самом деле, – тоном ниже добавил ка-лейтенант, – я немного удивлен, что вы не назначили встречу там.
– Все очень просто. На третьем слишком уж много…
– Ваш заказ, таны!
– Держи! – опередив потянувшегося за кошелем Энрике, маленький тан кинул на поднос двойной лерр. Монета тут же отправилась в передний карман фартука, взамен же на подносе появилась горка меди – мокрой, зеленой, с сильным запахом рыбы.
– Сдачу оставь себе.
– Бл`дарствую, тан!
Раскона дождался, пока пятящийся задом – и едва не своротивший при этом соседний столик – слуга удалится и, наклонившись, шепотом закончил:
– … посторонних ушей.
– Неужели? А я, признаюсь, считал, что именно там предпочитают вести, – Энрике ненадолго задумался, – переговоры, требующие, как говорят ликты, строгой конфиденциальности.
– Так и есть, – подтвердил Диего. – Потому их – в отличие от чавканья голодных младших офицеров и пьяных воплей матросни – и слушают все, кому не лень. Тана Долорес, несмотря на заверения, которые она столь щедро рассыпает своим клиентам, на деле удивительно беспечна в вопросах магической безопасности. Впрочем, – добавил он, – ходят слухи, что беспечность эта приносит ей больше, чем весь остальной трактир. Это, как я сказал, всего лишь слухи, но слухи с отличием… – Раскона провел пальцем от левого плеча ко второй сверху пуговице камзола и его собеседник понимающе кивнул.[8 - Черный с красным галун от левого эполета ко второй пуговице является принадлежностью мундира офицера Королевской Черной Стражи.]
Была и еще одна причина, о которой тан вовсе не собирался говорить вслух – среди посетителей третьего этажа ка-лейтенант в своем «парадном», со следами штопки, мундире выглядел бы как серый деревенский цепняк среди стаи завитых собачонок придворных дам. Ничем хорошим такое соседство не кончается, а Энрике был нужен маленькому тану в целости, сохранности, добром здравии, ну и, разумеется, не в роли беглеца от закона и мести родных какого-нибудь не по шпаге острого на язык юнца.
– Вот, значит, как, – повторил Энрике.
– Полагаю, – Диего привычным движением выдернул пробку, – все дело в умении таны Долорес задирать юбку. Зачем говорить «нет», если за «да», платят и платят щедро.
– Спасибо, что просветили. Если я когда-нибудь стану адмиралом, буду знать, где не стоит отпускать язык в свободное плаванье, – Энрике приподнял кружку, насмешливо глядя поверх пенного холма на собеседника. – Ваше здоровье, Раскона! Ох… вы слышите?!
Раскона вновь посмотрел в окно. Сводный хор «единорогов», очевидно, свернул за угол, и сейчас кружева занавески колыхались в такт мелодии скрипки. Удивительно нежной и чистой.
Он знал скрипачку – впрочем, в Тарриме трудно было найти того, кто не слышал о ней. Диего также знал, что догадки толпы о ее происхождении таят под собой нечто большее, чем пустопорожние сплетни насчет всегда скрывающей уши прически. Что на все предложения выступить где-либо за деньги она отвечала лишь смехом – даже на приглашение ко Двору. Что святые братья из Башни Смирения давно хотели бы познакомиться с ней поближе. И что сдерживает их не особый указ короля, а простое знание: стоит им хоть пальцем коснуться Поющей Морю, как Таррим взорвется – мгновенно и весь, как взрывается бочка с порохом от шальной искры.
– Второй раз удается услышать ее, – хрипло прошептал Энрике, когда музыка смолкла. – А вам?
– Четвертый.
– Счастливчик! – тяжело вздохнул ка-лейтенант, на щеках которого поблескивали две влажные дорожки. – Все вы тут счастливчики. Но, Великий Огонь, как она это делает?! Какое колдовство тут замешано?
«Если это и магия, – подумал Диего, – то магия эта не от людей».
– По крайней мере, – вслух сказал он, – это больше, чем просто музыка.
– Я бы отдал обе ноги, чтобы слышать ее хоть раз в полгода…
– Одной вполне достаточно.
– В каком смысле?
– Знаете желтое здание на краю мола? – Раскона указал на стену за правым плечом собеседника. – Бывшая казарма портовой стражи. Сейчас там приют ордена Двух Сестер для моряков Королевского флота, увечных, разумеется. Она играет им почти каждый месяц. Так что, – закончил маленький тан, – если вашу ногу оторвет вражеское ядро, не спешите бросаться за борт.
– Не буду, – ка-лейтенант поднял кружку и с почти детской обидой уставился на едва покрытое пеной дно. – Странно… когда это я успел?
– Вы слушали и пили, – сказал Диего. – Мой бокал, как видите, тоже пуст.
