– Да, точно, – досадливо заключил Артём. – А я и забыл, что с вами даже здороваться опасно. – Потом распорядился безапелляционно: – И поднимайтесь уже на самом деле. А то и правда простудитесь.
Не дожидаясь Олиной реакции, решительно поддел её под мышку, потянул вверх, и она наконец-то встала, распрямилась. Тут сразу и выпавший наушник нашёлся. Скорее всего, она на нём сидела. Пока шарилась, сдвигалась с место на место, тот оказался под ногой или подолом куртки. А так в общем-то его не трудно заметить. Вот если бы в сугроб попал – точно не отыскать, а чисто-белый на тёмно-сером льду, присыпанном затоптанным грязным и потому тоже серым снегом, он хорошо выделялся.
Артём нагнулся, подобрал изогнутую пластиковую капельку, протянул Оле.
– Вот, держите вашу пропажу.
Она сначала уставилась недоверчиво, убеждаясь, потом сняла с руки варежку – не перчатку, а именно варежку, почти детскую, с мехом по краю – подставила ладонь. А когда Артём разжал пальцы, и наушник упал в самый центр, тут же стиснула его в кулаке, проговорила:
– Спасибо. – И подняла взгляд.
Глаза широко распахнуты, в них настороженное недоверие и вопрос. Сейчас, пока ещё не рассвело, они кажутся просто серыми, а вот на ярком свету наполняются густой синевой. Он это тогда заметил, когда вдвоём торчали в рекреации, заключая пакт о ненападении.
Губы чуть надуты – ну совсем как у обиженного ребёнка. И захотелось сделать для неё что-то, совсем простое, но по-дружески тёплое: типа поправить сбившийся шарф, отодвинуть упавшую на лицо прядь волос, сказать что-нибудь подбадривающе-успокоительное. А она будто этого и ждала, застыла неподвижно.
Глава 7
Оля
Да он сам виноват. А не надо было ничего говорить ей под руку. Или в данном случае – под ногу? Вот тогда бы она и дальше шла спокойно, потому что уже приноровилась, настроилась на нужную степень сосредоточенности, и ничего подобного не случилось бы. А из-за него – повернулась, прислушалась, сбилась. Похоже, как раз на самом скользком месте. А то, что и ему перепало, как раз и является доказательством причастности. Судьба просто так ответочки не подкидывает! Уяснили, Гордин А. А.?
Хотя оптимальней было бы совсем не падать. Больно. И наушник вывалился, едва не потерялся. Ещё и бонусом всякие дурацкие нотации выслушать пришлось про «не сиди на льду – попу отморозишь» и «шапочку надо надевать».
Вот чего он к ней прицепился? Лучше бы встал и топал дальше, как ни в чём не бывало. Но он не ушёл, помог ей подняться и наушник найти тоже.
С чего бы? Опять пытался состроить из себя вежливого и порядочного, усыпить её бдительность? Улыбался благостно и смотрел… ну, как-то очень странно смотрел, будто в первый раз увидел и теперь разглядывал. Оля даже растерялась немного, удивилась, застыла.
– А вы чего это тут? – внезапно прилетело со стороны.
Вика. И с ней Балховец. Видимо, вместе приехали на следующем автобусе, шли в корпус и нагнали.
Подруга переводила поблёскивающий любопытством взгляд с Оли на Гордина, с Гордина на Олю и между делом докладывала:
– А мы с Виталиком, пока шли, всё гадали: вы или не вы.
– Доброе утро! – кивнул ей преподаватель, потом назидательно выдал, прежде чем отвалить: – Не опаздывайте. До начала пары, наверное, не так много осталось.
– Хорошо-хорошо, – пообещала ему Вика. – Не беспокойтесь, Артемий Андреевич.
Но сразу следом не ринулась, потому что времени всё-таки хватало, ну и явно же не могла она думать о занятиях, всё не выяснив и не разобравшись.
– Лёль, а вы, правда… чем тут занимались?
– А ты как думаешь? – ответила Оля вопросом на вопрос, дёрнула плечами, очнулась, вспомнив, что, если подруге предоставить такой простор для фантазии и право выдвигать варианты, она чёрт знает куда вывернет, и потом сама же пожалеешь. Поэтому пояснила с напором: – Поскользнулись и упали. – Но затем всё-таки призналась: – Ну, точнее, я поскользнулась и… – она исподлобья глянула в спину Гордину, как раз поднимавшемуся по ступенькам крыльца, – случайно… его сбила.
Вика сдавленно фыркнула, вывела:
– Лёлик, ты реально камикадзе. – И рассмеялась, уже не сдерживаясь.
– Я что, специально?! – воскликнула Оля. – Вот делать мне больше нефиг. Сказала же, что случайно.
Но подруга всё равно ржала. А вот Виталик не ржал, просто хмыкнул, сообщил:
– Я пойду. – И тоже двинул к корпусу.
