– Давай для начала ты выйдешь из этого чудесного заведения, а потом мы решим, что делать.
– Мы? – переспросила она.
Макс немного замялся, нервно взъерошив волосы.
– Не могу же я, после того, что ты мне рассказала, остаться в стороне.
Раньше Соне никто не предлагал своей помощи, не предлагал разделить ее проблемы. Что-то теплое и сладкое разлилось в районе желудка, «это что – то» мурлыкало как котенок, которого подобрали с улицы и вкусно накормили.
Тут в палату вошла госпожа Батильда за своим подносом. Увидев пустые тарелки и несколько крошек, оставшихся от сдобной булочки, она одобрительно, с чувством выполненного долга посмотрела на Соню, как бабушка, досыта накормившая внучку. Расчувствовавшись, она даже не сделала замечание Максу, который снова не надел халат с беретом, а просто молча взяла свой поднос и выплыла из палаты.
Избежавший гнева сиделки, он поудобней устроился в изножье Сониной койки, чему она была совсем не против. Наоборот, хорошо, что он остался, и не дал ей сойти с ума в этом пренеприятнейшем месте. Соне хотелось побольше узнать о нем, о его жизни, семье, друзьях. И по-видимому, это желание оказалось взаимным.
Макс был старше ее на год и учился в дополнительном корпусе (без особого энтузиазма). Большую часть своего времени он проводил в орлианнике или на Тиберлоу – арене, в роли оплётчика. Как только разговор заходил об орлианах, его глаза тут же загорались страстным огнем, полным азарта, чего не скажешь о темах, связанных с учебой. Про свою семью он мало что рассказал, Соня поняла одно: его мама, папа и младший братик погибли в автомобильной катастрофе несколько лет назад.
– В самое ближайшее время я тебя познакомлю со своими друзьями: Финтом и Леоной, – заявил Макс. – Финт хоть и кажется занудой, но на самом деле отличный парень, а Леона – она просто классная.
Неизвестно, сколько времени они бы еще проговорили, если бы в палате вновь не объявилась госпожа Батильда, заявившая, что пациентка нуждается в перевязке, отдыхе и приеме пищи. Не желая гневить важную сиделку, Макс исчез как короткий дождик в солнечную погоду. После того, как все процедуры были закончены, суп-пюре съеден, и госпожа Батильда закрыла за собой дверь с обратной стороны, Соня встала с кровати и обув кеды подошла к окну. Уткнувшись носом в темный квадрат окна, она наблюдала, как к главным воротом лечебнице семейства Горринг подъезжают и уезжают карликовые олени, запряженные крытыми кибитками, как санитары в зеленых накидках, подхватывают раскладные каталки и несутся во внутреннее крыло лечебницы. Скорее всего, с ней происходило так же. Она совершенно ничего не помнила.
Взяв с прикроватной тумбочки книгу, которую ей оставила Сальвина Севеллин, Соня поудобней умостилась на больничной койке, предвкушая захватывающую историю. Только взглянув на форзац, она вспомнила, что совсем не умеет читать по-тиберлойски. В отличии от нее, первая советница учла этот важный нюанс и выбрала книгу с множеством красочных иллюстраций и минимальным количеством текста. Скорее всего, это была детская книжка. Двуглавые быки, зайцы с клыками как у вепрей, русалки с жуткими зелеными лицами, смотрели на Соню со страниц книги, склоняя в сон. Вскоре, им это удалось.
Первую половину дня она провалялась в постели, продолжая рассматривать картинки с изображением обитателей Алькара. В этот день, похоже, ее никто навещать не собирался, не считая госпожи Батильды, решившей своим долгом заглядывать к ней в палату каждые десять минут. К вечеру к Соне зашли господин Феликс Войт и госпожа Полексия Парс. Они еще раз осмотрели ее полностью зажившие ссадины, (которые она не забывала обрабатывать чудо – мазью), просканировали голову каской со жгутиками и вынесли вердикт, что завтра пациентку можно выписывать.
Едва сдержавшись, чтобы не запрыгать от радости, Соня ограничилась благодарственным кивком и снова юркнула в свою больничную койку, которая уже не казалась такой угрюмой.
– Ваши родители придут завтра на выписку? – спросила Полексия Парс.
От ее вопроса у Сони едва не выступили слезы, и она молча замотала головой. Когда лекари ушли, она уткнулась лицом в подушку и тихо заплакала.
