– Продолжайте.
– Я ко всем совпадениям отношусь скептически, такая уж у меня работа. Что если вирус похищен не случайно? Что если они хотят устроить ссудный день для человечества?
10
Александр задумчиво посмотрел в иллюминатор, под крылом самолета виднелись не большие воздушные облака на фоне голубого неба. Из головы не выходила гибель Арапа. «Жизнь и смерть. Что это?» – спрашивал он себя.
– О чем думаете? – вдруг спросила София.
– О смерти, – ответил он, и вкратце поведал о событиях этого дня и почему он здесь.
– Вы никогда не задавались таким вопросом: почему вселенная безгранична и постоянно растет? Почему человеку с рождения известно, что он смертен?
– Постоянно. Еще я задаюсь вопросом: за чем нам это знать?
– Как вы думаете есть ли жизнь после смерти? – не унимался он.
– О, это сложный вопрос, даже для биолога, – начала она – с точки зрения медицины – это прекращение жизнедеятельности организма: перестает циркулировать кровь, а вместе с этим кислород не поступает в клетки и организм перестает функционировать. Это если по-простому.
– Но это вы мне рассказали понятие смерти, но меня интересует, что происходит с живым существом после прекращения внешней физической активности, с точки зрения биологии? – допытывал ее Александр.
– Если более подробно, – продолжила она – выделяют две стадии смерти: клиническая смерть и биологическая. Клиническая диагностируется с момента остановки сердца, дыхания и функционирования центрально-нервной системы, после омертвления клеток коры головного мозга и мозжечка, а вместе с этим и потерей сознания, клиническая переходит в биологическую! – с учительской интонацией закончила София.
– Я правильно понимаю, что сознание после смерти теряется?
– Правильно.
– А как вы объясните такой факт? Под общим наркозом сознание тоже прекращается, но пациент, очень даже жив.
– Дело в том, что этот пациент не испытывает кислородного голодания, как при смерти! – с вызовом в голосе, ответила она.
– Да, но я про то что, отсутствие сознания не может быть градиентом смерти. Что касаемо кислорода, – продолжал Александр – Последние опыты на крысах показали, что мозг животных в момент смерти просто фонтанирует активностью. Когда сердце крысы останавливается и ее мозг переходит к лихорадочной активности на всех фронтах, которые относятся к сознанию.
– А как вы объясните такой феномен, что люди которые вернулись с того света, описывают огни, что были ярче, что они видели когда-либо при жизни? Тоннель ведущий к этому свету? И у всех одно видение на всех? – не унимался Александр.
– На самом деле, наука уже давно все объяснила, все то, что вы перечислили. В момент смерти, как я уже сказала, все процессы в организме останавливаются. Работа мозга тоже, и следовательно никакие видения и образы проецировать он не может. То, что воспоминания о смерти у всех похожи, это объясняется, тем, что все человеческие организмы функционируют по общим правилам и процесс умирания, в том числе, по одной схеме: после остановки сердца наступает гипоксия – кислородное голодание, из-за которой у умирающего могут начаться галлюцинации. Кроме того, наукой доказано, что в момент смерти, происходит резкий выброс серотонина, в три раза, отсюда чувство эйфории. Этим фактом объясняется успокоение умирающих перед наступлением смерти. Видение тоннеля, тоже объяснимо, – также по-учительски продолжала она – Зрение человека различает только цветовое пятно перед собой. Все что выходит за периферию зрения, глаз воспринимает нечетко и в черно-белых тонах, в условиях гипоксии, мозг частично утрачивает свои функции и вызывает эффект «тоннельного» зрения.
– Все это не так просто, – фыркнул он – Все религии мира, древние учения утверждают о существовании другой формы жизни после смерти. В древности люди считали, что в человеке три параллельных мира, отсюда, кстати, святая троица в христианстве: 1. Мир, физический, тело физическое, кстати, древние греки называли персоной, что в переводе обозначает «маска», чем, собственно, и объясняет ее суть, которой человек распоряжается на протяжении своей земной жизни. Второй мир – мир психический – астрал, или как это говорится у христиан – душа. Третий – мир духовный – дух у христиан. И если выделить главное, которое во всех религиях зашифровано по-разному, получается, что смерть – это «отдых души» после мучительной земной жизни, переполненной страданиями и испытаниями.
– Вас послушать, так можно подумать, что со смертью все только начинается?!