– Иди-иди, – махнула вслед ему Вика, бросила вдогонку: – Если Стаську увидишь, скажи, что мы тоже сейчас подойдём. Пусть места получше занимает. – А потом предложила Оле. – Давай отряхну. А то у тебя весь зад в снегу. Разворачивайся.
Оля послушно развернулась, подставляя ей спину, и Вика заработала ладонью, приговаривая:
– Хорошо ещё лёд, а не лужи и грязь.
– Сама бы так задом навернулась, – проворчала Оля беззлобно, – я бы посмотрела, насколько тебе тогда было бы хорошо, что только лёд.
– Зато просто больно, а не больно и мокро, – заметила Вика, добавила назидательно: – Учись во всём находить положительные моменты. – Потом сообщила: – Всё, чистенько. – И, когда Оля опять повернулась к ней лицом, задумчиво предположила:
– Лёль, а тебе не кажется, что это судьба?
– Что «это»? – поправляя на плече сумку, откликнулась та.
– Ну вот это всё, – Вика повела руками, но поняв, что яснее ничуть не стало, всё-таки соизволила, перечислила: – Ты, Артемий Андреевич, упала и его уронила.
Оля опять чуть не поскользнулась, вцепилась в её рукав для устойчивости, вперилась ошарашенно.
– В чём судьба? В том, что в конце концов всё-таки придётся кого-нибудь из нас прибить? Чтобы выжил хотя бы один?
Но подругу только опять смех разобрал.
– Ну ты и дурочка, Лёль, – проворковала она снисходительно-ласково. – Наоборот. Жизнь вас сталкивает, сталкивает, а вы как два барашка, только упираетесь. И ничего не понимаете.
– Пф! Фигня какая! – заключила Оля без тени сомнения. – Во-первых, тогда это было бы что-то романтичное, а не всякие гадости. Во-вторых, он – препод.
– Препод он только по должности, – откликнулась Вика, распахивая дверь. – А во всём остальном… весьма привлекательный парень.
– В каком месте он привлекательный-то? – возмутилась Оля. – Извращенец и обманщик. Ещё и зануда. Представь! Сказал мне, что в такую погоду надо шапку носить, чтобы голову не застудить.
Подруга уже в третий раз за утро прыснула, торопливо подошла к освободившемуся диванчику, швырнула на него сумку и произнесла, многозначительно помахивая указательным пальцем перед Олиным носом:
– Ну! Вот видишь, как он о тебе заботится. Разве не романтично?
Оля закатила глаза от безнадёжности.
– Ви-ик, да хватит уже! Не романтично, ни капельки. Ерунда полнейшая. – Расстёгивая куртку, напомнила, наверное, уже в сотый раз: – И у меня Дима есть. Понимаешь? Ди-ма. А если он тебе не нравится, это твои проблемы. Главное, меня полностью устраивает. Я его вообще-то люблю.
А ещё она ждёт не дождётся, когда они наконец-то увидятся вечером. Поэтому после занятий Оля, не задерживаясь, рванула домой, переоделась, собрала сумку на завтра.
Да, да, да! Ночевать она планировала не дома, а в общаге. Родители уже давно не возражали и не падали в обморок, а Дима жил в комнате один. Не потому что считался VIP-персоной и имел какие-то особые привилегии, а потому что его сосед, который учился уже на четвёртом курсе, ещё в прошлом семестре перебрался к своей невесте и вроде как ближе к лету даже планировал на ней жениться. Хотя из общаги на всякий случай выписываться пока не стал. Ну мало ли!
Дима поджидал её у входа, но не внутри, а снаружи – в распахнутом пуховике, футболке, шортах и шлёпках.
– Ты с ума сошёл! Мороз же! – воскликнула она, взбежав на крыльцо и попав прямёхонько в крепкие объятия. – Не обязательно же было на улицу выходить. Мог бы и внутри подождать.
– Ну ты же написала, что уже подходишь, – беззаботно отозвался Дима, нетерпеливо прихватил её губы, поцеловал. – И мне совсем не холодно. Особенно сейчас.
Оле тоже уже становилось жарковато, и куртка ужасно мешала, но гораздо больше намотанный вокруг шеи шарф.
– Ну и потом. Одеваться, затем опять раздеваться. Напрасная трата времени.
В общем-то да.
Дима потянул её за собой.
– Идём.
Пока поднимались на нужный этаж, задержались на одной из лестничных площадок. Остановились под маленьким окошком или даже просто форточкой, расположенной ближе к потолку. Дима потянул за край шарфа, медленно размотал его, перекинул себе через плечо, потом подцепил бегунок на Олиной куртке, тихонько промычал, опять жадно приникнув к губам.
Молния разъехалась с характерным тихим треском, Оля почувствовала, как раздвинулись края, как широкие ладони уверенно легли на талию, потом заскользили вверх.
Нет, всё-таки толстая зимняя одежда определённо очень и очень мешала. Но и отрываться друг от друга не слишком-то хотелось.
Где-то сверху стукнула дверь. Конечно, глубоко начхать, даже если сейчас кто-то нарисуется на лестнице, но всё-таки добраться до комнаты дело далеко не лишнее. И они двинулись дальше, крепко держась за руку и переплетя пальцы.