Как там сейчас мама? Лара? Когда они обнаружили ее исчезновении и что почувствовали при этом? Скорее всего, Лара нашла разумное объяснение и этому происшествию. Бедная мама… Соня знала, что своим исчезновением добавила ей новой боли. Сначала исчез любимый муж, потом и младшая дочь. Оставалось надеяться, что Лара скрасит ее дни.
Перед сном сиделка Батильда сняла с Сониной головы повязку (жутко липкую изнутри) и принесла ей ужин. Склеенные волосы, с засохшей слизью на макушке, топорщились перекосившейся тюбетейкой. Вид у нее был просто ужасающий. Хорошо, что сегодня нет посетителей.
Настал долгожданный день выписки. Уже с раннего утра Соня была в полной готовности: больничную пижаму она с радостью сменила на джинсы и толстовку и с нетерпением ждала появления лекарей. Вскоре в палату вошли сухонький мужчина с тараканьими усами и молодая дама в шлеме (интересно, она его, когда ни будь снимает?).
– Вот ваша выписка, – господин Феликс Войт протянул Соне плотный лист бумаги, исписанный корявым, небрежным почерком (видимо проблема каллиграфии докторов актуальна и в этом мире). – И постарайтесь больше не попадать под когти орлианов, – добавил лекарь, поглаживая свои усы. Видимо, эта шутка очень понравилась госпожи Полексии Парс и она кокетливо захихикала.
– Постараюсь, – пообещала Соня, поглядывая на дверь.
К счастью, лекари не стали долго задерживаться в палате. Как только они вышли, она достала из узкого платяного шкафа свой израненный плащ, а точнее то, что от него осталось и накинула на себя. Кусочки ткани безжалостно разорванные орлианом, угрюмо свисали с плеч, а рукава, казалось, кто-то пропустил через бумагорезку. Как только она вышла из палаты, то тут же столкнулась с Нарцем.
– О, привет, Соня. Чуть не опоздал, – сказал он, уставившись на нее прическу.
– Привет, – промямлила она, чувствуя, что начинает краснеть. Соня судорожно попыталась поправить волосы, но они упорно держали форму покосившейся тюбетейки.
– Моя тетя попросила принести тебе вот это, – Нарц протянул бумажный пакет. – Там новый плащ, этот вряд ли спасет тебя от дождя.
Соня смущенно приняла презент.
– Передай своей тете огромное спасибо. Она столько для меня делает.
– Просто она чувствует ответственность за тебя. Говорит, что твоя судьба ей не безразлична. Ты не против, если я тебя провожу? – предложил молодой человек, когда они подошли к выходу.
– Об этом тоже тебя тетя попросила? – хмыкнула Соня.
Нарц удивленно-обиженно покачал головой.
– Нет, это моя личная инициатива.
– Тогда ладно, – согласилась она, остановившись перед зеркалом в фойе.
Ну у нее и вид: под глазами залегли тени, на голове какое-то осиное гнездо. Надев капюшон плаща, хоть частично скрывающий «неописуемую красоту», она вместе со своим спутником вышла в больничный двор. На улице накрапывал противный, нескончаемый дождь. Да, в старом плаще она не продержалась бы сухой и пары минут. Они шли молча, подгоняемые сильными порывами ветра. Вскоре пара свернула на широкую улицу с нарядными белоснежными особняками, выглядевшими после обшарпанной лечебницы семейства Горринг еще более роскошными.
Соне не терпелось принять горячий душ, смыть с себя весь этот больничный налет и наконец, привести себя в порядок. Если бы ее сейчас увидела Лара, то наверняка бы покатилась со смеху. Вся такая красивая и утонченная, она всегда подтрунивала над внешностью младшей сестры и ее нелюбовью наряжаться. А увидев Соню с гнездом на голове, скорее всего у Лары бы случился приступ истерического смеха. Она бы так сильно смеялась, что потеряла бы равновесие и возможно даже, упала бы в лужу. Непременно, упала в лужу, самую грязную и глубокую. Эта сцена, так красочно возникшая перед внутренним взором, настолько рассмешила Соню, что она, забыв о своем спутнике, тихонько захихикала. Нарц кинул на нее непонимающе – встревоженный взгляд, видимо, решив, что удар головой не прошел без последствий.
– Спасибо, что проводил, – сказала Соня, когда они подошли к кованным дугообразным воротам особняка семьи Киль.
– Мне не сложно, к тому же я живу через три дома от тебя, – ответил он, кивнув в сторону своего дома. – Если вдруг решишь прогуляться, зови меня, я составлю тебе компанию.