– Возможно, так и есть. Я говорю возможно, потому что я скептик, и не верю на 100 % ни во что!
11
В это знойное утро, было особенно жарко и душно, поскольку ночью прошел ливень. Геннадий Смагин лежал в одних трусах в своей постели и никуда не собирался. Он только что вернулся из душа и хотел проваляться целый день. В голове у него была только одна мысль «да когда же кончится эта жара». Уже две недели в городе стояла настоящая тропическая жара: плюс 35 днем и плюс 28 ночью. С комплекцией Геннадия тропический зной переносился особенно трудно. Несмотря на работающий кондиционер, его метровое пузо обливалось семью потами.
«Что ему еще от меня нужно? – увидев пропущенный звонок от абонента Барсук, подумал Геннадий, – Если сильно нужно перезвонит», – и принялся щелкать каналы по телевидению.
В свои сорок два Геннадий Смагин дослужился только до звания капитан полиции в то время, как многие его однокурсники по институту МВД уже были полковниками и руководителями отделов или заместителями. Лень мешала Геннадию двигаться по карьерной лестнице. Если можно было остаться дома – он оставался и валялся на диване. После окончания рабочего дня на службе старался не задерживаться. Кроме лени, он еще был трусоват: в перестрелки не лез, с питерским криминалом не конфликтовал. Но себя он чувствовал комфортно, были у него любимые поговорки: «Все что не делается, все к лучшему!» и «Всех денег не заработаешь!»
Тем временем, абонент записанный в телефонной книге, как Барсук, не унимался.
– Ну чего тебе надо? – недовольно прорычал Геннадий.
– Шеф, у нас два труппа, – словно оправдываясь за беспокойство, ответил Барсук.
– Блядь! Даже в отпуске не дадут отдохнуть, – выругался Геннадий – Ладно, приезжай за мной.
– Так уже…
– Жди, сейчас спущусь.
По опыту Барсук уже знал «сейчас» это значит не раньше, чем через полчаса.
Лейтенант Семен Барсуков, был полной противоположностью Смагина. Не большого роста с излишней худобой, активный «до нельзя», про таких говорят «шило в жопе». В отделе этой парочке дали прозвище, в честь диснеевских героев «Тимон и Пумба».
«Сука! – от души выругался Геннадий, – Что за люди способны убивать других людей в такую жару?! Нет бы сидели дома под кондиционером и охлаждались».
Полежав немного на кровати, как он сам называл этот ритуал «полежать на дорожку», он начал собираться. Синяя безрукавная рубашка и серые брюки, которые застегивались только если он втягивал живот, были его летним дресс-кодом, поэтому по нему можно было легко определить какое сейчас время года. С трудом обнаружив чистые носки, увидел, что один из них дырявый. Однако, на этот случай у него был новый носок от другой пары. Дело в том, что он всегда покупал две пары одинаковых носков, так как по опыту знал, что всегда рвется только один носок и надо лишь заменить его новым. В завершение сборов он подошел к зеркалу причесал усы-щетки расческой, уложил челку на бок и шатаясь, словно медведь-шатун, вышел на улицу.
Семен к этому времени, уже закуривал третью сигарету и что-то смотрел в смартфоне.
– Здорово, Барсук! – впихиваясь в «Хендай Солярис», поприветствовал его Геннадий, – Для кого такие тесные машины?! – негодовал он – Не могли дать «Мондео»?!
– Зато новая, а не конфискат какой-то, – ответил Семен.
– Чего кондиционер не заправляешь? Жара же умереть можно.
– Так говорят вредно, это все. Надо чтоб организм адаптировался самостоятельно, от резких перепадов температур он испытывает стресс, сосуды страдают.
– Это тебе кто сказал?
– Это везде об этом говорят.
– Это они тебе специально так говорят, чтоб не дожил до пенсии, – съехидничал Геннадий, – Ты лучше посмотри статистику сколько в жару умирает, от этих, сердечно-сосудистых заболеваний. – и добавил – У меня уже каждое утро давление 140/90, с «адельфана» и каркадэ не слезаю.
– Говорят через неделю будет похолодание.
– Они уже так говорили неделю назад… Далеко ехать? – спросил Геннадий.
– В Пушкин, – сухо ответил Барсук.
Через полчаса они уже были на месте. За время поездки рубашка Геннадия превратилась в мокрую половую тряпку, и заметив, у лаборатории рефрижераторы, он поспешил в помещение, предварительно дав указание Барсуку:
– Ты послушай чего говорят судмедэксперты, а я внутренности обследую.