– Эй! Еще полпинты сюда! И…
– Благодарю, моя бутылка еще не пуста.
– Однако… – Энрике прервался, внимательно наблюдая, как на стол перед ним водружают новую кружку с белой шапкой.
– Вы ведь пригласили меня вовсе не для того, чтобы послушать Поющую Морю?
Раскона ответил не сразу. Конечно, полпинты эля вряд ли способны затуманить голову, но с другой стороны… да с какой ни посмотри, зло подумал Диего, выбора-то у меня и нет.
– На самом деле, – сказал он, – я пригласил вас, дабы подвергнуть искушению.
– Вот как? – Энрике качнулся назад, с хмельным интересом разглядывая собеседника. – Не знал, что по ночам вы расправляете крылья и летите превращать в горстки пепла пару-тройку городишек.
– Увы, – в тон ка-лейтенанту отозвался маленький тан. – Я не Черный Дракон. Впрочем, и вы, Энрике, не очень-то похожи на Сына Солнца.
– Хотите сказать, власти над царствами земными предложено не будет? – живо спросил Энрике.
– Увы, друг мой.
– Эх, жаль! – скорбь в голосе ка-лейтенанта прозвучала почти что искренне. – А ведь я всегда мечтал примерить корону.
– Ну-у… – протянул Раскона. – Возможно, треуголка ун-капитана хотя бы отчасти сгладит ваше горе.
– Если это шутка, – после короткого молчания медленно и четко произнес Энрике, – должен сказать, она глупа и совершенно не смешна.
– А если это не шутка? – спокойно спросил маленький тан.
– Тогда, – ка-лейтенант подался вперед, упершись локтями в стол, – я вас очень внимательно слушаю.
– Приказ о вашем повышении может быть подписан уже завтра, – сказал Диего. – Самое позднее – через три дня. Недолго… если учесть, что более, хм, обычным путем производства в следующий чин вам бы пришлось ждать лет восемь, не меньше. У вас ведь нет «ги» перед фамилией, да и сама она… трудно представить, что Кэмпбелл может вызывать симпатию у танов из Адмиралтейства.
– Мой отец верно служил Иторену.
– Но выше полковника так и не поднялся. Нет, Энрике, для второго эполета вам нужно было бы очень громкое дело, подвиг наподобие абордажа «Карлсруэ». Верю, вы бы не отказались второй раз сыграть в орлянку с Темным, но сейчас – мир. Непрочный, зыбкий, который может хоть завтра обернуться громом пушек или затянуться лет на пять или даже десять. Все ваши одногодки давно уже получат капитанство…
– Довольно… – ка-лейтенант отбросил прочь смятую салфетку. – Это все?
– Все? – удивленно приподнял бровь Раскона. – Нет, это лишь начало. Помните, вы как-то поведали мне о чувствах, которые питаете к некоей благородной танессе из рода…
– Я был пьян!
– Хотите сказать, в трезвом виде эта девушка вас не интересует? – вкрадчиво спросил маленький тан. – Эй, постойте, не надо тянуться к эфесу. Дослушайте сначала.
– Я… слушаю вас.
– Как я понимаю, – продолжил Диего, – родители этой танессы схожи с танами адмиралами в том, что вряд ли когда-либо дадут согласие на ее брак с человеком по фамилии Кэмпбелл. А еще мне отчего-то кажется, что к тану из боковой, захудалой, но все же ветки рода ги Тадеко будет проявлено куда больше внимания.
– Не понимаю.
– Терпение, мой друг, терпение. Дело в том, что среди моих владений есть одно небольшое…
«Вернее сказать, крохотное».
– …поместье. Доход с него не превышает дюжины…
– Сан? – с усмешкой предположил ка-лейтенант.
– Нет, корзин полудиких яблок. Впрочем, – добавил Диего, – если вы любите варенье с кислинкой…
– Обожаю!
– Это хорошо, – кивнул маленький тан. – А еще у этого клочка земли есть одно забавное свойство – поместье является майоратом и в качестве такового дает своему владельцу право добавить к своей фамилии… другую фамилию. Для меня, как вы понимаете, в подобной добавке нет ровно никакой ценности, а потому я бы охотно уступил ее достойному человеку. На крайне выгодных условиях.
– Что за условия?
– Ну, скажем, – Диего глянул на потолок, с задумчивым видом пригладил пальцем бородку, – личная присяга сроком на двадцать лет. Ранения и прочие напасти, да хранит нас Великий Огонь от них, считаются, как говорят в таких случаях стряпчие, форс-мажором.
– Знаете, Раскона, – медленно произнес ка-лейтенант. – Роль Черного Дракона вам очень хорошо удается.
– А ведь я еще не закончил.