Видимо, Сальвина Севеллин все-таки провела беседу со своим племянником.
–Да, и вообще, если станет скучно, заходи в гости, я познакомлю тебя со своим Вихрем. Это мой орлиан, – уточнил Нарц.
Соня поморщилась.
– Ты знаешь, знакомство с этими милыми птичками, мне особого удовольствия не доставило.
– Мой питомец хорошо воспитан, а еще красив и галантен, как и его хозяин, – он лучезарно улыбнулся. Соня нашла его слова отчасти правдивыми: Нарц действительно, был на редкость красивым. С такой внешностью как у него она видела парней только в журналах или кино.
Пообещав своему знакомому подумать над его предложением, Соня открыла ворота необычным ключом, тут же ожившим в ее руках, и вошла во двор. Все вокруг утопало в зарослях густого плюща, придававшему дворику некий уют и аутентичность. Зайдя в холл, Соня чуть не вросла в пол от удивления. Дом изменился до неузнаваемости: все сверкало чистотой. Мраморный пол отражал не хуже зеркал, грязно – серый ковер с волнообразным рисунком оказался однотонным стального цвета, а окна, словно и вовсе исчезли. Она прошла на кухню. Темный массивный стол отсвечивал золотистые лучи повисших над потолком светильников. В растянувшемся на всю стену панорамном окне, новоявленная хозяйка смогла разглядеть проем двери, ведущий на летнюю террасу, который раньше не замечала. Она дернула за ручку, открыв дверь настежь. Прохладный свежий воздух ворвался в комнату, отчего круглые светильники, выглядевшие как новые, затрепыхались. Рядом с кухонным окном Соня обнаружила дверцу в погреб, заставленный всевозможными съестными заготовками.
Приняв горячую ванну с ароматной пеной, которую так и хотелось попробовать на вкус, Соня почувствовала себя обновленной, пот стать дому. Заварив карамельное какао, она укуталась в теплый плед и вышла на террасу. По крыше монотонно барабанить дождь. Соня отметила, что ей очень хорошо в этом доме, таком новом, но уже ставшим родным. Вдруг умиротворяющую дождевую медитацию нарушил резкий звон дверного колокольчика. Кто это может быть? Скорее всего, Сальвина Севеллин по поводу предстоящей учебы. Накинув плащ, девочка пошла открывать ворота.
– Макс?
– Не ожидала, да? – улыбнулся он, неуклюже переминаясь с ноги на ногу. – В лечебнице мне сказали, что тебя уже выписали. Так что я опоздал.
Соня удивленно повела бровями.
– Опоздал?
– Ну да, – буркнул он, сверля глазами ее новый плащ и грубо смял сверток, который держал в руке, словно тот был в чем – то виноват.
Соня догадалась, что в свертке находится плащ, отчего ей сделалось приятно и в тоже время неловко.
– Ты знаешь, я так часто рву плащи, что было бы не плохо иметь про запас еще один, – сказала она, искоса поглядывая на сверток.
– Тогда это тебе, – он протянул смятый пакет. – Не хочешь познакомиться с моими друзьями? Как раз подумаем, что тебе делать дальше.
– Ладно, только мне надо собраться. Заходи, что мокнуть под дождем.
Макс неуверенно шагнул во двор.
– Я подожду здесь, – сказал он, остановившись около входной двери в холле.
Соня не имела привычку насильно затаскивать гостей в дом и насильно поить их чаем, поэтому оставив своего знакомого в холле, пошла переодеваться. Через несколько минут она заявила, что полностью готова.
– Советую надеть тебе вот это, – отметил Макс, когда Соня стала обувать свои тряпочные кеды. – Они хоть и не совсем женские, зато непромокаемые.
Он достал из мятого пакета слегка поношенный плащ и ботинки, напоминающие военные берцы.
– Просто класс, спасибо! – улыбнулась она, с превеликим удовольствием сменив кеды на ботинки-вездеходы.
Когда они вышла на улицу, Соня не смогла удержаться и словно шкодливый карапуз и несколько раз наступила в лужу.
– Ну что прошли проверку? – поинтересовался Макс.
– На сто процентов. Кстати, а куда мы идем?
– В «Тусклый фонарь», там нас ждут Финт и Леона. Уверен, вы подружитесь, Пушистый хвостик уже вся в нетерпении.
– Почему Пушистый Хвостик? Она что кошка? – удивилась Соня.
– Ты догадливая. Мои друзья варданы.
– Варданы… А чем они отличаются от людей?