Дима, опередив на полшага, оглянулся прямо на ходу, произнёс:
– Виталик сказал, у вас препод какой-то по новому предмету с нашего факультета.
Оля дёрнула плечами. Да у них в этом семестре несколько новых предметов и преподов, которые раньше ничего не вели. Но с математики разве что… Гордин.
– Он про матметоды? – уточнила она, надеясь, что речь всё-таки о ком-то другом.
– Вроде бы, – неуверенно подтвердил Дима, качнул головой. – И кто у вас?
– А Виталик, что, сам не сказал? – удивилась Оля.
– Он фамилию забыл.
Ну, допустим. Но не имя же отчество. Или у Балховца вдруг случилась выборочная потеря памяти?
– Гордин, – сообщила она.
И зачем Виталик вообще решил про него упомянуть? Вот уж великая новость и тема для обсуждения.
– Это который Артём? – предположил Дима. – Андреевич?
– Артемий, – поправила Оля на автомате.
– Да не всё ли равно, – отмахнулся он безразлично, но тут же опять спросил: – Ну и как он?
– Да как обычно. – Оля поморщилась недовольно. – Препод и препод. Зануда бесячий. – И тоже поинтересовалась: – А ты с чего вдруг о нём заговорил?
Они как раз добрались до места назначения, вошли в блок, остановились перед дверью в комнату. Дима приобнял Олю одной рукой, второй достал из кармана ключи.
– Просто так, – пояснил, отпирая замок. – Чтобы отвлечься и опять нигде не зависнуть по дороге.
Как только дверь распахнулась, они одновременно ввалились внутрь и в первую очередь торопливо стряхнули с себя куртки. Потом опять устремились друг к другу.
– Жутко по тебе соскучился, – признался Дима, прижимая Олю к себе. – Или даже так – изголодался.
Она обвила его шею руками, надавила, заставляя наклониться, потянулась навстречу, прижалась ко лбу своим лбом, взмолилась жалобно:
– Не ешь меня, серый волк. – А потом коварно ухмыльнулась, сузила глаза и прошептала шелестяще, нарочно задевая губы: – Сейчас я сама тебя съем.
Глава 8
Артём
Телефон пискнул, предупреждая о новом входящем сообщении, выкинул вверху экрана маленькое окошко с трёхзначным номером мобильного банка. «Покупка 515 р.»
Артём озадаченно вскинул брови.
Какая покупка? Он ничего не покупал ни сейчас, ни пять минут назад, ни даже полчаса назад. Тогда он вообще был в университете на заседании кафедры. Ну, или оно как раз закончилось, и Артём сразу отправился домой. Даже порядок не стал наводить на рабочем столе, оставил как есть – никуда же без него не денется.
В принципе и у остальных преподавателей столы были основательно завалены: бумагами, папками, методичками, тысячей других вещей, которые лучше держать под рукой, а не искать потом по шкафам и ящикам. А сейчас он вообще сидел в троллейбусе, то есть стоял, привалившись спиной к идущему вдоль окна поручню, и держал в руке телефон. Ну и каким образом он мог купить хоть что-то? В данный момент. По зарплатной банковской карте, которая у них в университете служила ещё и пропуском в учебные корпуса и общежития.
Неужели потерял, а кто-то нашёл и воспользовался?
Артём расстегнул верхние пуговицы на пальто, сдвинул в сторону шарф и запустил пальцы в нагрудный карман пиджака. Нащупал в нём тонкий твёрдый край, ухватил, вытянул на свет.
Ну, вот же она. Стандартный пластиковый прямоугольник со специальным оформлением на заказ – снимком главного здания университета на лицевой стороне. И в ближайшие минуты он ей определённо не пользовался – уж точно не рассчитывался нигде, даже онлайн. Он же не сошёл с ума? Чтобы сделать, и тут же забыть, и совсем ничего-ничего не помнить. Он же не рыбка Дори.
Сегодня Артём доставал карту только в столовой биофака. Ну и, естественно, чтобы пройти через турникеты. Последний раз – в здании своего факультете, а до этого… тоже у биологов, когда, отведя положенные пары, помчался на родную кафедру.
Так, так, та-ак…
Он всмотрелся в карту внимательней, прочитал выпуклые буквы под номером. «ZARETSKAIA OLGA».
Да кто бы сомневался? Иначе и быть не могло! И почему-то даже не удивляет. Ни капли. Не появление очередной дурацкой проблемы из ничего, а то, что это связано именно с ней.
Вот реально – не девушка, а ходячее проклятие. Его персональное проклятие.
И как он мог забыть, что их общение в очередной раз не ограничилось только учебной парой, что они пересеклись ещё и внизу, в фойе у главного входа, в нескольких шагах от турникетов. Артём отвлёкся, разыскивая по карманам карту-пропуск – в столовой случайно засунул её не в наружный карман, а во внутренний – а Ольга…