– Так продолжайте же.
– Как вам известно куда лучше меня, Энрике, – Диего потянулся за бокалом, – имя и чин в наши дни еще не все слагаемые успеха. Как говорит со сцены герой великого Рэтленда: «Деньги правят миром». И он прав, друг мой. У вас еще остался эль?
– Да.
– Тогда предлагаю тост…
– Мы еще не пили за короля, – напомнил ка-лейтенант.
– В самом деле? – удивился Раскона. – Ах, действительно. В таком случае я расширю свое пожелание. Итак, давайте выпьем за короля Бирка и казну его, да не опустеет она во веки веков!
– А что, ей угрожает подобное несчастье?
– Хвала Огню – нет! Иначе для чего б мы держали на приколе добрую треть флота, включая новые корабли, к чему б нам были офицеры, годами не видящие волн? А офицеров-то этих многовато, ведь у нас издавна заведено, что на флот подаются те, кто не смог сделать карьеру… ну, скажем, в кавалерии. Вот и выходит – мало кораблей в море, много людей на суше. А выход? Половинное жалование! Энрике, это воистину гениальное изобретение, не находите?
– Нахожу.
– Еще бы. Я никогда не сомневался в вашей мудрости. Да вы пейте, пейте, у вас же почти треть кружки осталась. Так, о чем же я…
– О половинном жаловании.
– И верно. Великая штука, – Раскона восхищенно цокнул языком, – экономит казне уйму денег. Вот вы, к примеру, сколько получали ун-лейтенантом… на берегу?
– Шесть дукариев ежемесячно.
– Вот видите. А иметь шесть дукариев и не иметь шесть дукариев – это в сумме уже целый сан. Золото, сладкое золото, – промурлыкал Диего. – Да и с выплатой оставшейся половины можно не торопиться. Помните генерала Пеларгоза? Четыре месяца тан генерал не платил своим войскам, а когда они были готовы взбунтоваться – повел их на штурм Ароссы. И лишь когда город был взят на копье – расплатился, за живых и мертвых, честно… почти. А из этого, Энрике, – наклонившись, шепотом продолжил маленький тан, – следует законный вопрос: если можно не платить армии на войне, то к чему деньги флотским в дни мира?
– Видимо, ни к чему.
– Вы правы как никогда, друг мой, – прочувствованно выдохнул Диего. – За это стоило бы выпить. Увы, моя бутылка показывает дно.
– Закажите вторую.
– Нет-нет, – замотал головой маленький тан, – это будет уже лишнее. Лучше напомните мне, о чем я говорил.
– О деньгах.
– Верно, о них, родимых. Так вот, есть один способ… – Раскона икнул. – Нет, не так. Есть одна маленькая война, которая никогда не прекращается. И есть одна работа, не самая почетная, но как бы это сказать… а, оплачиваемая сдельно! То есть, она будет оплачиваться сдельно, если кто-то, точнее кое-кто продемонстрирует успехи на этом поприще. Тогда – хоп! – казначейством вводится новый сбор, по примеру «аварийного налога[9 - 6%-ный сбор «на обеспечение» со всех перевозимых через океан товаров. Расходовался на содержание Конвойной эскадры.]«и с этого сбора оплачиваются… успехи. Понимаете, как интересно?
– Невероятно интересно, – процедил ка-лейтенант. – А можно узнать, что ж это за работа?
– Конечно, – расплылся в улыбке Диего, отворачивая скатерть. – Следите за руками! О, Темный, я тут пролил немного вина… ну ничего.
Подавшись вперед, Энрике внимательно пронаблюдал за тем, как палец маленького тана рисует в винной лужице не очень прямые, но вполне узнаваемые буквы. КУ. КА. РЕ. КУ.
– На этой работе… – после долгой паузы сказал ка-лейтенант, – не так-то просто будет преуспеть.
– Разве я обещал, что будет легко?
– Нет.
– Впрочем, – Диего аккуратно прикрыл скатертью получившийся образчик живописи в стиле «мазня по вину», – на сей раз у охотника будет одно немаловажное преимущество.
– И какое же?
– Развязанные руки.
– Это, – ка-лейтенант выставил перед собой руки ладонями вверх и принялся разглядывать запястья. Вид у него при этом был крайне удивленный – казалось, на месте манжет он ожидал увидеть чугунные кандалы. – Самое невероятное из всего, что я услышал за сегодняшний вечер.
– Возможно, я немного преувеличил, – сознался Диего. – Веревка все же будет – но длинная!
– В Урсии про такие веревки есть хорошая поговорка, – пробормотал Энрике. – Но… Князь Ночи, даже иллюзия свободы лучше прутьев клетки!
– Я знал, что вам придется по вкусу эта идея.
– Еще как!