Когда Барсук явился, Геннадий снова был в форме;
– Ну чего выяснил?
– Два трупа. Судя, по тому, как они были убиты, действовал профессионал, – доложил Семен.
– Что-нибудь пропало?
– Наркота медицинская.
– Ну все ясно, нарики и замочили, – Геннадия явно радовал такой расклад. Он был в предвкушении того, чтобы поскорее поехать домой.
– Посмотри кто из наркош, в районе стоит на учете, и наведайся к каждому, посмотри чем дышат.
– Шеф, что-то не похоже что нарики так профессионально мочканули чоповцев, – осмелился возразить Барсук – судмедэксперты заключение напишут, что действия убийцы были точными и выверенными и т. п. Что тогда делать будем?
– Сема, мало ли что они напишут. «На заборе хуй написано, а там дрова!» – Геннадий был мастером пословиц и применял их весьма часто, и добавил, – Рапорт писать будем мы. Как говорится «Закон что дышло, куда повернешь туда и вышло!»
– Чего там со следами, отпечатками?
– Нет, ничего. Земля сухая, от жары, а пыль и песок смыло ночным дождиком.
– Отлично, значит других улик против того, что это не наркоманы нет. Сема, поищем две недельки и закроем это дело, как глухаря.
– Не получится, – опять возразил Барсук – Нам для рапорта надо опросить хозяина и заведующую лабораторией, а они улетели в Катар.
– Ладно. Будем ждать. Поехали обратно! – скомандовал Геннадий.
12
Уже подъезжая к дому капитана, из потрескивающей автомобильной рации раздался женский голос:
– Сотый вы еще в Пушкине?
– Нет, – ответил Барсук, надеясь, что новое дело отдадут кому-то другому – мы уже в городе.
– У нас еще один труп, дело ваше.
– Что за день такой? – недовольно пробурчал Геннадий.
– Три трупа в один день, что-то много для маленького Пушкина? – вслух сказал Барсук.
– Ладно, разворачивайся! – скомандовал Геннадий – Только пожрать давай куда-нибудь заедем: «Война войной, а обед по расписанию!» – добавил он свою любимую поговорку.
Наевшись борща в пушкинском кафе «Борщ», в котором в меню только один борщ, Барсук и Геннадий направились к месту преступления.
Не дожидаясь указаний от Геннадия, Барсук сразу пошел к судмедэкспертам. Капитан мельком осмотрев квартиру, сразу вышел на улицу и спрятался от жары в тени клена.
– Капитан, судя по отпечаткам на пистолете, убитый сделал несколько выстрелов в сторону входной двери… – начал доклад Барсук.
– Квартира ему принадлежит? – перебил его Геннадий.
– Нет, некоему Александру Васильеву.
– Значит убитый – убийца поджидал жертву, и что-то пошло не так, – сделал вывод Геннадий. – А кто этот Александр Васильев? Есть данные?
– Юрист, директор консалтингового агентства, – ответил Барсук. – Еще, судмедэксперты говорят, что в квартире находилось трое, найдены следы крови: араба, Александра и кого-то третьего.
– Личность чернокожего установлена?
– Нараян Ахмед, сотрудник дипломатического консульства Катара.
– А хозяина квартиры нашли?
– Три часа назад прошел регистрацию в Пулково, на рейс Санкт-Петербург – Доха.
– Что-то подсказывает мне Сема, что убийства в лаборатории и это связаны. Иначе чего это все вдруг полетели в Катар? – от жары, по лицу Геннадия, потекли струйки пота.
– Может на ФИФА? – ответил Барсук.
– У них дома людей убивают, а они на футбол улетают. Странно все это.
– Еще татуировка у чернокожего странная – Барсук протянул смартфон с фото убитого.
– Херабора какая-то. Ну и чего странного? Сейчас молодежь и не такие рисует.
– Тату явно еврейская, а убитый араб. Они вроде там на ближнем востоке друг друга недолюбливают.
– Может иезуит какой? – первое что пришло в голову произнес Геннадий.
Вся дорогу они ехали молча. Геннадий вымотался от жары, Барсук зная нрав шефа, первым не начинал разговоры. Уже подъехав к парадной Геннадий вдруг заговорил:
– Сема ты футбол любишь?
– Смотреть только.
– Тогда собирайся. Летим в Катар.
– Думаете согласуют.