– Да почти ничем, они такие же, как и мы, если не считать примеси какого-нибудь животного.
Соня аж, остановилась от удивления.
– Но как такое возможно?
– В этом мире и не такое возможно, – с сознанием дела проговорил Макс. – Здесь много необычного, позже сама убедишься. Хотя, это для нас необычное, а для местных жителей в порядке вещей.
Шелест листьев парящих кустарников, трепещущих от малейшего дуновения ветра, постепенно заглушили доносившиеся издалека звуки музыки. Вскоре, пара оказались на шумной улице, напичканной увеселительными заведениями. Маленькие кафе, похожие на бунгало, покосившиеся трактиры с гремящей музыкой, двухэтажные домики, напоминающие скворечники, изысканные рестораны с белоснежной лепниной, все ютилось рядом, образуя разномастный, но в тоже время единый организм.
– Кажется, я здесь уже была, – отметила Соня, оглядываясь по сторонам.
– На Бурлящей улице? – глаза Макса немного округлились.
– Я знакомилась с городом.
Макс покачал головой, едва заметно закатив глаза.
– Ты бы еще по Заброшенным садам прогулялась.
Об этом Соня решила умолчать.
– Нам сюда, – Макс остановились перед неприметным кафе, напоминающем землянку, с покосившейся вывеской.
Внутри заведение выглядело намного симпатичнее, чем снаружи. Над плетеными круглыми столиками вальсировали круглые светильники, в воздухе витал пряный аромат выпечки, тихо журчала фоновая музыка. Помещение было полупустым, видимо местный народ предпочитал более шумные заведения. В самом дальнем углу у окна, за столиком сидели парень и девушка. К ним то и направился Макс.
– Познакомьтесь, это Соня, а это Финт и Леона, – он показал на миловидную девушку с кудряшками морковно- медного цвета, и тощего парня с вытянутым лицом.
Как показалось Соне, кожа молодого человека приобрела оттенок стула, на котором сидел.
– Финт, хватит пугать людей, – шикнула на него девушка и лучезарно улыбнулась Соне, обнажив острые клыки.
Она улыбнулась в ответ и села на свободный стул.
– Как тебе в нашем мире? Нравится? – поинтересовалась Леона, внимательно рассматривая прибывшую лаймовыми глазами с продолговатыми зрачками.
– Я пока не разобралась, я здесь всего несколько дней.
– Здесь ужасно, по крайней мере, сейчас, – скривилась девушка, – грязь, сырость, темнота, никаких развлечений. Я так больше не могу.
– Ты жалуешься на скучную жизнь, Пушистый Хвостик? – удивился Макс, – я думал, твои младшие родственники не дают тебе грустить.
Леона фыркнула и снова обратилась к Соне.
– А у тебя есть брат или сестра?
– Есть старшая сестра, но она, к счастью, осталась на Земле, – ответила она, на что Леона понимающе закивала.
К столу подошел очень неторопливый официант (что могло служить одной из причин немногочисленных посетителей) и компания сделала заказ.
– Значит, ты здесь одна… мечтательно протянула новая знакомая, – завидую.
– На самом деле, я очень хочу найти своего папу. Ради него – то я и попала на Алькар.
– Да, нам Макс рассказал твою историю, – кивнула Леона, отчего ее кудрявые локоны запрыгали как пружинки, – это действительно, странно. Не мог же он просто раствориться в воздухе? И почему от тебя скрывают первое послание Белой Книги Преданий?
– Скорее всего, в нем есть информация, которую Соня не должна знать, – предположил Макс.
– Возможно так и есть, – согласилась она. – Мне нужна хоть какая – то зацепка, любая информация сгодится.
– Бо-больше всего информации в Подземной библиотеке, – подал голос Финт.
– Ты еще предложи в учебный центр заглянуть, – усмехнулась Леона.
– А ведь, он прав, – отметил Макс, – в Подземной библиотеке можно много найти полезностей, особенно в Закрытом секторе, – чуть тише добавил он, покосившись на приближающегося официанта с их заказом. Карамельное какао, аппетитные пирожные зазывающее посматривали на ребят.
– Не уверен, что нам удастся про-проникнуть туда, – Финт покачал головой, провожая взглядом удаляющегося официанта, – недаром, этот сектор называется За-закрытый.
– Пока не попробуешь, не узнаешь, – заявил Макс, откусив свою любимую «Волчью радость».
– Ну не знаю… – замялся парень, – это может иметь не – неблагоприятные последствия.
